– А ты как думаешь? Я вообще-то всегда говорю, что уезжаю за границу!
– Откуда мне знать! – Синтия всплеснула руками. – В ВС. В Панаму. Ты же на государственной службе! Я стараюсь не приставать попусту. Зря, наверное.
– А когда вы и Лусиан возвращаетесь? – встряла Дафне.
Мэй очень не понравилось, что чужой человек присутствует при перебранке и сует нос в дела семьи. Она наклонилась к журналистке.
– Мисс Ланг, полагаю, вам пора. С вами свяжутся по поводу бумаг. Я провожу вас до входной двери.
Мэй говорила предельно вежливо, но в голосе звенела преторианская сталь. Дафне тоже услышала этот звон.
– Благодарю, – холодно ответила она. – Не нужно беспокоиться.
– Я настаиваю, – продолжала Мэй.
Они с Дафне скрестили взгляды, как клинки. Всем, кто наблюдал этот поединок, сразу стало не по себе. Однако Тессу впечатлило уже то, что Дафне попробовала возразить, хотя преимущество была на стороне Мэй: преторианка могла физически вышвырнуть журналистку за порог. Тесса решила разрядить атмосферу.
– Я привела сюда Дафне, я и провожу. Иначе невежливо.
Мэй впилась глазами в Тессу: прикидывала, сумеет ли Тесса проследить, чтобы Дафне действительно покинула дом. Наконец она медленно кивнула. Дафне с притворной улыбкой попрощалась с Синтией и Джастином, но те были слишком увлечены спором и никак не отреагировали.
А затем Дафне удалилась в сопровождении Тессы.
– Итак, – сказала журналистка, когда они остались наедине. – Похоже, я получила ответ на вопрос, есть ли у доктора Марча «влиятельные друзья». – Она сделала красноречивую паузу и добавила: – Между нами, семья у вас какая-то… дисфункциональная.
– Это еще мягко сказано, – устало проговорила Тесса, открывая дверь. – А вам спасибо, что нашли время зайти к нам.
Дафне криво усмехнулась и прислонилась к дверному косяку:
– Не надо отчаиваться. Я надеюсь, что ты сумеешь оформить документы и будешь работать со мной. Тесса, если захочешь, это место – оно твое. Твой благодетель может сколько угодно закатывать глаза и бубнить, что «Норт-прайм» – плохая компания, а преторианка из касты – свирепо таращиться на меня, но правда вот в чем: хотя институт и вывесил твою анкету в открытый доступ, но на нее мало кто откликнется. Любой работодатель поймет, что ты из провинции, и будет держаться от тебя на расстоянии. Люди думают, что ты по-английски не говоришь и чуть ли не на четвереньках ходишь.
Тесса нахмурилась: благоприятная обстановка в институте существовала лишь в четырех стенах. А Тесса и забыла, с какими предрассудками по отношению к жителям провинций она столкнулась в других школах! Презрения там тоже хватало. В общем, она достаточно хлебнула в РОСА и понимала: Дафне стремилась выставить товар лицом, но не сильно преувеличивала.
– А вы к провинциалам нормально относитесь? – спросила Тесса. – Или хотите выжать из всего историю про гадкого утенка, который стал лебедем?
– Нет. Поверь мне.
– Ладно, – подумав, произнесла Тесса.
Дафне оживилась:
– Знаешь, почему я решила тебя взять? Я сама родилась и выросла в аннексированной провинции. Сейчас эти земли считаются джемманскими, но только теоретически. Пробиться в «настоящей» РОСА тамошним уроженцам практически так же трудно, как провинциалам. – Она ласково потрепала Тессу по подбородку: – А еще мне нравится, что таких, как мы, кривая вывезет…
– Вы прямо как Джастин говорите, – пробормотала Тесса.
– В смысле?
– Он привез меня сюда по двум причинам. Во-первых, он считал, что обязан моему отцу. А во‑вторых, он видел во мне себя. Он вырос в неблагополучном районе, а потом ему повезло, и жизнь переменилась к лучшему.
Дафне засмеялась:
– Видишь? Мы созданы для совместной работы! Я позвоню.
С этими словами она спустилась с крыльца и продефилировала по подъездной дорожке, как по подиуму. Тесса смотрела ей вслед, пока Дафне не скрылась из виду. Ей хотелось верить, что журналистка отправится на станцию, а не развернется и подберется к дому, чтобы шпионить за его обитателями, как думали Мэй и Руфус. Однако Мэй постоянно перепроверяла все датчики и камеры. Техника работала бесподобно. Словом, Дафне не смогла бы проникнуть на территорию незаметно – если, конечно, это входило в ее планы.
Тесса вернулась на кухню и обнаружила, что Джастин с Синтией угомонились. Судя по всему, они устали, но друг друга не убедили. Прислушавшись к вялому разговору, Тесса поняла, что Синтия упрашивала Джастина не ехать, а тот отнекивался. В конце концов Синтия прижала ладони к вискам и застонала:
– Не желаю больше ничего слушать! Я слишком расстроена и даже готовить не в состоянии.
Ничего себе! Такого прежде не было!
Синтия в ярости вылетела из кухни.
– Мы пиццу закажем, – пробурчал Джастин.
Он заметил Тессу, и его буквально перекосило:
– А ты! Как ты могла! Притащила в мой дом журналистку!
– Я не знала, что вы будете ссориться, – ответила Тесса. – А новости про Аркадию – это ж не военная тайна!
Джастин и Мэй со вздохом переглянулись.
– Ладно, – произнес Джастин. – Я думал, они хотя бы пару дней подождут. Но нет, новость пустили эфир уже сегодня… Не важно! Я считаю, что работать на медиаканале – безумная затея, но если тебе хочется – пожалуйста. Но ты пока остынь немного, пусть откликнется кто-нибудь из приличной компании!
– Дафне говорит, что других работодателей не будет, – выпалила Тесса.
И пересказала их беседу, не забыв упомянуть про отношение граждан РОСА к провинциалам и про то, что Дафне происхождение Тессы как раз нравится – не то что остальным. Джастин и Мэй опять переглянулись, но теперь Тесса не знала, что у них на уме.
– А ведь она права! – громко сказал Руфус из гостиной.
Джастин промолчал, а затем направился к винному шкафу.
– Хорошо. Я даю свое согласие. Но сначала эта Дафне должна подписать бумагу, в которой обязуется не разглашать обстоятельства твоей биографии. И бога ради, не приводи ее сюда больше!
Тесса кивнула, развернулась и заметила, что Дарий до сих пор здесь! Стоит, прислонившись к стене, и слушает!
– Извини, мне ужасно неудобно! – воскликнула Тесса. – С кофе ничего не получилось, и все пошло наперекосяк. Давай я тебя тоже провожу, может, договоримся на другой день. Извини меня, пожалуйста!
– Ерунда, – сказал он на пути к прихожей. – Зато у вас не скучно!
Глава 8 Теплый прием
Кинжал с янтарной рукоятью лежал в шкатулке, куда Мэй его спрятала. Она не брала его в руки до момента отъезда в Аркадию. Она так и не смогла решить, хочет она взять с собой клинок или нет. На прошлой неделе Мэй часто прокручивала в голове странное видение. Пыталась понять его смысл. Она не могла списать все на то, что задремала и увидела сон: ведь преторианцы не спят. Но похоже, они подвержены влиянию сверхъестественного и способны заглянуть «в другую реальность». В итоге, как бы Мэй ни пыталась убедить себя, что это неправда – сон, морок, бред, – у нее ничего не получалось. Она провалилась в видение с красным плащом, а затем буквально силком заставила Джастина отправиться в поездку, от которой он отчаянно отбивался.
Но потом он согласился: а это еще невероятнее, чем сам факт видения! Мэй знала Джастина не день и не два и понимала – он вовсе не жаждет посетить Аркадию! Может, из-за Лусиана или из-за опасности, подстерегающей их в чужой стране… в общем, у него есть на то причины. А он почему-то уступил ее просьбе, поэтому Мэй чувствовала себя виноватой. Вдобавок она испытывала другое – неожиданное и ненужное чувство – нежность. Причем всякий раз, когда она пыталась завести разговор о столь своевременно оказанной услуге и поблагодарить Джастина, он быстро обрывал беседу и заявлял, что он здесь ни при чем.
Именно из-за нелепой горечи (никак не получается даже ему спасибо сказать!) Мэй решила взять кинжал с собой в Аркадию. В глубине души она надеялась, что уже не нуждается в дальнейшем божественном вмешательстве. Эмиль ей кое-что сообщил, а видение только распалило воображение… разве этого недостаточно? Мэй во многом сомневалась, но решила не подвергать Джастина новому риску. Он и так ей помог, да еще радикально изменил все свои планы, а теперь его ждет командировка в Аркадию! Поэтому Мэй считала своим долгом проверить все нити, которые могли вести к ее племяннице, самостоятельно и Джастину не докучать.
– Что ты только что из шкатулки вытащила?
Вопрос застал Мэй врасплох – она как раз ставила вещицу обратно на полку. Джастин застыл на пороге с чашкой кофе в руке. Время было раннее, домочадцы не проснулись, а Мэй и Джастин уже были одеты и готовы присоединиться к Лусиану и его свите.
Мэй спрятала клинок в ножны, вшитые в голенище сапога.
Мэй спрятала клинок в ножны, вшитые в голенище сапога.
– Я вытащила его вчера и хотела положить так, чтобы Квентин не нашел, – соврала она. – Как ты думаешь, мне разрешат провезти в Аркадию нож?
– Конечно, ведь солдаты будут при оружии. Правда, у них есть определенные ограничения, но они несущественны. Возможно, они решат, что милая невинная женщина вроде тебя совсем не опасна, даже если у нее имеется ножичек.
Мэй улыбнулась и захотела снова поблагодарить Джастина, но, поразмыслив, раздумала. Джастин пребывал в хорошем расположении духа, зачем портить ему настроение? Кроме того, члены семьи проснулись и подтянулись на кухню. После завтрака все собрались в гостиной, и время для разговора наедине окончательно ушло. Кстати, после недельных споров Синтия смирилась с тем, что брат уезжает.
– Пожалуйста, постарайся вернуться не через четыре года, – проворчала она, прижимаясь щекой к его груди. – Еще один длительный академический отпуск я не выдержу…
– Ладно тебе! – произнес Джастин. – Ничего со мной не случится. А Лусиан заговорит зубы любому аркадийцу и завоюет их сердца. А если что-нибудь случится, у тебя не будет недостатка в деньгах.
Синтия застонала:
– Я так и знала! Ты, как всегда, готовишься к худшему!
Мэй смотрела на семейную сцену и остро ощущала себя чужой. Она отвернулась и сделала вид, что изучает датчики сигнализации на окнах. Синтия не подозревала, что Джастин оформил недвижимость на нее и на Квентина сразу после своего возвращения из Панамы. Джастин не был уверен в собственном будущем и потому сделал доступ ко всем банковским счетам для сестры – на случай своего временного или постоянного отсутствия. А когда заступил на новую должность и понял, что ему придется колесить по провинциям, предпринял дополнительные меры. А Синтия и не догадывалась, в каких переделках бывал Джастин по долгу службы.
Услышав голос Тессы, Мэй быстро оглянулась. Девочка обнимала Джастина на прощание.
«Как это у него получается? – удивилась Мэй, наблюдая за Джастином. – Он же эгоист и думает исключительно об удовольствиях, но он их искренне любит…»
Джастин пытался скрыть эмоции, но Мэй знала: он пытается не расчувствоваться, прощаясь с домашними. И хотя Мэй была не в курсе деталей, она поняла: Джастин и будущее Тессы обеспечил, отложив для нее круглую сумму в банке.
– Почему все такие мрачные? Маленькое приключение должно положить начало новой эпохе. Теперь между РОСА и Аркадией будут процветать мир и дружба! – провозгласил Руфус.
Он подошел к Мэй, и она улыбнулась. Руфус умел двигаться незаметно, как призрак – и как преторианцы. Он уже неделю охранял родных Джастина и с каждым днем нравился Мэй все больше. Правильно она сделала, что взяла его на работу.
– Наверное, – ответила она Руфусу. – Хотя джемманам не стоит разъезжать по Аркадии в одиночку, но в группе, подобной нашей, – почему бы и нет? Никто не заинтересован в инцидентах и конфликтах. И не надо за нас беспокоиться, у аркадийцев, конечно, обычаи ужасные, но мы как-нибудь приспособимся. А еще я надеюсь, что, раз уж о делегации раструбили в новостях, никто к Тессе и Квентину и близко не подойдет. Джастин будет в отъезде, а какой смысл досаждать служителю, если он все равно ничего не увидит?
Руфус кивнул:
– Да, но я не стану ничего менять. Буду придерживаться выработанных правил и работать с твоим другом-преторианцем и его людьми.
Он произнес «друг-преторианец» таким мрачным тоном, что Мэй ухмыльнулась:
– Похоже, у вас с Дагом дружбы не вышло.
– Как солдат он выше всех похвал. Просто я не уживаюсь с альфа-самцами. Не люблю мачо. Но пока парень выполняет свою работу и присылает людей на дежурства – проблем нет.
Мэй рассмеялась:
– Знаешь, Руфус, смотрю я на тебя и думаю: может, и ты раньше был мачо и альфа-самцом? Есть в тебе нечто такое… Не ревнуешь к давно ушедшей юности?
– Нет, – усмехнулся Руфус, пряча улыбку. – Зачем мне ревновать, скажите на милость? И почему юность «давно ушедшая»? Я и сейчас очень даже ничего!
Шутки шутками, но он не ошибся. Вскоре к дому подъехала машина, чтобы забрать Джастина и Мэй, и всеобщее веселье как рукой сняло. Синтия и Тесса, не стесняясь, вытирали слезы, а Мэй чувствовала себя виноватой: ведь именно из-за нее они грустят и плачут. Она втравила Джастина в аркадийскую авантюру!
«Обычная дипломатическая миссия, не опаснее, чем в других провинциях! – пыталась она себя убедить. – Наверное, и риска особого нет. Просто никто из них даже не подозревает, чем мы в командировках занимаемся. Знали бы они про потусторонних плотоядных жуков и прочих чудищ – рыдали ли бы перед каждым отъездом!»
Машина отвезла их в Сенат. В здание они вошли через задний вход, а потом были вынуждены расстаться. Аркадийское правительство могло отсмотреть здешние медийные материалы, поэтому девушки-преторианки старались держаться в тени и не попадать под объективы – в противном случае джемманские журналисты обязательно откопали бы их биографии и раструбили о подлинном месте службы.
– Удачи, – сказала Мэй Джастину.
Он и другие мужчины направлялись на очередную пресс-конференцию перед выездом в аэропорт.
– Плевое дело, – отмахнулся Джастин. – А отдуваться перед журналистами будет наш доблестный Лусиан.
Один из помощников повел Джастина в зал, а второй сопроводил Мэй в укромную комнату, в которой сенаторы отдыхали между заседаниями. Там она обнаружила других преторианок и ассистентку Аттикуса Марли, эксперта по Аркадии. Женщина представилась Оливией и поманила Мэй в отгороженный занавеской уголок, в котором висели платья.
– К счастью, от нас не ждут, что мы будем одеваться по аркадийской моде, – объяснила Оливия. – Но необходимо следовать их правилам. Мы попытались отыскать для вас что-то не слишком дикое.
Впрочем, в голосе Оливии звучало сомнение, и Мэй понимала почему. Платье, хоть и было сшито прямо по Мэй, напоминало балахон: длинное, чуть ли не до пят, из легкой песочной ткани, с вырезом под горло и рукавами до локтей.
Оливия продемонстрировала ей пиджак и шляпу того же оттенка.
– Вы можете не надевать аркадийский костюм, пока не сойдете с трапа самолета. Но очень прошу без шляпы и пиджака на публике не появляться. В Аркадии женщина не имеет права показываться в обществе в одежде с короткими рукавами и с непокрытой головой.
– Но сейчас середина лета, – пробормотала Мэй, разглядывая пиджак.
Рукава у него оказались длиннющие, и, похоже, он доходил Мэй до середины бедра!
– Мы выбрали самые легкие и «благопристойные» материалы, – понимающе вздохнула Оливия. – К счастью, вам не придется часто выходить на улицу. Пожалуйста, запомните, что вы не можете снимать шляпу даже в помещении. А еще вы не должны распускать волосы – ни при каких обстоятельствах. Допустима только высокая прическа.
– Ясно, – кивнула Мэй, вспоминая разговор с Аттикусом. – Светлые волосы привлекают внимание окружающих. Но Аркадия опережает в развитии остальные провинции, и везде там в ходу краска для волос. Почему бы им не имитировать рецессивные гены, как делают наши плебеи?
– Дело не в возможности, а в обычаях.
Оливия надела шляпку на Мэй. Симпатичный «колокольчик» замечательно бы смотрелся осенью, отметила Мэй про себя. Кстати, шляпа идеально подошла ей по размеру.
– Никакой краски для волос и полное отсутствие макияжа. В стране есть ограничения и на цветную одежду. Каноны связаны с аркадийским богом и его заповедями, где говорится о вреде тщеславия. Ваш друг доктор Марч сумеет лучше растолковать, я уверена.
– Вообще-то, – произнес звонкий голос, – его сейчас в стриме показывают.
Мэй изумленно обернулась:
– Вал?
Подруга, облаченная в темно-коричневый балахон, усмехнулась:
– Сюрприз!
Оливия улыбнулась: мол, ступайте, вы свободны. Мэй бросилась к Вал обниматься:
– Что ты здесь делаешь?
– Получила назначение пару дней назад. – Вал задумчиво прищурилась. – Причем запрос пришел именно из офиса сенатора Дарлинга, и я подумала: а не ты ли это постаралась?
Мэй лишь отрицательно помотала головой: ну и дела!
– Ничего подобного! Вероятно, Лусиан сам все провернул по собственной инициативе.
«Ради меня», – вдруг поняла она.
Им требовалась пятая преторианка, и Лусиан, очевидно, поспрашивал и выяснил, с кем Мэй дружна. С другой стороны, Мэй, конечно, обожала своих приятелей, но сейчас она бы больше обрадовалась, если бы Вал продолжала дежурить в доме Марчей, а не ехала с ними в Аркадию из-за того, что Мэй привиделся красный плащ…
– Хе-хе, я смотрю, вы с ним на ты! Уже который раз ты называешь его запросто – Лусиан! Бедняжка Даг безутешен! Мы-то от него, можно сказать, сбежали! Но что поделаешь! Я бы поехала куда угодно под прикрытием работать, лишь бы не торчать у памятников в почетном карауле! Я думала, нас куда-нибуть перебросят, но нет – Алые останутся в столице на время выборов! – Вал подхватила Мэй под руку и потащила к экранам: – Давай посмотрим на наших мужиков! О! Как щеки-то раздувают перед репортерами!