Ник Кайм В ГЛУБИНАХ ГАДЕСА
Виньяра выводила из себя грязь на подошвах. Его выводили из себя стоявшие без дела боевые танки и их гусеницы, покрытые засохшей глиной. Его выводили из себя солдаты, собиравшиеся у огонька, игравшие в карты, проходившие боевую подготовку и ворчавшие на погоду.
Удушливая жара опустилась в окрестностях Гадеса, или, вернее, уцелевших вокруг кратера останков улья, разлагавшихся под дождем. Со дня гибели города прошло уже несколько месяцев, но резкий запах смерти и ноющее чувство утраты не слабели.
Это тоже выводило Виньяра из себя. Он ненавидел скорбь.
До сих пор Армагеддон предоставил ему очень мало поводов для радости, и начавшиеся дожди стали всего лишь ещё одной неприятностью. Воины Виньяра уже три дня провели в этих гнилых пустошах, окутанных промышленным смрадом, словно заразившим каждую молекулу воздуха. Приходилось ждать, пока союзный полк не будет готов к наступлению.
И вдруг всё необъяснимым образом застопорилось.
Он нашел сержанта Туурока возле стола-стратегиума, где тот изучал карты местности с нанесенными на них разведданными. Космодесантник и прочие члены военного совета мокли под сильным дождем, поскольку все палатки и модульные строения были свернуты во время подготовки к штурму. О причинах задержки капитан Злобных Десантников по-прежнему не догадывался.
— Почему мы не атакуем? — грубо вмешался в совещание Виньяр, не тратя времени на то, чтобы познакомиться с шестью смертными офицерами Астра Милитарум.
Один из них — судя по запачканным знакам отличия, лейтенант — попытался представиться.
— 85-я Оканонская фаланга, господин. Счастлив…
— А я нет. Мне плевать, кто ты такой и почему счастлив сражаться рядом со Злобными, — уделил офицеру толику гнева Виньяр. Затем его взгляд, словно яростный луч прожектора, уперся в Туурока.
— Возникла проблема, брат-капитан, — зная своего командира, тот сразу перешел к сути дела.
Виньяр свирепо смотрел на сержанта. Теплые капли дождя стучали по его наплечникам, стекали по вымокшему плащу, украшенному геральдическим узором горностаевого меха и шрамам, иссекшим лицо капитана. Никто не назвал бы Виньяра «убеленным сединами», эти слова даже близко не передавали того, как сильно изменили облик капитана долгие годы войн. Нередко командир Злобных Десантников сам разжигал их.
— Объясни, — приказал он. Послышалось беспомощное жужжание сломанных сервоприводов силового кулака.
— Орки взяли в плен нескольких офицеров. Прислали вот это, как доказательство и предупреждение, — Туурок махнул одному из своих подчиненных, который, сдернув лоскут брезента, открыл лежавшую на столе отрубленную голову.
— Это комиссар Рауспир, — пояснил кто-то из смертных.
Бросив на него взгляд, Виньяр увидел юношу в черном плаще и предположил, что тот был заместителем убитого Рауспира.
— Орки прислали? — недоверчиво спросил он Туурока.
— Забросили из развалин катапультой, сэр, — сержант разжал бронированный кулак, в котором оказались три человеческих пальца. На двух из них остались кольца, ещё один был покрыт татуировкой.
— Нашли у комиссара во рту, — пояснил Туурок.
Изучив обрубки, Виньяр поднял голову и впервые рассмотрел окружающих. Вокруг стола собрались двое Злобных Десантников и несколько человеческих офицеров, позади капитана в молчании возвышались почетные стражи с прижатыми к груди болтерами.
— Ну и? — спросил он. — Это гигантский кратер, сержант, застроенный орочьими трущобами. Возьмите штурмом улей, или то, что от него осталось, покончите с тварями, и мы сможем двинуться дальше.
— Со всем уважением, господин, — возразил лейтенант, — если мы начнем атаку, они убьют всех заложников, включая трех офицеров из нашего комсостава.
Он указал на какие-то отметки на карте.
— Разведка сообщает, что пленные удерживаются…
Офицер замолк, увидев, что Виньяр поднял руку в латной перчатке.
— Хватит, — прошипел Злобный. Он стиснул челюсти и, казалось, готов был сорваться. Или, быть может, сорвать голову с плеч дерзкого смертного.
— Всем разойтись, немедленно, — приказал капитан. — Мне нужно поговорить с моими воинами наедине.
Обменявшись несколькими осторожными взглядами, офицеры Астра Милитарум покинули собрание и направились к своим подразделениям. На лицах многих читалось облегчение.
Пока Виньяр прогонял смертных, сержант Туурок стоял с высоко поднятой головой, упираясь кулаками в стол.
— Оканонцы не будут сражаться, — заговорил он, как только офицеры ушли. — Они отказываются…
Капитан ударил его в подбородок силовым кулаком, напоминавшим по форме оголовье булавы. К счастью, отключенным, но Туурок всё равно потерял равновесие и рухнул на одно колено.
— Никаких оправданий! — прорычал Виньяр. — Очисти улей, любой ценой.
— Брат-капитан, текущая обстановка…
Быстрым движением Виньяр схватил Туурока за горло и рывком поднял на ноги. Адъютант сержанта, стоявший рядом, переступил с ноги на ногу, но промолчал, не вмешиваясь. Он не был столь глуп, чтобы вставать капитану поперек дороги.
— Мы уже потеряли достаточно времени. Орки переваливают через горы Диавола и мне необходимы подкрепления на том участке. Мы не можем просто так оставить противника в улье Гадес — если они решат выйти в бой, то наш фланг окажется под угрозой. Тем не менее, нельзя и откладывать зачистку пещер, населенных дикими орками. — Виньяр чуть сильнее сжал шею воина, выдавив из него полузадушенный хрип. — Теперь текущая обстановка ясна, сержант?
Продержав Туурока ещё немного, чтобы до того лучше дошло, Виньяр отпустил подчиненного. Сержанту пришлось с трудом набирать воздух в легкие, прежде чем ответить.
— Союзники нужны нам. Они отказываются сражаться, пока их командиры на территории Гадеса, и мы не заставим солдат идти в бой.
Очередная вспышка насилия не состоялась, поскольку Виньяр отвлекся на карту. Загоны, или как там назывались места, где орки обычно держали пленных, располагались глубоко в чаше кратера. Раньше на этом месте были нижние уровни разрушенного улья. Подняв глаза, капитан обратил взгляд на опаленные руины Гадеса, оставшиеся после орочьей атаки с небес. Уцелевшие каркасы зданий застилал густой дым, валивший из груд обломков, превратившихся в бескрайние погребальные костры для множества жителей города.
Орбитальная бомбардировка, оставившая от улья лишь обожженный скелет, произошла через шесть недель после начала войны. По правде говоря,«бомбардировка» звучало слишком буднично для описания того, что сотворили орки. Они обрушили на город целый астероид, распылив Гадес вместе со всем населением. Земля вокруг зоны взрыва кристаллизовалась от невероятного давления и жара. Выделившейся при соударении энергии, на порядки большей, чем при детонации любого привычного боеприпаса, хватило, чтобы тепловое излучение и ударная волна испарили реки, сровняли с землей строения и обратили в прах леса на расстоянии двух километров.
Столь мгновенным и всеобъемлющим оказалось уничтожение улья, что он превратился в мрачный памятник мощи Газкулла Траки и тяжкое напоминание о пристрастии орочьего полководца к варварским разрушениям. Руины Гадеса стали владениями зеленокожих, но населяли их также и призраки, духи мужчин и женщин, убитых так быстро и жестоко, что никто из них не успел осознать собственную смерть.
Словно микробы, поселившиеся в мертвом теле и размножающиеся, питаясь омертвелой плотью, орки превратили то немногое, что осталось от улья, в некое подобие крепости. Несмотря на то, что никакого стратегического значения у этих развалин не было, в них собрались значительные силы зеленокожих. Таким образом, Гадес нельзя было игнорировать, и случившееся намекало на то, что таков был изначальный план Траки.
Заставить людей защищать руины и сражаться среди могил. Приковать к обломкам их городов и судеб, пока орки неистовствуют вокруг и упиваются развязанным ими кровопролитием.
Виньяр и сам наслаждался войной. Он, как и остальные Злобные Десантники, считал их крестовый поход бесконечным. В его разуме воина не могли зародиться мысли о временах, когда исчезнет нужда в созданиях вроде самого капитана и тех, кем он командовал. Война не закончится. Мир невозможен. Впереди ждет лишь новая битва.
На миг Виньяр задумался, сильно ли отличаются Злобные от Газкулла Траки — с поправкой на дикость и звериную натуру, конечно. Но затем, отхаркнувшись, он сплюнул на землю сгусток зернистой мокроты, будто избавившись заодно и от странной мысли.
Внезапный порыв колючего, шумно завывавшего ветра пронесся по безлюдной пустоши перед бывшим ульем Гадес. Он разогнал клубы дыма и донес в лагерь животный рев и свиное хрюканье тварей, засевших в кратере. Кроме того, капитан почувствовал в ветре вонь орочьего дерьма и смрад горящего жира. Зеленокожие жарили человечину на вертеле. Виньяр, продолжая злобно смотреть на улей, почувствовал, как растет его гнев, направленный на орков и их кровожадность.
Я выбью из вас всю охоту к войне…
— Капитан, — позвал голос за его спиной.
Обернувшись, Виньяр заметил третьего воина, подошедшего к сержанту Тууроку. Как и у всех Злобных, в его движениях виднелась грациозность хищника, которую не сковывал доспех цвета желчи и антрацита. Шлем воина покачивался на поясе, подвешенный на кожаный ремешок вместо привычного магнитного замка. Некоторые части брони, залатанной после боев, выглядели крепче других, словно Злобный собирал свой доспех по кускам. Остатки небрежно содранной геральдической окраски — черной с белым крестом храмовника — говорили о прежнем хозяине одного из фрагментов.
На спине космодесантника висел силовой молот, рукоять которого торчала над левым наплечником, а оголовье выглядывало из-за правого бедра. Сам воин явно повидал немало битв, но выглядел бодрым, и шрамов на его лице было меньше, чем у Виньяра. Белоснежные волосы до плеч окаймляли лицо Злобного Десантника, придавая ему ангельский вид, но темные глаза отражали истинную суть воина. Бездна ярости, кипевшая в них, могла бы поглотить целые народы.
При виде воина Виньяр почувствовал, что к горлу поднимается желчь. Капитан ещё крепче стиснул зубы, словно закрывая переборку.
— Кастор, — почти прорычал он.
Очернители являлись элитой Злобных Десантников. Немногочисленные, отбиравшиеся из всех десяти рот, даже из скаутов, они были самыми жестокими бойцами ордена.
А Кастор командовал ими.
— Мы можем проникнуть в кратер, раз твоим людям он не по зубам, — спокойно сообщил Очернитель.
— И что вы будете делать, оказавшись внутри? — поинтересовался Виньяр.
Их разделяло не более пяти шагов, и, хотя Злобные были братьями по оружию, эти двое сейчас напоминали дуэлянтов, готовящихся начать поединок.
— Спасем заложников, разумеется, — фыркнул Кастор, словно ответ подразумевался сам собой.
Хриплый, громогласный хохот Виньяра прозвучал настолько несообразно суровому виду капитана, что несколько самых храбрых офицеров Гвардии из числа стоявших неподалеку рискнули оглянуться на космодесантника.
— Весьма забавно, — отсмеялся тот. — Я с радостью погляжу на твои старания, Кастор. Может, смерть, которой ты столько раз задолжал, наконец-то отыщет тебя.
— Возможно, капитан.
Ехидное веселье покинуло Виньяра, сменившись озлобленностью.
— Я не твой капитан, — мрачно произнес он.
— Верно, не мой, — в тоне Кастора ясно звучало его отношение к предполагаемым полномочиям Виньяра в окрестностях Гадеса и отдаваемым им приказам. — Значит, наш разговор — всего лишь формальность, не так ли?
Смотря капитану в глаза, он издал громкий свист.
Четыре воина в черно-желтых цветах Злобных Десантников немедленно выступили под дождь из своего неприметного укрытия прямо посреди толпы. До того, как Кастор подал им сигнал, квартет оставался практически незаметным, и гвардейцы, вдруг обнаружившие рядом с собой гигантских космодесантников, вздрогнули от изумления.
Один из Злобных сердито посмотрел на солдат через щель визора, но промолчал. Двое других стояли как вкопанные, с их плеч свободно свисали болтеры модели «Охотник». Последний, молодо выглядевший Очернитель, кивнул Кастору. Он, единственный из четверки, не надел шлем.
— Проникнуть в этот лагерь было несложно, — сумел скрыть удивление их внезапным появлением Виньяр. — Увидишь, логово орков — орешек покрепче.
— Значит, вы не против моего предложения, брат-капитан? — уточнил Кастор, искоса взглянув на Туурока. Тот кипел от бессильного гнева, наблюдая, как другой сержант посягает на его задание у всех на виду. Кастор слегка улыбнулся ему, отчего Туурок разъярился ещё сильнее.
Виньяр не обратил внимания на это представление.
— Я думал, ты не нуждаешься в моем разрешении, брат?
— Да, но тем не менее…
Всеми фибрами души капитан жаждал преподать Кастору полезный и жестокий урок. Желательно, такой, что навсегда отучил бы того от заносчивости, но Виньяр преодолел себя. Всё равно в этот раз Кастор слишком зарвался. Орки, наконец-то, покончат с грязной маленькой занозой в заднице, больше двух десятков лет воровавшей лучших воинов из-под носа капитана.
Виньяр отступил в сторону, открывая Кастору, как он надеялся, дорогу к неминуемой гибели. Лишь когда Очернитель проходил мимо, капитан сподобился на грубое напутствие.
— Смотри по сторонам, Кастор.
— Думаю, это не мне нужно почаще оглядываться, — бросил в ответ сержант, даже не удостоив его взглядом.
— Наглый ублюдок, — пробормотал Виньяр. Он хотел было отыграться на воинах Кастора, но те уже исчезли в ночной тьме, омытой дождем. Остался лишь звериный, громогласный рев зеленокожих, приносимый ветром.
Хотя капитан ненавидел Кастора каждой клеткой пропитанного злобой тела, сейчас он представил себе орков, не догадывавшихся, что их ждет. И, впервые с начала войны, Виньяр улыбнулся.
После астероидной атаки зеленокожие возвели укрепленное поселение в образовавшемся на месте города кратере. Здесь проявилась характерная для их расы способность находить применение любому мусору и обломкам, поскольку ничего другого в улье Гадес не осталось. Орки угнездились в нем, словно черви, почуявшие рану, которую могут заразить и размножаться в ней.
По данным разведки, сейчас в кратере обитали уже тысячи зеленокожих.
Лежа на животе и опираясь на локти, Вадет через бинокль наблюдал за одной из групп орков, патрулировавших периметр. Облаченные в тяжелую броню, вооруженные громоздкими пушками и секачами, те выглядели неотёсанными, но при этом опасными противниками.
— Крепкие твари, — сообщил он Нарлеку. — Крупнее их обычной породы.
Вадет повел биноклем вдоль опоясывавшей кратер стены, состоявшей из склепанных или приваренных друг к другу кусков металла. Так же, как и несколько ветхих сторожевых вышек, она отмечала границу орочьих трущоб, скопления уродливых, громоздившихся друг на друга бараков. Их крыши, видимые над ложным горизонтом стены, создавали впечатление беспорядочно разросшегося города с возведенными впритык зданиями и узкими улочками.
Присмотревшись, Вадет заметил двух относительно небольших орков, занимавших позиции на вышках по краям больших железных ворот, врезанных в стену. Имея восемь метров в ширину, они с легкостью могли пропустить через себя колонну бронетехники.
Кроме того, ворота оказались наиболее слабо охраняемым проходом в улей.
— Два стрелка в огневых точках, — произнес Вадет.
— Значит, с них и начнем, — ответил Нарлек, поднимаясь на корточки и наводя болтер.
— Прожекторов нет, — Вадет по-прежнему смотрел в бинокль.
— У орков хорошее ночное зрение, — Нарлек похлопал его по плечу, давая знать, что готов сделать выстрел.
Кивнув, Вадет ещё раз, для уверенности, осмотрел зону возле ворот и затем открыл вокс-канал.
— Насчитал восемь целей, охраняющих проход.
— Принято, — затрещал в наушнике голос Кастора. — Проникновение через одну минуту.
В этот раз кивнул Нарлек, выходя на связь со своим братом, тоже снайпером, занявшим позицию где-то в поле.
— Сикар…
— Левого или правого, брат?
— Правого, — тут же ответил Нарлек, добавив «синхронизируюсь», как только на ретинальных дисплеях отделения вспыхнули хроны, уже ведущие обратный отчет от шестидесяти секунд.
Не вставая, Вадет убрал бинокль и поднял болтер.
— Твоя помощь не нужна, — бросил Нарлек.
Вадет промолчал. Часть изображения на его левой ретинальной линзе передавала то, что видели сейчас боевые братья. Орк на правой вышке только что оказался в прицеле Нарлека, собиравшегося выстрелить в ухо. Как и остальные Злобные, снайпер знал, что эта зона на черепе орка наиболее уязвима и болт должен взорваться уже внутри мозга.
Несколько секунд на равнине лишь завывал ветер и разносился далекий, низкий рев зеленокожих, предававшихся обычным для них грубым развлечениям, позволяющим скоротать время между сражениями. Время от времени, когда какой-то орк решал, что вокруг недостаточно шумно, звучала беспорядочная стрельба.
Счетчики хронов показали ноль.
Одновременно с этим приглушенно хлопнули два выстрела, один поблизости, другой намного дальше.
Через механический прицел своего болтера и входной сигнал Нарлека на левой линзе Вадет увидел, как начинают оседать орки на обеих вышках, багровые облачка затуманивают воздух у их висков, а затем черепа зеленокожих разлетаются на куски.
Все произошло почти мгновенно, и крупные твари, патрулировавшие стену, только успели осознать случившееся, как среди них уже возникли два воина в черно-желтой броне.
Баллак затер светлые части доспеха пеплом, и точно так же приглушил блеск боевого ножа в своей руке, оставив нетронутой лишь мономолекулярную кромку. Подобравшись сзади к одному из орков, он вонзил клинок в шею врага по самую рукоять и одним движением распорол морщинистую плоть.