Морок обхватил ее за талию, провел пальцами вдоль позвоночника так, что девушка выгнулась, подалась к нему всем телом и запрокинула голову. Морок выпрямился и сказал ей на ухо:
– Тот крендель, с которым ты только что была, сколько тебе дал?
– Мало, – поморщилась блондинка, – всего полтыщи. А ты не жадный, девушки таких любят…
– Получишь от меня еще столько же, если выведешь его отсюда на парковку. Обещай, что хочешь, но сделай так, чтобы он ждал тебя у машины. Наври, что влюбилась, что на все готова – на твой выбор. Сделаешь? – И сунул тысячу ей в лифчик.
Ванда вмиг стала серьезной, поправила волосы, вытащила все деньги, зажала их в кулак.
– А зачем вам? Вы его знаете?
– Разумеется, – улыбнулся Морок.
– Это Осипов Максим, наш… одноклассник, – на ходу сочинил правдоподобную байку Олег. Девица выглядела потрясающе, но мозгов у нее кот наплакал, да при ее ремесле они без надобности. Вот и не пришлось придумывать сложную сказку о пропавшем и найденном брате, о желании воссоединиться с ним немедленно, или что-то в этом духе.
– Думаешь, мы хотим вывезти его в лес и там убить? – в тон ему проговорил Морок, улыбаясь девице. – Нет, это розыгрыш, просто розыгрыш. Мы поспорили, – заговорщицки прошептал он, – что наш дружок заберет отсюда самую красивую девушку, а она ему откажет в последний момент. Я, похоже, продул, но признавать это неохота. Поможешь мне?
Ванда посидела пару минут с видом глубокой задумчивости и сказала:
– Хорошо. А деньги когда?
– Как только клиент выйдет, – пообещал Морок. – Сделка есть сделка, сама понимаешь. Ну, как?
– Договорились.
Она поднялась и моментально упорхнула, Морок ухмыльнулся, глядя на раскрасневшегося расхристанного Осипова, что приник-таки к фужеру с шампанским:
– Пей, паскуда, пей. Кто знает, когда тебе еще доведется…
Тот пил, ни в чем себе не отказывая, потом заказал ужин и лопал, глядя на сцену. Там началась вторая часть шоу, девушки ушли из зала и теперь отрабатывали основную зарплату. Ванда старалась на совесть – перемещалась по сцене так, чтобы не упускать Осипова из виду, и, насколько видел Олег, откровенно улыбалась ему, вообще делала вид, что танцует только для него. Того и вовсе развезло, он помахивал вилкой в такт музыке, ронял еду, перевернул полупустой фужер, но последствия быстро ликвидировали официанты.
Танец закончился, стриптизерши пропали, в зале шумно выдохнули, но как-то устало, без прежнего энтузиазма. Морок глядел то на пьяного Осипова, то в темноту за сценой.
– Как он ехать собирается, хотел бы я знать, – проговорил Олег.
– При наличии такого дома и машины я бы на его месте о подобных мелочах не беспокоился, – заметил Морок. – Где же она, мать ее…
Ванда показалась через пару минут. Ей, как и товаркам, понадобилось время, чтобы переодеться, и теперь на девушке было что-то вроде халатика – прозрачного, разумеется, – накинутого поверх белья. Осипов обновку оценил, смял тонкую ткань и едва не порвал, когда Ванда оказалась у него на коленях. Минута, две, три – она отработала по полной, не схалтурила даже перед пьяным клиентом, поднялась, вытащила из трусиков деньги и отошла от столика. Проходя мимо Морока, сделала вид, что поправляет чулки, наклонилась и прошептала:
– Через десять минут он ждет меня у своей машины. Серый «Мерседес», номер…
– Я знаю, детка. – Морок и глазом не повел в ее сторону, точно сам с собой разговаривал. – Сможешь выйти покурить примерно в то же время?
– Не вопрос.
Ванда моментально исчезла, а Морок и Олег поднялись из-за стола. Зал к этому времени заметно опустел, гости расходились, переговариваясь друг с другом, но многие остались, как и девушки, что подсаживались за столики к самым стойким мужикам.
В фойе тоже было пусто, горел неяркий свет, и слышались голоса гуляк, идущих к своим машинам. Морок огляделся, схватил Олега за рукав и потащил к лестнице, что вела на второй этаж. Впрочем, туда они не попали, остановились на первой же площадке, откуда открывался отличный вид на парковку. Осиповский «мерс», присыпанный свежим снежком, стоял почти напротив входа, рядом никого не было.
– Засекаем время. – Морок глянул на часы и уставился в окно. Олег стоял рядом и всматривался в полумрак. Успех авантюры был под вопросом – Ванда могла наврать, она и так получила хорошие чаевые, так зачем еще стараться? Хотя денег много не бывает… – Где он? – бормотал Морок. – Уже семь минут прошло…
Еще минута, две, три – и между машинами показалась черная пухлая тень. Ее малость покачивало из стороны в сторону, на чужие машины, но курс держала верный. Навалилась пузом на «мерс» и принялась рукавом счищать снег с лобового стекла.
– Отлично! – Морок направился было вниз, но замер, прислушался. Внизу раздавался стук каблуков, их грохот эхом разносился по первому этажу. Морок вытащил из куртки деньги, сунул Олегу в руку несколько купюр и сказал: – Отдай ей, заработала. И быстро, пока там никого нет.
В фойе оба оказались одновременно и сразу разбежались в разные стороны: Морок ринулся к дверям, исчез за ними, а Олег побежал в сторону коридора. Успел в последний момент – одетая в темную шубу поверх «спецодежды» Ванда вылетела из темноты, они буквально столкнулись, и девушка вскрикнула от неожиданности.
– Держите, – отдал ей деньги Олег.
Она улыбнулась, всмотрелась в его лицо и отвела глаза в сторону. Понятно – сначала ей показалось, что перед ней Морок, но, приглядевшись, поняла, что обозналась.
– Спасибо. Приходите еще, – сказала она, – мы приедем через месяц. И брат ваш пусть приходит, здесь есть приват, вам будет скидка…
– Обязательно придем. – Олег помчался к двери, толкнул ее и вылетел в снежную муть, стараясь разглядеть в темноте Морока. А тот как сквозь землю провалился, не было его ни у «Тойоты», ни у «мерса», уже урчащего двигателем. Осипов стоял у передней дверцы и тоже таращился в темноту. Олег отошел подальше и закрутил головой по сторонам.
– Отвали-ка. – Морок материализовался из ниоткуда, бесцеремонно отодвинул Олега к «Тойоте» и вразвалочку направился к Осипову. Олег следил за ними обоими, а заодно и за тремя мужчинами, что спускались по ступенькам. Они переговаривались на ходу, делились впечатлениями, обсуждали достоинства танцовщиц, а также кто сколько потратил сегодня на девушек. Выходило, что все трое прилично сэкономили, и наплевать бы было на них на всех, но топали они прямиком к осиповскому «мерину». А Морок был уже там, он стоял к мужикам спиной и, кажется, ничего не замечал. Олег пошел к нему, стараясь не сорваться на бег, обогнул чей-то «Фольксваген» и услышал из темноты банальное: «Время не подскажете?»
Пьяный Осипов недовольно поморщился – Морок, хоть и был ниже его ростом, а мешал тому разглядывать лестницу, – но, опустив голову, задрал-таки рукав дубленки. И тут же Морок дернул его за рукав на себя, развернул, левой ладонью зажал рот, а пальцами правой, сложенными классической «фигой», сдавил Осипову шею.
– Ты что? – кинулся к нему Олег. – Отпусти, а то задушишь!..
Морок матерно огрызнулся, но пальцы не разжал, в сером полумраке Олег видел, как бьется на шее у Осипова тонкая синяя жилка, как Морок пережимает ее сильнее, как отпускает захват, а Осипов плавненько и тихо сползает ему на руки, тычется лбом в дверь «мерса». Топавшие мимо мужики притормозили, уставились на них. Морок обернулся и досадливо скривился:
– Напился человек, чего непонятного. Плохо ему, блевать сейчас будет. Посмотреть желаете? – И, по-хозяйски распахнув дверь «Мерседеса», втолкнул Осипова на заднее сиденье, тот повалился, как неживой.
Олег захлопнул дверцу и сказал оторопевшей троице:
– Услуга «трезвый водитель», доставим гражданина домой в лучшем виде.
И этим окончательно снял вопрос, невольные свидетели потеряли к происходящему всякий интерес и двинули дальше.
– Он не умер? – Олег сунулся в салон, откуда разило перегаром и табаком. Воняло от Осипова отвратно, но он был нужен в любом виде, главное – живым.
– Да что с ним сделается? – Морок обшаривал одежду Осипова. – Жив, конечно. Я ему сонную артерию пережал, пятнадцати секунд достаточно, чтобы человека вырубить, а если полминуты держать, то хана – гипоксия, и привет семье. Хороший прием, клиент душится быстро и эстетично, без шума и пены, так что рекомендую, особенно если времени дефицит. Поспит твой Осипов и проснется, никуда не денется. Поехали. Сначала за мной давай, а потом вези куда-нибудь в тихое место, я ваших краев не знаю.
Он жестом профессионального карманника вытащил у Осипова ключи от машины, сел за руль и захлопнул дверцу. Олег догнал его уже на перекрестке перед шоссе, повернул, обогнал и поехал первым, показывая дорогу.
Через четверть часа съехали с главной дороги и еще километров пять гнали по прилегающей вдоль полей и редких островков темного леса. Свет фар выдергивал из мрака валы снега вдоль дороги, насупившиеся елки и бесчисленные колдобины. Морок не отставал, держался позади, аккуратно входил в коварные повороты и следом за «Тойотой» одолел крутой взгорок. Дальше дело пошло легче, далеко, на линии горизонта, показались редкие огоньки, небо подсвечивалось золотым и багровым – там был город. А здесь царила почти первобытная ночь, со снегом и ветром, он шумел в верхушках елей, те раскачивались, цеплялись ветками и чем-то глуховато стучали. Мелькнул полуразвалившийся павильон автобусной остановки, Олег проехал еще метров триста и свернул на бетонку. Собственно, бетонка пролегала тут летом, а сейчас в снегу виднелись две глубокие кривые колеи, уводившие в поле и лес за ним. «Мерсу» эта дорога была нипочем, а вот «Тойоте» пришлось несладко, она скребла днищем о наледь, машину мотало, как лодку в шторм, и Олег едва держал ее на дороге.
Проскочили огромный пустырь с цепочкой темных, необитаемых зимой дачных домиков, свернули еще раз и оказались в лесу. Он начинался от края поля и уходил куда-то очень далеко, чуть ли не до самого Архангельска, превращаясь по дороге в тайгу. Колея петляла дальше между стволов, но Олег остановился и выскочил из машины, побежал к «Мерседесу». Морок то ли не успел затормозить, то ли не счел нужным, но дорогущая машина ткнулась бампером в березу. Он даже ухом не повел, распахнул дверцу, выволок Осипова на снег, подтащил к здоровенному пню и прислонил к нему спиной. Фары не выключил, так что Осипов оказался на виду, ярко освещенный до последнего волоска, до складочки на одежде. Он немедленно повалился боком на снег, Морок поправил его, присел на корточки, всмотрелся тому в лицо, раздвинул веки.
– Ну, – почему-то шепотом спросил Олег, – что там? Он говорить-то сможет?
– Спокойно. – Морок отстранился, поглядел на Осипова и вдруг с силой врезал ему по лицу. Ударил наотмашь, потом еще раз и еще, пока тот не открыл глаза. И сразу же зажмурился от яркого света, завозился, поднял руку, но Морок ударил его по ладони. Поднялся, чуть приглушил «подсветку», вырубив дальний свет, и, хорошенько встряхнув Осипова за грудки, усадил у пня в удобном для разговора положении.
– Валяй, – отошел он в тень. – Пообщайтесь. Можешь не торопиться, времени у нас полно. Фиксировать будешь?
– Да. – Олег подал ему свой мобильник, подождал, пока Морок разберется с камерой, подошел к Осипову.
Тот глупо моргал спросонья и выглядел в точности как невинный, не вовремя разбуженный младенец – такой же пухлый и бестолковый. Только от младенцев не разит шампанским и табаком, часы дорогие они не носят и неприличными словами выражаться пока не умеют.
Затем дернулся, мотнул головой, провел ладонью по волосам, попытался подняться, но Олег толкнул его в живот, чем вызвал порцию ругани.
– Ты хоть понял, с кем связался… – начал Осипов, и тут Морок незаметно оказался позади пня, зажал ему ладонью рот и нос, спокойно сказал:
– Это ты пока ничего не понял. Советую сохранять спокойствие и выдержку, в противном случае целость рожи тебе не гарантирована. И не только рожи, сам понимаешь. У человека к тебе разговор есть, так что сиди и слушай.
– Привет, – вырвалось у Олега, – здорово, скотина! Не узнал меня?
– Нет, – честно выдохнул Осипов, – я же тебя не вижу. Покажись, вдруг признаю.
– Перебьешься. – Олег стоял к свету спиной, разглядывая бледного, взмокшего от страха Осипова. Тот вполз повыше, отодвинулся от пня, но Морок уже стоял за спиной у Олега, готовился снимать.
– Помнишь пять лет назад драку у дома Строгановой? – спросил Олег. – Ты и еще два оленя – Титов и Капустин – на нас напали. Капустин с ножом, Титов так, больше для массовки. Помнишь?
– А, было дело, – щурясь проговорил Осипов. И вдруг направил указательный палец на Олега: – А ты… Покровский! Блин, я тебя вспомнил, ты в «Дубраве» сегодня был! Еще думаю – лицо знакомое…
– Фигово, – прошелестел Морок, – он тебя узнал. Что делать будем? Он же тебя сдаст.
– На здоровье, – шепотом отозвался Олег, – после того как все расскажет, может пойти и сдать, я не против. Что мне предъявят?
– Разберемся. – Морок отошел еще дальше в тень. – Ты мне скажи, когда начинать, а то, боюсь, аккумулятор сядет.
Олег подошел к Осипову вплотную, убрал руки за спину. Странно, но ненависти не было, осталось лишь желание поскорее закончить все и убраться отсюда. И еще – с Осиповым надо поаккуратнее, это единственный свидетель, он понадобится в суде.
– Такой вопрос: это ты тогда следаку платил? Чиркову?
– Да, – продолжая щуриться, ответил Осипов, – мать моя деньги дала и еще на тех двоих, чтобы молчали. А что?
Олег едва сдержался, чтобы не двинуть Осипову промеж ног, благо сидел тот удобно, и как можно спокойнее проговорил:
– Да так, ерунда. Всего-то семь лет мне дали за то, что я на вас с ножом напал.
Осипов скривил губы, полез в карман, достал платок и вытер лицо. Запахнул дубленку, повозился на снегу, устраиваясь поудобнее, и протянул:
– Ну, извини. Я ж не знал, что это столько весит…
– Узнаешь, я тебе обещаю. – Олег пнул его по ноге. – В общем, так: либо ты дашь новые показания, расскажешь все как было: и про драку ту, и про взятку. Или…
– Или что? – ухмыльнулся Осипов. – Что ты мне сделаешь?
Он осклабился в пьяной улыбке и даже покрутил пальцем у виска, показывая, что плевать хотел на все угрозы. Олег отвернулся – соблазн пересчитать Осипову зубы был слишком велик.
– Напряги фантазию, – перекрывая шум леса, заговорил Морок. – Мы тут одни, тебя весной найдут, да и то, если очень постараются. К весне зверье голодное, по косточке тебя растащит. Но это потом, сначала башку маме твоей по почте пришлем… или через забор кинем. Понравится ей, как думаешь? Или в машине тебя поджарим, тоже вариант, но в любом случае хоронить тебя будут в закрытом гробу. Подходит тебе такой расклад?
Осипов малость протрезвел, проморгался и теперь смотрел уже осмысленным взглядом.
– Давайте я вам заплачу, – деловым тоном предложил он, – и будем считать, что ничего не было…
– Семи лет не было? – вкрадчиво спросил Олег. – Да ты волшебник, что ли? Отмотай время назад, тогда и поговорим.
Осипов только разинул рот, хотел что-то сказать, но тут Мороку надоела эта канитель. Он шагнул вперед, наклонился и схватил его за нос:
– Давай, выкладывай, как все было, и живо! Назови себя, сегодняшнюю дату и говори. И не врать мне!
Оттолкнул Осипова назад, тот врезался затылком в пень и охнул от боли. Что-то негромко пискнуло, на телефоне зажегся красный диод – включилась камера.
Осипов медленно, запинаясь и кашляя, начал исповедь, косил глазом то на «оператора», то на Олега и кое-как, по словечку, рассказал все, как было на самом деле. Про Титова, царство ему небесное, не забыл, и скорбного головой Капустина упомянул, и себя в лучшем свете обозначил, и маму свою, прохиндейку. Под конец выглядел вовсе уж нефотогенично, жалостливо кривился и выдавил из себя в завершение интервью:
– Зачем вам это? Давайте лучше так договоримся. Можно полюбовно решить, я понимаю, что виноват, готов заплатить…
Он промямлил еще что-то в том же духе, Олег отошел в сторону, поднял голову. Снег перестал, тучи разорвало ветром, и через прорехи виднелись звезды, мелкие, как крупа. Стало легко и спокойно, голова немного кружилась – так бывает после тяжелой, грязной, сделанной на совесть работы. Найти эту тварь, вытащить сюда, заставить сказать правду – если это не победа, то что тогда? Чиркову теперь точно конец. Это ж надо, что не больной на голову Капустин, не размазанный по рельсам электричкой Титов, а этот слизняк, вернее, его мать дала следователю взятку. Это как чудо, как милость божья: вот они, убойные доказательства, о которых мечтал, жизнь их сама в руки дает, получите и распишитесь, называется. Странно, что радости нет, лишь усталость и брезгливость к этому сгустку биомассы, прижавшемуся к пню.
Осипов поджал колени, подобрался, поднял голову и вдруг сказал, глядя то на Морока, то на Олега:
– Я не знал, что у тебя брат есть, мне Наташка не говорила.
Морок повернулся к Олегу. Тот подошел, остановился в шаге от Осипова, не совсем понимая его, словно тот перешел на китайский.
Осипов покрутил головой, вскинул брови и протянул, не сводя с Олега глаз:
– Погоди-погоди… я только сейчас понял. Ты же тогда из-за Наташки в драку полез, да? А разве ты не знал?
«Что не знал?» – Слова застряли в горле, язык не слушался, и слава богу. Предчувствие не опасности, а какого-то нереального, немыслимого открытия, даже не так – откровения, захлестнуло, как водоворотом. Оглушило, швырнуло головой о корягу на дне, и Олег с трудом успевал за происходящим, просто слушал Осипова, пока не вникая в смысл его слов.
– Она ж со мной крутила года два, пока ты на горизонте не нарисовался. Мать ей хорошую должность в банке обещала. Маман моя там ИО председателя правления была, пока у банка проблемы не начались, к отзыву лицензии дело шло. Тут Натаха на тебя и перекинулась, а до той поры в резерве держала. Заявила мне – все, дескать, забудь, я замуж выхожу. Ну, я как с катушек сорвался, расстроился – любовь, чтоб ее, дурак был, да и «крышу» напрочь сорвало. Решил тебя малость проучить, одноклассников подговорил… Так ты и правда не знал? – уже в открытую смеялся он, лыбился во весь рот, кривил пухлые губы. – Вижу, что не знал, Ромео фигов… Мы с ней прошлым летом… встречались. Она мне намекала, что можно бы заново все начать. Эй, вы оба, вы меня слышите?
Морок опустил телефон, взглянул на Олега. Даже в полумраке, в невесть откуда взявшемся тумане и духоте Олег будто слышал его слова: «Я тебе говорил, а ты не верил…» Говорил, да, говорил, было дело. А насчет не верил… Пять лет, как один день. И какого черта Морок тогда потащился курить на склад, провод бы выдержал, он крепкий…