– Как кошка? – спросил дядя Фёдор.
– А так, кошка. Ну ты сам посуди, дядя Фёдор, откуда в городе лиса?
– А почему в городе? – вмешался Шарик. – Может, и в деревне.
– А откуда в деревне сыр? Сыр – это городская еда. «На ту беду кошка тихонечко бежала…» – продекламировал Матроскин.
– Кошка в размер не укладывается, – сказал профессор.
– Тогда другие размеры были, – упёрся Матроскин. – В общем, я еле спасся.
– И как ты спасся? – спросил дядя Фёдор.
– А меня один прохожий спас, с зонтиком. Он собаку прогнал, а меня зонтиком прикрыл.
– Так это был я, – сказал профессор Сёмин. – Потом ещё этот кот у меня долгое время жил.
– Так это я у вас жил. Вы тогда ещё язык котов изучали.
– А как же я тебя не узнаю́? – спросил Сёмин.
– Так я же вам говорил, что я плешивый был, почти лысый. Меня бы и мама родная тогда не узнала.
И кот с профессором обнялись. Как хорошо, когда люди друг другу помогают!
На этом первый тоскливый осенний вечер закончился. И все стали следующий вечер ждать.
История вторая Тяжёлый случай с почтальоном Печкиным. Как почтальон печкин почти выиграл «инфинити»
На следующий грустный вечер очередь Печкина наступила. Все слушатели уселись у печки, чаем запаслись и конфетами, и почтальон Печкин начал рассказывать:
– Я с детства любил в засаде сидеть, подслушивать и подсматривать. Я всё хотел про всех знать.
– Бывают такие дарования, – сказал профессор Сёмин.
– И мне всегда почему-то не везло. Например, однажды осенью я заметил, что в доме у дяди Фёдора по ночам свет горит. «А чего это он горит? – подумал я. – У всех не горит, а у них горит?» Я решил узнать, что там делается. Полез на бочку с водой, чтобы посмотреть, поскользнулся и упал в бочку.
– Ой, мы про этот случай всё знаем, – сказал Матроскин. – Мы тогда вас ещё на печке сушили. Вы нам про другое расскажите.
– Про другое… – задумался Печкин. – Ну, хорошо. Про другое.
И он начал рассказ. Дело было так.
Однажды почтальон Печкин по почте письмо получил:
«Уважаемый почтальон! Поздравляем Вас!
На Вас выпал выигрыш компьютерной лотереи, которую проводит Всемирный компьютер среди почтальонов
Простоквашинского района.
Это великолепный автомобиль «Инфинити»!
Если хотите принять участие в следующем туре лотереи, вышлите 100 рублей в банк «Альфа»,
на счёт организаторов лотереи
№ 1542-БИС 46–14,
Лотерейной Хартии, сокращённо ЛОХ.
Ещё раз поздравляем Вас!»
«Ух ты! – радостно подумал Печкин. – Меня знает Всемирный компьютер».
И он пошёл на почту переводить сто рублей на счёт Лотерейной Хартии для второго тура. Хотя он не совсем ясно понимал – зачем нужен второй тур, если выигрыш уже выпал на него.
И Печкин стал ждать второй тур.
И скоро ему пришло новое послание:
«Уважаемый почтальон Печкин!
Поздравляем Вас, мы получили Ваши 100 рублей.
Теперь, для того чтобы перейти в третий тур и получить выигранный автомобиль, надо выслать 1000 рублей, но уже на другой счёт.
Всемирный компьютер поздравляет Вас ещё раз и желает богатырского здоровья и долгих лет жизни.
Счёт Всемирного компьютера:
«Бета-банк»
№ 1542-БИС 46–14,
для Лотерейной Хартии».
Тут Печкин призадумался и пошёл советоваться к своей соседке Пелагее Капустиной. Она была женщина современная, прогрессивная – двух поросят в год откармливала.
– Послушай, Пелагея, – сказал Печкин, – я тут автомобиль «Инфинити» выиграл по лотерее. – Он показал Пелагее все письма и все квитанции. – А теперь они зачем-то тысячу рублей просят.
Пелагея задумалась:
– Может, на бензин…
Печкин задумался:
– А что? Может, и в самом деле на бензин. Ведь машины с завода безбензиновые приходят.
– А может, на аптечку, – предположила Пелагея.
«А что? – подумал Печкин. – Может быть, и на аптечку».
Пошёл на почту и деньги перевёл. А сам всё думает: «Откуда Всемирный компьютер знает меня и мой адрес?»
Он решил зайти в соседнюю деревню. Там у него друг был – почтальон Вилкин Василий Петрович.
Сели они на Бекасовской почте, поговорили о своих почтальонских проблемах, о сапогах, о плащах, о том, что к две тысячи двадцатому году им новые велосипеды выдадут.
И тут Печкин заявил:
– А я по лотерее автомобиль «Инфинити» выиграл.
– Ой, и я выиграл, – говорит Вилкин. – Только «Мерседес». Теперь получить осталось.
– Тебя Всемирный компьютер выбрал? – спрашивает Печкин.
– Ага.
– И меня, – говорит Печкин. – А откуда всемирный компьютер меня знает?
– Так ведь лотерею проводили среди почтовых индексов, – объяснил почтальону Печкину почтальон Вилкин.
– Это как?
– Они запустили в компьютер все почтовые индексы нашего района, и некоторые выиграли. Я много кого знаю, кто выиграл. Вот Ложкин, например, из Ляхово.
– Точно, – понял Печкин. – Мой индекс 125049. Он счастливый.
Потом Печкин спросил Вилкина:
– А ты тысячу рублей посылал на бензин?
– Нет, – сказал Вилкин, – я на запаску посылал.
«Ой, – подумал Печкин. – Ещё на запаску посылать придётся…»
И он грустный пошёл домой.
На запаску присылать не пришлось. Пришлось посылать на зимнюю резину. Письмо было очень короткое и очень деловое:
«Уважаемый 125049. Поздравляем Вас.
Вы перешли в третий тур.
Для окончательного получения автомобиля
«Инфинити» Вам следует выслать нам на счёт № 1542-БИС 46-14
в «Гамма-банке» 10 000 рублей».
«Во даёт Всемирный компьютер! – подумал Печкин. – Придётся поросёнка продавать».
Это Пелагея Капустина догадалась насчёт зимней резины. Она была опытная автомобилистка. У неё даже свой мотоцикл имелся.
– Дальше много чего было, – рассказывал Печкин. – Продал я поросёнка. Деньги выслал. Жду.
Слушатели у печки замерли.
– И вот приходит письмо:
«Уважаемый 125049.
Вы можете приехать в Простоквашинск на Главпочтамт.
Там Вы получите выигрышный сертификат-ваучер на получение автомобиля «Инфинити».
– Получили? – спросил профессор Сёмин.
– Получил, – грустно ответил Печкин. – Он всегда при мне. Чтобы умнее был.
Он достал из-за пазухи красивую с золотом бумагу, завёрнутую в целлофан.
Профессор Сёмин взял её и прочёл вслух при полной тишине:
– «Уважаемый номер 125049. Вы можете отправиться в автомобильный салон «Простоквашинский» и там, при предъявлении этого сертификата и выплаты 2 000 000 рублей, Вам выдадут выигранный автомобиль.
С уважением, сотрудники Лотерейной Хартии Иванов, Петров, Сидорини».Слушатели – дядя Фёдор, кот Матроскин, Шарик и профессор Сёмин – издали коллективный вздох.
А Печкин их успокоил:
– Но это был не самый тяжёлый случай в моей жизни, – сказал он. – О самом тяжёлом я после расскажу.
– Может быть, сейчас? – попросил дядя Фёдор.
– Ни за что, – упёрся Печкин. – Это очень тяжёлый случай. Пусть другие рассказывают.
И он прекратил дозволенные речи.
История третья Тяжёлый случай с Шариком. Как шарик попал в руки известного охотника Потапенко
Однажды Шарик без всякого фоторужья бегал по природе, искал интересные сюжеты и настроения.
И забежал он в соседнюю деревню Бекасово. Она была на краю леса. И там жили знаменитые охотники.
Вообще-то они были фермерами и механизаторами, но в этой деревне все считали себя охотниками с детских лет. И все имели ружья. Поэтому вокруг деревни уже несколько лет никакой дичи не было.
А что делают охотники или рыбаки, когда дичи или рыбы уже нет? Они тогда обзаводятся всё лучшими и лучшими ружьями и всё лучшими и лучшими снастями. И в том числе они обзаводятся собаками.
Но это в городе легко обзавестись собакой, там их как собак…
А в деревне каждая собака на счету.
Вот Шарик бежал и бежал по этой деревне Бекасово, и тут его один дяденька увидел, по фамилии Потапенко. И говорит:
– Бобик, Бобик, иди сюда.
Шарик и подошёл, он думал, что его погладят и косточку дадут.
А Потапенко его погладил, ошейник на него надел и говорит:
– Я вижу, ты всё бегаешь туда-сюда без толку. Теперь ты у меня на цепи посидишь, станешь дисциплинированной собакой. А потом мы с тобой на охоту станем ходить. Я тебя на утку натаскаю или на медведя.
Шарик про себя думает: «Лучше на утку».
Потапенко как будто подслушал и говорит:
– Это точно, лучше на утку.
Потом грустно продолжил, обращаясь к Шарику:
Потом грустно продолжил, обращаясь к Шарику:
– Понимаешь, Бобик, без собаки плохо. У меня прошлую собаку медведь задрал. Тоже, как тебя, Бобиком звали.
Потом он ещё грустнее продолжил:
– Хорошо, что хоть ошейник от неё остался. И хорошо, что будка цела. Из неё даже блохи не успели уйти.
«Это точно, – думает Шарик, – никуда они не ушли. Вон целой стаей на меня набросились…»
Но Шарик молчит, как воды в рот набрал: «Узнает этот охотник, что я говорящий, ни за что не отпустит. Вот пойдём на охоту, я от него убегу».
Шарик голову лапами обнял, в будку залез и молчит.
Вечером охотник его покормил, по голове погладил и сказал:
– Всё-таки, Бобик, приятно, когда у твоего дома верный друг на цепи сидит.
«Тебя бы самого у твоего дома на цепь посадить, тогда бы ты узнал, как это приятно…» – вздохнул Шарик.
Два дня просидел Шарик на цепи, ни слова не говоря. Один раз за это время охотник вывел его в поле на длинном поводке, учил стойку делать на перепёлок.
У Шарика плохо получалось. Он перепёлок хорошо чуял, а вот стойку делать никак не мог. Он вместо этого лаять начинал.
– Ничего, – говорил охотник, – года не пройдёт, как я из тебя хорошую охотничью собаку сделаю. Все данные у тебя для этого есть.
«Данные-то есть, – думал Шарик, – а желания нет. Я бы лучше этих перепёлок фотографировал».
Ещё два раза Потапенко Шарика в поле выводил на перепёлок натаскивать. Что-то дело не очень шло.
Тогда Потапенко сказал:
– Охотничья собака из тебя плохо получается. Давай мы из тебя служебную собаку сделаем.
– Давай, – согласился Шарик.
– Опять голоса, – решил Потапенко, – надо к врачу идти.
Как-то вечером после работы Потапенко пришёл к Шарику, погладил его промасленной рукой по голове и говорит:
– Смотри, Бобик, какое я чудно́е объявление прочитал: «Пропала говорящая собака». Разве бывают говорящие собаки?
– Нет, – отвечает Шарик.
– Вот и я так думаю, – сказал охотник. – Сегодня заговорят собаки, завтра лошади. Что из этого получится?
– Ничего хорошего, – сказал Шарик.
– Точно, ничего хорошего, – подтвердил охотник. – Звери не могут говорить. Это против законов природы.
Шарик про себя подумал: «Может, ты не все законы природы знаешь». И вдруг сказал:
– А попугаи?
– Что попугаи? – спросил охотник.
– Они же говорят.
– На то они и попугаи, – упёрся охотник.
И вдруг задумался:
– Это ты со мной разговариваешь?
– Нет, – ответил Шарик.
– Правильно, – согласился охотник. – Говорящих собак не бывает. Это у меня голоса внутри головы появились. Такое бывает с очень умными людьми.
«У очень умных людей, – подумал Шарик, – и собаки говорящие бывают». И он вспомнил профессора Сёмина и дядю Фёдора, и ему так грустно стало, что он завыл.
А завыл он простую народную песню «Позабыт, позаброшен…»:
Тут Потапенко оторопел:
– У меня в голове не только голоса появились, но и музыка. Надо работу менять. Работа механизатора слишком умственная.
На следующий день он снова вывел Шарика на поводке в поле и в лес. Он учил Шарика по следу ходить.
Потапенко вызвал соседского мальчика Вовку и сказал:
– Мы будем собаку натаскивать. Ты будешь прятаться, а Бобик – тебя разыскивать.
Вовка согласился. А чего ему не согласиться. Он был мальчик городской, избалованный, привык на компьютере играть. А здесь компьютеров не было. Он и не знал, чем себя занять. Охотник Потапенко натёр ему кроссовки чесночной колбасой и сказал:
– Беги.
Вовка и побёг.
Потапенко подождал двадцать минут, потом дал Шарику понюхать колбасу и сказал:
– След!
Шарика от этой чесночной колбасы на полметра вбок отбросило. Он нос лапами зажал и на землю лёг.
Охотник Потапенко даже расстроился:
– Ничего из тебя, Бобик, не получается: ни охотничья собака, ни поисковая. Придётся тебя сторожевой собакой сделать. Будешь ты на цепи сидеть, дом охранять.
Он Шарика домой привёл и на цепь посадил. Сидит Шарик на цепи и плачет. Охотник Потапенко говорит:
– Ну, не плачь, Бобик, не плачь. Всё хорошо будет.
– Не будет, – отвечает Шарик.
– Будет.
– Не будет.
Тут Потапенко задумался. Он обнял Шарика и произнёс:
– Слушай, Бобик, а может, и вправду бывают говорящие собаки?
– Бывают, – ответил Шарик. – И коты бывают.
Потапенко окончательно задумался. Выходит, эти голоса не у него в голове были, а сами по себе?
– Так я тебя немедленно отпущу, – решил Потапенко. – Наверное, тебя давно хватились.
– Хватились, – согласился Шарик.
Охотник отстегнул Шарика от цепи и сказал:
– Погоди, не убегай. Я тебе кое-что принесу.
Он сходил домой, вернулся и протянул Шарику карточку.
– Это визитка, – сказал он.
Шарик прочитал вслух:
– «Вадим Потапенко. Механизатор-охотник».
«Эх, – сказал про себя Шарик. – Давно надо было себе визитную карточку сделать. Всё неприятностей будет меньше».
И как только он оказался в редакции своего охотничьего журнала, он себе сразу визитную карточку заказал:
«Шарик – корреспондент»
Он эту карточку стал на ошейнике носить, который ему Потапенко подарил.
А Потапенко стал к Шарику и дяде Фёдору часто в гости приходить. Они его всегда просили:
– Дядя Вадим, только не надо нам дичь приносить.
История четвёртая Тяжёлый случай из жизни профессора Сёмина. Как пионер Сёмин за пионерскую правду страдал
Опять пришёл осенний дождливый вечер, опять кот Матроскин растопил печку, опять все уселись на свои заветные места.
И профессор Сёмин начал свой рассказ. Интересно, что он расскажет. В такие вечера никакого телевизора не надо.
– Это было тогда, когда меня в пионеры принимали, – начал профессор.
– До революции, что ли? – спросил Матроскин.
– Значительно позже, – ответил профессор и гордо продолжил: – Не всех школьников тогда в пионеры принимали. Считалось, что пионер – самый лучший человек. Он хорошо учится, слушает родителей, никогда не курит. Я как раз таким и был. Вот меня и приняли.
– Меня бы тоже приняли, – скромно сказал дядя Фёдор.
– А меня три раза принимали, – похвастался Печкин.
– Так вы, дядя Печкин, трижды пионер? – спросил Шарик.
– Нет, первые два не приняли. Я учился плохо.
– А потом стали хорошо учиться? – спросил дядя Фёдор.
– По третьему разу всех принимали.
– А я хорошо учился, – сказал профессор Сёмин.
– Так что же с вами было тяжёлого? – спросил Матроскин.
– Тяжёлое было то, что теперь надо было жить по пионерским законам: помогать учителю, сообщать ему о вредных поступках других школьников, всегда говорить правду, смело критиковать товарищей по классу. То есть надо было жить душа в душу с педагогами.
– Это же хорошо, – сказал дядя Фёдор.
Но профессор Сёмин возразил:
– Хорошо-то хорошо, да только плохо.
– Почему?
– А вот почему. Был у нас в классе ученик Седов. Упущенный мальчик, он уже в четыре года курить начал. Однажды перед математикой он школьную доску воском натёр. Учительница Мария Яковлевна хочет условие задачи на доске написать, а у неё ничего не пишется.
– Это надо запомнить, – сказал Шарик дяде Фёдору. – Ведь у тебя в школе тоже доска есть.
– Не надо запоминать, – возразил профессор Сёмин и продолжил: – Учительница спрашивает: «Кто это сделал?» Все молчат. Тут я встаю и как честный пионер говорю: «Это Седов доску воском намазал». Конечно, Седову здорово влетело.
– И правильно, – сказал почтальон Печкин. – Его надо было выдрать как сидорову козу.
– А вас драли? – спросил профессор Печкина.
– Ещё как драли, – ответил Печкин. – Вот я и стал человеком. А то был бы неизвестно кем.
– Мало драли, – вдруг проворчал кот Матроскин. И попросил профессора: – Рассказывайте дальше.
– А дальше вот что было. После школы выхожу я во двор играть, ко мне подходят два мальчика из нашего класса и начинают такой разговор:
«Зачем ты рассказал, кто доску намазал?»
Я отвечаю: «Пионер должен говорить правду».
Они говорят: «Правду должна говорить газета «Правда». Чтоб такого больше не было!»
– И что, не было? – спросил дядя Фёдор.
– Было, – грустно ответил профессор.
– Что было?
– А вот что. Приходит однажды в класс учительница литературы Клавдия Ивановна и с ходу спрашивает: «Кто курил в классе? Продохнуть невозможно!» Все молчат. Я встаю и говорю: «Это Седов курил». И тут же мне кто-то в затылок металлической пулькой выстрелил.