Лекарство для покойника - Фридрих Незнанский 33 стр.

И в этот раз Ясень не прогадал. Уральцам пришелся по душе известный земляк, оставивший Москву ради наведения порядка у себя дома. Другие только и ждали, под каким бы предлогом побыстрее в столицу сбежать, поближе к сладкому пирогу. Лучше всего с депутатским мандатом. А там – поминайте как звали. Этот же, наоборот, вернулся, хотя большим человеком в Белокаменной был. Взыграли народные чувства и мудрость руководителей, хорошо знавших претендента. И получил, что хотел, – кресло губернатора Урала. Все же лучше, чем подвизаться на подмостках сумасшедшей политической борьбы в Москве.

– И очень скоро земляки убедились, что избрали именно ТОГО человека, – сладким голосом пропел Турецкий.

– Отнюдь. Но наша жизнь, как тебе известно, не стоит на месте. Она бегает вокруг да около. Мелкая кооперативная торговля вырастала в нечто большее. Пришедшее в упадок производство отчаянно пыталось вновь стать на ноги. Вот и явились в один прекрасный день избиратели-фармацевты в кабинет губернатора с предложением создать централизованную фирму по сбыту их продукции. Идею обсудили, приняли решение проводить в жизнь, но непосредственно руководить нарождающимся монстром он отказался. Сослался на возраст, нехватку времени и то, что на своем посту он и так принесет немало пользы для общего дела. Тут нужен был молодой, энергичный человек, порядочный и обязательно свой. И Ясень знал, кто именно.

Несколько лет назад жена Бориса Борисовича была убита, когда гостила в Екатеринбурге, тогда еще Свердловске. Убийцу так и не нашли. Ясень остался один с дочерью. Существовал еще один человек, ставший теперь ему вдвойне дороже, – единственный и обожаемый покойной супругой племянник Леня Богачев. Ясень относился к нему не без симпатии, следил за успехами в бизнесе, иногда, чем мог, помогал. Леонид немного напоминал ему себя самого в молодости. То же упорное желание пробиться в жизни, по возможности самому. Но часто одного этого бывает недостаточно.

Ясень не сомневался в своем протеже. Рождающийся на Урале спрут должен был охватить своими щупальцами всю державу. И это только программа минимум. Леонид Богачев с его помощью уже на первых порах становился бы по сути некоронованным «королем» отечественной фармацевтики. И, как мы с тобой знаем, Ясень в родственнике не ошибся, – Меркулов со вздохом облегчения, по-видимому, закончил повествование.

Турецкий, немного придремавший, встряхнулся.

– Богатая биография, ничего не скажешь. А все-таки сознайся, откуда такая осведомленность? Костя, ты рассказывал о судебном разбирательстве или о выборах в губернаторы так, словно лично присутствовал при этих исторических событиях.

– Не я – наш генеральный.

Такой ответ прогнал у Турецкого остатки сна.

– Это он тебе напел?!

– Большую часть. Тебя это смущает? Он хорошо помнит тот процесс, и не только по газетным статьям. Да и Ясень в столице был довольно заметной фигурой, а они с генеральным почти одногодки.

– В твои бы рассказы динамики побольше, цены бы им не было.

Турецкий озадачил его новым распоряжением: нужно было немедленно вылететь в Екатеринбург и встретиться с губернатором Свердловской области. Цель новой поездки Александр Борисович объяснил в двух словах:

– Витя, вытяни из него все, что можно, о деловых отношениях Грасса и Богачева. Я посылал ему запрос о Вульфе. Он ответил, что давно не имел с ним контактов. Не нравится мне все это.

– А если на самом деле все так? – предположил Солонин.

– Вот на месте и разберись, – заключил «важняк» Генпрокуратуры тоном, означающим, что лететь Солонину в любом случае придется.

И в который уже раз за последнее время Виктор оказался высоко над землей. Ему начало казаться, что жизнь его перешла в новую фазу, неразрывно связанную с Аэрофлотом, и полеты в воздушных лайнерах никогда не закончатся. Самолет для него теперь стал вторым домом, а пассажирское кресло – кроватью. Будь на борту еще сауна и бассейн, можно было запросто поселиться здесь на неопределенное время.

ТУ-154 (преследующая его последние дни модель) быстро набрал высоту.

– Вы плохо переносите полеты или просто боитесь летать?

Тихий, мягкий голос заставил вздрогнуть. Солонин повернулся. Справа от него, у иллюминатора, сидела довольно милая молодая женщина лет двадцати восьми – тридцати и участливо улыбалась. Пепельные волосы гладко зачесаны и собраны на затылке в пучок, большие ярко-синие глаза, чувственный рот, тонкая шея. Солонин ощутил себя полным идиотом, что не обратил внимания на соседку сразу и не заговорил с ней первым.

– С чего вы взяли? – удивился он больше своему голосу, от неожиданности как-то сразу осипшему.

– Да на вас лица нет. Хотите взглянуть? – И незнакомка, лукаво блеснув глазами, открыла дамскую сумочку.

– Нет уж, избавьте меня от этого ужаса, – Солонин отстранил протянутое ему зеркальце. – Просто в последнее время я перелетал.

– Хм. Тайный инспектор по сервису Аэрофлота? – шутливо предположила соседка.

– Хуже, – Солонин брякнул первое, что пришло на ум: – Секретный корреспондент нетайной газеты.

– О! Вы журналист.

– Угадали. Кстати, Виктор. – Солонин галантно опустил голову.

– Лиза.

– Прекрасное имя, – оперативно начал подбивать клинья Солонин, но она его перебила.

– Только не говорите, что – ваше самое любимое и все такое…

– И не подумаю. На свете очень много более красивых имен, – он прикусил язык, интересно, какая муха его укусила?

Соседка покраснела, мышцы на щеках задергались. Такого откровенного хама она, видимо, встречала впервые. Ничего не ответила, сдержалась.

– Эдгар Поуэл. Действие первое, явление второе, – попытался исправить положение Солонин.

Она непонимающе уставилась на него. Краска с лица начала спадать.

– Я вам процитировал фразу американского драматурга Эдгара Поуэла, – объяснил он. – Не обижайтесь, плиз.

Лиза расхохоталась.

– И как называется произведение, из которого вы цитировали?

Мысль Солонина пришла в лихорадочное движение. Переделать Эдгара По в Поуэла заняло не больше секунды, а ей еще подробности подавай! Прямо адвокат в суде. За иллюминатором проплывали лохматые белые облака, тянулись бесконечной, сияющей в лучах солнца пустыней.

– «Облако», – нашелся Солонин и пронзил соседку открытым, честным взглядом.

– Не слышала о таком авторе.

– Он из молодых, – паутина лжи опутывала его все больше и больше. – Да ранних.

Лиза оживилась, забыв неудачную шутку Солонина по поводу ее имени.

– Так говорите, журналист. А какой газеты?

– «Сегодня».

– До такого состояния у вас всех сотрудников доводят? – она широко улыбнулась.

– Да нет, в последнее время пришлось много летать. Туда-сюда, знаете. Сплошные командировки. А теперь вот – Екатеринбург, – Солонину стало легче общаться – сейчас он говорил правду.

– Екатеринбург?

– Екатеринбург.

– И что заинтересовало вас в Екатеринбурге?

– Хочу взять интервью у отцов этого замечательного города и написать об Урале. А вы, Лиза, сами из Свердловска?

– Из Екатеринбурга, – снова поправила она.

– Из Екатеринбурга?

– И да, и нет. Родилась и выросла в Москве. Потом с семьей перебрались на историческую родину.

– И чем вы занимаетесь? – продолжал маленький допрос Солонин.

– Работаю в адвокатской конторе.

– Секретарем?

– Адвокатом. А что здесь удивительного? Закончила в Москве юридический и вернулась работать домой, – она пожала плечами.

– И как справляетесь? – поинтересовался Солонин.

– Превосходно! – Лиза гордо выпятила нижнюю губу.

– Я так и думал.

– Почему это?

– Такая девушка, как вы, не может не иметь успеха, – в эту фразу Солонин вложил все свое обаяние.

Она засмущалась. Совсем немного.

– Вы мне льстите. Но мне нравится.

– Нисколько, – его понесло. – Хотите, расскажу о своих последних репортажах из Крыма? Очень красивые места. Есть просто сказочные.

Все оставшееся до конца полета время Солонин делился реальными впечатлениями, опуская, естественно, эпизоды расследования. Рассказал несколько легенд об Айюдаге и Золотом пляже. И очень сильно пожалел, когда стюардесса объявила посадку. Его запас еще не иссяк.

– Могу я пригласить вас на чашку кофе? – спросил Солонин в здании аэропорта, когда они получили багаж и направились к выходу.

Еще с час просидели на втором этаже в кафе-баре. Теперь инициативу взяла Лиза, говорила о своей работе, городе. Давно Солонину не было так легко и непринужденно с женщиной. Создавалось впечатление, что они знакомы сто лет.

– Когда определитесь с жильем, позвоните мне. Будут проблемы, помогу, – она протянула визитную карточку.

В центр города добрались на такси.

– Я бы посоветовала гостиницу «Урал», – сказала она на прощание и выпорхнула из машины.

– Когда определитесь с жильем, позвоните мне. Будут проблемы, помогу, – она протянула визитную карточку.

В центр города добрались на такси.

– Я бы посоветовала гостиницу «Урал», – сказала она на прощание и выпорхнула из машины.

– В резиденцию губернатора, – попросил водителя Солонин, почувствовав накатившую меланхолию. Он не собирался задерживаться в Екатеринбурге, тем более селиться в гостинице. Рассчитывал уладить все в один день и сразу вылететь обратно, если повезет – ночным рейсом. Необходимость звонить новой знакомой отпадала сама собой.

Ему повезло. Ясень оказался на месте и, узнав о прибывшем, попросил, не задерживая, провести его к себе в кабинет.

Это оказался дородный, совершенно седой мужчина под шестьдесят, с живым, еще не утратившим привлекательности лицом и крепкой рукой, в чем Солонин убедился при рукопожатии.

Они прошли в примыкающую к кабинету комнату отдыха и расположились в кожаных креслах. Ясень распорядился насчет чая.

– Борис Борисович, я знаю, что Богачев доводился племянником вашей супруге, и вам, возможно, больно поднимать эту тему, но расследование его убийства не закрыто, и нам нужна ваша помощь, – начал как можно деликатнее Солонин.

– Но чем я могу? – развел руками Ясень.

– Хотелось бы больше знать о партнерских отношениях Богачева с немцами.

– Например?

– Например, между Вульфом и Богачевым, – подсказал Виктор, решив начать издалека. А там, глядишь, и до Грасса доберемся.

– Да что рассказывать. Договор, который давно еще Леня с ним заключил, был, прямо скажу, кабальный. Но на тот период выбирать не приходилось. Я одобрил Ленино решение. А Вульф, наверное, думал, так будет продолжаться всю жизнь. Черта с два! – Ясень свернул внушительный кукиш и отпил из своей чашки. – Леня молодец. Далеко пошел бы… Если бы не остановили. Он ведь расширяться думал. Собственное отечественное производство налаживать. Понимаете?

– Нам это известно, – уточнил Солонин.

– А тут, незадолго до его смерти, звонит мне лично Вульф – снизошел с высот Олимпа – и просит повлиять на родственника. Не знаю, как он узнал о планах Лени, но просил его переубедить. Я сказал, эти вопросы решает он. Он руководит концерном, у него основной пакет акций.

– И он лично может принимать все принципиальные решения?

– Именно так.

– Постойте! – спохватился Солонин. – Мы же по электронной почте присылали запрос, и вы ответили на него, что не имели контактов с Вульфом уже достаточно давно.

– Вы присылали запрос?

– Ну да, – подтвердил Солонин. – Уж не хотите ли вы сказать, что не получали его?!

– Получал. Однако, извините, Виктор Михайлович, но вопрос там стоял не о Вульфе, а о Генрихе Грассе, его бывшем партнере. С ним я действительно давно не общался.

Солонину стало неуютно. Такой ляп! И кто допустил? Столичные следователи. А точнее – самый важный «важняк» Генпрокуратуры. Он начал придумывать для Турецкого всевозможные наказания. Детский сад какой-то: перепутать фамилии. Послал бы сразу запрос на канцлера Германии, чего уж мелочиться.

Все, что от него требовалось, Солонин теперь знал. Задав еще несколько вопросов о Вульфе, прояснив детали его телефонного разговора с Ясенем, он собирался проститься.

Зазвонил телефон. Губернатор потянулся к столику-подставке, снял трубку:

– Да, да. Освободился. – Он повернулся к Солонину, объяснил: – Извините. Ребенок мой звонит. Сегодня вернулся из столицы.

Солонин поднялся.

– Спасибо, Борис Борисович. Не буду вас задерживать.

– За что «спасибо»? Ничего такого я вам и не сообщил, – простодушно удивился Ясень.

– Это вам так кажется.

Открылась дверь. На ее звук Солонин обернулся и обомлел.

На пороге стояла Лиза.

– Моя дочь Елизавета, – представил Ясень Солонину его недавнюю спутницу.

Она стояла, слегка удивленная, всем видом говоря: оперативно работает пресса, ничего не скажешь, с корабля сразу к губернатору.

– Виктор Михайлович Солонин, – продолжил этикет представления Ясень, и заулыбавшаяся Лиза хотела уже было открыть рот, но он закончил: – Майор уголовного розыска из Москвы.

Улыбка сползла с лица дочери губернатора, уступив место неподдельному изумлению, словно перед ней стоял отловленный отцом снежный человек.

Ясень, заметив смятение дочери и поняв его по-своему, поспешил объяснить:

– Виктор Михайлович – по поводу смерти Леонида. Он ведет расследование.

Солонин стоял неподвижным памятником.

– Мы уже знакомы, – первой нашлась Лиза. – Летели одним рейсом.

Пришла очередь удивляться Ясеню. Он посмотрел на Солонина.

– Так точно, – совсем не к месту выпалил тот и поспешил поправиться: – Даже сидели рядом.

– Виктор Михайлович, вы в первый раз у нас на Урале? – вдруг спросил Ясень.

Солонин кивнул.

– Приходите к нам ужинать. – Губернатор посмотрел на дочь. – Надеюсь, Лизонька не против. Хозяйка у меня она.

Виктор попытался сказать, что собирается первым же рейсом вылететь в Москву, но не смог. Лиза, сощурив глаза, с любопытством его рассматривала, будто видела впервые.

На улице он поймал такси.

– Куда? – поинтересовался водитель.

Солонин забрался на переднее сиденье.

– Гостиница «Урал».

И все– таки даже после приезда Солонина он сомневался.

Вульф или Грасс?

Грасс или Вульф – вот в чем вопрос.

Телефонный звонок прервал эти философские (поскольку ничем не подкрепленные) рассуждения.

– Александр-рр! – пророкотал бодрый голос Питера Реддвея. – У меня срочные новости, так что решил застать тебя наудачу. Я правильно сказал?

– Застал, – констатировал Турецкий. – Правильно. Гони свои новости.

– Мы провели биологическую экспертизу следов, оставленных на теле сотрудника Интерпола убийцей.

– Какие же там могли быть следы, – недоверчиво хмыкнул Турецкий. – Или он свою визитку оставил?

– Напрасно иронизируешь. Волос.

– Волос?

– Да, обыкновенный мужской волос.

– Где же он его оставил? Он что, извращенец?

– Не знаю. Волос был на горле убитого. Насколько ты помнишь, Крайтону сломали шею. Возможно, убийца упирался в него коленом.

– Что же это за волосы такие? Они сквозь штаны растут?

– Он был в шортах. Это уже доподлинно известно. Есть свидетельские показания.

– А! Так его опознали?!

– Да. И перестань наконец перебивать. Вообще были некоторые подозрения относительно того, чей он именно, этот волос, но их пришлось отложить до поры до времени. Но сейчас получена абсолютно достоверная информация. Дело в том, что капитан Крайтон приезжал в Сан-Поль-де-Ванс с заданием отыскать одного афериста. Это немец русского происхождения…

Турецкий невольно напрягся.

Он понял, что наступает момент истины. И почувствовал легкий укол ревности. Все-таки ведь это именно он свел все концы воедино и отдал их (эти концы) Реддвею, и теперь тот пожинает лавры? Ведь если бы Турецкий не вцепился в пулю, которой застрелили Богачева, то еще неизвестно, когда появилась бы ниточка «убийца Богачева – он же международный террорист»! Можно было, конечно, еще неделю назад отправиться в Германию, пить там шнапс с Реддвеем и копаться в европейских архивах Интерпола, но иногда стоит вспомнить о такой банальной и ненадежной вещи, как интуиция, и остаться просиживать штаны в Москве. Но теперь, значит, Питер вычислит и возьмет убийцу Богачева?! Пожалуй, надо все же лететь в ФРГ, чтобы хотя бы поучаствовать в задержании…

И Турецкий не выдержал и решил сорвать аплодисменты, хотя бы наудачу:

– Ему двадцать с хвостиком! И его зовут Виктор Гукк?

– Какой еще там Гукк? – удивился Реддвей. – Ничего подобного. Ео зовут Игорь Веллер. И ему под пятьдесят. Он некоторое время жил в США, потом натворил там дел и бежал, с тех пор нигде не объявлялся.

– Н-да? Ну ладно, а как же нашли его волос-то? – Турецкий был порядком обескуражен. Пожалуй, с вылетом в Германию придется повременить.

– О, чисто случайно. ФБР, расследуя его махинации, вычислило его личный банковский сейф. Сейф к этому времени уже был пуст, но, к счастью, на одной бесполезной бумаге оказался волос. Этот волос и тот, что был на убитом интерполовце, принадлежали одному и тому же человеку.

– Веллер, Веллер, – пробормотал Турецкий. – А как давно он жил в Штатах?

– По меньшей мере, с начала восьмидесятых годов, – понял этот вопрос по-своему Реддвей. – Кажется, политэмигрант.

– О'кей, Пит, я – твой должник.

Через минуту-другую Турецкий связался с Меркуловым.

– Костя, как ты думаешь, в начале 80-х годов из СССР много народу уезжало?

– В Израиль?

– Почему в Израиль? В Штаты.

– Да пожалуй что никто не уезжал. Разве только бежали. Уехать в Израиль или в Штаты – особой разницы в дороге не было. Визы, если помнишь, оформлялись в Австрию, Италию. А оттуда уже ехали, куда надо было.