- Тут я сам пытаюсь разговорить труппу. Слишком быстро у них созрело решение о продолжении программы как бы в память о погибшем. Там тоже достаточно претендентов на одно место.
- А сегодня у нас какое число? - Дмитриев скосился на календарь, тот добросовестно краснел 12-м июня.
- Десятое.
- Ну, да... если вчера было девятое, то сегодня десятое. Причем июля! - Последняя фраза в виде упрека относилась к календарю. Подполковник погрузился в свои мысли, но пару секунд спустя решил всплыть. - Тихо?
- Пока тихо...
- Не каркайте, товарищ капитан. Занимайтесь телевизионщиками, а видеоматериалы передайте мне. Шведова разбудите, пусть принесет. После обеда возьмите заключение у эксперта и приходите. Если появятся дельные мысли, возьмите с собой. Идите.
- Слушаюсь.
Капитан удалился, а Михаил Григорьевич перелистнул календарь. На страничке 13 июня было написано: 'Поздравить тещу с днем рождения!!!'.
- Пожалуй, уже поздно. - Буркнул себе под нос подполковник и зачеркнул устаревшее напоминание.
В это время в дверь постучали, и Дмитриев решил дальше календарь не листать, что бы не обнаружилось еще что-нибудь забытое из непростительного. Чего собственно бередить память, совесть и прочее, если уже давно июль?
- Войдите.
- Разрешите, товарищ подполковник, - в помеще-ние просунулся Шведов с большой картонной коробкой, дверь закрывать ему пришлось пятой точкой. - Где поставить, куда подключить?
- Давай вон туда, на журнальный столик, там и розетка где то у плинтуса... переняли эту моду, а я привык, чтобы выключатели были вверху, а розетки посередине...
- Принимаем мировые стандарты...
- Мы стандарты принимать не можем, мы можем принимать только один продукт...
- Ну, вроде того... - согласился Шведов, а про себя подумал, что чем больше звездочки, тем тяжеловесней шутки... такая вот зависимость.
- И научи, чего тут к чему.
- Разумеется, товарищ подполковник. Тут ничего сложного.
Выслушав инструкцию и попробовав сам несколько раз переставить кассету, прокрутить, остановить и уменьшить скорость, Дмитриев отпустил лейтенанта. Кассет на столике лежало много, а времени было маловато. Теперь ответственность за дела была на нем лично и, значит, придется не спрашивать, а докладывать.
* * *
Смотреть внимательно Михаил Григорьевич умел, это годами вырабатывалось. Только не любил он дела политические и от искусства, там обычно было не то, что виделось - наизнанку как-то всегда, без логики, без морали и очень жестоко.
- Повторяются лица-то, а капитан промолчал... или не успел? Разберемся. - Обсуждение дела с самим собой, было плохой, но уже давно укоренившейся привычкой, непонятно откуда появившейся. - Да, уж... просмотр не из приятных. И вести все три дела нужно параллельно. Наверняка есть еще общие моменты, очень уж похоже на действия по расписанию. Займемся 'сливками' и другими кисло-молочными продуктами нашего общества... и тем, что из них, в конце концов, получается.
На первое место выдвигались проблемы современной отечественной эстрады. Для Михаила Григорьевича, вся она представлялась чем-то полуголым, вихляющимся, ноющим... но, по их мнению, привлека-тельным. Впрочем, друзья говорили, что недовольство современным искусством - это явный признак старости. Стареть не хотелось, а довольным быть не получалось. Наверное, это был переходный период.
Грустные рассуждения прервал зазвонивший телефон внутренней сети (почему-то завхозы меняют все, кроме этих допотопных аппаратов) и Михаил Григорьевич обязан был отвлечься - снять трубку.
- Слушаю, Дмитриев.
- Слушай, слушай... В общем, Михаил Григорьевич, мне уже начинают задавать вопросы... Ты дела принял?
- Так точно. Какие вопросы, Леонид Иванович?
- Спрашивают: 'Когда это прекратится?'.
- Что?
- Вот и разберись... что и когда. Еще одного убили прямо в прямом эфире! Бери, кого нужно и дуй туда. Там пока райотдел копошится... Еще продумай, кого тебе в группу добавить.
- Понял... А куда 'туда'? - Уже у гудков спросил подполковник, несколько озадаченный резким тоном и неопределенностью направления, в котором нужно 'дуть'.
- Четвертый!
Водруженная на свое родное место трубка тут же подпрыгнула, испуганная новым резким и громким звонком. Подполковник, даже не успевший убрать руку, тоже вздрогнул и чертыхнулся, потом, выждав три дребезжания, поднял трубку.
- Слушаю, Дмитриев.
- Товарищ подполковник, у нас еще один труп...
- Знаю. Телевизионщиков допросили?
- Да, закончил.
- Значит, выезжаем. Через две минуты у моей машины.
Сам Михаил Григорьевич спустился через четыре минуты и привычно уселся на заднее сиденье. Капитану пришлось садиться на переднее...
- Куда? - дежурно поинтересовался водитель.
- Командуйте, Валентин Сергеевич, - переложил ответственность за направление движения на капитана, Дмитриев, хотя уже успел узнать где, что и когда произошло. Без подробностей, в общих чертах, но пока и этого было достаточно.
- Дом моделей Хотина, Верпатьевский переулок семь, - сориентировал водителя Фролов и пояснил начальству. - Там выездная студия, снимали серийную передачу о моде, может быть видели? 'Модный эшафот' называется...
- Нет, не видел... 'Эшафот' что-то к моде...не очень подходит... впрочем, тут я профан, это моя супруга должна быть в курсе. Ну, и?
- Сегодня у них юбилейная, восемьдесят восьмая программа, решили собрать побольше знаменитостей и выпустить в прямом эфире.
- Какой-то странный у них юбилей - восемьдесят восьмая программа. Что за канал-то?
- ИК.
- Чего?
- 'Изысканный канал', при содействии телеканала 'Элита Ку'.
- А почему они не в 'Останкино'?
- Тут все под рукой было и за студии платить не нужно. Вот и прибыли.
- Неплохо живет Дом моделей Хотина, - высказал свою оценку водитель и посигналил постовому в оцеплении. Тот посторонился, убирая ленточку и, на всякий случай козырнул, пропуская машину - номера начальства подчиненные должны, если не знать, то чувствовать всем своим существом. Отвести душу можно было на тех, кого пускать не следовало, то есть на всех прочих, в первую очередь на журналистах. Какая-то у них взаимная неприязнь выработалась за время многолетнего пребывания в одном месте, но по разные стороны ленточки или решетки. Может быть, как раз ограждение в этом и было больше всех виновато? Скорее всего.
У малоопытных сотрудников, вообще, создавалось впечатление, что раньше журналистов на месте происшествия могут оказаться только жертвы, ну и иногда сам преступник. Поэтому 'зачистка' места для оперативни-ков частенько предшествовала самой работе. Приехать на место преступления раньше репортеров считалось большой удачей, тем более в столице. То ли у них нюх на всякую гадость, то ли их стало так много, что они везде и сразу по нескольку штук. А если ненароком где 'клюнет', так туда слетаются еще несколько десятков в поисках сенсации, или хотя бы события, на худой конец происшествия, ну хоть чего-нибудь. Разбитные, шустрые, модно одетые ребята до невозможности раздражали деревенских парней в мешковатой форме, вынужденных стоять молча и только изредка огрызаться.
В холле ругались редактор и режиссер, негромко, но очень эмоционально, шипя и даже выгибая шеи, они уже не замечали окружающих и не обратили внимание на подошедших подполковника и капитана, впрочем, те были в гражданской одежде.
- Это был первый и последний прямой эфир! - шипел тот, что поменьше в цветастой рубашке с широким отложным воротником. - Мы не скандалисты 'НТК'...
- Собрать всех кто планировался, можно было только сегодня, мы не успевали отснять и обработать заранее. Что же, по-вашему, отдавать эфирное время?
- А что теперь вы будете делать, после этой программы?
- Да уж найдем что!
Переглянувшись, Дмитриев и Фролов пошли в студии, где деловито копошились коллеги, но уже не только из районного отдела, а еще из прокуратуры. Следователь бегло опрашивал присутствующих и отпускал.
В центре тихо переговариваясь между собой и внимательно осматриваясь, стояли начальник райотдела и районный прокурор.
- Здравия желаю, - поприветствовал их Дмитриев. На этом уровне сотрудники уже знали друг друга по разного рода совещаниям и празднованиям.
- Здравия желаем, Михаил Григорьевич. - Прокурор первым протянул руку. - Тебе заботу повесят?
- А кому еще? - Начальник райотдела тоже протянул руку. - Приветствуем.
- Запись велась? - дежурно поинтересовался Дмитриев, провожая взглядом капитана, который не стал лезть к незнакомому начальству с рукопожатиями, а отправился сразу к экспертам.
- Конечно, эфир ведь был. Прямой, будь он неладен. Хоть и немного народа в обед эту чепуху смотрит, но назад уже не отмотаешь, - вздохнул прокурор и полез за носовым платком, чтобы вытереть пот со лба, продол-жавшегося длинной лысиной, уходящей на затылок и обрамленной по бокам реденькими рыжими волосками. - У нас же любят выхватывать из зрителей узнаваемые лица: вот, мол, кто к нам пришел, теперь эти 'лица' озабочены, тем в каком свете будет все дальше рассматриваться.
- А я здесь, судя по всему, уже больше не нужен. - Начальник райотдела повторно протянул руку Дмитриеву.
- У меня совещание в администрации. Михаил Григорьевич, особо долго моих тут не держи, у них своих дел... сам понимаешь... с товарищем прокурором пока не прощаюсь.
- Как дело пойдет. - Буркнул подполковник и направился к экспертам.
Прокурор хотел было пойти следом, но его схватила за рукав бойкая старушка из зрителей и потянула в сторону, что-то шепча на ухо. Прокурор невольно морщился, скорее всего, у пожилой представительницы элиты не совсем хорошо пахло изо рта, или она рассказывала, что-то ужасное... скорее первое.
Тело уже положили на носилки, собираясь уносить, но пожилой эксперт снова присел и начал повторный осмотр.
- Что, Михаил Григорьевич, уже 'под контролем'? - вместо приветствия спросил эксперт подошедшего подполковника. - Или просто из любопытства?
- Привет нестареющим ветеранам. Значит, Михалыч, говоришь 'из любопытства'... - Дмитриев задумчиво рассматривал, лежащего на носилках. - Что, интересное что-нибудь нашли? От чего труп помер?
- Все в отчете, товарищ подполковник. Ничего сверхъестественного...
- И то хорошо, что без нечистой силы.
- Что это за них взялись?
- За кого? - вопросительно посмотрел на опытного эксперта Михаил Григорьевич, но тот сделал вид, что не расслышал, а может быть и в самом деле ближе к пенсии стал туг на ухо, скорее всего жизненный опыт позволял ему слышать только то, что хотелось.
- А звездочки такие блестящие, голубенькие были? - не утерпев, встрял в разговор старших стоящий рядом капитан.
- Были. - Михалыч внимательно посмотрел на Фролова. - И по тем трупам, значит, тоже находили... ты дела вел?
- Я.
- Думаешь 'рисуется' кто-то.
- Пока не знаю Быстро все как-то... но этот пункт есть во всех четырех эпизодах.
- Вы, уважаемые, про что? - напомнил о себе Дмитриев. - А то я чувствую себя лишним.
- Михаил Григорьевич, я не успел доложить: у всех трупов в заднем кармане... - капитан вопросительно посмотрел на эксперта, тот кивнул, и Валентин Сергеевич продолжил, - ...обнаружены голубые звездочки в разном количестве. Пластиковые, блестящие, как для рекламы...
- Так, может, они действительно для рекламы? - непонятно почему растерявшись, негромко откликнулся подполковник. - Покажите что ли...
Теперь Михалыч расслышал все очень даже хорошо и вопросительно покосился на Дмитриева.
- Саня, дай-ка подполковнику пакетик с этими штучками полюбопытствовать, - попросил эксперт молодого паренька, наверное, практиканта и тот протянул прозрачный пластиковый пакетик с несколькими блестящими голубенькими звездочками, размером с пятидесятикопеечную монету
- Вот, пожалуйста, товарищ подполковник.
Дмитриев молча, покрутил пакетик перед глазами и вернул его практиканту, дело поворачивалось нехорошей для Дмитриева стороной и это требовало времени на осмысление сложившейся ситуации. Он поджал губы, как бы от недовольства работой подчиненных, и двинулся в сторону вошедших в студию редактора и режиссера, тех, что переругивались в фойе.
- Подполковник Дмитриев, - подойдя, он продемонстрировал удостоверение. - Что, по вашему мнению, произошло?
- Думаю, здесь все было хорошо подготовлено... это провокация... - заявил тот, что повыше, но как-то слишком торжественно, или они по-другому не умели?
- Мы сразу прекратили трансляцию и поставили ... мультфильм, - добавил тот, что пониже
- Вы больше ничего придумать не могли? Впрочем, на другое вы и не способны!
- Можно посмотреть, что прошло в эфир? - вмешался в творческие разногласия подполковник, уж очень приторно они переругивались, вроде даже, с наслаждением.
- Мультфильм? - обрадовался короткий.
- Нет, само происшествие. И копии записей мы изымем.
- Конечно, конечно...
- И с камер слежения все заберем. - Дмитриев обернулся, посмотреть на некоторое оживление в центре студии.
Уносили носилки с телом. Оба творческих работника охнули, сдерживая рыдания, одинаково прикрыли рты ладонями и сжали протянутые друг другу руки.
- Фролов, - позвал капитана Михаил Григорьевич. - Пойдемте, посмотрим запись, товарищ капитан, и забрать все, потом будет нужно.
- Хорошо, товарищ подполковник. - Валентин Сергеевич кивнул на прощание Михалычу и направился к начальству. Они явно сошлись с экспертом, хотя тот был характером колюч и вообще необщителен.
Дмитриев подумал, что это совсем неплохо, значит толковый парень капитан, раз Михалыч не развернул его с вопросами и рассуждениями.
В небольшой комнате, приспособленной под аппаратную, аппетитно пахло горячим кофе и пиццей. Самой пиццы уже не было, а последний глоток кофе из кружки с надписью 'ALEX' и собственным портретом, допивал упитанный и уже немолодой видеоинженер.
- Саша, ну что тут опять за запахи? Что ты тут устроил привокзальный буфет? - возмутился короткий, и Дмитриеву даже показалось, что он надул губы, а его широкий отложной воротник всплеснул уголками. - Вот, покажи все товарищам из правоохранительных органов. А я пойду, мне и одного раза больше чем достаточно.
Режиссер или редактор (наверное, все-таки это был режиссер, но не исключается что и редактор) удалился, не прикрыв за собой дверь. Возможно, для проветривания помещения, а может быть, надеялся услышать, что будет сказано за его спиной.
- С начала? - спросил Алекс, вытирая руки кружевной салфеткой, одновременно пытаясь кончиком языка извлечь застрявшее между зубов. - Или само происшествие?
- С начала и все камеры, - скомандовал подполковник: классическое утверждение, что в их работе нет мелочей, иногда срабатывало.
- Камеры! - вздохнул видеоинженер и полез вытаскивать то, что застряло указательным пальцем. - Камер было всего две, поэтому что-нибудь толковое сочинить с этим народцем трудновато... одни понты... Ладно, смотрим кино по заявкам.
- Лактионов Артур Константинович, культуролог. - Отрекомендовал появившееся на экране, показательно приветливо улыбающееся, лицо ведущего капитан.
- Куль-ту-ролог?
- В визитке так написано... это специалист по культурологии.
- Ну, теперь все прояснилось... - Дмитриев внимательно всматривался в изображение, даже, вытянул шею вперед, что-то мелькнуло знакомое, и он уже хотел попросить отмотать, но камера сама начала медленно разворачиваться, показывая сидящих в зале людей. - Он?
- Да. Силаев собственной персоной. Когда этот момент записан? - капитан даже прищурился, что-то сопоставляя у себя в голове.
- В двенадцать часов двадцать шесть минут, - дежурно откликнулся Алекс, он уже извлек палец изо рта, то ли достиг нужного результата, то ли бросил эти попытки.
- От меня он ушел в одиннадцать часов тридцать минут, вполне мог успеть.
- Логично, если в кадре, значит успел.
Фролову пришлось пропустить укол со стороны начальства, по причине неравности служебного положения и разницы в весовых категориях. Капитан просто сделал вид, что не услышал.
Камера чуть приостановилась на становящемся известным телекореспонденте и Олег, не привыкший еще к подобному вниманию, невольно скосил глаза. Хотя сам всегда ругал не умеющих держаться в кадре естественно. Он был опять (спасибо маме) в капиталоемком комплекте модной одежды с вензелем 'ЗН'. Кстати, и у ведущего пиджак был с такой же эмблемой. Камера не выделяла это специально, но по ходу создания монументального образа ведущего, не могла не показать.
- Опять это 'НЗ'. - Капитан заметил, значит, оператор свое дело знал, причем, весьма неплохо. Возникающие время от времени детали умно акцентировали внимание зрителя по ходу программы.
- 'ЗН', - поправил подчиненного подполковник, - а эта девчушка уже мелькала в другом сюжете. Ну-ка отмотайте и остановите... ага, здесь.
За ширму с подносом не спеша удалялась та самая фанатка с концерта Вяземского или очень похожая на нее девушка. Сразу точно сказать было трудно, поскольку в студии совсем другое освещение, и девушка была одета несравнено более презентабельно, чем на концерте. Капитан про себя восхитился цепкостью взгляда подполковника, но говорить ничего не стал, может быть опасался, что его слова будут расценены как лесть, а еще хуже - подлизывание, хотя у него могли быть и другие причины... личные.
* * *
Самодовольно развалившись в кресле-качалке и разложив подбородоки по цветастому шейному платку, специалист по всем модам сразу, пошевеливая пухленькими пальчиками, рассуждал об общих тенденциях, то есть практически ни о чем. Было понятно, что это завидное умение шлифовалось и оттачивалось годами, пока не превратилось в мастерство.
Простой смертный и представить себе не может, что построение витиеватых фраз, даже не содержащих мысли, в определенных кругах считается трудом тяжким, но благородным, и направленным на просвещение темного большинства, именуемого в лучшем случае 'чернью'. Годы непосильного труда, связанного с разъездами по столицам европейских государств (не всех, а достойных того) легли морщинками, которые теперь уже не скрыть. Время уходило, и нужно было как-то ухватить его, хотя бы за рукав, ведь в стране еще столько людей, не подозревающих о лорде Реглане и считающих 'Haute couture' ругательством. Ведущий задумчиво окинул взглядом прошлое, настоящее и будущее отечественной моды и печально прикрыл глаза.