- Что произошло?
- У трех солдат, плохая кровь. Они больны.
- Кобальт...
- Тише... Я хотела тебе сказать об этом, но что то меня сдерживало. Радиоактивный кобальт при попадании в организм человека, быстро уничтожает красные кровяные тельца и... уже никак его не спасти. Я удивляюсь, почему у трех. Что-то они сделали, ты их должен допросить.
- Хорошо. Что же с ними делать?
- Им больше в тайгу ходить нельзя. Для страховки надо вызвать вертолет и отправить их в часть.
- Как я объясню другим и им самим?
- Скажи, что появились некоторые изменения в крови и их надо оставить для медицинского обследования.
- Хорошо. Пойдем я тебя провожу до палатки.
- Я не хочу. Мне уже не заснуть. Пошли лучше к ручью.
Мы садимся на корягу, прижимаемся друг у другу и молчим. Молчим час и вдруг Катя оживает.
- Костя, спасибо тебе за эту ночь. Я так боялась, что ты что-то скажешь, но все было чудесно. Тебе осталось спать еще час, иди...
Эти трое стоят передо мной с поникшими головами.
- Что же вы сделали в этой деревушке?
- Да ничего.
Они мнутся.
- Говорите точнее. Это важно.
Тот что посмелее начал говорить.
- Это все я, товарищ лейтенант. Там магазин есть и в нем продукты видно были. Ну и залез я в него. Три бутылки портвейна вынес и с ребятами выпили за домом.
Мне хочется надавать им по морде, но я удерживаюсь, от мысли, что они уже... покойники.
- Снимали противогазы?
- А как же пить, конечно снимали.
- В наказание, за нарушение дисциплины, вы с нами сегодня в тайгу не пойдете. А когда мы вернемся, то за вами прилетит вертолет. Придется послать вас на обследование.
Теперь они пугаются.
- Чего-нибудь такое, мы подцепили...?
- Нет, но это нужно сделать для профилактики.
Слово "профилактика" их успокаивает и они веселеют.
- Мы конечно виноваты, извините товарищ лейтенант.
- Ладно, идите в палатку.
Я все пересказал Кате. Она с грустью кивает головой.
- Ты не беспокойся, я здесь без тебя их посажу в вертолет, если он прилетит. Будь поосторожней там.
- Неужели все дело в портвейне?
- Может и в нем, после облучения была реакция, а может быть в пыли, которой они наглотались, когда пили портвейн.
- Я боюсь, что это не первый случай. Может обо всем насказать солдатам?
- Я думаю, что это необходимо сделать. Хватит этой дурацкой секретности, особенно среди нас.
- Спасибо, Катя.
Она внимательно смотрит на меня.
- Иди, Костя. Солдаты ждут.
Мы выходим на новые участки тайги, отнимая у нее тайны зараженных участков. Опять, заросшая и запущенная дорога. В канаве торчит задняя часть газика. Мы выталкиваем его на дорогу. За стеклами скелеты, в военной форме. Рядом с шофером, упершись лбом в стекло остатки офицера с погонами майора. Я открываю дверцу и все с глухим шумом вываливается на землю. Теперь это мешок костей в защитной форме. Рядом падает красная папка. На заднем сиденье трое. Капитан с наручниками на сухих кистях руки и два сержанта по бокам с автоматами. Когда я открываю вторую дверцу, они не падают. Я поднимаю папку с земли.
- Проверь, - и отдаю ее ближайшему дозиметристу.
- В норме, около 100, - отвечает он.
- Вытащите их документы, - приказываю солдатам.
Разламывая кости, дозиметристы копаются в остатках мундиров и вскоре все документы оказываются у меня в руках.
- Пошли дальше.
Изуродованные остатки людей остаются сзади. Фон пока не меняется.
В лагере шум. Прорубив через зараженные участки тайги просеку от центральной дороги, к нам подошел со взводом Гришка. Теперь количество палаток увеличилось и машины завоняли своим естественным запахом, отравляя все вокруг. Солдаты мыли машины прямо в ручье, снимая с них радиоактивную пыль и грязь.
- Костя, я лягу здесь.
Гришка безапелляционно отодвинул мою раскладушку ближе к выходу.
- Что у вас новенького? - спросил он.
- Все по прежнему. Мы почти вышли на периферию полигона и фон пока поднялся раза в четыре и не собирается повышаться.
- Это хорошо. Я вам крытые машины привез для перевозки людей, что бы время меньше на переходы тратили.
- Начштаба, чего-нибудь передавал?
- Не - а... А вот Клавка, вот такой привет передает.
Он обвел руками невидимое пространство.
- Иди ты...
Гришка ржет. Приходит Гришкин прапор.
- Товарищ лейтенант, там врачиха требует, что бы мы сдали кровь и прошли медицинский осмотр.
- Вот я ей сейчас...
- Постой, постой. Ты ведь через зараженную зону шел...
- Ну шел...
- Так пройди, пожалуйста, обязательно медицинский контроль. У меня уже трое накололось.
Гришка сразу стал серьезным.
- Слышал, прапорщик, всех на медицинский осмотр. И что бы сам во главе.
- Ты тоже сходи.
- Неужели так серьезно?
- Да.
Гришка уходит.
Я достаю папку и раскрываю ее. Здесь дело капитана Романова, отказавшегося посылать батальон на бессмысленную смерть. Постановление прокурора об аресте, куча доносов, опросы свидетелей- все это есть, чтобы доказать виновность офицера.
Я сообщил по радиостанции начштаба, что нашел папку с документами и тела арестованного и следователя.
Вечером ко мне приходит Катя. Ее вид опять встревоженный.
- Костя, пойдем прогуляемся.
Гришка, валяющийся на раскладушке сразу ожил.
- Катенька, почему он. Я что хуже?
- Мне надо кое-что ему сообщить.
- Вот всегда так. Как целоваться, так Костя, а как пахать, так Гришка.
- Пахать ты действительно умеешь, а вот в остальном слабоват.
- Как это? - взметнулся Гришка.
- Ума маловато.
- Ну хватит вам, - встреваю я. - Пошли, Катя.
- Что произошло?
Мы идем опять вдоль ручья.
- Костя, мы сейчас провели анализ крови у прибывших с Григорием людей.
- Ты нашла...?
- Да, у четырнадцати человек.
- Что же Гришка с ума сошел. Неужели он не проинструктировал людей?
- У Григория тоже...
- Не может быть?
Катя молчит и старательно вышагивает по камешкам.
- Как же я ему объясню...?
- Завтра вызывай вертолет. Всех их надо госпитализировать.
- Черт возьми, это же какая-то мясорубка. Неужели там на верху ничего не понимают.
- Может и понимают, но для того, чтобы сохранить честь мундира идут на все. Им надо сейчас скрыть следы гибели большой массы людей после испытания. Для этого каждый год гонят в тайгу партии дозиметристов и дезактиваторов, чтобы сжечь доказательства.
- Откуда ты все знаешь?
- Я живу в этой части четыре года. Два года жила с мужем и два без него. Передо мной прошла подготовка к этим испытаниям и уже тогда я осознала ужас произошедшего. После, три партии мальчиков- солдат и офицеров, в течении трех лет провожала я в тайгу и вернулись повара и больные, только те которые не ходили в лес. На второй год ушел мой муж и пропал тоже. Да, фон и тогда исчезал медленно, но в этот год он понесся со скорость курьерского поезда и теперь пришло время заметать военным следы. Я уверена, когда ты доберешься до рубежей обороны, то ужаснешься тому, что увидишь. Но то что увидишь, тебе придется уничтожить своими руками.
- Весьма невеселая перспектива. Так ты мне все-таки подробно не рассказала, что испытывалось на полигоне?
- Ты почти все уже знаешь. Новая бомба, на подобии ядерной, только без ударной волны, пожаров, с одной ужасной проникающей радиацией. По замыслу физиков, все живое в радиусе 20 километров должно погибнуть. Так и вышло, только не рассчитали, даже верней не знали ее коварных свойств. Необычная радиация охватила более обширные районы перевалив радиус до 100 километров. Это гораздо выше, чем рассчитывалось и все что было живым: люди, звери, птицы- все погибло.
- Это кобальтовая бомба?
- Может быть, шепотом ее называли и так, но я кое что исследовала, кое что узнала. Это ужасное оружие, опасно особенно для тех, кто не защищает дыхание.
Гришка дремал. Я разбудил его.
- Теперь говори, ты инструктировал людей при работе в лесу?
- Что ты привязался?
- У тебя тринадцать человек заболело.
- Врешь.
Гришка уже сидел, напрягшись как струна.
- Катя мне сообщила. Анализы показали, что в крови уже начался процесс...
- Не может быть. Да, я действительно лесорубам, когда они прочищали просеку к тебе в лагерь, разрешал спать в закрытых кабинах без противогазов.
- Зачем, ты же нарушал инструкцию?
- Я и сам так спал.
- Гриша, здесь больше всего страшна пыль, которая попадет в глотку. Она радиоактивна и обладает черт знает какими особыми свойствами. И не смотря на то, что сейчас идет быстрый процесс распада, ее влияние на действие лимфатических узлов человека огромно. Понимаешь, это уже покойники. Это не та обычная радиация, о которой нас пичкали в школе, это новые радиоактивные соединения кобальта, еще не обследованные и неизвестные.
- Вот зараза, наверняка эти засранцы даже в сортир ленились одеть противогазы. Списки у Кати?
- У нее. Но ты завтра на расправу к полковнику полетишь вместе с больными. Оправдывайся сам.
- У нее. Но ты завтра на расправу к полковнику полетишь вместе с больными. Оправдывайся сам.
Гришка мучительно смотрит на меня.
- Костя, но ведь я сам без противогаза бегал. Я тоже...
- Не знаю.
- Значит тоже.
Теперь Гришка лег на спину и затих.
Начштаба прибыл утром злой как черт.
- Вы что под трибунал хотите? - ревел он на нас в палатке. - Идиоты, элементарных правил не можете соблюсти.
- Это все я виноват, товарищ подполковник. - Выступил Гришка.
- Конечно ты, а кто же еще. Там в городке не знали как от тебя высвободиться. Всех баб перепортил, пользуясь тем, что у них мужики перемерли. Теперь здесь ухлопал массу людей. Собирайся, полетишь со мной. А вы, товарищ лейтенант, - это уже ко мне, - берите его оставшихся людей под свое командование. Задача немножко изменилась. Будете собирать остатки людей, зверей, всех птиц и все жечь. Сжечь деревни, ни чего больше от туда не брать. Когда дойдете до линии обороны, также собрать все трупы и уничтожить. Где найденные документы?
Я подаю красную папочку. Подполковник читает, потом возвращает мне.
- Сжечь и сейчас же. Нечего плодить бумаги, тем более на верху. Ему все равно суждено было погибнуть.
Гришка прощается со мной и чуть не плачет.
- А помнишь, как мы генералу на полустанке ответили. Я сказал: "Женилка не выросла...", а ты наоборот "А у меня выросла". Эти роковые слова и послужили поводом, что бы мы оказались здесь.
- Прибудешь в поселок, передай привет всем, даже этой пресловутой Клаве.
Гришка, уже криво улыбается.
- А как ты ее все-таки. Она выла на весь поселок.
- Ладно тебе.
- Послушай мой совет, совет опытного Донжуана. Самая лучшая здесь женщина, это Катя. Держись ее.
Мы обнялись. Шумел двигателем вертолет и через его рев слышались отрывистые крики начштаба.
- Где этот...? Лейтенант сюда...
Мне захотелось плакать.
Теперь мы проверяем местность вдоль заброшенного тракта. Фон как повысился в четыре раза, так и стоит. Вдали замелькали бетонные сооружения, валы земли и мачты радиостанций полигонного рубежа, уже фактически цели нашей операции. И сейчас же фон подпрыгнул до 350 мкр/ч.
Вдруг, на нас сзади понеслись клубы дыма, который несло на Север в нашу сторону, от горевших деревень и гор собранных костей и мундиров. Фон бешено стал нарастать и достиг 1000 мкр/ч. Я вынужден был повернуть людей подальше от дороги на Запад в тайгу. Мы бежали, как проклятые под этими горячими костюмами химзащиты. Только через два километра, я остановил взвод. Стал пересчитывать и двух человек не досчитался.
Кричать в противогазах было бесполезно, а держать людей под изменяющимся фоном нельзя. Я расстрелял в воздух две обоймы из пистолета и увел всех в лагерь.
Катя и Маша сидят у меня в палатке и успокаивают.
- Может они придут позже, - говорит Маша.
- Даже если заблудятся, то возможно пойдут по солнцу, по направлению дыма.
- В их распоряжении осталось восемь часов...
- Почему восемь?
- Синоптики предупредили о подходе туч с дождем. Если тучами затянет небо, никто от туда не выберется.
- Сколько дней будет дождь, говорили?
- Предположительно, двое суток.
В палатку входит Гришкин прапор, который жег деревни.
- Разрешите, товарищ лейтенант.
- Да, входите.
- Одну деревню сжег полностью. Пропахал "мертвую" полосу вокруг и все что там было превратили в пепел. Но у нас неприятности.
- Что еще?
- Проклятые костюмы химзащиты у некоторых, не выдержали температуры и потекли.
- Черт, срочно солдат вымыть в ручье и выскоблить. После к врачу на анализы. Еще не все потеряно, только бы они не нахватались воздуха без противогазов.
- Нет, нет, что вы. Я им так и сказал, лучше горите, но противогазы не снимайте.
- Костя я пойду. Надо все проверить. Пошли, Маша.
Катя с Машей выскочили из палатки.
- И еще, к нам прибилось два солдата из вашего взвода. Прямо так и вышли на нас. Но уж больно квелые какие-то ребята. Я их уложил в машину и привез.
- Промойте их тоже. Отведете потом к врачу.
Хлынул дождь, как из ведра. Я пришел в палатку к женщинам.
- К вам можно.
- Входите, Костя. Заткните как следует, только эту дверь.
Я застегиваю дверь на пуговички.
- Наверняка пришел узнать результаты исследования, - усмехается Катя.
- Если можно. Как ребята?
- Если ты про двоих потеряшек, то они еще хорошо отделались. Рентген 100 схватили, а дезактиваторщики вообще только отделались испугом, правда один схватил малую дозу, но это пока пустяк.
- Что делать будем с этими двоими.
- Пусть недельку под моим присмотром отлежаться, а потом бери их опять в дело.
- Катя, что же произошло? Понимаешь, пошел дым и резко увеличился фон.
- Ты меня спрашиваешь? Я-то откуда знаю? В воздух поднялись легкие радиоактивные частички и накрыли вас. Все, что я могу сказать.
- А не является ли результатом того, что теплые массы воздуха, проходя над землей всосали с нее все частицы, притянув к себе их как магнит. Сразу резко поднялся фон. Чертова бомба, сколько она еще нам принесет сюрпризов.
- Какая бомба? - заинтересовалась Маша.
- Маша, ты лучше не задавай лишних вопросов. Костя, все может быть.
- Да, я уже совсем запутался. Как выйдем в тайгу, обязательно сделаю костер, может и получу ответ.
- Слушай, кончай. Хочешь чаю.
- Хочу.
Два дня идет дождь. Мы сидим в палатках и никуда не выходим. Наконец солнце пробило тучи и взвод стал готовиться в поход. Я вызвал прапора дезактиваторщиков.
- Сегодня вы пойдете с нами. Жечь ничего не надо.
- Там еще деревня осталась. Работы дня на три.
- Не надо. Мы сегодня выходим на рубеж и нужно много рабочих рук. Жечь все будем там, а деревни потом. Уничтожать все будем поэтапно, чтобы больше не попадали люди под дым.
- Что нам взять?
- Лучше понадежней одеться.
- Слушаюсь.
То что мы видим, это жутко. Мертвые пушки и танки через капониры грозно глядят на Север. Деревянные, бетонные дзоты и доты, понатыканые у поверхности земли, смотрели прикрытыми окнами в одну сторону. И все это мертво. Везде мертвые останки бывших воинов застыли, как их прибрала смерть.
Вот землянка в 6 накатов. Внутри на нарах заснули скелеты, всунутые в армейскую форму. Несколько таких фигур сидят за столом, уронив костяшки рук на черное домино. Кто из них думал о смерти?. Никто.
- Товарищ лейтенант?
Затянутый в костюм химзащиты противогаз, тыкает резиновым пальцем в плечо.
- Там бункер, - хрипит он, отмахиваю рукой вправо.
Бетонная дверь ни как не поддавалось. Наконец, после усилия трех солдат она со скрипом отошла в сторону.
- Дозиметриста сюда.
- Фон у пять раз выше нормы.
Темный провал, заметался светом фонариков. На столе большая карта. На ней лежат грудью две генеральские мумии. Голые черепа уперлись друг в друга и пустыми глазницами смотрят на красные и синие линии карты. Вот другой скелет-мумия обхватил ручки перископа и даже не упал, а так и висит, получив смертельный заряд излучения. Он одет в гражданский костюм и меня удивили очки, приклеенные к его глазам. Здесь много и других трупов. Там телефонисты, операторы и цвет высшего офицерского звена, занятый уже своей бесполезной работой.
- Какой фон?
- В пять раз выше нормы, - гудит невидимый дозиметрист.
- Прапорщика сюда.
- Я здесь, - шипит противогаз.
- Собирайте людей. Начинайте выносить мертвых в ложбинку сзади бункера. Все документы собрать и отнести к машинам, легкое оружие тоже.
Вторую неделю собираем трупы и легкое оружие из всех закоулков линии рубежа в большие горы. Люди измотались и одурели от этого бесконечного количества смерти. Появились первые больные. Сошел с ума молоденький солдат и его пришлось вывезти в часть.
- Дайте людям перерыв, - говорит прилетевший начальник штаба. Посылайте небольшие сменные команды, пусть сжигают пока то, что есть. Я вам завтра вышлю два бензовоза. Будете обливать трупы прямо из шлангов.
- Погода, какая будет?
- На две недели будет в норме. Еще оставляю вам особиста. Пусть разбирается с документами. Выделите ему отдельную палатку.
- Разрешите вопрос, товарищ подполковник?
Тот кивает головой.
- Что с моими ребятами, которых я отправил вам в часть? Что с моим другом?
Подполковник сразу закис.
- Плохо... Один умер, остальные в агонии. К сожалению, твой дружок тоже в таком же положении.
Старший лейтенант смотрел на меня презрительно сквозь узкие монгольские глазки.
- Мою палатку, пожалуйста, поставьте вон туда.
- Это далеко от лагеря. Вы не боитесь?
- Кого? Звери от сюда бежали. А вас я не боюсь.
- А причем здесь я?
- Не причем. Говоря о вас, я подразумеваю весь лагерь.
Пожалуй с этим тюрком мы не договоримся.
Катя пришла ко мне в палатку с необычной просьбой.
- Костя, помоги мне. Вы нашли во второй деревне погибших дозиметристов, которых посылали раньше вас.