– Ха-ха-ха, похоже, дети везде дурачатся одинаково… Но он тебя не бил, ничего такого. Верно?
– Конечно, – ответил Юджио, распахнув глаза. – Такое он просто не мог. Ведь это –
– …Строго запрещено Индексом Запретов. «Без уважительной причины не дозволяется уменьшать Жизнь другого человека». …Но погоди, а прятать туфли разве можно? Воровство же тоже запрещено, нет?
– Воровство – это когда ты делаешь чужую вещь своей без разрешения. Священные слова в Окне Стейсии, которые показывают, кто владеет вещью, меняются только через двадцать четыре часа после того, как она окажется в руках или дома у другого человека. Поэтому даже если вещь взяли с разрешения, ее можно вернуть в течение дня, а если без разрешения – имя владельца не исчезнет, если ее оставить где-нибудь в другом месте, не дома, так что это не воровство… Эй, только не говори, что ты даже такие простые законы забыл?
Юджио уставился на Кирито, «дитя, украденное Вектором»; его партнер смущенно улыбнулся и встрепал свою черную шевелюру.
– А, н-ну да, это. Конечно же, я не забыл, что ты… погоди-ка. А вот это тогда что? Беркули, значит, нарушил закон, когда попытался украсть «Меч голубой розы» у белого дракона в той истории?
– Эй, эй, дракон же не человек.
– А, п-понятно…
– Так вот, насчет шуточек. Прятать чужие вещи само по себе не запрещено законом. Но если их оставлять на улице, в месте, которым никто не владеет, через какое-то время у них начнет уменьшаться Жизнь, так что, если их быстро не вернуть, получится «порча чужой собственности». Поэтому туфли мне всегда возвращали к вечеру, иногда, правда, довольно поздно… но какое это имеет отношение к поведению Райоса и Умбера?
Юджио склонил голову набок; Кирито заморгал, будто начисто забыл, что именно он поднял эту тему, а потом ответил:
– Да-да, конечно. Ээ, понимаешь, в Академии в придачу к Индексу Запретов есть еще такой длиннющий список правил, что это даже нелепо. И там даже есть такое, что «Не дозволяется входить в комнаты других учеников и работников Академии без разрешения». Словом, Райос и Умбер не могут сюда войти, а все наши вещи хранятся именно здесь. Совсем другое дело, конечно, если мы оставим что-то ценное в общественном месте и не примем каких-то мер предосторожности… – здесь Кирито почему-то сделал паузу, но вскоре продолжил: – Но мы, конечно, этого не делали. Так что Райос и его дружок в принципе ничего не могут сделать с нашими вещами, в отличие от Джинка, который в Рулиде издевался над беспомощным маленьким Юджио.
– Насчет беспомощного говорить было необязательно. Хмм… ясно. Я раньше даже не задумывался над этим, но в нашем общежитии действительно никак нельзя напакостить другому, кроме как словами оскорблять.
– А оскорбления, если перейдут грань, становятся «проявлением неуважения», а тогда уже начинает работать «право наказания».
Добавив эти слова, Кирито ухмыльнулся.
Право наказания – привилегия, которую правила Академии дают элитным ученикам; фактически они могут исполнять обязанности учителей. В случае «проявления неуважения» или безрассудства на грани нарушения правил, на которое нельзя закрыть глаза, элитным ученикам разрешается по собственному усмотрению назначать наказания, соответствующие тяжести проступка. Тот случай с Кирито, когда он испачкал форму Уоло Левантейна, предыдущего первого меча, и в наказание ему было приказано участвовать в поединке до первого удара, до сих пор был свеж в памяти Юджио.
Право наказания предназначается в основном для того, чтобы наставлять младших и старших учеников, но в правилах Академии не говорится, что только их и дозволяется наказывать. То есть один элитный ученик теоретически может наказать другого элитного ученика[1]; не исключено, что как раз поэтому Райос и Умбер поумерили свои оскорбления и насмешки по сравнению с прошлым годом.
Кирито осушил свою чашку; Юджио налил ему еще, и Кирито, добавив туда чуть-чуть молока, осторожно помешал. Затем принялся искусно вертеть серебряную ложечку между пальцами, будто задумавшись о чем-то, но вскоре кивнул и продолжил:
– Раз они ничего не могут сделать с нашими вещами, значит, им остается придумать что-то только с нами самими. Самый быстрый и простой способ – навязать нам дуэль до первого удара и нанести этот самый удар, но это они уже испробовали на тебе, Юджио, и получили ничью. Ну а кроме этого – о, ну да, если подумать… им остается разве что подкупить меня, чтобы я держался от тебя подальше.
– Ээ… – растерянно мекнул Юджио, после чего, покраснев, захлопнул рот; Кирито ухмыльнулся и напыщенно произнес:
– Не беспокойся, мальчик мой. Старший брат не оставит тебя в беде.
– И, и вовсе я об этом не беспокоился! …Но кстати насчет денег, что если они скупят все особые мясные пирожки в лавке Готторо?
– Да, это может сработать, – с непроницаемым видом кивнул Кирито, но не выдержал и расхохотался.
– Ладно, шутки в сторону, – отсмеявшись, произнес он наконец. – В общем, если они не могут ничего сделать ни с нами, ни с нашими вещами, похоже, нам не о чем особо беспокоиться.
Но тут лицо Кирито напряглось, и он продолжил рассудительным голосом:
– Но с другой стороны, с них станется придумать что угодно, если только это не против Индекса Запретов и правил Академии. Вряд ли они хоть чуть-чуть согласны отдать свое положение первого и второго мечей Академии… Юджио, думай, постарайся найти, что мы могли упустить.
– Ага, понял. До первого турнира меньше месяца. Будем осторожны оба, чтобы сражаться с ними в лучшей форме.
– Ага. …Кстати, может, они как раз планируют напугать нас, заставив волноваться. Ладно, будем сохранять спокойствие и вообще стэй кул[2].
Произнеся эти странные слова, Кирито осушил свою чашку. Юджио удивленно моргнул.
– Что ты сейчас сказал? С… ст?..
У его партнера почему-то забегали глаза, потом он откашлялся и ответил:
– Это, ну, в общем, первая заповедь стиля Айнкрад. Она означает, ну, примерно вот что: сохраняй хладнокровие и продолжай идти вперед. А еще так можно прощаться… вроде «ну, пока».
– Хех. Понял, запомню. Ст… стэй кул.
Эти слова – насколько понял Юджио, на священном языке, как и названия секретных приемов, – были для него внове, однако показались удивительно знакомыми, когда он произнес их вслух. Еще несколько раз он их шепотом повторил; потом Кирито, на лице которого почему-то было написано смущение, хлопнул в ладоши.
– Ладно, скоро уже десять, пора расходиться. Теперь насчет завтра, Юджио: мне надо будет заняться одним ерундовым дельцем –
– Ну уж нет, Кирито. Сбежать я тебе не дам, тем более в этот раз.
Убирая чайные принадлежности, Юджио кинул на партнера укоризненный взгляд.
На завтрашний день отдыха у них были планы прогуляться на открытом воздухе – впрочем, местом назначения был лес на территории Академии – для укрепления связей со слугами, Тиизе и Ронье. Еще когда Кирито приглашали поучаствовать, Юджио предугадал, что он придумает какой-нибудь повод сбежать. Сейчас он вздохнул и сказал:
– Слушай, мы уже месяц как наставники Тиизе и Ронье. С тобой ведь Солтерина-семпай тоже хорошо обращалась, когда ты был ее слугой в прошлом году, да?
– Ну, если не считать тренировок, то да. …Интересно, кстати, как она сейчас…
– Не меняй тему. Я хочу сказать, что теперь твоя очередь быть хорошим наставником. Уясни: девушки придут завтра в девять утра; так что к этому времени будь готов!
Юджио навел указательный палец на Кирито; тот ответил протяжным «лаааадно» и встал с дивана. Потом друзья отнесли чайные принадлежности к раковине в уголке гостиной; Кирито их вымыл, а Юджио вытер. В Рулиде и Заккарии жители доставали воду из колодцев, но в большинство домов Центории чистая вода приходила по металлическим трубам, стоило только рычажок повернуть. Когда Юджио увидел это впервые, он решил, что перед ним наверняка Божественный инструмент, как «Часовые колокольни»; но на самом деле вода бралась из расположенных в каждом квартале громадных колодцев, а по трубам ее гнали Священные искусства – заклинания элемента ветра.
В результате вытекающая из кранов вода была всегда свежей, и можно было не беспокоиться, что у нее кончится Жизнь, как у воды, поднятой из колодца вручную. Как бы радовались дети в Рулиде, которых каждое утро заставляют набирать воду! Подобные мысли бегали у Юджио в голове, пока он, закончив вытирать посуду, расставлял чистые чашки на полке.
Глотнув воды прямо из-под крана, Кирито вытер рот рукой и с наслаждением зевнул.
– Ладно, разбуди меня тогда завтра в восемь. Спокойной ночи, Юджио.
– Восемь – это слишком поздно, давай в половину! Спокойной ночи, Кирито, – произнес он дежурную прощальную фразу, а потом внезапно добавил: – …Стэй кул.
– Ладно, разбуди меня тогда завтра в восемь. Спокойной ночи, Юджио.
– Восемь – это слишком поздно, давай в половину! Спокойной ночи, Кирито, – произнес он дежурную прощальную фразу, а потом внезапно добавил: – …Стэй кул.
После этих слов Кирито, уже направившийся было к себе в спальню, обернулся и с неловкой улыбкой произнес:
– Так, конечно, можно прощаться, но не каждый день, когда уходишь спать. Так говорят, только когда на самом деле расстаются.
– Хмм, как все сложно. Ладно… тогда – до завтра.
– Ага, до завтра.
Помахав рукой, Кирито исчез в своей спальне, расположенной за северной стеной гостиной. Юджио погасил лампу и вышел в противоположную дверь.
Спальня размером в половину той, где жили десять младших учеников, была идеально прибрана Тиизе, слугой Юджио, так что ни пятнышка грязи видно не было. Переодевшись в пижаму, Юджио плюхнулся на мягкую кровать.
На него тут же навалилась сонливость – и тут в ушах неожиданно раздалась фраза из недавнего разговора.
«Но с другой стороны, с них станется придумать что угодно, если только это не против Индекса Запретов и правил Академии».
Эти слова произнес Кирито, предупреждая его насчет Райоса и Умбера. Юджио тогда кивнул, но вообще-то такой ход мыслей ему трудно было постичь быстро.
С раннего детства до нынешнего дня было немало случаев, когда Юджио тоже искал дыры – в правилах деревни Рулид, в правилах городской стражи Заккарии, в правилах Академии мастеров меча. Однако главному закону Мира людей, Индексу Запретов, он пытался бросить вызов ровно ноль раз… нет, все-таки один.
Этот единственный раз был восемь лет назад, когда Рыцарь Единства из Церкви Аксиомы прилетел в деревню, чтобы забрать Алису. Юджио хотел ударить рыцаря «Топором из кости дракона», который был у него в руках, и спасти Алису; но он тогда и шага не сделал. Даже сейчас при воспоминании об этом у него почему-то странно пульсировало в глубине правого глаза.
Конечно, сейчас он ни капли враждебности к рыцарям Церкви не испытывал. Тот рыцарь забрал Алису по закону, а значит, Юджио должен законным путем заслужить право войти в двери собора, и тогда он вновь встретится с Алисой. Именно ради этого Юджио покинул родную деревню и, преодолев множество преград, стал элитным учеником Академии.
Но если, как сказал Кирито, Райос и Умбер считают, что «можно делать все, что не запрещает Индекс»… значит, они лишь с неохотой подчиняются основному закону, установленному еще при рождении мира (как учит Церковь Аксиомы)? Значит, они в душе считают Индекс Запретов помехой?..
Такого просто не должно быть, даже у Райоса и его дружка. Всего лишь подвергать сомнению Индекс Запретов – и то непростительно; Индекс есть непреложная истина, абсолютный закон, которому обязан подчиняться даже император.
Глядя в тускло-синий от бледного лунного света потолок, Юджио слегка закусил губу. Если такая мысль дозволена – зачем он покорно подчинялся этому закону, когда стоял и смотрел, как Рыцарь Единства забирает Алису, и потом, когда шесть следующих лет тщетно долбил топором по Кедру Гигасу?
В глубине правого глаза запульсировало чуть болезненно. Юджио заставил себя опустить веки, отмел прочь метавшиеся в голове мысли и провалился в неспокойный сон.
Лес занимал процентов тридцать окруженной высоким железным забором территории Академии мастеров меча. Старые деревья, покрытые золотистым мхом, и солнечный свет, пробивающийся сквозь колышущиеся кроны и падающий на зеленую траву, напоминали Юджио лес возле родной деревни; но, поскольку столица Центория находилась намного южнее Рулида, здесь в изобилии водились разные мелкие животные. Многих из них Юджио на севере вовсе никогда не встречал. Купающиеся в солнечном свете маленькие лисы и тонкие, длинные змеи бирюзовых оттенков привлекали его взгляд даже сейчас, хотя в Академии он проучился уже год.
– Юджио-семпай, ты слушаешь? – внезапно донеслось сбоку. Юджио поспешно повернулся.
– Прости, прости, я слушаю. …Так что?
– Ты не слушал!
Девушка, протестующе замотавшая головой с волосами цвета спелых яблок, была слугой Юджио, звали ее Тиизе Штолинен. Избегая взгляда ее глаз того же цвета, что и волосы, Юджио принялся лихорадочно искать оправдания.
– Ну, ну, лес тут такой красивый, что я просто… и редкие животные тут…
– Редкие? – Тиизе, проследив за взглядом Юджио, равнодушно пожала плечами. – Это же просто лиса кинтоби, нет? Их даже в городе под деревьями полно.
– Ээ… Да, кстати, ты же родилась в столице, да, Тиизе? Твой дом недалеко?
– Он в восьмом квартале; от пятого, где Академия, это далековато.
– Понятно… нн, э?
Юджио взглянул на идущую рядом с ним Тиизе. Форма младших учеников, которую он в прошлом году считал немного безвкусной, на девушке выглядела удивительно изящно. Этого, впрочем, следовало ожидать; не будь Тиизе ученицей той же Академии, что и крестьянский сын Юджио, он ведь даже говорить с ней не мог бы надеяться.
– Погоди, Тиизе, ты же из дворянской семьи, да? Вроде бы я слышал, что дворяне все живут в третьем и четвертом кварталах… – застенчиво поинтересовался он. Тиизе опустила голову, будто от стыда, и едва заметно кивнула, но тут же решительно замотала головой.
– Отец – дворянин всего лишь шестого класса… но низкий класс – это тоже хорошо. Рядом с правительственным кварталом могут жить только дворяне четвертого класса и выше, ну и во многом другом у пятого и шестого меньше прав. Мой отец часто говорит: «Куда проще простолюдинам – они могут говорить что хотят и не бояться высших классов с их правом судить»… ой, я, я извиняюсь, я просто… – Тиизе на ходу поклонилась, явно считая, что только что проявила непочтительность к Юджио, который как раз был простолюдином.
– Не волнуйся. Лучше вот что скажи… право судить разве не у всех дворян есть?
Юджио задал этот вопрос, одновременно вспоминая Имперский закон, который он учил в прошлом году; в ответ мгновенно последовало «нет!».
– Право судить есть только у четвертого класса и выше, а дворяне пятого и шестого классов могут быть только подсудимыми. Отец сейчас работает в правительстве секретарем, и у него все в порядке, но, по-моему, среди других из пятого и шестого классов, кто работает в Императорском дворце и в правительстве, очень многие получили наказания за то, что оскорбили дворян высших классов. …Ну, правда, когда взрослые между собой разбираются, это в основном не физические наказания, а уменьшение жалования и тому подобное.
– П-понятно… да, в мире дворян свои сложности, похоже… – заметил Юджио, широко раскрыв глаза. Красноволосая младшая ученица, кинув на него взгляд, почему-то покраснела и поспешно ответила:
– Ну, к-как я говорила уже… такие, как я, дочь дворянина шестого класса, – мы только по названию дворяне; а живем мы почти так же, как простолюдины.
– Хмм…
Издав этот невнятный звук, обозначающий то ли согласие, то ли несогласие, Юджио вновь углубился в размышления о том, как устроена Империя.
Общественное устройство Северной Империи Норлангарта определяется Имперским законом, распространяемым правительством. Вообще-то проступки и наказания за них прописаны в Индексе Запретов, стоящем выше Имперского закона, так что последний посвящен в основном классовой системе общества. Проще говоря – правам дворян и правам простолюдинов.
Когда Юджио еще был младшим учеником, на уроке Закона (кроме этого предмета, им преподавались еще Священные искусства и История) некий черноволосый ученик задал пожилому преподавателю вопрос: «Учитель, почему в Империи есть дворяне и простолюдины?»
Учитель, дворянин низкого класса, на секунду лишился дара речи, но затем строгим тоном ответил:
«Согласно пророчеству, оглашенному Церковью Аксиомы в древнейшие времена, настанет день, когда армия тьмы вторгнется в Мир людей через четыре прохода в Граничном хребте… "северную пещеру", "западное ущелье", "южный коридор" и "восточные ворота". Чтобы уничтожить злых полулюдей, все жители четырех империй, имеющие Священный Долг Имперского рыцаря или Имперского стража, должны будут сражаться в Армии Мира людей. Когда это время придет, во главе Армии Мира людей встанут дворяне, ради этого они и должны оттачивать владение мечом, изучать Священные искусства, тренировать дух и тело».
При этих словах Юджио охватило искреннее благоговение – правда, вместе с еще каким-то непонятным чувством.
Два года назад Юджио вместе с Кирито сражался с бандой гоблинов, вторгшихся из страны тьмы через ту самую северную пещеру, которую упомянул учитель. К несчастью, в самый разгар боя Юджио потерял сознание от удара вождя гоблинов, но страшный вид этих полулюдей и их дикие хриплые вопли до сих пор оставались у него в памяти. Юджио и Кирито, обсудив это дело, решили никому в Академии о том сражении не рассказывать, но, распиши они все в подробностях, возможно, половина девушек-учениц попадала бы в обморок.