— Нет! — огрызнулась я. Конечно, я обрадовалась появлению кота, но его тон мне не нравился. Я же не виновата, что гоблины за нами погнались. — Зря ты ее спугнул, Грим. Она мне жизнь спасла.
Кот встряхнул хвостом и окатил меня брызгами.
— Единственная причина, по которой она вытащила тебя из воды, — это любопытство. Если бы не я, она бы тебя или завлекла на дно своими песнями, или попросту съела. К счастью, русалки трусливы, предпочитают драться под водой, обладая там всеми преимуществами своей породы. Давай лучше поищем, где отдохнуть. Ты ранена, да и мне плавание далось нелегко. Если можешь идти, советую так и поступить.
Я поморщилась и поднялась на ноги. Плечо горело огнем, но если прижать руку поближе к груди, резкая боль стихала до тупой и ноющей. Я закусила губу и поковыляла за Грималкиным, подальше от реки и вглубь владений Лесного владыки.
Невзирая на усталость и боль, я с любопытством таращилась по сторонам.
Вскоре глаза у меня покраснели и заслезились — так долго я не моргала. На этом берегу пейзаж ничуть не походил на призрачную серость дикого эльфийского леса. В отличие от размытых, выцветших красок, здесь все резало глаз невероятной яркостью и пестротой: изумрудно-зеленые резные листья, переливающиеся на свету, буйная; радуга цветов, сияющих, точно драгоценные каменья на солнце... Однако удивительная красота не разгоняла моих мрачных предчувствий. Все казалось каким-то... ненастоящим, как налет воображаемого поверх действительности, как будто реальности и вовсе не существует.
Опухшее плечо горело, кожа покраснела. По мере того как солнце поднималось все выше в небе, пульсирующий жар растекался по руке, разливался на спину. Пот струился по лицу, глаза щипало, Ноги дрожали.
В конце концов я, задыхаясь, рухнула под сосной; меня колотил и жар, и озноб одновременно. Грималкин, высоко задрав хвост, описывал вокруг меня круги. На какой-то миг мне почудились два Грималкина, но я сморгнула пот, и кот перестал двоиться.
— Со мной что-то не так, — выдохнула я.
Кот только холодно меня рассматривал. Глаза его вдруг поплыли прочь от морды и зависли в воздухе между нами. Я быстро поморгала, и кот опять принял нормальный облик.
Грималкин кивнул.
— Сонный яд, — пояснил он. — Гоблины мажут ядом свои копья и стрелы. После того как начинаются галлюцинации, жертве долго не протянуть.
Я с трудом перевела дух.
— Неужели нет противоядия? Прошептала я, стараясь не смотреть на лист папоротника, который вдруг пополз ко мне, как паук. — Никто не сумеет помочь?
— Туда-то мы и идем. — Грималкин встал и оглянулся на меня. — Уже недалеко, человек. Смотри только на меня, не обращай внимания ни на что другое, что бы тебе ни почудилось.
Я трижды пыталась встать на ноги. Наконец я выпрямилась и, покачнувшись, сделала шаг вперед. Потом еще один. И еще. Мне казалось, я шла за Грималкиным долгие мили. После того как на меня бросилось дерево, сосредоточиться стало очень сложно. Несколько раз я теряла Грималкина из виду, а пейзаж вокруг корчился жуткими волами, лес грозил мне лапами-ветками, из теней выступали чьи-то силуэты, звали меня по имени. Земля подо мной дернулась извивающейся массой пауков и многоножек, насекомые ползли по штанинам. На тропинку выпрыгнул олень, склонил набок голову и поинтересовался, который час.
Грималкин остановился, запрыгнул на какой-то валун и, не реагируя на возмущенные вопли булыжника, обернулся ко мне.
— Теперь иди сама, человек, — сказал он, или, по крайней мере, так я расслышала сквозь ругань валуна. — Иди вперед, пока не увидишь... его. Он мне кое-чем обязан, но не склонен доверять людям, так что неизвестно, поможет или нет. К несчастью, вылечить тебя способен только он.
Я пыталась понять слова кота, но в голове жужжала туча мух.
— О чем ты? — пробормотала я.
— Потом поймешь. Если найдешь его. — Кот склонил голову набок и внимательно осмотрел меня. — Ты все еще девственница?
Я сочла последний вопрос частью своего бреда и только хотела расспросить Грималкина поподробнее, как он прыгнул в сторону. Растерянная и сконфуженная, я отмахнулась от роя ос, кружившего у меня над головой, и, спотыкаясь, побрела вперед.
Какая-то лиана ухватила меня за ногу. Я рухнула на грядку с желтыми цветочками. Цветы повернули ко мне свои головки и завизжали, наполняя воздух пыльцой. Я села и обнаружила, что оказалась в залитой лунным светом роще. Повсюду росли цветы, деревья отплясывали, камни хохотали надо мной, а в воздухе метались крошечные огоньки.
Надвигалась тьма. Я обессилено прислонилась к дереву и стала наблюдать за огоньками. Какая-то часть меня смутно ощутила, что я перестала дышать, но мне уже было безразлично.
Облако лунного света отделилось от деревьев и поплыло ко мне. Я безучастно наблюдала за галлюцинацией.
Облако приблизилось, замерцало и изменило форму, напоминая нечто вроде оленя, а иногда как будто ослика... или пони? Существо рассматривало меня древними золотистыми глазами, а на лбу у него рос рог из света.
— Здравствуй, Меган Чейз.
— Привет, — ответила я, хотя губы мои не двигались и воздуха в гортани не было. — Я умерла?
— Не совсем. — Лунное создание негромко рассмеялось и встряхнуло гривой. — Тебе не суждено здесь умереть, принцесса.
— А... — Мысли едва ворочались в набитой ватой голове. — Откуда ты меня знаешь?
Создание фыркнуло и ударило львиным хвостом.
— Мы смотрим в небо и давно увидели, что ты придешь, Меган Чейз. Те, кто изменяет мир, всегда сияют ярко, а от тебя свет — ярче всего. Остался лишь один-единственный вопрос: какой путь ты выберешь и как станешь править?
— Не понимаю...
— Тебе и не надо понимать. — Лунное создание подошло ближе и дохнуло мне в лицо. Меня окатило серебристым воздухом, мои веки дрогнули и смежились. — Поспи, моя принцесса Тебя ждет отец. Передай Грималкину, что я решил помочь не из одолжения, но по своим причинам. Он сможет призвать меня еще один раз.
Спать не хотелось, в мозгу роились и настойчиво жужжали вопросы. Я только собралась расспросить об отце, но создание коснулось рогом моей груди, и меня бросило в жар. Я стала глотать воздух и открыла глаза.
Лунная роща исчезла. Я лежала на лугу, и высокие травы колыхались от ветра, а горизонт занимался розовым. Обрывки странного сна выветривались из головы: ходячие деревья, говорящий олень, создание изо льда и лунного света. Что произошло на самом деле, а что мне привиделось в бреду? Я чувствовала себя хорошо — даже лучше, чем просто хорошо! Со мной и впрямь что-то случилось.
Зашелестела трава, будто кто-то подбирался ко мне сзади.
Я стремительно обернулась и в двух шагах от себя обнаружила свой ярко-оранжевый рюкзак. Я схватила его, раскрыла... Еда, конечно, пропала, как и фонарик, и аспирин, однако запасная одежда осталась, скомканная и промокшая насквозь.
Я озадаченно смотрела на рюкзак. Кто же притащил его из лагеря гоблинов? Вряд ли Грималкин стал бы за ним возвращаться, особенно переплывать через реку. Однако рюкзак лежал передо мной, грязный и мокрый, но тем не менее... А одежда высохнет.
И тут я припомнила кое-что еще. Меня аж подбросило.
Я расстегнула боковой кармашек и вытащила вымокший айпод.
— Вот ведь! — вздохнула я, рассматривая безнадежно испорченный плеер. Экран пошел некрасивыми пятнами. Пропали мои годовые сбережения! Я потрясла айпод; внутри забулькало. Плохо. На всякий случай я вставила в уши наушники и включила плеер — ничего, ни шороха, ни шуршания. Плеер сдох, решительно и бесповоротно.
Я с грустью убрала его в кармашек рюкзака и снова застегнула молнию. Не послушать мне «Aerosmith» в Волшебной стране.
Я уже хотела было отправляться на поиски Грималкина, но сверху захихикали; я подняла голову.
На ветке скрючилось что-то маленькое и бесформенное, разглядывая меня сверкающими зелеными глазками. Я различила очертания жилистого тельца, тонкие длинные ручки и уши, как у гоблинов.
Только это был не гоблин. Слишком мелкий и, похоже, умный что еще страшнее.
Барабашка заметил мой взгляд и лениво осклабился. Зубы, заостренные и наточенные, как лезвия, сверкнули голубым неоновым огнем; внезапно существо исчезло. Нет, не прыснуло прочь и не растаяло, как призрак, а просто выключилось, как изображение на мониторе.
Как то создание, которое я видела в компьютерном классе.
«Ну все, пора отсюда убираться».
Грималкина я обнаружила на камне: он развалился на солнышке, жмурясь и гортанно мурлыча. Завидев меня, кот лениво приоткрыл один глаз.
— Уходим, — заявила я ему, надевая рюкзак на плечо. — Ты отведешь меня к Паку, я освобожу Итана, и мы вернемся домой. И если я никогда больше не увижу ни единого гоблина, русалки, Кайт Ши и всех прочих, тем лучше.
Грималкин зевнул, до противного неторопливо встал, сладко потянулся, позевал, почесал себе уши, приглаживая шерстку волосок к волоску. Я ждала, пританцовывая от возбуждения, и едва сдерживала желание схватить кота за шиворот, хоть и понимала, что он меня за такое обращение на ленточки порвет.
— Аркадия — Летний двор — уже близко, — сообщил Грималкин — Не забудь, ты мне должна небольшую услугу, когда мы отыщем твоего Пака. — Он спрыгнул с камня на траву и торжественно осмотрел меня. — Я потребую оплаты, как только мы его найдем.
Мы шли много часов, а лес делался все гуще. Боковым прением я замечала, как шевелятся листья и ветки, даже древесные стволы как будто двигались и тянулись ко мне. Иногда я видела какой-то куст или дерево, а через несколько шагов замечала его же, но уже на новом месте. В листве над нами звенел смех, и странные огоньки мерцали и подмигивали нам издалека. Из-под упавшего бревна на нас уставилась лиса с человечьим черепом на голове. Грималкин невозмутимо бежал по лесу, высоко задрав хвост и ни разу не оглянувшись проверить, иду ли я за ним.
Спустилась ночь; в высоком небе загорелась огромная голубая луна. Неожиданно Грималкин замер, прижал уши, зашипел, скользнул с тропы и скрылся в папоротниках. Я вздрогнула, обернулась и заметила двух приближающихся ко мне всадников; они ярко светились в темноте. Всадники заметили меня и пустили лошадей галопом; копыта серых коней мелькали, не касаясь земли.
Я не отступила перед ними: от охотников на лошадях все равно не убежать. Незнакомцы приближались, и я их разглядела лучше: высокие и элегантные, с тонкими чертами лиц, медные волосы затянуты в хвосты. Серебряные кольчуги пылали в лунном свете, по бокам свисали длинные тонкие клинки.
Кони окружили меня, пыхая паром, их дыхание повисло облаками в воздухе. Тонкие изящные лица рыцарей сияли нереальной красотой.
— Ты Меган Чейз? — спросил один из всадников голосом высоким и чистым, как пение флейты. Глаза его сверкнули цветом летнего неба.
Я сглотнула.
— Да.
— Ты поедешь с нами. Его величество король Оберон, владыка Летнего двора, послал за тобой.
9
ПРИ БЛАГОМ ДВОРЕ
Я ехала, сидя перед рыцарем-фейри, который правил одной рукой, а другой крепко обхватил меня за талию. Грималкин, тяжелый и теплый, дремал у меня на руках и ничего не говорил. Рыцари тоже не отвечали ни на один вопрос: куда мы едем, знают ли они Пака или зачем я понадобилась королю Оберону. Я даже не понимала, кто я этим людям — гостья или пленница, хотя, надо полагать, вскоре все выяснится. Кони мчались по лесу, а впереди деревья начали редеть.
Мы вырвались на опушку, и путь нам преградил большущий холм. Он высился над нами в древнем травяном величии, а верхушкой, кажется, задевал само небо. Весь холм порос колючими деревьями и ежевикой, особенно ближе к вершине, и в целом походил на огромную бородатую голову. Подножие ощетинилось шипами толщиной с мою руку. Рыцари направили коней в заросли. Кусты ежевики расступились перед нами аркой, пропустили всадников и вновь сомкнулись позади нас с громким треском.
А потом лошади направились прямо в склон холма, даже не замедлив шага; от изумления я так крепко вцепилась в Грималкина, что кот рассерженно рыкнул. Холм не раскрылся нам навстречу и не сдвинулся ни вправо, ни влево, ни вверх, ни вниз: нет; мы въехали в склон, насквозь, и меня пронизало дрожью с головы до пят.
Я растерянно заморгала и осмотрелась; вокруг царил Я хаос.
Перед нами распростерся просторный внутренний двор, огромный и круглый, окруженный колоннами слоновой кости, мраморными статуями и цветущими деревьями. Фонтаны извергали в воздух водяные гейзеры, на прудах танцевали разноцветные огоньки, и повсюду расстилалась радуга цветов. До меня донеслись отголоски музыки: арфы и литавры, струнные и флейты, колокольчики и свистки сплетались в мелодию веселую и грустную одновременно. На глаза наворачивались слезы, и больше всего на свете хотелось соскользнуть с коня и танцевать, раствориться в этой музыке, пока она не поглотит меня с головой. К счастью, Грималкин шикнул нечто вроде: «Держи себя в руках» — и привел меня в чувство, резко вонзившись когтями мне в руку.
Повсюду теснились феи: сидели на мраморных ступенях и скамейках, танцевали небольшими группами или просто бродили по двору. Я не успевала замечать все сразу. Какой-то человек с обнаженной грудью и мохнатыми, оканчивающимися копытцами ногами подмигнул мне из-под куста. Гибкая девушка с зеленоватой кожей выступила из ствола дерева и стала бранить ребенка, раскачивающегося на ветке. Мальчишка показал ей язык, взмахнул беличьим хвостом и прыснул в листву.
Что-то резко дернуло меня за волосы. Крошечное существо с прозрачными стрекозиными крылышками с громким жужжанием парило над моим плечом. Я разинула рот, но всадник, который удерживал меня на лошади, не обратил на крошку никакого внимания. Она улыбнулась и протянула мне нечто похожее на сливу, только с ярко-синей кожурой в оранжевых пятнышках. Я кивнула с вежливой улыбкой, но существо нахмурилось и показало на мою руку. Я в растерянности подставила ладонь. Крошка уронила в нее фрукт, испустила радостный смех и умчалась прочь. Миниатюрный плод в моей руке источал соблазнительный, насыщенный аромат.
— Осторожней, — пробурчал Грималкин. — Определенная еда и питье в Волшебной стране могут привести к неприятным последствиям для таких, как ты. Ничего не ешь. И вообще, пока мы не отыщем Пака, я бы на твоем месте ни с кем не разговаривал. И, что бы ты ни делала, не принимай никаких подарков. Ночка будет долгой.
Я сглотнула и уронила фрукт в один из фонтанов, мимо которого мы как раз проезжали; вокруг плода закружились огромные золотисто-зеленые рыбины с разинутыми ртами. Рыцари отмахивались от фей; мы проехали по двору и приблизились к серебряным воротам в высокой каменной стене. Двери охраняли два массивных высоченных монстра с голубоватой кожей, черными всклокоченными волосами и огромными клыками. Глаза у них сверкали желтым из-под кустистых бровей. Ручищи и плечи существ выпирали под красной тканью мундиров, медные пуговицы едва не отрывались на животах, и даже в одежде эти создания выглядели устрашающе.
Я подалась поближе к невозмутимому рыцарю.
— Тролли, — пояснил Грималкин. — Скажи спасибо, что мы попали во владения Оберона. При Зимнем дворе служат огры.
Всадники остановились и спустили меня на землю и двух шагах от ворот.
— Не перечь Лесному владыке, девочка, — напутствовал меня тот, который привез меня, и поворотил коня прочь.
Я, с котом на руках и рюкзаком за спиной, осталась лицом к лицу с двумя огромными троллями.
Грималкин заерзал, и я выпустила его на каменистую землю.
— Пошли. — Кот со вздохом дернул хвостом и бесстрашно двинулся к воротам. — Повидаемся с Остроухим лордом и покончим с этим.
Два тролля поморщились. На фоне их огромных когтистых лап Грималкин казался серым паучишкой.
Один из стражников пошевелился, и мне показалось, что тролль раздавит Грималкина в лепешку, как беспомощного котенка. Но тролль всего лишь поднял руку и распахнул свою створку ворот; второй стражник повторил движение со своей стороны. Грималкин покосился на меня, выгнул хвост и проскользнул внутрь. Я сделала глубокий вдох, пригладила растрепанные волосы и последовала за ним.
За воротами начиналась настоящая чаща, как будто ограду построили только затем, чтобы удержать лес внутри. Передо мной открылся туннель, образованный цветущими деревьями и кустарниками; густой аромат цветов кружил голову.
Туннель оканчивался занавесом из цветущих лоз, за которым открылась просторная поляна, окруженная исполинскими деревьями. Их древние стволы и сплетения ветвей образовали подобие храма, живой дворец из гигантских колонн и сводчатого лиственного потолка. Несмотря на то что мы находились под землей, а снаружи стояла ночь, весь лес пронизывал солнечный свет, проникая сквозь мельчайшие отверстия в листве. В воздухе танцевали сияющие шары, а в прудике неподалеку нежно журчал водопад. Здешние краски завораживали.
Сотни волшебных существ толпились в центре поляны, на всех — сверкающие незнакомые наряды, длинные волосы свободно ниспадают на плечи или уложены в немыслимо высокие прически. Я догадалась, что это — придворные вельможи и аристократы. Взад и вперед сновали сатиры, легко узнаваемые по козлиным копытцам, маленькие мохнатые человечки подавали напитки и разносили подносы с угощением. Поджарые гончие, шерсть которых напоминала зеленоватый мох, путались под ногами в поисках объедков. Повсюду застыли рыцари-фейри в серебряных кольчугах, держа на латных рукавицах ястребов и даже крошечных дракончиков.
В центре всего этого великолепия высились два трона, словно выросшие из почвы; по бокам от них застыли два ливрейных кентавра. На подлокотнике пустого трона справа стояла клетка с вороном. Огромная черная птица каркала и билась крыльями в своей тюрьме, сверкая ярко-зелеными бусинами глаз.
А на троне слева...
Король Оберон — я могла только предполагать, что это он, — сидел, сцепив пальцы, и разглядывал толпу. Как вся знать фейри, был он строен и высок, серебристые волосы ниспадали до самого пояса, челка прикрывала льдистые зеленые глаза. На голове у него красовалась двурогая корона: рога, как хищные когти, отбрасывали тени по всему двору. Владыка излучал вокруг себя власть, неотвратимую, как гроза.