– Достаточно понятно. – Молодой человек отставил тарелку, в последний раз отхлебнул из кружки и устало облокотился о стол. – Продолжайте, старейший.
– Что ж… Продолжаю. Много веков Сасандра хранила равновесие на материке. Всегда ли способы разрешения спорных ситуаций были правильны? Это другой вопрос. Но нельзя не признать, что западные королевства, не имей они такого огромного врага, давно перегрызлись бы между собой. А так все в порядке. Имеется мишень для постоянных нападок, и никто не обвинит тебя в трусости, ибо все сами боятся ввязываться в открытую драку. Не было бы Империи, глядишь, и заморская Айшаса воспринималась бы ими не как друг, а как враг. Сасандра сдерживала напор кентавров на юге и дроу на севере. А ее попытки расширить свои земли заставляли и заставляют разрозненные кланы детей Степи и сынов Леса держаться вместе, подчиняться общему руководству, способствуя, как странно это ни звучит, росту и самосовершенствованию этих народов. Единство законов, образа жизни, денежной системы на обширной территории позволило развивать науку и искусство во всех провинциях, независимо от того – северяне ли это барнцы, занимающиеся бортничеством и охотой, или виноградари и землепашцы каматийцы.
– Вы хорошо осведомлены, – покачал головой Кир.
– Это плохо? Это оскорбляет тебя как человека?
– Нет, что вы, старейший. Просто любопытно – зачем это вам?
– Мы живем под землей, но мы не отрезаны от всего, что происходит на поверхности. Кроме собственных товаров, мы используем те, что вымениваем у людей, у дроу, у великанов. У нас плохо растут овощи, совсем нет фруктов. Шкуры, которые выделывают наши мастера, отличаются мягкостью и долговечностью, но у нас не водятся олени, лоси, морские зайцы и котики. Мы во многом зависим от людей, от торговли. Кроме того, в королевствах и провинциях Сасандры, примыкающих к горам Тумана, зачастую бытуют искаженные представления о нашем богатстве. Кое-кто из людей не прочь был бы заставить подгорный народ поделиться излишками, по их мнению, сокровищ. И если наверху начнется смута…
– Да она уже началась. – Кир, не выдержав, перебил Традктраша. – Простите, старейший, я не хотел вас обидеть…
– Мы заметили, – хмыкнул самый маленький из кобольдов, чье темя украшала обширная плешь. – Это оказалось не так сложно.
– Поэтому я так обрадовался встрече с тобой. – Рдадрдах, очевидно, думал, что его слова что-то пояснят Киру, но тьялец запутался еще больше. Они что, возлагают какие-то особые надежды на встречу с ним? А ему прикажете веселиться или грустить от такого поворота событий?
– Смуты в Сасандре можно было избежать. – Главный «подземник» многозначительно поднял к потолку палец. – Я очень надеялся на Тельмара Мудрого… Тебе знакомо это имя?
– Знакомо. Хотя он умер задолго до моего рождения. У нас чтят подвиг волшебников. В их честь установлена памятная плита в Верхнем городе Аксамалы.
– Да, – кивнул Традктраш. – Их жертвенности можно только позавидовать. Хотя, спасая тысячи жизней своих сограждан, они обрекли на невзгоды десятки тысяч, а если учесть будущие поколения, которые пострадают от развала Империи… Так вот, я предупреждал Тельмара Мудрого, что только Великий Круг магов Сасандры может удержать Империю от развала. Врачевать чуму… Что ж, это хорошо. Но они должны были прежде всего врачевать чуму, зреющую внутри государства, бороться с напором внешних врагов и внутренних смутьянов.
– А разве это не задача для тайного сыска, суровых парней с иногом на бляхах?
– Они борются лишь с проявлениями. Так можно великолепно лечить ушибы и ссадины. А задача Круга магов заключалась в недопущении драк… Наши ученые установили, что Сасандру смогут возродить только волшебники. Впрочем, даже одного было бы достаточно. Народ сплотится вокруг него, пойдет нужной дорогой в правильном направлении. Тельмар Мудрый и его сподвижники ушли все разом, не оставив учеников. Хотя бы один талантливый ученик, развивший мастерство за тридцать семь лет, мог бы стать таким чародеем. Все эти годы мы ждали с замиранием сердца и в глубине души надеялись, что успеем, найдем волшебника до того, как процесс развала государства станет необратимым. Конечно, лучше было бы и вовсе предупредить смуту и разруху…
– Поздно, – прошептал Кир. – Она уже началась, и остановить…
– Обученный волшебник сможет. Если захочет, конечно.
– Где же его взять?
– Он здесь, с нами. Сидит за этим столом.
– Вы шутите, старейший?
– Он не умеет, – тягуче произнес плешивый.
– Ты силен, Кир из Тьялы, – вмешался Рдадрдах. – Очень силен. Возможно, ты не уступишь самому Тельмару, моему хорошему другу. Когда ты подчинил Стихию Огня, отзвуки магических эманаций докатились, я думаю, до Фалессы и Окраины. И потом я прощупал тебя. Мысленно. Когда ты спал или был в забытьи. Думаю, ты простишь меня за это?
– Да чего уж там… – махнул рукой молодой человек. – Только…
– Не верится?
– Не верится, – честно ответил Кир. – Как по мне, так все эти сказки о судьбе, о предназначении, об особых умениях…
– Ну, во-первых, мыслящее существо само пишет свою судьбу, – многозначительно произнес Традктраш. – Во-вторых, никакого предназначения у тебя не было и нет. Предназначение – это нечто косное, заранее определенное. Ты попал к нам по воле целой цепи совпадений. Разрыв любого звена этой цепи или привел бы сюда другого человека, или не привел бы никого вовсе.
– И что тогда?
– Мы бы ждали. А положение у тебя на родине ухудшалось бы с каждым месяцем… Да что там месяцем! С каждым днем. А что до умений, то могу сказать одно – у тебя есть талант, а полезные навыки ты приобретешь, если согласишься принять нашу помощь. Я не требую срочного ответа. Будь гостем в доме нашего собрата. Думай. Обдуманное решение для нас гораздо важнее, нежели принятое сгоряча. Но помни: судьба Сасандры в твоих руках. И еще… – Традктраш замялся, и тогда Рдадрдах сказал, твердо выговаривая каждое слово:
– Даже если ты согласишься учиться волшебству, выучишься и начнешь нелегкий труд по возобновлению порядка в Империи… В бывшей Империи, ибо той страны, что была здесь полгода назад, больше нет. Даже в этом случае мы не можем обещать непременного успеха. Жизнь есть жизнь. Она часто ломает самые выверенные, самые тщательно продуманные планы.
– Все в руке Триединого… – севшим голосом выговорил Кирсьен. Откашлялся. – Я не буду раздумывать слишком долго. Родина – это единственное на этом свете, за что отдавать жизнь нужно с радостью и не торгуясь. Если есть надежда на спасение, то нельзя упускать ее из-за нерешительности и боязни за собственную шкуру. Я согласен. И пусть вас не смущает быстрый ответ. Мое решение обдумано уже давно. Когда начинаем?
Начать решили через три дня, в течение которых Кир отъедался и отсыпался, а гостеприимный хозяин, используя старинную магию кобольдов, лечил его раны. В итоге перерезанные и сросшиеся сикось-накось сухожилия перестали мучить непрерывными болями, но гибкость к правому колену так и не вернулась. Рдадрдах сопел и кряхтел, но вынужден был признать свое бессилие. А бывший гвардеец махнул рукой и сказал, что тот, кто хромал на обе ноги, всегда согласится на одну прихрамывать. Вот если бы наоборот, то как-то нехорошо получилось бы… И принялся отрабатывать удары и защиту подаренным ножом. Магия магией, а нужно уметь защитить себя и обычной сталью.
Точно в назначенный срок явились учителя.
Глава Совета Старейших – Традктраш.
Мастер Стихии Воздуха – тихий и молчаливый кобольд Бадгрдах.
Мастер Стихии Воды – улыбчивый Градхташ, на правой руке которого отсутствовали два пальца. Кир думал, что увечье «подземника» – результат сложного магического опыта со стихиями, но тот объяснил, мол, еще мальчишкой, сопливым кобольденком, любил шляться по заброшенным пещерам и однажды попал в камнепад, уцелел чудом, а вот пальцы рухнувшая скала отбила напрочь.
Мастер Стихии Огня – маленький и плешивый Драдбрдат, имевший привычку донельзя растягивать произносимые слова.
И мастер Стихии Земли – Рдадрдах.
Учителя взялись за дело напористо. Настолько серьезно, что через пару дней Кир взвыл – так его не гоняли с тех пор, как отец поручил управляющему имением, своему бывшему сержанту, научить будущего офицера держать в руках меч.
Обыватели по глупости полагают, что становление чародея заключается в заучивании магических формул, изучении заклинаний, пассов и особых положений рук. Возможно, некоторые волшебники совмещают чародейство с движениями рук и ног, сопровождают его словами и даже длиннющими, витиеватыми фразами. Это привычка, не более того. Ну, еще позволяет произвести впечатление на зрителей, запугать противника. На самом деле волшебнику достаточно внутреннего сосредоточения.
Вот с этим сосредоточением и пришлось помучиться. Как Киру, так и его учителям.
Обыватели по глупости полагают, что становление чародея заключается в заучивании магических формул, изучении заклинаний, пассов и особых положений рук. Возможно, некоторые волшебники совмещают чародейство с движениями рук и ног, сопровождают его словами и даже длиннющими, витиеватыми фразами. Это привычка, не более того. Ну, еще позволяет произвести впечатление на зрителей, запугать противника. На самом деле волшебнику достаточно внутреннего сосредоточения.
Вот с этим сосредоточением и пришлось помучиться. Как Киру, так и его учителям.
Ну никак не удавалось порывистому тьяльцу «открыть» себя стихиям, «раствориться» в них. А ведь единение со стихией – необходимое условие успешного волшебства. Для стихийного мага, конечно. Кобольды рассказали молодому человеку о существовании магов-«эмоционалов», использующих в чародейских целях чувства людей. И объяснили, почему Великий Круг магов Сасандры некогда запретил подобное колдовство. Используя радость или ненависть, страх или жалость, эманации которых человек испускает в пространство, маг не спрашивает разрешения. Просто берет и все. Это сродни работе карманника и не может быть одобрено законами цивилизованного государства. Но не это главное. Когда маг «берет» у человека эмоцию (причем не важно, какую именно – приятную или неприятную), он уменьшает ее, заставляя тем самым «источник» производить больше и больше этой эмоции. Но радоваться до бесконечности нельзя, как нельзя бесконечно горевать. Душа со временем истощается, и даже если колдун не убивает человека (осознанно или невольно, неважно), то на восстановление душевного равновесия могут уйти месяцы, а то и годы. И вот этого Великий Круг простить не мог никому.
День за днем, упорно и настойчиво Кир постигал умение «стихийного» мага. Открыться той или иной стихии, соединиться с ней, почувствовать себя частью стихии, усилием воли заставить Силу выполнить желаемое. До сих пор у Кира это выходило неосознанно. Например, круглый щит Воздуха, созданный им в бою с медренскими латниками на дороге. Бич Воды, поднятый из колодца на заднем дворе пекаря Одберга. Теперь же он должен был пользоваться стихиями по собственному усмотрению, и больше того, по указке учителей.
Учеба давалась с большим трудом.
Рдадрдах утверждал, что любой маг-человек научил бы своего сородича с легкостью. Для этого учителю-волшебнику не нужно обладать значительной силой, как, например, тому же Тельмару Мудрому. Просто он сумел бы лучше объяснить, помочь прочувствовать. Кобольды же бились изо всех сил, но успех приходил крайне медленно.
Два долгих зимних месяца Кир учился повелевать теми стихиями, с которыми уже успел познакомиться самостоятельно. Воздух, Вода и Огонь. И еще полтора месяца ушло на овладение стихией Земли.
И вот к середине месяца Коня тьялец научился не только работать со всеми четырьмя стихиями по отдельности, а также совмещать воздействия двух-трех природных Сил. Например, не просто направлять по своей воле струю воды куда угодно, а еще и разогревать ее или замораживать, окружать летящий камень ореолом огня. Да, конечно, боевое применение магии интересовало Кира в первую очередь. Но он не обошел стороной и управление погодой, учился побуждать растения к быстрому цветению и плодоношению, заставлял срастаться кости и мышцы у ягнят горных баранов, на которых учился врачевать за неимением людей.
Вместе с почти безграничными возможностями приходило и сознание ответственности за содеянное. Кир начал понимать магов Великого Круга – их постоянные терзания, сомнения, мучительное самоограничение. Волшебство должно служить людям, но не стоит злоупотреблять магическим воздействием, иначе человечество остановится в развитии. Ну кто бы изобретал колесо, когда волшебник, за небольшое вознаграждение, мог бы доставить любой груз в какой угодно конец Сасандры? Не говоря уже о том, сколь ужасны могут быть войны, в которых с обеих сторон принимают участие чародеи. Говорят, все это было на заре становления Империи, но впоследствии Великий Круг магов запретил волшебникам сражаться, если только речь не шла о защите собственной жизни, жизни близкого человека или жизни члена императорской фамилии. Также разрешалось использовать боевые заклятия в случае, когда угрозе подвергается целостность и независимость родины.
Значит, решил для себя Кир, сейчас каждый волшебник, считающий себя патриотом Империи, может смело пускать в ход свое умение против борцов за независимость и вольнолюбцев, а также против айшасиан и умников из западных королевств, так и норовящих влезть длинными носами в чужую кашу.
И вот пришел день… А может, и ночь, кто его под землей разберет? Пришел день, когда Рдадрдах сказал, часто опуская и поднимая веки, что означало, как уже успел разобраться Кир, крайнюю степень волнения:
– Похоже, мы передали тебе все, что знаем сами… Нет, пойми меня правильно, чтобы овладеть всеми навыками, которыми обладаю я, Традктраш, Бадгрдах и Драдбрдат, тебе понадобится не один десяток лет. Но мы научили тебя учиться. А это главное. Теперь ты сможешь пополнять свои знания и умения по мере необходимости.
– Я понял. – В душе Кирсьена жажда выйти на поверхность и навести в Сасандре долгожданный порядок боролась с сожалением о трудном, но интересном времени обучения в подземном городе. – Я исполню свой долг и постараюсь оправдать ваше доверие.
– Не нужно говорить о нашем доверии, – покачал головой кобольд. – Просто исполни свой долг…
На следующий день он шагал с лампой в руке следом за Градхташем и Рдадрдахом, к выходу. По случаю выхода из пещер ему постарались подобрать одежду, больше похожую на человеческую, чем повседневный наряд кобольдов, к которому тьялец уже привык. Плечи человека отягощала сумка с запасом пищи и плотно скатанный плащ-полог, на поясе висел нож и два кошелька – один с кремнем, огнивом и трутом, а второй с десятком золотых и серебряных монет старой чеканки. Кобольды всю дорогу сохраняли торжественное и немного грустное молчание, но Кир не мог сдержать улыбки. Скоро, очень скоро он увидит солнце, небо, облака, шевелящуюся под легким ветерком листву.
Покорная мысленному приказу Рдадрдаха, скала разошлась, открыв выход из тоннеля.
Снаружи царили сумерки. Ничего удивительного. Белым днем ни один «подземник» не рискнет высунуться, ведь яркий свет ослепит их, и хорошо, если не навсегда.
Кир втянул воздух полной грудью. Ароматы весеннего леса, сырой земли и хвои, пьянили ничуть не хуже вина. Там, впереди, за еловым бором начиналась долина Гралианы. По реке можно выйти в Арун и дальше, к самому Великому Озеру, откуда открывается прямой путь на Аксамалу.
Прощание не стали обременять долгими разговорами. Кобольды подняли сжатые в кулаки правые руки по обычаю подгорного народа, а человек отвесил изящный, насколько позволяла негнущаяся нога, поклон, согласно правилам вежливости имперского дворянства. Скала медленно сомкнулась, и он остался один на один с бескрайней природой.
Ночь он провел без сна, но не потому что опасался нападения, а желая подольше наслаждаться запахами и звуками дремучего ельника. Развел маленький костер и сидел, привалившись спиной к стволу ели, не заботясь о том, что пачкает одежду смолой, ворошил угли палкой, любовался порхающими, словно мотыльки, языками пламени. В небе плыли две луны. Большая – в первой четверти, а Малая только пошла на убыль, подарив черному небу тонкий ломтик желтого сияния. Блестели звезды, такие яркие и большие в предгорьях.
Ближе к утру на краю поляны появился дикий кот, привлеченный светом костра. Огромный хищник – больше двух локтей в холке – считал себя полноправным хозяином в здешних местах и не привык встречать соперников. Кир с улыбкой посмотрел в медово-желтые глаза зверя. Кот фыркнул и улегся, вытянув передние лапы и слегка похлестывая хвостом по палевым бокам. Так они сидели друг напротив друга. Зверь и человек. Сильные и мудрые. Знающие цену жизни и смерти. На самом деле Кир не был так уверен в своих силах. Учеба учебой, а как оно выйдет на самом деле?
С рассветом котяра потянулся и ушел в чащу, оглянувшись через плечо на прощание.
Молодой человек притоптал тлеющие угли и весело зашагал вниз по склону к реке. Вернее, захромал, но все равно весело. Все доставляло радость и удовольствие – режущая плечо лямка и скользящая под подошвой хвоя, тяжесть тесака на поясе и утренняя сырость.
В пойме Гралианы ельник сменился бучиной, одетой в молодую листву. Кир с трудом продирался через заросли бузины, то и дело вытирая пот со лба.
Звонко пели птицы, жужжали пчелы над гроздьями белых цветов, источающих сладковатый аромат.
Тьяльцу до зуда в пятках, как в детстве, захотелось использовать хоть малую часть новоприобретенных навыков. Он закрыл глаза и окружил себя коконом пустоты. Исчезли запахи и звуки. Нет, не все… Издали доносилось насмешливое щебетание дрозда-рябинника. Кир медленно вытянул вперед руку раскрытой ладонью вверх и затаил дыхание. Мгновение, другое, третье ничего не происходило, а после по пальцам скользнул легкий ветерок. Еще миг, и острые коготки вцепились около ногтя. Молодой человек осторожно открыл глаза. Серовато-стальная пичуга с черными пестринами на голове сидела у него на пальце и внимательно рассматривала человека черным глазом-бусинкой. Ржаво-рыжие грудь и шея, усыпанные продолговатыми темными пятнами, и белое брюшко места для сомнений не оставляли: дрозд. Скорее всего, тот самый рябинник, нагло выкрикивавший песенку из бузинных кустов.