Управляющий стал быстро составлять доверенность, и Фред подписал ее дрожащей рукой.
– Ну а теперь я хочу видеть эту тайну открытой, – сказала Наташа, и перед ее изумленным взором открылись счета Фреда во всей красе.
Счетов было несколько: текущий, сберегательный и еще один сберегательный. Целая куча денег. Фред, конечно, не был миллионером, но богатым был точно! Судя по текущему счету, выходило, что Фред почти ничего тратил. В основном деньги шли на бензин и корм для свиней, плюс раз в месяц он снимал фунтов сто на походы в пивную и на продукты. Кредитной карты у него не было, из магазинов он ходил только в местный и расплачивался наличными.
– Это какой-то феодализм, – возмутилась Наташа по-русски. Но про себя подумала: теперь-то уж она развернется.
С наемными работниками Наташа умела ладить прекрасно, поэтому и работа по ремонту дома шла хорошими темпами. К тому же хозяйка не скупилась давать рабочим деньги в качестве поощрения, чему они очень удивлялись. А уж таких обедов, какие им варила хозяйка, они вообще никогда не пробовали: борщи, жареная картошка с салом, домашние пельмени шли на ура. Многие из рабочих пытались за ней ухаживать и звали ее жить к себе. Хотя она им и отвечала, что, мол, подумает, но дальше этого дело не шло.
Близилось Рождество. Наташе хотелось, чтобы все, включая кухню и ванную, было закончено к рождественским праздникам. Ради этой цели Наташа и себя не жалела, и Фреду не давала ни минуты сидеть без дела. Соседи прямо глазам не верили, как быстро идет работа. Ведь в Англии люди подходили к таким делам обстоятельно: пару лет думали, а нужен ли им вообще этот ремонт, потом два года во всем себе отказывали и копили деньги, потом долго торговались с рабочими, называя их разбойниками и грабителями, потом наконец находились такие, которые соглашались на низкую цену и делали все настолько халтурно, что год уходил на переделку. Таким образом, если по английским меркам ремонт занимал пять лет, у Наташи на него ушло две недели.
Дом изменился кардинально. Гостиную согревал камин, интерьеры украшала новая мебель в стиле Людовика XIV. В кухне царила идеальная чистота, кур изгнали на двор, где для них был построен теплый курятник, и они в ответ на это стали лучше нестись, а Наташу всякий раз, когда ее видели, приветствовали радостным квохтаньем.
Малый срок, за который произошли все эти перемены, толстая Мэгги объяснила просто:
– Конечно, от такой красотки мужики без ума, да она еще кормит их этим своим борщом, вот они ей угодить и стараются.
Местную пивную Наташа не посетила пока ни разу, и публика приставала к Фреду, когда же она там появится? Наконец Наташа решила, что пора выйти в свет, то есть в пивную. С утра она приводила себя в порядок: долго лежала в ванне в душистой пене, делала маску, педикюр, маникюр, прическу. К шести часам она предстала перед Фредом во всем своем женском великолепии, и Фред, которого Наташа заставила принять душ и переодеться, чуть не упал со стула, когда увидел жену. Все на ней было будто из серебра – платье, туфли, а на плечи была накинута горжетка из чернобурки.
– Дорогая, – сказал обалдевший Фред, – я не понял, мы идем в оперу или в пивную? Почему ты так вырядилась? Народ тебя не поймет, особенно борцы за права животных.
Последнюю фразу Наташа просто не поняла. Она слышала о борцах за свободу негров, но о борцах за права животных не знала ничего. Кстати, Фред объяснил ей, что называть негров неграми теперь нельзя. Это политически некорректно. Негров надо теперь называть черными африканцами, а иначе они могут обидеться и подать на тебя в суд за оскорбления.
– Не пойму, чего уж тут оскорбляться, если ты негр, но в Африке при этом никогда не был? – пыталась возразить Наташа, но Фред стоял на своем.
– Я пойду только так или никак! – заявила Наташа, и Фред сдался.
Фред и Наташа вышли из дома и сели в новый «мерседес», купленный по настоянию Наташи. Фред сначала собирался купить «хонду» или «тойоту», но жена стояла на своем, и серебристый «мерседес» теперь украшал их двор.
– Идти-то два шага, – попытался протестовать Фред, но, глянув на туфли Наташи, понуро взялся за руль.
В пивной наступило гробовое молчание, когда Наташа с супругом предстали пред очи публике. Утопающие в сизом дыму завсегдатаи буквально потеряли дар речи, потом кто-то захлопал в ладоши, и пивная разразилась аплодисментами. Супругам дали лучшие места у камина, а Мэгги даже послала Шилу, свою помощницу, протереть стол, чего обычно никто никогда не делал. Все наперебой стали предлагать им напитки. Наташа заказала бокал шампанского, а Фред пинту пива.
Их стол окружили, каждый пытался завести с ними беседу, но, когда к столу подошла Мэгги, ей уступили место. Мэгги сначала поговорила с Наташей о пустяках, а потом попросила дать ей рецепт знаменитого украинского борща.
– Зачем рецепт? – сказала ей Наташа. – Приду завтра утром и сама все покажу. Свекла у вас есть?
Она говорила на очень плохом английском, и никто долго не мог понять, что такое свекла. Дурачка Стива послали на кухню, и он принес разные овощи, но свеклы среди них не было.
– Да вот же она! – Наташа показала на чью-то тарелку.
Тогда все поняли, что она имела в виду.
Фред в тот вечер утопал в лучах славы, друзья хлопали его по плечу и повторяли:
– Ну, Фред, темная ты лошадка, вон какую кралю отхватил, а от нас скрывал.
Кто не разделял восторга мужчин, так это местные дамы. Они сбились в кучу за угловым столиком и тихо осуждали супругу Фреда:
– Это же натуральный мех. Нахалка, выскочка, чертова иностранка!
– А наш-то Фред, муженек-то ее, каков! – возмущалась толстуха Джейн, давясь жареной картошкой, которой был набит ее рот. – Расцвел, как репей на помойке. И что он в ней нашел? Одни кости да косметики два кило.
– Ладно, уж помолчала бы, – возразила ее подруга, худая Су. – Если у тебя с ним ничего не вышло, то это еще не значит, что надо на него бочку катить. Баба она красивая, ничего не скажешь; опять же отмыла парня к его сорока годам! Повезло Фреду, что там ни говори.
– Да, грязища у него была жуткая, – согласилась толстуха Джейн, прожевав наконец картошку. – Я бы у него убирать не стала точно, у себя-то дома не убираю.
– Да уж знаем, – подключилась к их беседе Дженни; она до появления Наташи считалась среди местных первой красавицей, работала в городе секретарем у нотариуса, знала все законы и хорошо одевалась.
– А вот сейчас я ей покажу, как здесь выкаблучиваться, – сказала Джейн и с трудом подняла свое грузное тело из-за стола. – Заодно прикуплю пивка и сэндвич с беконом, а то я что-то проголодалась.
На глазах у всех она медленно подошла к столу, где сидели Фред с Наташей, раздвинув в стороны обступивших их посетителей.
– А это правда, – спросила она у Наташи, – что у вас в Киеве ходят по улицам голодные медведи?
Наташа вопрос поняла прекрасно.
– Да, ходят, – сказала она, – ну не летать же им. – Потом она внимательно посмотрела на Джейн и добавила: – Вам туда ехать не советую, там опасно. Медведи очень любят упитанных девушек вроде вас.
Все покатились со смеху. Джейн покраснела и тихо поплелась за свой столик, забыв про сэндвич и тихо бормоча себе под нос неразборчивые ругательства.
Только один человек не принимал участия в суматохе вокруг Наташи и Фреда, он молча стоял у бара и с интересом наблюдал за происходящим. Это был владелец большинства земель, окружающих городок, холостой и очень богатый лорд Хью Гамильтон. Хью вел одинокую жизнь в своем огромном особняке на горе, обслуживаемый множеством слуг. Красавцем он не был, но были в нем лоск и обаяние, присущие состоятельному мужчине. Одеждой он хотя и не отличался от окружающих – такие же джемпер, джинсы, – но знатоку было видно, что джемпер на нем из дорогого кашемира, а джинсы от Армани. Местную пивную Гамильтон посещал редко, предпочитая дорогие клубы и рестораны Лондона, но иногда разнообразия ради он «выходил в народ». Ему нравилось, что здесь его принимали за своего, посетительницы наперебой с ним кокетничали – все ж таки жених, – а толстушка Мэгги называла его запросто Хью. Среди местных ходили слухи, что лорд Гамильтон – гей, но ни в чем таком он ни разу замечен не был, а если не пойман, значит не вор. Тем более что иногда он появлялся с девушками, правда, потом все они куда-то исчезали.
Лорд тихо стоял в сторонке и наблюдал. Он уже слышал, что новая жена сотворила чудо с берлогой Фреда и с ним самим, и был этому очень рад, потому что и дом, и земля, на которой стоял дом Фреда, принадлежали ему. Лорд сразу же раскусил, что вызывающий облик Наташи рассчитан на публику, зато сама девушка, хоть и выглядела нелепо, пришлась ему по душе.
«Да, – подумал лорд Гамильтон, – этому бриллианту нужна другая оправа».
Наташа даже не подозревала, что в нескольких шагах от нее стоит ее будущая судьба. Она приглашала присутствующих на новоселье в канун Рождества, а Мэгги всем повторяла, что пивная в день перед праздником работает только до полудня.
Наташа с Фредом стали собираться домой, и, уже на выходе из пивной, Наташа вдруг увидела Хью. Фред почтительно с ним поздоровался и представил ему жену. Наташа протянула Хью руку в серебряной перчатке, и сердце ее сладко заныло. Хью не отрывал от нее взгляд своих голубых глаз, и Наташа сразу же поняла, что окончательно и бесповоротно влюбилась.
– Не хотите еще шампанского? – спросил Хью.
– Спасибо, я с удовольствием, – ответила Наташа.
Фреда в этот момент спросили что-то о поросятах, и он, увлекшись беседой, даже не обратил внимания на то, что Наташа и Хью тихонько разговаривают у стойки бара. Мэгги пододвинула Наташе бокал шампанского и внимательно посмотрела на эту парочку. Мэгги потом клялась, что сразу все поняла, но это было уже потом.
Наташа пустила в ход все свои нехитрые чары. Она уселась на барный стул, помогли уроки светских манер, которые она брала в Киеве перед выездом в Англию у бывшей валютной проститутки Нонны, и в разрезе платья открылась ее стройная ножка. Чернобурка была скинута с плеч, и прямо у носа Хью оказался ее роскошный и, как он с удовлетворением отметил, вполне натуральный бюст.
Лорд задавал ей банальные вопросы, она, как могла, ему отвечала, но все это было не важно, главные ответы были у них в глазах, они понимали друг друга без всяких слов. Перед уходом Наташа пригласила лорда на новоселье, а он обещал ей показать Лондон.
Всю дорогу домой Наташа молчала.
– Устала, моя курочка? – спросил романтически настроенный Фред.
– Очень, – ответила Наташа. – А кто этот мужик, с которым я под конец пила шампанское?
Фред объяснил ей, кто такой Хью Гамильтон. Наташа, когда услышала, чуть не потеряла дар речи и сразу же ушла спать. Она долго лежала без сна, прислушиваясь к звукам в гостиной, где Фред смотрел телевизор.
Новоселье у Фреда и Наташи прошло на ура. Местные жители до сих пор обсуждают это событие. Самое большое впечатление произвел ремонт, проведенный под руководством Наташи. Дом стал просто неузнаваем. Кухня была украшена к Рождеству, а во дворе перед домом установлена огромная елка. В камине горел огонь. Если учесть, что камин не знал огня последние двадцать лет, то впечатление это произвело сильное.
Но что более всего поразило гостей, так это количество закусок на столе. Тут уж Наташа поистине расстаралась, потратив на готовку два дня. Дурачок Стив, а он практически теперь жил у них, помогал ей чистить овощи и с изумлением наблюдал, как ловко у нее все получается. Результатом этих усилий был роскошный стол, в центре которого красовались жареные молочные поросята.
Гости пили, ели и хвалили хозяйку, а толстая Мэгги предложила ей работать у нее в пивной поваром. На этот раз Наташа оделась скромно: черное бархатное платье и нитка жемчуга. Фред был на редкость гостеприимен и угощал всех пивом и сидром собственного производства. Где-то в середине вечера приехали мама и тетушка Эсфирь. Они не были у Фреда и Наташи со дня ее приезда с Украины. Когда они вошли в дом и увидели, как все изменилось, то едва не лишились чувств.
Их тут же усадили на самые почетные места, но тетушка перед этим отправилась осматривать помещения, а вернувшись в гостиную, произнесла тост за молодую хозяйку и ее золотые руки. Еще она пожелала молодым совет да любовь и посоветовала им не тянуть с потомством.
– Уж очень хочется понянчиться с внуками перед смертью, – закончила она свою речь.
Все радостно ей захлопали и закричали «ура».
Наташа выглядела немного грустно и, когда тетя Эсфирь спросила ее об этом, сказала, что просто устала. На самом деле Наташа ждала того, для кого было затеяно все это великолепие. Но он не шел. К полуночи гости стали расходиться. Наташа поняла, что он не придет, и со свойственной ей практичностью решила выбросить из головы пустые надежды.
«Он лорд. А кто я? Простая сельская девка».
Она окинула взглядом кухню. Фред давно ушел спать, Стив свернулся на диване калачиком и тихонько посапывал. Не надо ей никаких лордов, она проживет и здесь. Тут же ее мысли унеслись далеко: Наташа стала думать о том, что дом надо бы выкупить, пригласить родителей и лучшую подругу из Киева. Для нее она уже присмотрела парочку женихов.
«Ничего, почистим, отмоем. Вон как я своего отмыла, блестит как новенький, – рассуждала она. – Да и Эсфирь сказала, что поможет с покупкой дома».
Незаметно она уснула прямо здесь, в кресле, и проснулась оттого, что звонил телефон. Поначалу она рассердилась даже, ей перебили чудесный сон. Во сне они с Хью мчались на русской тройке по сверкающему на солнце снегу. На ней были роскошные соболя, на нем почему-то рваная шапка-ушанка, как у плотника Гришки из их села. Он обнимал ее за плечи и шептал что-то на ухо, а она весело хохотала.
Наташа подошла к телефону.
– Я вас не разбудил? – услышала она в трубке приятный мужской голос. – Это Хью. Извините, что не смог вчера быть у вас. Застрял в Лондоне. А вы не хотите сегодня погулять по столице?
Наташа решила держать дистанцию. Нет, сегодня она не может, разве что после Рождества. Голос внутри требовал: «Соглашайся!» – но она заставила его замолчать, хотя ей ой как хотелось поехать.
– Хорошо, я заеду после Рождества, – сказал он, нисколько не смутившись ее отказом. – Договорились?
– Это будет прекрасно, – ответила Наташа.
Она положила трубку, сердце ее бешено колотилось.
«Не надо было ему отказывать. Но я ведь не из тех, кто бежит к мужику по первому зову. Нет уж, пусть подождет. – Тут ей в голову постучалась новая мысль: – А что, если он больше не позвонит?»
Она прогнала ее прочь и занялась хозяйством.
Рождество пролетело быстро, и гостившие у них мать Фреда и тетушка Эсфирь были очень довольны традиционным рождественским обедом, который приготовила Наташа, предварительно посоветовавшись с Мэгги. После обеда они устроились в гостиной перед телевизором и задремали. Наташа убирала на кухне, внутренне она вся горела. Она инстинктивно чувствовала, что скоро с ней случится что-то необычайное.
Потом стали открывать подарки, и опять тетушка Эсфирь превзошла всех, она подарила Наташе ожерелье из рубинов с бриллиантами. Фред подарил ей серьги, выбрала их все та же Эсфирь, сам Фред разбирался в таких вещах, как свинья в апельсинах.
Ночью Наташа никак не могла заснуть, а наутро, когда в их двор въехал «лендровер» Гамильтона, она уже была готова к отъезду. Каким-то внутренним чувством Наташа поняла, что наряжаться не надо. На ней были джинсы и тонкий свитер, а на плечах песцовая шубка.
– Дорогой, – сказала она Фреду, – я не помню, говорила ли тебе, что сегодня еду на экскурсию в Лондон?
Фред только что пришел из свинарника и мыл руки на кухне – теперь ему это запрещалось, но он постоянно забывал о запрете. Он с удивлением посмотрел на Наташу: она застигла его на месте преступления и даже не обругала. Наоборот, глаза ее горели любовью, она была удивительно хороша.
– Нет, не говорила.
Появился Хью, поздоровался с Фредом и стал хвалить перемены в доме. Если учесть, что до этого он был здесь всего раз, его визит удивил Фреда. По простоте душевной Фред ничего не понял и не почувствовал никакой угрозы.
Что произошло дальше, история умалчивает, а сама Наташа об этом никогда никому не рассказывала, даже своей лучшей подруге Нинке. Кое-кто из местных утверждает, что она после этого уже не вернулась к Фреду, другие заявляют уверенно, что она пришла и честно все рассказала мужу. Кто из них прав, не важно, важно то, что Наташа перебралась жить в особняк на горе и стала женой Хью.
Злые языки поговаривали, что ни на какую экскурсию они не поехали, а заявились прямиком к Хью домой, а все прочее – дело техники.
Мэгги говорила, что она не знает, что уж такого Наташа с Хью сделала, но эта крепость сдалась без боя. Фреду они подарили коттедж вместе с землей, а Нинка, лучшая подруга Наташи, была вызвана с Украины его утешить, и, должно быть, так хорошо утешила, что сейчас у них двое детей и Фред живет вполне счастливо. Он, конечно, рассказывает в пивной: мол, никогда не забудет Наташу, но сразу же добавляет, что ему неплохо и без нее.
Наташа родила Хью сына, так что теперь в жилах старинного рода Гамильтонов течет кровь украинских крестьян. Их первенец удивительно красив, да и маме его роды только прибавили красоты, выглядит она потрясающе. Исчезли все дешевые шмотки, сделанные в Китае, одевается Наташа теперь исключительно во все дорогое и с большим вкусом. Работа по дому перешла в ведение слуг, в основном это англичане, но няню для сына Александра Наташа выбрала с Украины.
День у Наташи расписан по минутам: уроки английского, теннис, поездки в Лондон по дорогим магазинам, походы на выставки, посещение театра. Впрочем, Наташе иногда становится скучно, и она идет в огромную кухню особняка, надевает передник, закатывает рукава и начинает готовить свои любимые блюда – вареники с вишнями, пельмени, пирожки с капустой. Хью однажды пошутил по этому поводу, что если бы она не вышла за него замуж, то завела бы в Лондоне ресторан и быстро стала миллионершей.