Слепцов добился приема у одного из ведущих специалистов НИИ по проблемам слуха, доктора Зелинского.
– Слушаю вас, Павел Михайлович. Что могло привести популярного беллетриста к людям, далеким от литературы?
– Все очень просто. Я работаю над хроникальной книгой о нескольких загадочных преступлениях. У меня есть запись, сделанная скрытой камерой. Мне сказали, что вы прекрасно читаете по губам. Качество записи плохое, но, возможно, вы сможете расшифровать то, что говорит один из присутствующих.
– Не вправе отказать. Тем более что вы ждали меня два часа.
Включили запись. Появление женщины в нижнем белье, стриптиз доктора не шокировали. Он следил только за ее ртом. Иногда просил перемотать назад и повторить эпизод.
«Ну, может, так я смогу вас уговорить? Почему бы не попробовать? Ву-а-ля!»
Дальше загремела музыка, и слова женщины уже не были слышны, но доктор расшифровал:
«Вы можете пользоваться моим телом вплоть до операции. А потом мы разбежимся в разные стороны и забудем друг о друге. Для вас же это пустяк, а я должна сохранить семью… Боже, не упрямьтесь, я умею делать мужчин счастливым. Вы не пожалеете. Ну, ну, войдите в меня…»
– Вам это помогло? – спросил Зелинский.
– О какой операции могла идти речь? – удивился Слепцов.
– Надо не выделять слова, а понимать общую картину, уважаемый Павел Михайлович. Ведь речь идет о сохранении семьи.
– Но могу сказать с уверенностью, он врач. И еще, он заикается. Я не видел его лица, но видел, как двигались его скулы. Он тоже ей что-то говорил, но заикался, пытаясь повторить какое-то слово. Судя по всему, спектакль дамочка продумала. Значит, знала его слабости. Как я понял, камеру спрятала она, чтобы потом шантажировать его.
– А с этой женщиной можно поговорить?
– Она уже ничего не скажет. Он ее задушил.
– История любопытная. Я вам помогу. Медкарты умерших поступают в районный архив. Я могу запросить ее карту из архива.
Слепцов оставил все данные жертвы.
– Съемка сделана год назад. Убийца не найден. Обвинили мужа, и тот покончил с собой в институте Сербского.
– Значит, и его медкарту мы добудем.
Дома Павла Слепцова ждал сюрприз. На лестничной площадке перед его квартирой на ступеньках сидела Маша. Судя по количеству окурков у ее ног, она провела в ожидании немало своего драгоценного времени.
– Почему же вы не предупредили? Я бы приехал раньше.
– Не хотела вам мешать собирать материал.
Павел Михайлович открыл дверь квартиры и пропустил даму вперед. В последние дни он совсем не пил, бутылок нигде не валялось, и квартира выглядела прилично.
– У вас большая библиотека, – заметила Маша, разглядывая корешки книг. – В основном справочные издания и даже книги по криминалистике.
– Мы писатели – профессиональные лгуны. Сюжет – выдумка, но он должен быть правдоподобным, чтобы читатель поверил в него. Важно избегать случайностей и надуманности. Все должно быть оправданным.
– Тогда не пишите в своем романе о моем визите. Почему бы нам не выпить за успех нашей затеи?
– Конечно. Но я пью крепкие напитки.
– Коньяк подойдет.
Слепцов принес коньяк, и они выпили.
– Вас что-то тормозит, Павел. После последней нашей встречи вы поняли, что от вас требуют большего, чем вы предложили. Но никто из авторов не способен создать настоящий кошмар. Все их богатство – всего лишь фантазия и хороший стиль. Вы же уже переступили черту дозволенного. Я не хочу вникать в подробности. Вы писали о страшных вещах, но они были реальностью. Это завораживает. Нам не нужен проходной роман. Нам нужен бестселлер. Одних ваших писательских талантов мало. Как и в предыдущих своих романах, вы должны изображать реальные события, реального человека. И такой человек есть. Со дня на день он начнет действовать. Что с ним будет потом, нас не касается. Он должен прожить двенадцать глав, и каждая глава должна стать трагедией.
– Великий, не побоюсь этого слова, театральный режиссер Андрей Гончаров говорил актерам: чтобы стать тем или иным героем, надо соотнести его с собой и присвоить его сущность. Соотнести и присвоить.
– А почему бы вам не влезть в шкуру своего героя? Вам должно нравиться то, что нравится ему.
Маша скинула белый плащ. Под ним ничего не было, кроме черных чулок на пояске.
Такого шедевра, созданного природой, ни один маньяк не видел.
– Возьми меня, Павел, но силой. Я буду сопротивляться.
– Я не приучен к грубостям.
– Соотнеси и присвой. Один раз получишь, и тебе все время придется бороться с желанием порвать на мне одежду. Ну смелей же. Покажи, на что ты способен.
Слепцов уже горел желанием, но схватить Машу было далеко не просто: она то и дело ускользала. Но когда он ее поймал, превратился в настоящего зверя. О ласках и нежности думать не приходилось. Она даже вскрикивала и царапала ему спину, но боли он не чувствовал.
Радостный взрыв сумасшествия длился недолго. Опустошенные, они лежали на ковре и смотрели в потолок. Маша закурила.
– Хотелось бы думать, что этот урок пойдет тебе на пользу, – тихо сказала она.
– Не совсем так. Маньяком движет лишь животная страсть. А я немного в тебя влюблен. Но мне одного эксперимента мало.
Маша засмеялась.
– Ну уж нет, со мной у тебя так не будет. Я жертва, которую ты уже убил, и теперь придется найти новую. Здесь я тебе помогу, чтобы ты не цеплял шлюх с улицы.
Маша встала, потушила сигарету и накинула свой белый плащ.
– Люди умеют себя сдерживать, но наш герой отличается от остальных тем, что не признает запреты. В остальном он такой же человек, как и мы. Его надо взять с поличным, но не раньше, чем мы опубликуем двенадцатую главу.
– И мы должны позволить ему убивать?
– В одной Москве в день погибает не менее тысячи человек. Кого-то убивают бандиты, кого-то врачи на операционном столе, кто-то попадает под трамвай, вешается, прыгает с балкона, умирает от передозировки, кому-то падает кирпич на голову. Мы не можем спасти всех. У каждого своя жизнь, своя судьба. На днях один пьяный идиот кухонным ножом перерезал всю семью. А он оказался уважаемым человеком, ученым с разными званиями, тихим и внимательным. Разберись, почему такое происходит. Послезавтра выходит первый номер журнала. Глава печатается без исправлений. Пусть будет заманкой. Ну а дальше думай, как потрясти читателя. Скоро увидимся, – сказала Маша и ушла.
Писатель еще долго не находил себе места. В нем проснулись почти забытые инстинкты. Последней женщиной была Наташа, но тогда он чудовищно напился и теперь не сомневался, что между ними ничего не было. Маша совсем другое дело. Он окунулся в чужой, неведомый мир, и стал его пленником. Слепцов трезво оценивал, что с ним произошло. Могущественная Мезенцева позволила себе эксперимент. Вернется домой, примет душ и обо всем забудет. Но ущемленное самолюбие не смыть проточной водой.
Павел Михайлович, решив поработать, отправился в кабинет и на пороге вздрогнул от неожиданности. На месте картины, которую он отдал Маше, висела новая. Обычный пейзаж, дорога, за дорогой – лес или парк. Ничего особенного, кроме того, что она была выполнена рукой того же художника.
«Но как она здесь оказалась? Кто смог проникнуть в мою квартиру?» Первое, что пришло на ум, – художник, о котором говорила Наташа. Он читал рукопись и сделал иллюстрации. Он жил с Наташей и, вероятно, знал, куда она ушла в день своей гибели. И, возможно, у него последняя глава романа. Чего он добивается? Если собирается шантажировать, то почему не выходит на связь?
Впрочем, теперь Слепцов не боялся разоблачения. Сюжет может быть похожим, но концепция поменялась в корне. Сами события отошли на второй план. Главный герой не безликая тень, а человек, живущий рядом с нами.
А если художник здесь ни при чем? Получается, что кто-то пытается навязать Слепцову еще одну игру. Писатель глубоко задумался. Постепенно в нем просыпалось непреодолимое чувство азарта и бойцовское желание ввязаться в эту драку.
4
В райотдел милиции пришел мужчина с заявлением. Пропала жена. Из дежурной части его направили к следователю, улыбчивому полноватому мужчине в модных очках.
– Не волнуйтесь и давайте все по порядку. Не торопитесь. Время у меня есть.
– Жена вчера не вернулась домой. Всю ночь прождал, не спал. Ее телефон отключен. А с утра сразу к вам пришел.
– Вы все правильно сделали, Савелий Игоревич. Но раньше чем через трое суток после исчезновения, мы заявления принять не можем. У нас нет достаточного количества сотрудников, чтобы искать «потеряшек». Тем более подтверждено практикой, что девяносто девять процентов пропавших возвращаются домой целыми и невредимыми. Подождите еще два дня, а потом приходите, но я думаю, что все обойдется.
Когда посетитель ушел, следователь Игнат Николаевич Судец сделал пометку в настольном календаре и тут же забыл о просителе.
5
Когда посетитель ушел, следователь Игнат Николаевич Судец сделал пометку в настольном календаре и тут же забыл о просителе.
5
Дневник22 мая 1972 г.
Похороны Феликса проходили пышно. Народу собралось много. Я попросила какую-то женщину показать секретаршу Олега. Девушка была красивая, высокая, с хорошей фигурой. Наверняка он с ней тоже спал.
– Здравствуй, Тамара.
Девушка оглянулась.
– Я Оксана. Так где же мой муж? Не вижу.
– Возможно, его задержали в Лондоне.
Вид у девушки был растерянным.
– Кощунство не прийти на похороны своего друга и начальника. Отойдем в сторонку, надо поговорить, – предложила я.
Мы вышли на улицу.
– Ну, во-первых, я хочу забрать ключи от машины и документы на нее. Нечего ей пылиться под окнами.
– Имеешь право, – ответила Тамара. – «Жигули» уже оформлены на твое имя. Надо сменить транзитные номера на обычные и поставить машину на учет. Это недолго.
Я взяла красавицу под руку, отвела к скамеечке, и мы присели.
– Как ты думаешь, почему Олег все записывает на мое имя? Мне он ничего не объясняет.
– Если говорить правду, то нашим сотрудникам выдаются кредиты. Если Олег не вернет кредит, то опишут его имущество. Но у него ничего нет. А члены семьи не отвечают за действия заемщика. Все остается при тебе. И что очень важно, Олег сохранит свое место. Деньги будут вычитать из его зарплаты. Лет эдак десять. По закону они не могут вычитать больше двадцати пяти процентов. Чем больше зарабатывает, тем быстрее вернет деньги. К тому же Олега считают хорошим специалистом. Ему прочат должность Феликса, если только завистники не помешают. Пройдем в мой кабинет, я отдам тебе документы на машину и ключи.
Проходя мимо стоянки, она указала мне на синий «жигуленок». Очень симпатичная машина. Мы поднялись на четвертый этаж и прошли в офис заместителя начальника управления. Тамара открыла сейф и передала мне конверт с документами.
– Ты с Олегом тоже спала? – спросила я Тамару.
Девушка побагровела, но ответить ей не дали двое вошедших мужчин. Я сразу поняла по их лицам, что они не банковские работники.
– Извините, кто из вас Оксана Кустинова?
Молодцы. Здорово сработали. Заложить меня могла только Жанка. Но если я выкручусь, этой бабе хана. Бандюков как сено косила, а уж со столичной шлюхой как-нибудь справлюсь. Главное – не паниковать.
– Я Оксана Васильевна Кустинова.
– Вам придется проехать с нами. Дело важное. Так что избежать беседы никак не получится.
Брыкаться не имело смысла, надо идти в отказ, и они ничего не докажут. Я сделала все чисто, без помарок, не оставив улик, кроме ботинок Олега, выброшенных в урну через три квартала.
– Если надо, значит надо, – сказала я и направилась к двери.
На меня бесполезно давить, чем сильнее давят, тем я становлюсь крепче. Как любил поговаривать мой папочка: «Сила действия равна силе противодействия». Кажется, это третий закон Ньютона.
Путешествие оказалось недолгим. Меня привезли не на Петровку, а на Лубянку. Шофер Слепцова говорил правду: все валютные шлюхи находились под контролем КГБ.
В солидном кабинете меня встретил немолодой мужчина со строгим лицом и умными глазами. Генерал, не ниже. Сопровождающие вышли.
– Присаживайтесь, Оксана Васильевна. Не думал, что судьба сведет нас в такой обстановке. Разговор конфиденциальный, и дальше этих стен он выйти не должен. Речь о вашем муже.
– Я это уже поняла. Моя личность вряд ли может вызвать интерес у столь уважаемой организации.
– Ваш муж дружил с Феликсом Солюсом?
– Конечно. Он гостил у нас в Ленинграде, по его протекции Олега перевели в Москву на хорошую должность. Феликс очень влиятельная личность.
– А почему ваш муж не явился на похороны?
– Этого я не знаю. Меня некоторое время не было в Москве. Ездила к отцу Олега в Новосибирск. На обратном пути попала в катастрофу. Наш поезд столкнулся с товарняком. Много людей погибло. Мне повезло. Я пролежала в госпитале две недели, потом вернулась – дома никого. Я позвонила на работу мужа и от секретарши узнала, что Феликс в больнице, а Олега послали в Лондон вместо него. Олег даже не позвонил перед отъездом.
– Звонил в Новосибирск, но вы, видимо, уже уехали. Поездка в Лондон стала неожиданностью и для него. Но Олег ничего не сказал о вашем отсутствии. Во всяком случае, в посольство приехал с женщиной, которую представил как свою жену. Получается, что вместо вас он взял с собой другую женщину по вашему загранпаспорту. Теперь мы получили официальное уведомление от МИДа Великобритании о том, что гражданин СССР Олег Гаврилович Кустинов попросил политическое убежище. И он наверняка его получит, потому что владеет ценной информацией. Причем Олега там хорошо знают, а у нас он даже не входил в список подозреваемых. Феликс его очень ценил и берег.
– Извините, но я ничего не поняла из сказанного вами.
– Феликс Борисович работал на английскую разведку много лет, занимался экономическим шпионажем, и, как выяснилось, ваш муж был агентом и в любой момент мог его заменить. И теперь английская разведка взяла Олега под свое крыло, и мы его вряд ли сумеем достать. С вами я был откровенен по той причине, что вы остались вдовой при живом муже.
– Жизнь с врагом родины можно расценивать как наказание. Но как я все объясню его отцу?
– А вы знаете, что Гаврила Степанович исчез. Я вам уже говорил, что Олег звонил ему после вашего отъезда. Очевидно, он его предупредил. Дело в том, что отец Олега и Феликс долгое время работали вместе. А Кустинов-старший прожил в Англии пять лет. Не он ли играл роль главного связного между разведкой и резидентом Феликсом Солюсом? По логике вещей все совпадает. Мы его ищем. Но думаю, англичане найдут его раньше нас и на одной из дорог обнаружат труп мужчины, умершего от сердечного приступа. Я думаю, Олег уже дал наводку на отца, он знает, где тот может скрываться. Для того и звонил ему перед отъездом. Я должен извиниться перед вами, Оксана Васильевна, за плохие новости, но вы должны набрать в рот воды и никогда, ни с кем и ни при каких обстоятельствах не касаться темы нашего разговора.
– Я же не маленькая, все понимаю.
Выйдя на улицу, я поняла, что ничего не поняла. Кого же я убила сегодня ночью? Поработала на Жанну? Интересно, от кого она избавилась моими руками?
* * *В течение дня я оформила документы на машину, как полагается, а вечером махнула в «Метрополь». На этот раз швейцар открыл дверь сам, не дожидаясь оплеухи. Бармен меня тоже не забыл. Мне показалось, будто я его видела днем в коридорах Лубянки.
– Подай мне «Таран» и расскажи, где найти Жанну.
– Сегодня она не появлялась, – ответил бармен, – зато вчера весь вечер просидела в баре. Даже от предложений клиентов отказывалась, что при ее работе бывает редко.
– Объясню. Ей требовалось алиби. Теперь оно у нее есть.
– Это точно, – хмыкнул бармен.
Я догадалась, что здесь меня приняли за свою, возможно, за контролершу.
– Я еще вчера поняла: эта змея что-то задумала.
– Ты думаешь, ее надо проверить? – насторожился бармен.
– Только очень осторожно.
Я показала бармену фотографию Олега.
– Знаешь его?
– Пару раз видел.
– Этот тип перебежчик. Осел в Лондоне, теперь его не достать.
– По этой причине тебя вызывал генерал?
Значит, и он меня видел в коридорах главного управления.
– Много вопросов задаешь. Найди мне Жанну. А главное – помалкивай. Я появлюсь через пару недель. У меня срочная командировка.
На всякий случай я решила проверить некоторые мелочи. То, на что я вчера не обратила внимания. Жанна сказала мне, будто Рита попросила у нее ключи от машины, чтобы встретить Олега в Шереметьево, и будто Олег прилетел раньше, чем планировалось. Я позвонила в Шереметьево. В справочной мне ответили, что рейс «Лондон – Москва» прибывает в одиннадцать вечера и других рейсов нет. По идее, жена Олега должна об этом знать. Я же не знала и проглотила наживку. Шлюха оказалась умнее и просто подставила меня. А ведь уходя из квартиры в Гороховском переулке, я нашла ключи от машины не в сумочке Риты, а в брюках мужчины. За рулем сидел он. Но теперь понятно, что это был не Олег.
Я села в новый «жигуленок» и, подъехав к дому Жанны, позвонила ей из телефона-автомата. Трубку никто не снял. У подъезда на лавочке сидели старушки, я подсела к ним.
– Ищешь кого? – тут же спросила одна из них.
– Жанну. Приехала за долгом.
– Простись с деньгами. Она еще утром с каким-то придурком умотала. Чемоданы грузили в его машину.
– Я даже номер запомнила, – писклявым голосом добавила другая старушка. – Одиннадцать – двадцать четыре МОЛ. Грузились-то они долго. Ходки три в дом сделали. Все вывезли.
– А что это она свою машину бросила?
– Так это машина ее мужа. Герка никого к ней не подпускает. Трясется над ней. Сам-то, оболтус, не работает, только за водкой бегает. Машина – все, что у него есть.