«Враг достиг своей цели», – размышлял Катон, наблюдая за спасающимися бегством варварами. Это была классическая операция, направленная на то, чтобы задержать продвижение армии. Они остановили наступление римлян на полдня и нанесли им некоторый урон. И, что важнее всего, выиграли время, чтобы спланировать дальнейшие действия. По спине у Катона пробежал холодок, когда он представил, что друиды и декеанглии что-то задумали, а Квинтат сыграл им на руку.
Впрочем, префект тут же горько ухмыльнулся. Разумеется, они попытаются задержать римлян. Это их земля, их дом, а для друидов Мона является самым священным местом. Варвары будут использовать все возможности, чтобы не подпустить римлян к острову. Они станут придумывать новые уловки, чтобы задержать наступление до начала зимы и заставить Квинтата покинуть горы. Иными словами, кампания будет очень трудной, и им придется постоянно иметь дело с сопротивлением варваров. Сегодняшнее сражение – всего лишь первое в длинной череде предстоящих схваток.
В теплых лучах вечернего солнца с туник окружавших Катона солдат начала испаряться влага, и казалось, будто они дымятся. Заметив это, парни принялись подтрунивать друг над другом, как бывает после тяжелого сражения с врагом, когда солдаты готовы ухватиться за любую мелочь, чтобы повеселиться. Несмотря на мрачное настроение, Катон не стал им мешать. «Кровавые вороны» снова доказали, на что они способны, и заслужили короткие мгновения отдыха.
Глава 12
– Эй, опцион! – крикнул один из солдат. – Раз уж сейчас раздают повышения, может, замолвишь за меня словечко? Меня уже тошнит от вида задницы твоей лошади во главе колонны.
Остальные члены патруля дружно рассмеялись, и Пандар поерзал в седле, чтобы посмотреть назад, на узкую тропу.
– Диомед, если тебя когда-нибудь повысят в звании, остальным будет трудно отличить тебя от зада твоей лошади. Армия не может себе позволить такой путаницы.
Солдаты снова рассмеялись, на этот раз над своим товарищем, и после короткой паузы Диомед присоединился ко всеобщему веселью, чтобы никто не подумал, будто он из обидчивых.
Прошел уже месяц с тех пор, как Пандар получил звание опциона, однако товарищи по-прежнему его поддразнивали. «И это уже начало мне надоедать», – подумал он и щелкнул поводьями. Пандар вел патрульный отряд по лесной тропе, поднимавшейся по краю долины в сторону высокой горной гряды. В последние несколько дней небо по большей части было чистым и голубым, но изменение погоды сопровождалось резким понижением температуры и неприятными морозами по утрам. Время приближалось к полудню, но солнце по-прежнему висело низко и почти не грело.
Тучи и туман рассеялись, и Пандар рассчитывал, что с вершины гряды сможет хорошенько разглядеть окружавшую их местность. Было бы совсем неплохо сообщить центуриону что-нибудь стоящее, когда они вернутся в форт в конце дня – вместо обычных докладов о спасающихся бегством пастухах и пустых деревнях, попадавшихся им на пути. Время от времени они видели женщин и детей, которые скрывались в лесу, но ни разу не заметили мужчин. И это беспокоило Пандара и командира форта, поскольку означало, что мужчины ушли куда-то сражаться. Возможно, с другими племенами, – или, что было совсем неприятно, собирали силы, чтобы доставить неприятности ближайшим римским аванпостам.
Впрочем, пока все было спокойно, и никто не предпринимал попыток устроить проблемы гарнизону форта. Это радовало, учитывая жалкое состояние иллирийских ауксилиариев, присланных заменить «Кровавых воронов» и когорту из XIV легиона. Несмотря на то что в последнее время их жестко тренировали и обучали, они могли оказать лишь слабое сопротивление серьезной вражеской атаке. Пандар задавал себе вопрос, все ли резервные отряды, которых отправили в приграничные гарнизоны на замену умелым солдатам, ушедшим с армией в горы, такие. Если да, тогда первая линия обороны новой провинции окажется весьма слабой.
Несмотря на невысокое звание, Пандар прекрасно знал, с какими бесконечными трудностями сталкивается каждый римский командир с тех пор, как началось вторжение в Британию. Чтобы завоевать новую территорию или противостоять угрозе со стороны местного населения, требовалось сконцентрировать все возможные силы, но, чтобы удерживать провинцию за собой, их следовало рассредоточить. И в том, и в другом случае инициатива переходила к врагу, который нападал на приграничные форты и отступал в горы при первых признаках появления более крупных римских отрядов, – и снова атаковал, когда опасность миновала. В такой войне декеанглии и их союзники весьма преуспели, и в результате противостояние продолжалось долгие годы, а границы постоянно менялись. Единственной слабостью варваров являлось то, что время от времени какой-нибудь вождь, возжелав прославиться, давал римлянам настоящее сражение. Именно это стало причиной падения Каратака – и приведет к гибели тех, кто занял его место. «По крайней мере, так считает римское командование», – подумал Пандар.
– Боишься темноты, да? – фыркнул другой всадник. – Может, ты не в ту когорту вступил, Диомед… Послушать тебя, так ты будто бы из придурков иллирийцев, а не из «Кровавых воронов».
Пандар оглянулся через плечо и увидел, что Диомед, на лице которого появилось сердитое выражение, натянул поводья, чтобы оказаться рядом с насмешником.
– Советую попридержать язык. Еще раз назовешь меня одним из бесполезных ублюдков, и я отрублю тебе голову.
Его обидчик поднял руку и постарался оказаться подальше от Диомеда.
– Полегче, приятель. Я всего лишь сказал, что ты рассуждаешь, как они.
– Хватит! – рявкнул Пандар. – Не стой на месте, Диомед. Мы повернем назад, в форт, когда я скажу. И ни минутой раньше. А теперь вы, все, закройте рты, а уши и глаза держите открытыми. Мы на вражеской территории, и будет лучше, если мы заметим их прежде, чем они – нас.
Все замолчали, и патруль двинулся по тропе дальше. Они проезжали через заросли сосен, где царили темные тени, и Пандар почувствовал, как по спине у него пробежал холодок. Он прекрасно понимал, почему парни перебрасываются словами; понимал, что им необходимо снимать напряжение, возникавшее всякий раз, когда они оказывались на землях варваров. Глубина конфликта между Римом и горными племенами не оставляла сомнений насчет того, какая судьба ждет тех несчастных, которые попадут в плен к врагу.
Копыта лошадей тихонько постукивали по толстому слою иголок, засыпавших тропу. Кроме этого, тишину нарушал лишь едва слышный шорох ветра в кронах деревьев, растущих рядом с горной грядой, да крики ворон, похожих на черные точки над вершинами скал. Вскоре тропа стала шире и вывела их из зарослей, и Пандар увидел, что гряда находится всего в четверти мили впереди. Он испытал облегчение, снова оказавшись на открытом месте, и решил, что они быстро посмотрят, что находится в дальней части долины, и повернут в сторону форта и безопасности. Когда они подъехали к возвышению, он придержал своего коня и остановил патруль. Затем перекинул ногу через луку, спрыгнул на землю и ласково погладил коня по шее, чтобы его успокоить.
– Спешиться, – приказал он и протянул поводья Диомеду: – Веди себя хорошо и не шуми, пока меня не будет, ладно? Это касается всех.
Диомед склонил голову, изобразив уважение:
– Все, что прикажет опцион.
– Вот именно, солдат. Не забывай об этом.
Пандар хотел было взять щит и копье, но потом решил их оставить. В его задачу входило наблюдать, а не вступать в схватки. Он похлопал по мечу у себя на боку – исключительно по суеверной привычке – и зашагал по короткой тропинке к гребню гряды. Она была голой, если не считать камней и пучков травы, и ветер здесь дул сильнее, Пандар сразу же замерз и попытался поглубже спрятать шею в складках плаща. Он вырос в горах Фракии и привык к холоду, который приходил в такие места зимой. Только самые сильные звери рисковали выходить из нор, люди пересиживали в своих дымных хижинах самые сильные снегопады, ветер и град.
Пандар считал, что здесь, в Британии, будет не хуже, и он сам и гарнизон проведут бо́льшую часть зимы в своих бараках, когда не будут нести караул или исполнять другие обязанности. Он вознес короткую молитву богам от имени остальной когорты, чтобы Квинтат как можно быстрее разбил декеанглиев и друидов и армия вернулась в Вирокониум до начала снегопадов.
Пандар тяжело дышал, когда добрался до вершины, и пар от его дыхания уносил ветер, превращая в едва различимые облачка. Он посмотрел вниз, в долину, примыкавшую к той, которую патруль получил приказ обследовать. Густо заросшие деревьями склоны резко уходили далеко вниз, где превращались в плоское плато. Пандар сразу заметил большой кусок расчищенной и обработанной земли с маленькой канавой в центре и деревянным палисадом, окружавшим несколько приличных размеров домов и скромных загонов для животных. Над крышами вились тонкие столбики дыма, но никаких признаков движения Пандар не заметил, если не считать женщины, которая рубила дрова.
Пандар тяжело дышал, когда добрался до вершины, и пар от его дыхания уносил ветер, превращая в едва различимые облачка. Он посмотрел вниз, в долину, примыкавшую к той, которую патруль получил приказ обследовать. Густо заросшие деревьями склоны резко уходили далеко вниз, где превращались в плоское плато. Пандар сразу заметил большой кусок расчищенной и обработанной земли с маленькой канавой в центре и деревянным палисадом, окружавшим несколько приличных размеров домов и скромных загонов для животных. Над крышами вились тонкие столбики дыма, но никаких признаков движения Пандар не заметил, если не считать женщины, которая рубила дрова.
Тем не менее он быстро спустился немного вниз по склону, чтобы не выделяться на фоне неба, если вдруг кто-то из долины решит посмотреть наверх, нашел скопление валунов и спрятался среди них, чтобы защититься от ветра и продолжить наблюдение за деревушкой. Наконец он разглядел маленькую группу; ему показалось, что это дети с вязанками дров для очагов. И никаких признаков мужчин.
Пандар подул на руки, стараясь немного согреть их, и принялся энергично тереть их друг о друга. Докладывать было не о чем. Деревня не представляла никакой угрозы, но в ней можно было взять рабов, если центурион Макрон разрешит организовать на нее рейд. Будучи действующим командиром гарнизона, Макрон получит львиную долю стоимости пленников, но и Пандар сможет прибавить кругленькую сумму к своим сбережениям. Возможно, даже останется на приличный взнос на похоронный счет, чтобы получить достойную надгробную плиту вместо простого камня с дешевой надписью, какие могли себе позволить солдаты.
Опцион наблюдал за деревней достаточно долго, чтобы убедиться: там остались только женщины и дети, и она станет легкой добычей. Он уже собрался выйти из-за камней, чтобы вернуться к своим парням, когда краем глаза уловил какое-то движение на границе леса в дальнем конце долины. На открытое пространство выехал одинокий всадник в плаще и доспехах, с притороченными к седлу сетками с кормом для лошади. На спине у него висел щит, в правой руке он держал копье. Не вызывало сомнений, что этот человек принадлежал к касте воинов.
Через несколько мгновений из-за деревьев появился второй всадник, за ним еще и еще. Они построились в колонну, которая тянулась из леса, точно голова громадной змеи. Сначала Пандар подумал, что это охотники, возвращающиеся в деревню, но их становилось все больше и больше – несколько сотен. Чувствуя, как внутри у него все похолодело, Пандар сообразил, что это вовсе не маленький отряд охотников.
Последний всадник выехал из леса, и за ним появились первые ряды пехоты; они кутались в меха и несли в руках самое разное оружие: копья, мечи, топоры и щиты. На некоторых были доспехи, шлемы и наголенники, которые они забрали у убитых ими римских солдат во время засад. Пандар посмотрел на вражескую колонну, растянувшуюся по всей долине, и догадался, что перед ним могучая армия, направляющаяся на север в сторону пути наступления, выбранного легатом Квинтатом. Пандар мгновенно все понял и решил, что должен без промедления вернуться в форт и доложить о том, что видел.
Он уже собрался подняться на ноги, когда услышал, как совсем рядом фыркнула лошадь, и замер на месте, одновременно потянувшись к рукояти меча. Потом сделал глубокий вдох, осторожно выглянул из-за валуна, за которым прятался от ветра, и увидел всадника с бородой, закутанного в меховой плащ. Тот сидел на маленькой приземистой лошадке, на каких ездили горные племена, и она тихонько заржала, когда всадник направил ее вдоль склона. Пандар нырнул в свое укрытие, ругая себя за то, что оставался на месте слишком долго вместо того, чтобы вернуться к патрулю. Ему следовало сообразить, что враг тоже отправит разведчиков, особенно если они собираются застать римскую армию врасплох.
Сначала он решил попытаться пропустить вражеского разведчика и вернуться к своим парням, но понял, что если тот решит проехать по гребню гряды, то обязательно увидит ауксилиариев и поднимет тревогу. Учитывая то, что варвары прекрасно знают местность и их лошади лучше для нее приспособлены, у врага были все шансы уничтожить патруль. Значит, у него нет другого выхода, как убить разведчика. А еще лучше захватить его живым – если получится, конечно, – чтобы выяснить, что именно затевает враг.
Пандар расслабил пальцы, сжимавшие рукоять меча, и потянулся в сумку, висевшую на боку, чтобы достать железный кастет, который купил в Лондиниуме и использовал в пьяных драках, нередко возникавших между солдатами соперничающих подразделений во время увольнений. Он надел его на пальцы и сжал кулак. Вражеский разведчик проезжал мимо валунов, Пандар слышал тихий топот копыт его лошади, потом уловил запах ее пота и более резкий – всадника. Морда, голова, бок лошади были уже совсем близко. Пандар поставил ноги поудобнее и приготовился броситься вперед. Но тут он наступил на ветку, лошадь вздрогнула, всадник повернул голову, и у него от удивления отвисла челюсть.
Пандар выскочил из-за валуна и, бросившись на варвара, схватил его за руку и стащил с лошади. Воин успел тихонько вскрикнуть, прежде чем опцион ударил его кастетом в висок. Удар пришелся под углом и оставил глубокую рану на голове. Потом оба упали на землю, и лошадь тут же отошла в сторону. Пандар изо всех сил вцепился в правую руку врага, а другой уперся в землю, чтобы остановить падение. Варвар быстро пришел в себя и теперь отчаянно размахивал свободной рукой и лягался, стараясь попасть ногами в тело Пандара. Из раны у него на голове лилась кровь, попадая на лицо опциона.
Воин поднял свободную руку, расставил пальцы и вцепился в горло Пандара. В следующее мгновение того пронзила жуткая боль, и он опустил подбородок, чтобы помешать врагу его задушить. Потом, замахнувшись, с силой ударил кастетом варвара в живот, и тот задохнулся. Пандар почувствовал у себя на лице его горячее дыхание, враг расслабил пальцы, сжимавшие горло Пандара, и дернулся назад так, что между их телами появилось небольшое расстояние.
Пандар пошел в наступление, на сей раз нацелившись в лицо врага, и железный кастет буквально разорвал широкий нос и раздробил кость. Глаза воина широко раскрылись от боли и ярости, из носа полилась кровь, и он злобно оскалился. Пандар снова замахнулся кулаком и вложил весь свой вес в удар, теперь в висок. Голова воина дернулась в сторону, дрожь пробежала по его конечностям, он обмяк и повалился в траву на склоне холма.
Пандар наклонился над ним с поднятым вверх кулаком, увидел, что варвар потерял сознание, и сел на пятки, тяжело дыша. Восстановив дыхание, он снял с руки окровавленный кастет и убрал его обратно в сумку. Лошадь варвара стояла неподалеку, поводила ушами и с опаской поглядывала на Пандара.
– Успокойся, малыш, – ласково проговорил Пандар и начал подбираться к лошади.
Взяв поводья, он принялся гладить ее по морде, пока она не успокоилась, и тогда подвел ее к лежавшему на земле воину. Отрезав несколько полос от туники варвара, связал ему руки и ноги, вставил в рот кляп и положил пленника поперек седла. Удостоверившись, что он не свалится с лошади, Пандар в последний раз взглянул на вражескую армию, шагавшую по долине, быстро прикинул ее размеры и повернулся в сторону гребня гряды и дожидавшегося его отряда ауксилиариев.
Глава 13
– Выйти на поле! – крикнул Макрон, наблюдавший с холма за тренировочной площадкой за воротами форта.
Перед ним раскинулось поле для гарпастума[7] со столбами в каждом углу и неглубокой, заполненной мелом канавой, которая отмечала среднюю линию. Макрон решил включить эту игру в тренировку для иллирийцев, чтобы закалить их и научить совместным действиям.
В игре участвовали две команды по восемь человек, остальные иллирийцы и гражданские, получившие разрешение быть зрителями, стояли по краям площадки и поддерживали своих или поносили команду противника. Офицеры также участвовали в игре, и Макрон не скрывал довольной усмешки, наблюдая за центурионом Фортуном, который с трудом поднялся с земли и передал набитый перьями кожаный мяч команде противника.
Игроки в измазанных землей туниках толкали друг друга, стараясь занять более выгодную позицию возле легионера с мячом в руках, который заметил члена своей команды, выбравшегося из толпы и бежавшего вдоль центральной линии – противники его преследовали, – и бросил ему мяч. Получивший мяч легионер сумел сделать десять шагов от линии, когда соперники догнали его, повалили лицом в грязь и тут же на него навалились, пытаясь отобрать мяч.
Макрон приложил руку ко рту:
– Не сдавайся, Фортун. Продолжай борьбу!
Толстый офицер подтянул пояс туники и рысцой побежал в сторону схватки. Команды боролись за владение мячом, который неожиданно выскочил у кого-то из рук и плюхнулся в лужу у ног Фортуна. Тот немного помедлил, но сумел его подхватить и сделать несколько шагов, прежде чем его сбил с ног игрок команды противника. Зрители взревели от восторга, когда их центурион рухнул на землю, сверху на него навалились другие игроки, и в грязи было трудно разобрать, за какую команду они играют, хотя у некоторых все еще можно было разглядеть красные и синие повязки на правых руках.