– Ну, есть несколько разных вариантов, господин трибун, – ответил Макрон. – Но из-за того, что шторм уничтожил бо́льшую часть грузовых и боевых кораблей, непосредственное форсирование канала невозможно. Как и любые попытки высадиться на остров в другом месте. Осмелюсь предположить, что друиды собрали большие запасы продовольствия, и мы начнем голодать намного раньше, чем у них возникнут проблемы. На мой взгляд, у легата есть только один разумный выход из положения – отступить к Медиолануму, а весной снова попробовать захватить Мону при помощи новых кораблей. Но мы знаем, что Квинтат так не поступит – ведь вскоре прибудет новый губернатор. Вот почему он будет продолжать попытки ворваться на остров через перешеек, несмотря на безнадежность дурацкой затеи.
– Да, дурацкая – самое подходящее слово.
Они посмотрели вниз, на артиллерийскую батарею, откуда Квинтат молча наблюдал за вражескими позициями, пока офицеры толпились вокруг недавно зажженной жаровни, от которой во все стороны летели искры, быстро умиравшие на фоне серого ландшафта Моны. Легат дождался, когда прилив обнажит перешеек и у первой центурии появится возможность пойти в наступление, выстроившись в колонну по восемь человек, после чего повернулся и отдал приказ. Штабные музыканты подняли трубы и подали сигнал к атаке.
Все происходило, как и в предыдущий день, – передовая центурия двинулась вперед по свежему снегу к перешейку, ведущему к острову. И вновь, как только они приблизились к кольям, на них обрушились стрелы и камни пращников.
– Доброе утро.
Макрон повернулся и увидел Катона, поднимавшегося на башню. Его друг выглядел усталым и измученным. Тем не менее он слабо улыбнулся, подойдя к Макрону и Глабру.
– Доброе утро, господин префект, – негромко ответил ему Макрон, не очень представляя, что еще сказать.
Он так долго жил рядом со смертью, что она стала частью обычной жизни; у него на глазах погибали товарищи, о которых он горевал, – но ничто нельзя было сравнить с болью потери, которую испытывал его лучший друг. Если б существовала возможность обменять собственную жизнь на жизнь Юлии, Макрон сделал бы это без колебаний. В глазах Катона застыла тоска, которая была невыносима его другу. Он повернулся и посмотрел в сторону канала, пытаясь придумать, что сказать.
– Легат снова атакует остров в лоб.
Катон кивнул:
– Уже третий день. И нам потребуется еще три или даже больше, чтобы добраться до противоположного берега. Это слишком медленно.
Глабр посмотрел на него:
– Слишком медленно для чего?
– Те фургоны, которые прибыли вместе с вами, были первыми за последние два дня. Снегопад задержит следующие. Но есть и другие причины для тревоги.
– И какие же?
Катон ответил после некоторых колебаний:
– Что, если сведения, полученные Макроном, верны? И линии снабжения окончательно перерезаны врагом? В любом случае нам придется урезать рационы солдат вдвое до тех пор, пока мы не доберемся до острова, после чего будем вынуждены вести жестокие сражения за каждый следующий шаг. И кто знает, как долго это будет продолжаться…
Глабр немного подумал.
– То есть вы хотите сказать, что армии угрожает опасность?
Катон коротко рассмеялся:
– Трибун, армии всегда угрожает опасность. Хитрость состоит в том, чтобы быть готовыми отразить любые удары, которые судьба может на нас обрушить. Как гласит поговорка, «правильное планирование и подготовка предотвращают позорный провал». Наша проблема состоит в том, что шторм не позволил легату реализовать исходный план. Вот почему мы вынуждены пытаться попасть на остров через перешеек. К тому же мы не готовы к правильной осаде. Все указывает на то, что нам грозит неудача. И это в самом лучшем случае. Более всего меня тревожит, что мы можем оказаться в ловушке, но Квинтат отказывается признать существование такой возможности.
– Вы и в самом деле предполагаете, что враг планирует для нас западню?
– Очень скоро мы узнаем. Я, как и собирался, отправил отряд в разведку. Они выехали до рассвета, не привлекая к себе внимания. Если враг прячется где-то рядом, мы об этом узнаем.
Макрон с тревогой посмотрел на друга. Катон предавался горю, когда он отправился на поиски места ночлега для своих солдат. Он видел, что его друг позволил себе всего несколько часов отдыха, после чего снова взвалил на свои плечи заботы префекта. Едва ли Катон уснул, и Макрон сомневался, что он успел поесть, а так поступать не следовало – ведь им предстоял долгий и трудный день.
– Вам следует немного отдохнуть, господин префект, пока патрули не вернутся обратно. Я разбужу вас, если будут новости.
Катон нахмурился:
– Ни в коем случае. В этом нет необходимости. Мне не нужен отдых, центурион Макрон.
Ветеран хотел было возразить, к тому же его обидело, что Катон заговорил с ним официальным тоном, но передумал. Катон был его другом, почти братом или сыном, но, кроме того, он являлся командиром и сейчас ясно давал понять, как им следует разговаривать. Макрон сглотнул.
– Да, господин префект, – коротко ответил он.
Наступило неловкое молчание; они продолжали наблюдать за происходящим на перешейке у острова Мона. Часть легионеров старалась защитить своих товарищей от вражеских лучников и пращников, остальные изо всех сил вытаскивали из песка заостренные колья. На глазах у трех офицеров одному из легионеров в шею попала стрела. Он пошатнулся, упал на колени, и кровь потекла по его плечу и руке. Еще через несколько мгновений, ослабев от потери крови, боец рухнул в грязь, безуспешно пытаясь подняться. Опцион центурии отправил двух солдат помочь ему, и они оттащили раненого легионера в безопасное место на берегу, где уже перевязывали его товарищей.
– Где префект Катон? – послышался голос снизу.
– Здесь, господин. В башне.
Послышался звук шагов, заскрипела лестница, и к ним направился декурион Мирон. Он поспешно подошел к Катону и отсалютовал.
– Господин префект, я должен доложить, что вернулся один из патрулей. Наши солдаты заметили вражеские силы недалеко от лагеря.
Остальные офицеры с тревогой переглянулись.
– Насколько недалеко от лагеря? – спросил Катон.
– Не более чем в пяти милях к востоку, как раз на пути наших конвоев, в долине. – Мирон указал в просвет между двумя холмами, расположенными неподалеку от лагеря.
– Какова численность вражеских войск?
– Опцион доложил, что видел тысячи варваров, господин префект.
Катон повернулся к Макрону и приподнял бровь:
– Похоже, ты не ошибся.
– Но вы ведь и не сомневались в этом?
– Как всегда. – Катон снова повернулся к Мирону: – Где сейчас опцион?
– Вместе с патрулем. Он продолжает следить за врагом. Сведения я получил от солдата, которого он прислал в лагерь. Он ждет внизу. Следует ли мне отправить его в штаб, господин префект?
Катон задумался.
– Я пойду с ним. А ты построй когорту возле лагеря. Свободен.
Мирон поспешно спустился вниз, а Катон повернулся к Макрону и Глабру:
– Вы присоединитесь ко мне? Я хочу, чтобы у меня были свидетели.
Центурион удивился:
– Почему? Что это изменит?
– Нет, он прав, – сказал Глабр. – Если мы выберемся отсюда живыми, Квинтат начнет искать козла отпущения. Вы думаете о будущем, господин префект. Это очень хорошее качество.
– Всего лишь стратегия выживания. Я уже достаточно общался со старшими офицерами, чтобы знать, как все работает. Пойдем. Ты справишься, Макрон?
Тот усмехнулся:
– Только попробуйте меня остановить, господин префект.
Они спустились с башни и увидели солдата, который тут же вытянулся перед ними.
– Ты Фалкон, верно? – спросил Катон.
– Да, господин префект.
– Следуй за нами, Фалкон.
Они вышли из ворот, пересекли по мосту ров и направились к штабу, расположенному рядом с артиллерийской батареей. Макрон прихрамывал, но старался не отставать, и вскоре на лице у него появилась гримаса боли. Легионеры пропустили их, и они подошли к Квинтату и остальным офицерам, которые наблюдали за попытками легионеров уничтожить колья на перешейке. Катон отодвинул в сторону префекта лагеря и сразу направился к легату, на ходу обратившись к Фалкону:
– Просто повтори то, что поручил тебе сказать опцион. И если Квинтат начнет задавать вопросы, постарайся отвечать на них подробно, в особенности когда речь пойдет о численности врага. Ты понял?
– Да, господин префект.
Квинтат заметил их краем глаза и повернулся к Катону:
– Префект Катон, что случилось?
Тот ответил без колебаний:
– Мы попали в ловушку, господин легат. Информация центуриона Макрона оказалась верной. Один из моих патрулей только что обнаружил врага.
– Один из твоих патрулей? Какие еще патрули? Я не отдавал такого приказа.
– Я сам отдал приказ, господин префект.
– Сам отдал приказ? – Ноздри Квинтата раздувались от гнева. – Неужели я что-то пропустил и теперь ты командуешь моей армией, префект Катон?
– Сам отдал приказ? – Ноздри Квинтата раздувались от гнева. – Неужели я что-то пропустил и теперь ты командуешь моей армией, префект Катон?
– Нет, господин легат.
– Тогда почему ты отдал приказ, не согласовав этот вопрос со штабом?
Катон понимал, что сейчас ему не следует вступать в споры. К тому же на это попросту не было времени.
– Господин легат, мы можем обсудить нарушение субординации позднее. – Катон заговорил так громко, чтобы их услышали другие офицеры. – Сейчас важно то, что враг рядом и армия в опасности. Этот человек, – он указал на Фалкона, – только что вернулся из патруля. Солдат, расскажи легату, что ты видел.
Застывший Фалкон начал докладывать:
– Мы проехали около пяти миль от лагеря, господин легат. Долина находится между холмами, и там спустился легкий туман. Опцион велел нам подняться на вершину холма, чтобы осмотреть местность. Мы выполнили приказ, но туман все еще мешал что-то разглядеть, за исключением вершин других холмов. Но тут солнце на некоторое время показалось из-за туч, и туман в долине начал рассеиваться. И тогда мы увидели их, господин легат. Врагов. Они выходили из тумана. Впереди двигалась кавалерия, за ними – голова основной колонны. До них оставалось несколько миль, поэтому опцион сказал, что нам нужно подождать, чтобы полностью оценить их численность, а потом вернуться и обо всем доложить. Но они все шли и шли. Тысячи варваров. И тогда опцион послал меня в лагерь, чтобы я все рассказал и поднял тревогу.
Катон с сомнением посмотрел на солдата:
– И сколько всего их было?
Солдат колебался.
– Опцион сказал, чтобы я доложил: варваров не менее десяти тысяч, господин.
– А что думаешь ты?
– Я не очень хорошо считаю, господин. Но я бы сказал, что ублюдков не меньше, чем нас. Может быть, даже больше.
– Очень похоже на то, о чем говорил центурион Макрон, – вмешался Катон. – В таком случае разумно считать, что и все другие полученные им сведения верны.
Легат вздохнул, заскрипел зубами, обдумал ситуацию и повернулся к своим офицерам:
– Силан! Отзови атаку. Поставь когорту так, чтобы она защищала наш фланг со стороны моря. Кроме того, я хочу, чтобы пять когорт Четырнадцатого легиона вместе с иберийскими лучниками перекрыли вход в долину. Немедленно. И им не помешает поддержка кава-лерии.
Силан склонил голову, а Катон откашлялся:
– Я отдал приказ «Кровавым воронам» приготовиться к сражению.
Квинтат бросил на него холодный взгляд:
– Складывается впечатление, что ты на шаг опережаешь меня, префект.
Катон промолчал.
– Ладно, пусть твои люди прикроют Четырнадцатый легион. Но ты останешься со мной. Мне нужно будет отдать приказы всем командирам, как только я обдумаю наше положение.
– А что делать с артиллерией, господин легат? – спросил Силан. – Следует ли мне направить ее в другое место?
– Нет. Если друиды это увидят, они поймут, что мы намерены отступить. Кроме того, если они попытаются атаковать нас со стороны Моны, мы сможем нанести им серьезный урон, как только они покинут свои укрепления. – Квинтат бросил последний тоскливый взгляд в сторону острова. – Всем старшим офицерам немедленно собраться в штабе!
***К тому времени, когда Катон присоединился к остальным в самой большой штабной палатке, вернулись патрули, которые также доложили о том, что видели врага. В основном это были небольшие кавалерийские отряды, которые прикрывали фланги главных сил. Патрули отправили к войскам, которые должны были блокировать выход из долины. К счастью, он оказался довольно узким, с крутыми каменистыми склонами и расселинами, не позволяющими обойти его с флангов.
Легионеры принесли с собой полевые заграждения и корзины с триболами, которые рассыпали перед своими линиями, чтобы замедлить наступление врага. Несмотря на присутствие артиллерийских батарей и солдат на берегу, друиды и их соратники уже догадались о причинах прекращения штурма и начавшегося движения римлян к горам. Их торжествующие крики разнеслись над каналом; многие варвары забирались на вершины холмов за укреплениями, чтобы поскорее увидеть союзников, захлопнувших западню, подготовленную для римской армии.
В палатке, где единственным источником тепла была жаровня, стоявшая в дальнем углу, царило мрачное настроение. Постоянное движение множества людей и жар их тел растопили снег и лед, и земля стала вязкой и скользкой. Офицеры ждали появления легата из личного шатра, где он совещался с префектом лагеря и старшими офицерами штаба. Катон подошел к выходу из шатра, отвел в сторону полог и выглянул наружу. Если в полдень в небе над морем и горами еще оставались просветы, то сейчас они исчезли, и над каналом и островом нависли тяжелые тучи цвета грязного холста. «Скоро снова начнется снегопад», – подумал Катон. Он будет мешать обеим сторонам, но важнейшее различие состояло в том, что легионеры и наемники находились далеко от своей базы и теперь были отсечены от линий снабжения, а враг сражался на собственной земле и мог использовать запасы зерна и мяса, сделанные жителями этих мест.
– Ну и что вы думаете?
Катон обернулся и увидел Глабра, стоявшего у него за плечом.
– Вероятно, скоро пойдет снег.
Трибун улыбнулся:
– Очень смешно. Меня интересует, что он будет делать?
Катон вернул полог палатки на место.
– Скоро узнаем.
– Вы вдруг стали очень молчаливым.
– Легат располагает всей необходимой информацией. Решение должен принимать он, а не я. Нет никакого смысла строить предположения. В особенности – в присутствии человека, который представляет будущего губернатора.
Глабр потер щетину на подбородке.
– Вы не должны беспокоиться из-за меня. Я не шпион, и в мои намерения не входят поиски грязи на легата или кого-то другого. Как и все в этой палатке, я офицер, попавший в трудное положение. И мне интересно услышать ваше профессиональное мнение о нашей ситуации. Ничего больше.
– Мое мнение состоит в том, что легат командует армией и примет то решение, которое посчитает правильным. И я думаю, что офицеры, не обладающие званием легата, должны избегать участия в политических интригах, насколько это возможно, если не хотят для себя неприятностей. – Катон немного помолчал и добавил: – Говорю так на основании личного опыта.
– Да? – Глабр склонил голову набок. – Не хотите уточнить?
– Нет. – Катон обошел трибуна. – Прошу меня простить.
Он вернулся к Макрону, с трудом сдерживая зевоту. У Катона болели глаза, спертая атмосфера в шатре усиливала усталость, его начало подташнивать. Макрон скрестил мощные руки на груди и скрипнул зубами:
– К тому времени, когда он закончит совещание со своими прихлебателями, начнутся Сатурналии.
Прежде чем Катон успел ответить, из шатра легата вышел Силан и объявил:
– Командующий!
Разговоры в шатре тут же стихли, офицеры вытянулись по стойке «смирно», когда вошел Квинтат в сопровождении нескольких трибунов и легата Валента. Квинтат дождался, когда в шатре установится полная тишина, и кивнул префекту лагеря:
– Вольно!
После короткой паузы он начал выдавать указания:
– Как вы знаете, в тылу у нас появились крупные вражеские силы. Не вызывает сомнений, что именно по этой причине в последние дни до нас перестали добираться конвои с продовольствием. Из чего следует, что нам следует очень бережно относиться к запасам, которые имеются в лагере. Но главная опасность для нашей армии состоит в том, что мы оказались зажатыми между новыми силами варваров и теми, кто находится на острове Мона. В настоящий момент мы заблокировали их наступление через долину. Однако не приходится сомневаться, что за ночь или к утру они сумеют найти обходной путь. Кроме того, у нас есть все основания ожидать, что друиды и их соратники готовятся напасть на нас со стороны Моны. В данном положении у нас очень мало времени на принятие решения. Мы можем бросить все силы вперед и попытаться овладеть островом. Тогда мы без особых проблем сумеем сдерживать наступление главных сил врага. – Он улыбнулся: – Будет приятно наблюдать, как они попытаются преодолеть препятствия, с которыми уже пришлось столкнуться нашим парням в последние дни. Проблема состоит в том, что взятие перешейка будет дорого нам стоить, и, если друиды применят тактику выжженной земли, мы окажемся запертыми на острове без продовольствия на всю зиму. Не самые вдохновляющие перспективы, господа. Поэтому с большой неохотой я принял решение вернуться в Медиоланум.
Офицеры тревожно зашевелились, и Катон прекрасно понимал причины их беспокойства. Армия понесла значительные потери, добираясь до острова, и теперь, когда появился шанс раз и навсегда покончить с друидами, они снова ускользнут от возмездия.
– У меня нет выбора, – продолжал Квинтат. – И поверьте мне, что именно я отвечу за последствия, когда Рим обо всем узнает. Но тут уж ничего не поделаешь. Если мы попытаемся взять остров штурмом, то почти наверняка потерпим поражение и будем раздавлены между двумя армиями противника. А если Мону взять невозможно, то мой долг состоит в том, чтобы спасти армию. – Легат повернулся и подозвал одного из трибунов: – Ливоний, пожалуйста, принеси карту.