– Это необходимо, – министр зачем-то оглянулся, словно взглядом мог обнаружить подслушивающие устройства. – В штаб-квартире СКС подозревают, что в местном отделении есть осведомитель, работающий на террористов. Если вести работы обычным порядком, то злоумышленники будут знать о ней все и легко уйдут от тех, кто их будет ловить.
– Ничего себе, – протянул полковник. – Кто бы мог подумать…
– Так что, господа, – министр глянул сурово, – хотите вы или нет, но сотрудничать с майором Спирсом вам придется.
Мухаметшин протестующе засопел, но выразить возмущение ему не дали.
– Никаких возражений, – министр поднял руку. На запястье блеснули дорогие часы, – лучше расскажите мне о том, что вы планируете делать. Через час мне ехать к президенту, и я хочу обладать всей информацией!
* * *На кафедре царила спокойная, расслабляющая атмосфера. Парил на столе вскипевший чайник, пахло лимоном и свежей заваркой. Владимир, совершенно опустошенный после трех пар лекций, сидел в углу и смотрел, как в комнате один за другим появляются коллеги, закончившие занятия.
Зазвенели извлекаемые из шкафа чашки и Зара Асламовна, секретарь кафедры, принялась разливать чай. Послышалось легкое журчание, аромат заварки стал сильнее.
Первую чашку ухватил, как обычно, нетерпеливый Али Мехмедович. Глотнул и тут же скривился – жидкость оказалась слишком горячей.
– Вперед батьки в пекло не суйся, – с улыбкой заметил доцент Осипенко. – Куда торопишься-то?
Пили чай, в коридоре было тихо – студенты дневного отделения покинули институт, вечерники еще не появились, и сама собой завязалась беседа.
– Нет, не могу я понять терроризм, – сказал Али Мехмедович, протирая вспотевший лоб носовым платком. – С точки зрения потомственного интеллигента – не могу. Зачем взрывать тюрьму?
– Говорят, что в ней содержался опасный для них свидетель, – осторожно заметил ассистент Назарбаев. – Вот и убили его.
– Что, разве нет других способов это сделать? – Али Мехмедович всплеснул руками. Весь вид его выражал крайнее негодование. – Нет, надо уничтожать древнее здание, убивать многие десятки человек!
– Попробовали бы вы сами, Али Мехмедович, – сказал Владимир с улыбкой, – проникнуть в хорошо охраняемое здание, в камеру, убить свидетеля и после этого еще и выбраться оттуда живым, не оставив следов! Я не представляю, кому это под силу. Разве что суперменам, героям романов писателя Головачидзе!
– Да, задачка непростая, – Али Мехмедович слегка смутился, но тут же вновь затараторил, как ни в чем не бывало. – Но стоит отметить, что эти террористы ведут борьбу за национальные интересы русских! Такое в мировой истории мы видим впервые – чтобы представители титульной национальности прибегали к террору!
– Так и не было такого в новой истории, чтобы представители титульной национальности оказывались в собственной стране в меньшинстве, – проговорил Владимир, отставляя опустевшую чашку.
– Подобная ситуация, что бы мы о ней не думали, привела к нестабильности государства! – вмешался в беседу Моисей Аронович, самый старший из работников кафедры. Ему давно перевалило за семьдесят, но он сохранял ясность и подвижность ума. – И я думаю, что дальше ситуация будет только хуже! Тяжелого политического кризиса не миновать.
– Это еще почему? – вскинулся Али Мехмедович.
– Ни одна империя… не кривитесь, Али! Империя не означает формы правления, а всего лишь определенный тип государственного мышления! Россия всегда была империей! – Моисей Аронович оглядел собеседников, словно выискивая противоречащих, но никто не стал возражать. – Так вот, ни одна империя, не сумевшая сохранить ядро – титульную народность, ее создавшую – не выжила! Вспомним Рим. Как только римляне растворились среди других народов, потеряли самосознание и доминирующее положение, громадная держава рухнула! Точно так же – империя Чингизидов. Турецкая держава выродилась, когда ядром ее армии стали славяне-янычары! Последний пример – Соединенные Штаты Америки. Уж на что могучее было государство – почти весь земной шар под себя подмяло! А когда этнос агнлоамериканцев, выходцев из восточных штатов, потерялся среди негров, латиноамериканцев, итальянцев и китайских эмигрантов – тут же вам гражданская война и распад государства! Как мне кажется, то же ждет и нас, причем довольно скоро…
– Так что, у России нет будущего? – охрипшим голосом спросил Осипенко.
– Когда-то президент Путин сказал, – проговорил Владимир негромко, но все сразу повернулись к нему. В глазах – жадное внимание, – «Или Россия будет великой, или ее не будет вовсе». Если русский народ не возродится во всем величии, то гибель державы неизбежна. А то, что родится на ее обломках, уже не будет Россией.
В комнате наступила гробовая тишина. Слышно было, как топает кто-то в коридоре, как грохочет ведрами уборщица в расположенном за стеной актовом зале.
Звонок телефона хлестнул по нервам, словно электрический разряд. Все одновременно вздрогнули, а Зара Асламовна, едва не опрокинув чайник, поспешно взяла трубку.
– Владимир Святославович, это вас!
Он ощутил некоторое удивление – кто бы это мог быть, но трубку взял.
– Я слушаю.
С другого конца провода донесся напряженный, словно тетива, голос Николая:
– Привет. Станислав только что позвонил.
– Куда? – задал дурацкий вопрос Владимир, ощущая, как сердце начинает колотиться все чаще, а рука невольно тянется к карману, в котором лежит предмет, лишь внешне похожий на сотовый телефон.
– Сам понимаешь, куда, – контрразведчик сочно выругался. – Быстрее к нему на квартиру. Тебе ближе – может, еще успеешь их опередить. В любом случае, что бы ни произошло там, жди меня в кафе «Бегония». Оно в квартале от дома Станислава. Понял?
– Да, – Владимир положил трубку на место, а затем, стараясь двигаться неторопливо, поднялся. – Вынужден вас покинуть, коллеги. Я пойду.
– Счастливчик, – с улыбкой пробурчал Осипенко. – Мне еще две пары отрабатывать!
Владимир вышел в пустынный коридор. У расписания толклись несколько студентов. Не стесняясь их, он побежал. Так, как не бегал, наверное, со времен службы в армии.
Вихрем промчался по коридору. Ботинки простучали по мрамору лестницы, ладонь скользнула по лакированным перилам, и вот он уже в вестибюле первого этажа.
Охранник посмотрел изумленно на бегущего преподавателя, но Владимиру было не до него. Он пробежал через вертушку с такой скоростью, что та закрутилась с недовольным гулом.
На улице прохладный воздух попал в разгоряченное горло. Владимир закашлялся, но не замедлил шага. Бросился к вечно стоящим чуть в стороне от здания университета светло-желтым машинам такси.
– На Чертановскую, быстро! – сказал он, открывая дверцу.
Не привыкшее к тому, что на него шмякаются со всей силы, сиденье жалобно заскрипело, взревел мотор, и машина рванула с места. Таксист не стал спрашивать – что да как. Видно, что торопится пассажир. Глядишь, за скорость еще доплатит.
Ветер шелестел в полуоткрытом окне, неся запахи листвы и мокрого асфальта, негромко играла магнитола, по сторонам стремительно проносились дома. Шофер ехал рискованно, но правил не нарушал, настороженно зыркал в зеркальце заднего обзора большими темными глазами.
А Владимир все не мог отдышаться. Грудь ходила ходуном, в ней что-то хрипело и хлюпало. Воздух вырывался изо рта горячий, словно из топки. «Да, запустил я себя!» – подумал он невольно.
– Куда точно ехать? – спросил водитель, когда машина с визгом и лязгом выметнулась на Симферопольский бульвар.
– На Черноморском бульваре остановите, – буркнул Владимир, извлекая идентификационную карту и вставляя ее в считывающее устройство. – Прямо на перекрестке.
Таксист удовлетворенно улыбнулся, когда со счета клиента на его перетекло денег в полтора раза больше, чем полагалось по счетчику. Когда машина остановилась, сказал приветливо:
– Счастливого пути!
Но Владимир его не слушал. Он выскочил на тротуар и скорым шагом двинулся на запад, к Азовской улице.
Пройдя два квартала, Владимир свернул. Прошел небольшой скверик, где на скамейках чинно сидели бабушки, а посередке высился памятник президенту Синеву, творцу экономического чуда середины двадцать первого века.
Сразу за сквером начинался огромный дом типа «китайская стена», построенный еще в середине прошлого века и населенный в основном небогатыми людьми. В нем-то и жил Станислав.
Владимир свернул за угол и едва не споткнулся на ровном месте. У третьего подъезда, который ему как раз и был нужен, стояли несколько сине-белых милицейских машин. Расположившиеся вокруг них сумрачные парни в форме и с автоматами глядели сурово и решительно, и чтобы не вызывать подозрения, Владимир прошел мимо и зашел в соседний подъезд.
Кулаки сжимались, в груди клокотала ярость. «Опоздал, опоздал!» – ругался мысленно Владимир, поднимаясь по лестнице. – «И зачем мы только ждали? Надо было его ликвидировать еще тогда!».
По телу растекалось липкое ощущение страха.
Устроившись у окна на лестничной площадке, он видел, как из подъезда вышел Станислав в сопровождении двух милиционеров. Шел предатель медленно, сгорбившись и опустив голову.
При взгляде на него Владимир сжал зубы, чтобы сдержать рвущиеся с языка ругательства. Руки молили об оружии, о снайперской винтовке, из которой с такого расстояния просто невозможно промахнуться…
Станислава посадили в одну из машин. Милиционеры споро заняли места, взревели моторы и милицейская кавалькада скрылась в отдалении. Только в этот миг Владимир ощутил, что на площадке, на которой он стоит, резко воняет кошачьей мочой, а в углу высится куча разнообразного мусора…
Хлопнула дверь, на пролет выше появилась дородная светловолосая тетка в цветастом платье. При виде чужака взгляд ее стал подозрительным.
– Ходят тут всякие, – сказала она сурово. – И зачем? Позвать, что ли, Ивана? Он чужаков не любит, особенно евреев…
Кипя, точно перегревшийся самовар, Владимир поспешил вниз. Еще не хватало, чтобы его здесь запомнили! Вонь шибала в нос и заставляла прибавлять шаг. Наверху ругалась местная жительница.
В кафе «Бегония» было почти пусто. В углу компания молодых людей в черных куртках потребляла пиво. Слышались сильные голоса и взрывы хохота, сверкали бритые головы.
Владимир сел подальше от них, за столик рядом со стойкой. Едва успели принести заказ – черный кофе, как хлопнула дверь и появился Николай. Лицо его было осунувшееся, глаза глядели тревожно.
– Ну что? – спросил он, подсаживаясь к Владимиру. – Опоздал?
– Да, – кивнул тот убито и отхлебнул из чашки. Напиток оказался неожиданно хорошим, но даже вкус кофе не мог смыть горечь неудачи. – Перед самым носом увезли!
– Ясно, – кивнул контрразведчик. – Что думаешь делать?
– Не знаю, – пожал плечами Владимир. – Он ведь выложит все на первом же допросе. И про тебя и про меня.
– Я знаю, – брови Николая сошлись к переносице, а лицо словно окаменело. – И допрос этот состоится очень скоро…
Сбоку послышались тяжелые шаги, носа коснулся запах пивного перегара. Владимир поднял голову.
Двое крепких ребят из той компании, что сидела в углу, топтались у самого столика. Лица их были одинаково невыразительными, на них застыла гримаса злого упрямства.
– Чего надо? – недружелюбно поинтересовался Николай.
– Валите отсюда, жиды пархатые, – заявил тот из парней, что слева, с пронзительно синими, словно сапфиры, глазами. – Вам тут, в русском квартале, не место!
– А вы кто такие? – спросил Владимир, а про себя подумал с горечью «Понятно, почему в том подъезде так грязно. Там живут мои соплеменники!».
– Мы, – гордо выпятил грудь синеглазый, – русские националисты!
– А с чего вы взяли, что мы евреи? – спросил Николай. По его лицу было видно, что контрразведчик несколько опешил.
– А все, кто нам не нравится – жиды, – медленно, рокочущим голосом проговорил второй из парней, с толстой шеей и квадратной челюстью киногероя.
– Мы с ними боремся, отстаиваем права русского народа! – торопливо сказал второй.
– И как же? – поинтересовался Владимир. Страха не было, лишь злость на «националистов», которые только и способны хлестать пиво по кабакам и издеваться над теми, кто слабее.
– Мы их бьем! – рявкнул парень с квадратной челюстью и шагнул к сидящим, намереваясь перейти к практике «борьбы за интересы русского народа». Но неожиданно он сбился на полушаге, занесенная рука замерла, а взгляд прикипел к раскрытому удостоверению, которое появилось в руках Николая.
– Э, просим прощения, – поспешно заговорил синеглазый, на лице его появился страх. – Господин майор, мы просто пошутили… Надеюсь, вы…
– Убирайтесь! – сказал Николай тихо. Борцов с жидами словно ветром сдуло. Контрразведчик убрал удостоверение майора милиции и невесело улыбнулся.
– Вот твари!
– Да, – согласился Владимир. – Так что делать будем?
– Есть один вариант, – Николай вздохнул, в глазах его мелькнула нерешительность. – Я смогу пройти в здание УВД и убить предателя.
– Так тебя схватят!
– Не успеют, – контрразведчик неожиданно посмотрел на Владимира с такой грустью, что того пробрала дрожь. – Время на то, чтобы пустить пулю в лоб, у меня останется!
– Ты думаешь, это стоит того?
Николай молча кивнул. Лицо его было решительным.
– Татьяна, Иван, теперь ты… – сказал Владимир, чувствуя, что грудь готова лопнуть от боли. – Зачем жить, если вы все уходите?
– Кто-то должен продолжать борьбу! И лучше всего, если это будешь ты. Твоя смерть была бы невосполнима, а ты найдешь новых людей, лучших, чем мы!
– Это вряд ли! – заявил Владимир убежденно.
– Ладно, времени нет, – контрразведчик бросил взгляд на часы и поднялся. – Они уже довезли его.
– Успеешь? – спросил Владимир, вставая.
– У меня машина с мигалкой.
Они вышли из кафе, обнялись. Лицо контрразведчика было спокойным, просветленным, словно неизбежная смерть не пугала его.
– Прощай! – сказал он, садясь в серый, обтекаемой формы автомобиль.
– Прощай! – ответил Владимир, глядя, как машина с ревом исчезает за поворотом.
* * *После поездки к министру у Виктора страшно разболелась голова. Целый день мучился, пока не выкроил время зайти в медицинский центр управления. Провел там час вдали от телефонов, компьютера и суеты расследования, вышел отдохнувшим и посвежевшим.
После процедур голова была приятно легкой, в ней не чувствовалось напряжения, а тело слегка покалывало, словно по нему бегали электрические заряды.
Но блаженное состояние продолжалось недолго. У самого входа в кабинет Виктора поймал капитан Асланян. Глаза его были вытаращенные, усы топорщились, точно у испуганного кота.
– Товарищ майор, товарищ майор, привезли! – затараторил он.
– Кого? – недоуменно спросил Виктор, с ужасом чувствуя, как череп наливается хорошо знакомой свинцовой тяжестью, а из тела уходит приятная истома.
– Без вас позвонил человек! – от возбуждения капитан едва не подпрыгивал, а во всегда правильной речи неожиданно прорезался кавказский акцент. – Он сообщил, что обладает данными относительно террористов, что сам из них!
– Когда его привезли?
– Только что! – Асланян преданно ел глазами начальство.
– Хорошо, – Виктор похлопал подчиненного по плечу. – Ведите его ко мне.
Он вошел в кабинет. Тут пахло остывшим кофе, а за окном сгущался майский вечер. На темно-фиолетовом небосклоне зажглись желтые и белые глаза звезд. Виктор отгородился от их пристальных взглядов шторой и включил свет.
Раздался стук в дверь.
– Войдите! – крикнул Виктор, устраиваясь в кресле.
В кабинете появился Асланян, а за ним, сопровождаемый конвойным, высокий мужчина с широкими плечами борца. Голова была опущена, а сильное тело казалось больным.
– Присаживайтесь, – сказал Виктор. – Вы, капитан, останьтесь.
Здоровяк опустился на стул, который заскрипел под его могучим телом. А когда пришедший поднял глаза, то Виктор едва не отшатнулся – такая в них была боль. Да, непросто далось ему решение прийти сюда…
Асланян устроился чуть в стороне.
– Как вас зовут? – спросил Виктор как можно мягче. Любой нажим сейчас будет губителен.
– Станислав, – ответил здоровяк и тяжело вздохнул. – Станислав Мержевский.
– И что вы хотите нам сообщить? – поинтересовался Виктор.
– Я… это, хотел! Ну рассказать… как и кто взрывал!
Закончив эту сложную фразу, Станислав замолчал. Видно было, что он сильно нервничает. Слова лезли из него с трудом, точно им приходилось протискиваться через узкое и неудобное отверстие.
– Рассказывайте, – подбодрил собеседника Виктор. – Мы вас очень внимательно слушаем…
Но не успел Станислав раскрыть рта, как резким и неприятным звонком разразился телефон экстренного вызова, связывающий майора Белкина с общей приемной отдела.
Виктор схватился за трубку, словно за шею смертельного врага, прорычал сердито:
– Майор Белкин слушает!
– Товарищ майор, – в голосе дежурного офицера угадывалось не положенное по уставу удивление. – К вам прошел полковник Васильев из ФСБ. Сказал, что по делу о взрывах…
– Хорошо, спасибо, – ответил Виктор и положил трубку. Теперь он понимал удивление дежурного. ФСБ приходилось крайне редко работать вместе с МВД, и офицеры двух ведомств практически не пересекались. А тут – старший по званию, пришел лично, вместо того, чтобы позвонить!
Дверь открылась бесшумно, и в помещении появился плотный невысокий человек. Волосы, торчащие ежиком, серебрились сединой, а в глазах стояло какое-то странное выражение.