– Вы из американского посольства? – спросил человек на варварском английском.
Видимо, он посчитал быстрый взгляд, брошенный Джулианом за несколько секунд до этого, вполне достаточным поводом для беседы.
Джулиан кивнул в ответ, решив, что этого хватит. И со всей возможной вежливостью снова погрузился в чтение газеты. Но незнакомец со свойственной нахалам всего мира развязностью решил продолжить еще не начавшийся разговор. Он встал и пересел за столик к Джулиану.
– Вы дипломат? Может быть, из секретной службы?
Джулиан снова посмотрел на этого плохо одетого иностранца. Полную изоляцию от недипломатического мира Скарборо считал большой ошибкой. Именно потеря контакта с массами привела к краху дипломатию прошлого. С другой стороны, связываться с незнакомцем Джулиану совершенно не хотелось.
– Я работаю в посольстве Соединенных Штатов, – изрек он.
Подобный ответ как будто не таил в себе никакой опасности.
– Но не в секретной службе?
– Предпочел бы не уточнять.
– Конечно. Вы ведь дипломат, – заметил человечек с тонкостью, удивительной для такого невоспитанного существа. – Хотя и очень молоды.
– Тут уж я бессилен, – отрезал Джулиан.
Человечек кивнул, грустно качнув черной гривой. Несмотря на холодную сдержанность Джулиана, он явно был настроен дружелюбно.
– Спорю, что вы работаете с кучей важных дел, точно?
Джулиан слабо улыбнулся.
– Это хорошо, – сказал незнакомец.
Быстро осмотревшись по сторонам, словно опереточный конспиратор, он снова повернулся к Джулиану:
– А вам случалось покупать секретные документы?
Ну и вопросики у этого типа!.. Джулиан вновь улыбнулся и пригубил кофе.
– У моего приятеля есть на продажу секретный документ. Всего за пять тысяч долларов.
Ну что тут скажешь? Джулиан ограничился поднятием бровей.
– Мой приятель, – продолжал незваный собеседник, – украл этот американский секрет. А может, и нет. Как бы там ни было, секрет сейчас у моего приятеля. Сначала он хотел продать его русским, но я отговорил. Это нехорошо. Да и вообще русским доверять нельзя. Так вот я и сказал приятелю: «Слушай, если уж приспичило, так перепродай этот американский секрет американцам. У них денег-то побольше, чем у русских, да и дело с ними иметь приятней». Вот так я ему и сказал. А он отвечает: «Хуанито, мне все равно, кому продавать секрет, лишь бы заплатили. Только не знаю я американцев, которые такие штуки покупают». Тогда я пообещал, что попробую помочь…
Человечек с оливковой кожей устремил на Джулиана полный надежды взгляд. Но дипломат в ответ обдал его волной безразличия.
– Ну, в общем, приятель мне и говорит: «Хуанито, делай что хочешь. Я не верю ни русским, ни американцам. Светиться лишний раз мне неохота, так что, если задумаешь встретиться, шепни вот этому моему дружку, а он шепнет еще одному».
Хитрый он парень! Если сам не захочет, никогда его не отыщешь! Но секрет свой продаст, если вы и другие американцы согласитесь его купить. Он просит только пять тысяч долларов, это ведь пустяк для правительства. А больше ему ничего не надо.
– Это все? – ледяным голосом осведомился Джулиан.
– А что, мало?
Джулиан соединил кончики пальцев и задумчиво осмотрел их, как это часто делал первый помощник атташе. Потом поднял глаза и спокойно произнес:
– Вы хотя бы приблизительно представляете себе, сколько людей ежедневно заявляются в посольство Соединенных Штатов или обращаются к его работникам, предлагая купить какие-нибудь секреты?
– Что, много?
– Нет, вы, кажется, не понимаете. Я пытаюсь донести до вас простую мысль: все мошенники Европы как будто сговорились считать американцев славными, счастливыми и недалекими простаками, готовыми отвалить кучу денег в обмен на любую бумажонку с этикеткой «Секретно». Каждый месяц нам предлагают столько секретов, что голова кругом идет!
– Но, мистер…
– Секреты? – продолжал Джулиан, распаляясь. – Да в Европе этих секретов больше, чем фальшивых персидских ковров на Востоке! Мальчишки на улицах пытаются продать нам секреты! А некоторые даже предлагают их бесплатно! Существует целая служба, занимающаяся исключительно проверкой и сортировкой секретов, которые попадают к нам в руки. Впрочем, мне говорили, что русские испытывают аналогичные сложности.
Хотя незнакомец следил за страстной речью Джулиана с видимым напряжением, большую часть сказанного он все же уловил.
– Не знал, что так обстоят дела, – заметил он.
– Поверьте мне на слово, именно так. А посему посоветуйте своему другу попытать счастья с русскими. Мы, американцы, в этом году благотворительностью не занимаемся!
Маленький человечек сильно упал духом, но признать себя побежденным никак не хотел:
– Может быть, другие люди из вашего посольства…
– Они скажут вам то же самое. Мы никогда не покупаем товар, в котором не нуждаемся.
– Я так понимаю, вы боитесь, как бы вас не надули, – сказал иностранец. – Сразу я как-то об этом не подумал… Но я предлагаю настоящий секрет, он имеет цену. Слушайте. Меньше недели тому назад в Лондоне у одного американца украли секретные документы люди из «Скорой помощи». Не слышали?
– Продолжайте, – бросил Джулиан.
– А людей из «Скорой» как раз обчистил мой друг. Ему представился случай, и он его не упустил. Это правда, можете проверить. На следующий день, в Амстердаме, когда мой друг пытался продать секрет советскому агенту, его едва не сцапала полиция. Да-да, эти бумаги настолько важны, что американские службы работали очень быстро! Но и это еще не все. Когда мой приятель приехал в Париж, один человек прочел ему кое-что из голландской газеты. Моему приятелю хотелось выяснить, что написали об амстердамском деле. И оказалось, что человек, которому он хотел продать секреты, – вы меня слушаете, мистер? – оказалось, что этот голландец, который работал на русских, убит во время так называемого ограбления. Об этом вы слышали?
– Нет.
– Ну, а о первом-то деле, о краже в Лондоне, вы наверняка слышали?
– И об этом не слышали, – заявил Джулиан. – Кстати, смею вас заверить, что если бы эта история действительно имела место, нам бы сообщили. Новости подобного рода немедленно передаются во все основные посольства. Боюсь, что рассказ вашего друга – всего лишь тонко сотканная ложь от начала и до конца.
Человечек явно хотел продолжить спор, но с Джулиана было довольно. Он расплатился и ушел, напоследок еще раз порекомендовав собеседнику рассказать свою историю русским.
На следующий день в посольстве Джулиан поведал друзьям о своем приключении. Все от души посмеялись. Совершенно очевидно, что продать секреты хотел сам человечек, а рассказанная им история всего лишь плод его необузданного воображения.
Приключение было слишком веселым, чтобы забыть о нем сразу. Джулиан позабавил рассказом о случившемся непосредственного начальника, с которым недавно произошло нечто подобное. Начальник Джулиана рассказал о происшествии своему шефу, который тоже нашел этот случай очень смешным. Потом дело отошло на второй план. Может, о нем бы вскоре и вовсе забыли, если бы агент американской секретной службы по прибытии в Париж не нанес в посольство обязательный визит. Агент – информатор ЦРУ – не нашел в истории ничего смешного. Странное дело, он принял ее всерьез. И, что более странно, у него имелись неопровержимые доказательства правдивости слов маленького человечка.
Всю следующую неделю Джулиан посвятил лихорадочным и безрезультатным поискам в самых отвратительных кварталах столицы. Смуглый незнакомец как сквозь землю провалился. И это сильно повредило карьере Джулиана Скарборо. Обнаружение шпиона, которого случай поставил у него на пути, наверняка принесло бы ему повышение. Но после всего происшедшего Джулиана едва не отозвали на родину. Спасением своим он был обязан только посольским начальникам, которые тоже не приняли дело всерьез и подтвердили, что Джулиан повел себя единственно правильным образом.
Глава 13
Постучавшись, Бардиев вошел в комнату. Зеттнер сидел в кресле и читал книгу о промышленном использовании атомной энергии.
– Есть новости?
– Никаких, – обронил Бардиев. – Исчез бесследно.
– Он появится. Планы для него не имеют совершенно никакой ценности. Ему необходимо найти покупателя, а мы представляем страну, которая логически должна рассматриваться как покупатель номер один.
– Может быть, похититель не очень силен в логике?
– Надо просто подождать, – сказал Зеттнер.
Но подобная перспектива как будто не доставляла ему удовольствия. Его пальцы машинально постукивали по подлокотнику кресла. Опомнившись, Зеттнер сжал руку в кулак.
– Я отправляюсь ужинать, – сообщил Бардиев. – Не скрасите ли мое одиночество своим присутствием?
– Не знаю. Планировал что-нибудь заказать в номер. Нужно составить несколько донесений.
– Я отправляюсь ужинать, – сообщил Бардиев. – Не скрасите ли мое одиночество своим присутствием?
– Не знаю. Планировал что-нибудь заказать в номер. Нужно составить несколько донесений.
– По-моему, вы ни разу не ужинали ни в одном из здешних хороших ресторанов.
– Да, это факт.
– Зеттнер, французская кухня вас не разочарует. Полагаю, попробовать стоит. Для того чтобы понимать западного человека, необходимо хорошо знать его вкусы и пристрастия. Так что непосредственное знакомство с гастрономическими аппетитами французов пойдет только на пользу вашему образованию.
– Я отлично понимаю французов и без того, – раздраженно парировал Зеттнер. – Может быть, даже лучше, чем вы.
– Может быть, – охотно согласился Бардиев. – Но что с вами сегодня? Вы, кажется, в плохом настроении?
Зеттнер, насупившись, опустил голову. И поднял ее лишь через несколько секунд:
– Получил письмо из дома.
Бардиев уже это знал. Он вежливо наклонил голову.
– От меня уходит жена, – продолжал Зеттнер. И тут же поспешил добавить: – Но это не имеет никакого значения. Мы никогда не любили друг друга. Никогда. Просто испытывали взаимное влечение. О любви речь никогда не шла.
Бардиев покачал головой. Некоторое время мужчины сидели в полной тишине, потом Зеттнер снова принялся постукивать пальцами по подлокотнику кресла. Бардиев резко поднялся.
– Иду ужинать. Вы не решились, Зеттнер?
На этот раз Зеттнер не колебался:
– С удовольствием присоединяюсь. Что бы мне надеть? У меня есть темный костюм…
– Отлично, – одобрил Бардиев.
Час спустя в ресторане неподалеку от Оперы Зеттнер расправлялся с буайабес[1], которую находил вкусной, но малопитательной и совершенно не сравнимой с обычным рыбным супом. Когда Бардиев заказал вино, Зеттнер запротестовал. Цена была неоправданно высокой, к тому же французские вина он пробовал и в России. Но Бардиев настоял, напирая на то, что продукт следует употреблять в его естественном окружении. Зеттнер осторожно пригубил и признал, что напиток гораздо приятнее тех вин, которые можно достать в Союзе. Выпив второй стакан, он подозвал официанта:
– Что в точности входит в состав этого напитка?
Официант растерянно промолчал.
Бардиев заметил, что по крепости это вино значительно уступает водке. По крайней мере вдвое. Зеттнер объявил, что это не подлежит сомнению. Лично он предпочитает водку. А французское вино в духовном смысле напоминает кока-колу, но уж никак не напиток, достойный настоящего мужчины. Хотя вкус, конечно, приятный.
– Знаете что? – сказал Зеттнер чуть погодя. – Я рад, что пошел с вами ужинать. Больше не чувствую себя угнетенным.
– Выпейте еще стаканчик, – посоветовал Бардиев.
Поначалу Зеттнер отказывался. Алкоголь в больших дозах не менее опасный яд, чем героин или кокаин. Если считаешь себя реалистом, нельзя замутнять мозг наркотиками. Но вечер продолжался, и Зеттнер, сам того не заметив, выпил еще несколько стаканов из третьей бутылки, заказанной Бардиевым.
Выходя из ресторана, Зеттнер чувствовал себя превосходно. Он сам предложил прогуляться по Монмартру. В маленьком темном баре Бардиев поинтересовался у коллеги, пробовал ли тот когда-нибудь скотч. Оказалось, пробовал, но без содовой и без бурбона. Бардиев посчитал, что, несмотря на высокие цены, Зеттнеру необходимо ознакомиться и с этим типично американским напитком. Зеттнер позволил себя убедить. Быстро выяснилось, что ни содовая, ни бурбон ему не нравятся, и по обоюдному согласию они перешли на водку.
К двум часам ночи щеки Зеттнера покрыл легкий румянец, язык немного заплетался, но движения оставались безупречно уверенными. Бардиев, выпивший вполовину меньше, подивился крепости организма юного коллеги. Теперь ему действительно стало любопытно. И он решил продолжить эксперимент.
Зеттнер проснулся как от толчка. Он спал, сидя в глубоком кресле; левая нога затекла. В ноздри бил запах грязного белья и дешевых духов. Зеттнер попробовал шевельнуть онемевшей ногой, и его немедленно замутило, во рту появился отвратительный привкус. Ценой отчаянного усилия ему удалось сглотнуть слюну, а потом оглядеться вокруг.
Он находился в маленькой убогой комнатенке. По бокам кресла стояли два торшера на длинных ножках, возвышавшиеся над его головой, словно неумолимые часовые. В другом углу комнаты сидела пожилая женщина, с головы до ног одетая в черное, и вязала что-то из черной же шерсти. Она подняла голову и взглянула на Зеттнера, не переставая с потрясающей скоростью двигать спицами.
– Где мой друг? – пробормотал Зеттнер на плохом французском.
– Ушел часа два назад. Передал вам, что будет ждать в гостинице.
– Он бросил меня здесь? Спящего?
– Да вы тогда не спали, месье. Вам было очень весело.
– Правда?
Женщина неприветливо кивнула. Зеттнер отвел глаза в сторону: вид сверкающих спиц вызывал головокружение.
– Очень весело, – повторила женщина. – Вы настоятельно требовали принести четыре бутылки шампанского.
– И выпил их?
– Частично. Остальное подарили дамам.
Зеттнер задумался, но никаких дам вспомнить не смог. Он не помнил даже, как очутился в этом месте. Еще никогда в жизни он не чувствовал себя так паршиво.
– Так, значит, здесь были дамы? – пробормотал Зеттнер, твердо вознамерившись хотя бы в общих чертах выяснить, что же с ним произошло.
– Разумеется, – подтвердила женщина. – А вы как думали?
Зеттнера передернуло. Он встал и с трудом потащился к двери.
– Вы забыли про счет.
– А разве мой друг…
– Да, конечно. Но после его ухода прошло немало времени.
Зеттнер вытащил из бумажника пачку купюр, проковылял через комнату и протянул женщине деньги. Она отложила вязанье и ловко вытащила из пачки добрую половину. Зеттнер поплелся к выходу.
– До свиданья, месье! – крикнула женщина вслед.
Зеттнер вернулся домой в номер, который делил с Бардиевым, уже на рассвете. От холодного утреннего воздуха в голове прояснилось, буря в желудке немного поутихла. Бардиев, облаченный в халат, сидел в гостиной и читал.
– Дорогой Зеттнер, как раз собирался идти вас искать.
– Зачем вы затащили меня в эту дыру? – спросил Зеттнер голосом твердым как сталь.
– Затащил? Зеттнер, это вы привели меня туда. Вы настаивали.
– Это невозможно. Я даже не знаю адресов подобных заведений.
Бардиев терпеливо объяснил, что Зеттнер, несколько оживившись после употребления различных алкогольных напитков, принялся делать непристойные предложения первой же встречной женщине. Когда Бардиев оттащил его в сторону, Зеттнер попросил, даже потребовал, чтобы его отвели в соответствующее заведение. Впечатления от Парижа будут неполными, если не посетить хотя бы одно из таких погибельных мест, заявил он.
Зеттнер с ужасом и одновременно с интересом слушал рассказ о похождениях незнакомца, которым он был всего лишь несколько часов назад.
– И что же произошло потом?
– Мы пришли в нужное вам место. Кстати, вы сами его обнаружили. Вас будто вел инстинкт.
– Не может такого быть!
– Тем не менее я не лгу, уверяю вас.
– Почему вы бросили меня в этом борделе?
– Ну, я посидел там с вами около часа, – с упреком сказал Бардиев. – Пытался вас увести, но вы наотрез отказались. А потом я решил вернуться сюда, чтобы было кому хотя бы подходить к телефону.
– Значит, я наотрез отказывался уходить?
– Чтобы не сказать больше.
– Я много говорил?
– Вы пришли туда не для этого.
– Очевидно, я вел себя непростительным образом, – заметил Зеттнер, пытаясь выведать хоть какие-то подробности.
– Вовсе нет. Впрочем, не вижу никаких причин, которые помешали бы нам сохранить все происшедшее в тайне, – сказал Бардиев. – Совершенно никаких причин.
Зеттнер неподвижно стоял посреди комнаты. Снова вернулась головная боль, и он едва видел Бардиева, но все же заметил его слабую улыбку, блаженно сложенные руки…
– Бардиев, вы мерзавец! Клянусь, вы за это поплатитесь!
Может, он прибавил бы и еще что-нибудь, но вынужден был резко замолчать и броситься в ванную.
Проводив его взглядом, Бардиев закурил. «Жаль этого беднягу Зеттнера! – подумалось ему. – Блестящий молодой человек, но выдержки явно не хватает. Придется осторожно намекнуть на это обстоятельство в ежемесячном отчете о поведении Зеттнера».
Глава 14
Следующие дни никаких новостей о похитителе не принесли. Агенты и информаторы Востока и Запада никак не могли выйти на его след. Это топтание на месте не прошло незамеченным ни в Москве, ни в Вашингтоне: руководителей секретных служб принялись поторапливать, а в Париж выслали подкрепления.
Для Бардиева подкрепление стало неприятным сюрпризом, потому как прибывшие поступили в распоряжение Зеттнера, а не под его командование. К тому же Бардиеву стало известно, что его покровителя, начальника Западного отделения контрразведки генерала Прокова, сместили с должности и перевели из Москвы в 15-ю армию, на границу с Афганистаном.