Ну и напоследок разберем «спикулы фибриногена», которые, по мнению составителей атласа, свидетельствуют о застое крови и нагрузке на печень.
Спикулы фибриногена
Давайте еще раз вспомним процедуру диагностики: у пациента берут каплю крови из пальца, помещают на предметное стекло, ничем ее не обрабатывая, и несколько минут рассматривают под микроскопом. Что происходит с кровью, как только ее извлекли из организма? В ней запускаются процессы свертывания. И тот процесс, который можно наблюдать на экране монитора или на фото из атласа, – это норма. Именно так выглядит свертывание крови: эритроциты склеиваются между собой, в плазме появляются нити особого белка фибрина… Кстати, это очередная ошибка гемосканеров: фибриноген – небольшой и хорошо растворимый белок, его в крови не видно. Он становится заметен, когда во время свертывания полимеризуется и соединяется в фибриновые нити: из них возникает некое подобие невода или паутины, в которой застревают форменные элементы крови. Еще раз: за патологию в данном случае выдается абсолютно нормальный физиологический процесс.
Диагнозотворчество
Возникает два логичных вопроса. Первый: если все эти паразиты, «нити холестерина» и прочие страшные образования не помещаются в капиллярах и не проходят через прокол в подушечке пальца, откуда они берутся в препаратах? Ответ простой: извне. Вариантов доставки много. Так, на плохо помытых или промытых загрязненной водой предметных стеклах можно обнаружить целый зоопарк. Кроме того, как мы уже говорили, капля крови постоянно контактирует с воздухом, где много чего летает. Артефакты могут падать с одежды и головы оператора. Не стоит забывать и о возможности другого вида обмана: пациенту могут показывать не его кровь, а заранее подготовленную запись с набором всякой живности. Режиссер Кэмерон вон целую планету создал с трехметровыми синекожими существами, а тут всего-то нужно добавить в кровь «гриб» или «кристалл».
Кстати, на нескольких видео в YouTube, найденных по запросу «гемосканирование», можно наблюдать, что эритроциты на экране монитора движутся, а некоторые «паразиты» как будто приклеены к своим местам, что также наводит на нехорошие мысли о заранее подготовленном обмане.
Второй вопрос: зачем это нужно? И тут ответ тоже простой: напугать. Найти у человека несуществующую болезнь, после чего «вылечить» или «профилактировать» ее. За очень круглую сумму денег. Это подтверждается в том числе и диагнозами, которые операторы ставят своим клиентам.
Возьмем хотя бы пресловутое «закисление крови». В МКБ-10 такой патологии нет, зато она прекрасно вписывается в отвергнутую наукой гипотезу Эндерляйна, ведь в «кислой» крови бактерии могут превратиться в грибы и вызвать туберкулез и рак. А чтобы предотвратить столь ужасное развитие событий, необходимо «ощелачиваться», например принимая БАД с коралловым кальцием.
В действительности же у крови и без того есть мощнейшие буферные системы, которые сглаживают колебания pH в щелочную (алкалоз) или кислую (ацидоз) сторону. Но если они не справляются и система идет вразнос, как бывает, скажем, при диабетической кетоацидотической коме, никакие биодобавки не спасут – помогут только инфузионная терапия и прочие серьезные вмешательства в условиях стационара.
По сути, за патологические изменения в крови выдаются либо случайные или привнесенные артефакты, либо вообще нормальный процесс свертывания.
Еще один диагноз – «дисбактериоз крови». А вот это уже даже не смешно. В норме кровь стерильна[69], у нее нет никакого микробиома.
На одном из профильных семинаров весьма известный и популярный в кругах альтернативщиков доктор (к сожалению) Ольга Бутакова, снисходительно смеясь, рассказывала, что для обычных врачей, не обладающих знаниями о гемосканировании, «кровь стерильна по приказу Минздрава». Однако приказы тут ни при чем; это биологическая константа, которую очень легко проверить, если взять достаточный объем крови и посеять ее на разные питательные микробиологические среды. Да, действительно: распространение возбудителей с кровью при некоторых инфекциях, то есть гематогенную диссеминацию, никто не отменял. Но для этого придется брать и сеять не капиллярную кровь, а артериальную, причем не факт, что во взятый образец попадет нужное количество бактерий. Еще заражение может происходить при неправильном сборе и хранении донорской плазмы, эритроцитарной массы или цельной крови[70], но это тоже выявляется микробиологическими методами и это определенно не норма.
Шарлатаны с темнопольными микроскопами помимо всего прочего очень любят находить «напряжение» в органах и системах. Например, может быть «напряжение печени». А о «напряжении иммунитета» мы спросим иммунолога, кандидата медицинских наук Татьяну Акимову (Тихомирову), которая двигает науку в Пенсильванском университете – фактически на родине гемосканирования, в США. Может, там «напряжение иммунитета» уже стало привычным?
«Такого понятия нет, есть “напряженность иммунитета”, и это слегка другое – уровень защиты, который есть у данного человека против конкретного заболевания. Защита появляется после эффективной вакцинации (прививок) или после самой болезни. Например, если вы переболели в детстве корью, то, скорее всего, не заболеете ею второй раз. Напряженность иммунитета не может быть изучена под микроскопом, и невозможно узнать про иммунитет ко всем заболеваниям сразу. На каждое конкретное заболевание выполняется отдельный тест специальным набором реагентов. Общий принцип такой: на плашку помещают антигены возбудителя (например, столбнячный токсин) и добавляют жидкую часть крови – плазму или сыворотку. Если у человека есть антитела против столбнячного токсина, они свяжутся с токсином на плашке. Вторым этапом эти связавшиеся антитела обнаруживают специальными реагентами и затем их количество подсчитывают. Метод называется ИФА (иммуноферментный анализ) / ELISA.
Почему нельзя изучить напряженность иммунитета под микроскопом? Ну, во-первых, потому что антитела в жидкой части крови таким методом вообще не видны из-за их размера. А во-вторых, даже если кровь покрасить реагентом, который позволит увидеть сконцентрированные антитела в виде пятен, полосок или точек, они не будут нести на себе плакаты “Я антитело от столбняка!” и “Привет, я антитело от кори!”, а будут просто точками, пятнами и полосками.
Таким образом, напряженность иммунитета против чего угодно просто под микроскопом определить невозможно при всем желании. Кстати, многие поколения ученых и врачей сразу после изобретения микроскопа именно этим и занимались (им простительно, они тогда не знали). Микробов покрупней, а именно бактерии, самые удачливые и умелые в итоге разглядели, но вот иммунитет к ним – увы. Ну и раз зашла об этом речь, то из важных для нас вирусов в световой микроскоп виден лишь один – вирус оспы. Натуральной оспы. Но вряд ли вам понадобится на него смотреть. Остальные вирусы слишком мелкие».
Хорошо, отложим в сторону напряжение с напряженностью. Но можно ли увидеть под микроскопом хоть что-то, характеризующее состояние иммунитета конкретного пациента? Можно ли что-то узнать о проблемах с иммунитетом, используя микроскоп и каплю крови без всяких окрасок и обработок? Если да, то что именно?
Эксперт непреклонна.
«Кратко – ничего. Без окраски будут видны клетки чуть покрупней, средние клетки и мелкие постклеточные структуры (эритроциты и тромбоциты). Это не расскажет об иммунитете ничего и никому. Ну кроме самого факта, что у вас есть кровь и в ней есть клетки.
Чуть более полный ответ: даже обычный и самый, пожалуй, древний клинический анализ крови, который каждый сдавал в поликлинике десятки раз, изучается после специальной окраски крови, причем в виде мазка, а не капли (если вручную). Только после окраски и фиксации клетки вместо одинаковых полупрозрачных шариков станут лимфоцитами или нейтрофилами.
Если же анализ крови выполняется на геманализаторе, то клетки крови летят по одной в струе жидкости, и специальной машиной оценивается их точный размер, их поверхность и их количество. Тогда в вашем анализе крови будут такие сокращения, как RBC, WBC, MCV и т. д. Еще к базовым анализам на иммунитет относится подсчет иммуноглобулинов классов A, G, M, E. Никакого микроскопа, конечно. Для этого нужны специальные реагенты, а используемый метод – чаще всего ИФА. С помощью ИФА оценивают и напряженность иммунитета к разным заболеваниям (см. выше).
Еще один частый тест, который может быть полезен при подозрении на проблемы с иммунитетом, – это биохимия крови: целый комплекс тестов на разные биологические или химические вещества в крови, а выполняется он, как можно догадаться, биохимическими методами. Если у человека имеются симптомы иммунодефицита и перечисленные тесты показали отклонения, то в зависимости от симптомов дальше нужно идти либо к инфекционисту, либо к ревматологу, либо к эндокринологу, а возможно, и к иммунологу. Каждый из этих врачей будет использовать свои методы диагностики, и нет, микроскопия мазка крови в число этих методов не входит».
Еще один частый тест, который может быть полезен при подозрении на проблемы с иммунитетом, – это биохимия крови: целый комплекс тестов на разные биологические или химические вещества в крови, а выполняется он, как можно догадаться, биохимическими методами. Если у человека имеются симптомы иммунодефицита и перечисленные тесты показали отклонения, то в зависимости от симптомов дальше нужно идти либо к инфекционисту, либо к ревматологу, либо к эндокринологу, а возможно, и к иммунологу. Каждый из этих врачей будет использовать свои методы диагностики, и нет, микроскопия мазка крови в число этих методов не входит».
Но, как вы понимаете, для поклонников и практиков гемосканирования это всего лишь не заслуживающее внимания мнение зашоренного и не готового принять нечто новое и неизведанное ученого, купленного на корню всеми фармкомпаниями сразу. Псевдодиагностам все равно, что у Татьяны Акимовой есть публикации в авторитетных и рецензируемых (но определенно цензурируемых мировым правительством) научных журналах. Они не учитывают и тот факт, что, прежде чем стать исследователем, наш эксперт была отъявленной альтернативщицей и даже немного сектанткой, а в свое время пошла в медицинский вуз только затем, чтобы разрушать прогнившее здание официальной медицины изнутри[71].
Во время съемок фильма «Шарлатаны» (как и обещал, снова про него вспоминаю) мы направили олимпийского чемпиона Александра Зубкова на диагностику по живой капле крови. Здесь, в отличие от биорезонанса, жалобы и анамнез не собирали, а с ходу стали выносить вердикты один страшнее другого. Например, у спортсмена нашли слипшиеся «закисленные» эритроциты, которые не выполняют свою функцию – перенос кислорода. Разбирая последнюю фотографию из атласа, я упоминал, о чем на самом деле говорят столбики эритроцитов в такой капле крови – о нормальном процессе свертывания и высыхания препарата. Но Александру объяснили, что наблюдаемая картинка свидетельствует о гипоксии и «снижении энергетики». Еще один не очень понятный термин; интересно, они какую энергетику имели в виду – газовую или атомную? Также у Александра нашли проблемы с печенью, желудком и, само собой, паразитов в крови. Врач-оператор сказал изумительную фразу, после которой, по большому счету, его нужно лишать диплома: «Все, что отличное от эритроцита, мы называем паразитоформами». Что, и лейкоциты? И тромбоциты? Это определенно новое слово в гематологии. Но какое-то нецензурное.
Проверка на прочность
Предположим, что мы просто чего-то не знаем или не до конца понимаем, а гемосканирование реально работает, как собаки, крысы и голуби из раздела «Зверские диагносты». Это означает, что, как и в случае со зверями и птицами, операторов темнопольных микроскопов можно перепроверить. Самое интересное, что занимались этим специалисты, практикующие альтернативную и комплементарную медицину, то есть фактически братья по оружию. Только вот они почему-то оказались не братьями.
В одном случае взяли двух опытных операторов, обученных в полном соответствии с заветами Эндерляйна и его современных последователей. Им предложили 48 образцов капиллярной крови от 24 пациентов, страдающих сахарным диабетом. Как вы понимаете, этот диагноз достаточно легко подтвердить, всего-навсего измерив в крови уровни глюкозы и гликированной («засахаренной») формы гемоглобина. После этого лаборантов попросили найти в предоставленных им препаратах характерные эндерляйновские структуры (эндобионты, патогены, вот это все).
Образцы предлагались для изучения в случайном порядке. Чисто теоретически перечень эндерляйновских объектов, найденных в двух препаратах одного и того же человека, должен был совпасть. И он действительно совпал – в 44 процентах, если оценивалась частота совпадений у одного лаборанта, и в 35 процентах, если кровь одного пациента смотрели оба лаборанта[72]. Результаты эксперимента были опубликованы в журнале Alternative therapies in health and medicine («Альтернативные методы лечения в здоровье и медицине»).
Второе исследование было описано сразу в двух немецких журналах: Versicherungsmedizin[73] («Страховая медицина») и Forschende Komplementärmedizin und klassische Naturheilkunde[74] («Исследования в комплементарной и классической натуротерапии»). Авторы задались вопросом: действительно ли темнопольщики, практикующие гемосканирование, могут обнаруживать рак по каким-либо признакам в крови? Собаки вот по запаху могли. Голуби по изображениям – тоже. С очень хорошими показателями. А люди?
Люди подкачали. Обученному опытному лаборанту предложили 110 образцов крови пациентов, у 12 из которых были злокачественные опухоли с метастазами, подтвержденные КТ, МРТ и УЗИ. Оператор угадал только троих, показав специфичность 25 процентов (птицы и звери, напомню, дотягивали до 99). При повторных тестах уровень позитивного ответа снизился до 9 процентов.
Строго говоря, это все, что вам нужно знать о научной базе гемосканирования. Даже сами альтернативщики в своих изданиях оценивают эффективность методики как неудовлетворительную и не рекомендуют пользоваться ею для постановки диагнозов.
В этом их горячо поддерживают контролирующие и надзорные органы разных стран. Прежде всего – США, где в истинной сущности и предназначении методики разобрались довольно быстро и реальные меры противодействия стали применять с 1996 года. Разбирательство, произошедшее тогда между компанией Infinity 2 и департаментом лабораторий штата Пенсильвания, весьма интересно в плане аргументации, которой пользуются гемосканеры. И очень хорошо объясняет, почему им в большинстве случаев удается выкрутиться. Итак, претензии лицензирующего органа сводились к тому, что в фирме проводили «нутрициологический анализ крови» на темнопольном микроскопе, на что никаких разрешительных документов не было. Однако адвокат Infinity 2 ловко вышел из положения, объяснив[75], что врачи в их компании просто демонстрировали клиенту содержимое капли его крови на мониторе и использовали это лишь как мотивирующий фактор, никаких комментариев по поводу состава крови при этом не давалось, никаких диагнозов не выставлялось. А рекомендации по питанию и образу жизни давались на основании личного интервью, заполненного опросника и прочих разрешенных врачебных действий.
Департамент лабораторий был вынужден принять такое объяснение, но предупредил[76], что потребует наличия лицензии и передаст дело в соответствующие инстанции, если ее не будет в следующих случаях:
• на основании просмотра образца крови назначается та или иная пищевая добавка (БАД);
• на основании просмотра образца крови даются рекомендации по коррекции рациона питания и/или образа жизни;
• одному и тому же пациенту выполняется как минимум один повторный анализ;
• проводится сравнение образца крови пациента с изображениями в атласе или любой базе данных;
• в ходе демонстрации образца крови пациенту даются какие-либо комментарии о качественных и количественных характеристиках крови. Без лицензии разрешается лишь указывать на наличие эритроцитов, лейкоцитов и тромбоцитов, не более того.
В США доктора Джона Тота, практиковавшего гемосканирование, приговорили к тюремному заключению: он не только «нашел» у пациентки боррелиоз, которого на самом деле не было, но и ввел ей внутривенно некий «исцеляющий биопрепарат», после чего женщина скончалась.
Примечательно, что все перечисленное как раз и входит в гемосканирование, именно этим и занимаются вооруженные темнопольными микроскопами наследники Эндерляйна. И даже в колыбели методики, оплоте демократии и самой свободной стране мира (сарказм) на диагностику по живой капле крови требуется лицензия. Но ее не дадут: в 2001 году офис генерального инспектора Министерства здравоохранения и социальных служб США, проанализировав всю накопленную информацию, отнес методику к неприемлемым[77]. Единственный путь легализации – получение разрешительных документов на высокотехнологичное лабораторное оборудование (сертификат CLIA). Но, во-первых, его очень сложно получить, во-вторых, он стоит немалых денег, в-третьих, он все равно не позволяет применять гемосканирование для постановки диагноза и назначения лечения.
После этого пошла череда судебных процессов. Так, в 2011 году были осуждены[78] три менеджера и врач, которые поставили гемосканирование на поток: доктор под микроскопом «диагностировал» по капле крови болезнь Лайма (клещевой боррелиоз), а прочие работники фирмы продавали обескураженным клиентам различные «лекарства». Менеджеры отделались условным сроком, частичной конфискацией и возмещением ущерба, а вот доктора Джона Тота приговорили к реальному тюремному заключению: он не только «нашел» у пациентки боррелиоз, которого на самом деле не было, но и ввел ей внутривенно некий «исцеляющий биопрепарат», после чего женщина скончалась.