Позвонила в ЖЭК. Там работает электрик Николай, Колян, который мне однажды чинил детскую электрическую машину. За 200 рублей. Машина после Коляна продержалась два дня. Потом давала только задний ход. Но машина, наверное, сложнее люстры устроена. В любом случае Колян был на вызове и неизвестно, когда собирался вернуться.
Включила компьютер. Там электрики на любой вкус. И на картинках все такие в комбинезонах, высокие, молодые… Узнала, что люстру не вешают, а навешивают. Так и написано – «навеска люстр». А то, как я ее сама развинчивала, называется демонтаж. Еще там были другие завораживающие услуги – «установка клемной группы» или «укладка гофры». Бог с ними, с гофрами. Дозванивалась с 10 до 12 утра. Никто не отвечает. Занято. Плюнула. Потом еще раз позвонила. Оказалось, что просто одну люстру они не «навешивают», а только в комплекте с гофрами и прочими проводками.
Опять залезла в Интернет. Еще люстры навешивали «мужья на час». Они мне тоже в душу запали: «Оказываем качественную мужскую помощь. Нами все остались довольны. Вызов круглосуточно. Работа без перекуров и отдыха». Собиралась звонить, но тут позвонил муж, который не на час, а надолго, и спросил, что я делаю. Я ему честно призналась, что мужа вызываю – для оказания мужской помощи. Муж задал логичный вопрос: «А что, электрика нельзя вызвать?» «Мужу на час» я все-таки позвонила. Приятный мужской баритон объяснил, что мастер выезжает минимум на два часа, и если управляется быстрее, то его можно еще чем-нибудь озадачить, чтоб не простаивал.
А потом позвонили в дверь. Мужчина в куртке Мосэнерго пришел нам опять счетчик менять.
– Извините, – сказала я, – а у вас как со временем?
– А что надо сделать? – Мужчина даже не удивился.
– Мне бы люстру повесить…
– Повесим. Завтра в девять утра. Триста рублей. Устроит?
– Устроит. А еще машину детскую не почините?
– Договоримся.
Электрик повесил люстру. Правда, со второго раза – в первый у него дрели не было, а у меня тем более. Машинку детскую тоже починил. Пока ездит.
Счетчик, кстати, так и не заработал.
А потом Колян из ЖЭКа пришел. Он был в творческом отпуске, и душа после отпуска у него горела. Я сказала, что уже ничего не надо, но Колян полез проверять работу. Матерился… Сказал, что все равно все перегорать будет, потому что проводка старая. Схалтурили во время ремонта. Люстру криво повесили.
– Ну сама посмотри, криво! – кипятился Колян.
Люстра висела в принципе ровно. Это Коляна вело после отпуска. Я кое-как вывела его в коридор, дав сотню за визит вежливости. Колян, видимо, решил сотню отработать и полез проверять провода за щитом. А это потому, что я ему рассказала про лампочки – что они часто перегорают. Колян-то мне и сообщил, что бригада наша ремонтная провода из квартиры мимо счетчика провела, напрямую к общему узлу. Я могу что-то путать, потому что ничего в этом не понимаю. Тем более что толку от этого мало – по счетам-то я плачу, как положено. Колян мне пообещал никому про провода не рассказывать. Я предложила еще сотню «за молчание».
– Обижаешь! – Колян и вправду ушел обиженный.
Про подарок от Вартана я рассказала маме. А мама мне сказала, что есть еще один способ – она так лет двадцать жила. Вызывала своего Коляна, и тот ей показания «сматывал».
– А что было делать? – Мама решила оправдаться. – Там такие пени набегали. А мне нужно было деньги откладывать – тебя на море отвезти. И вообще, у тебя же бронхи недоразвитые.
Моими недоразвитыми бронхами мама оправдывала многое. Не только то, что она забывала заплатить за свет вовремя, но и, например, прогулы работы, за что вообще-то увольняли. Какой врач и при каких обстоятельствах поставил мне, маленькой, такой диагноз, я так и не узнала. Но мама использовала мои бронхи в своих целях, а я в своих.
Тот же врач сказал, что мне нельзя плакать. Это тоже как-то связано с бронхами. Поэтому я смело закатывала истерики в магазине, требуя новую куклу.
У меня была мечта – кукла-первоклассница. Кукла стояла на верхней полке в детском отделе универмага, красивая, в белом фартуке. Стоила 22 рубля. Нам все время не хватало на нее денег. Я начинала всхлипывать и хватать ртом воздух. Мама до этого момента пыталась мне что-то объяснить про «левую» работу и «терпение», немедленно соглашалась на покупку другой куклы, поменьше, которая умеет говорить «мама». Но первоклассница оставалась мечтой. Я не сразу поняла, почему мама вдруг мне уступает. Пока до меня дошло, что нужно начинать всхлипывать и изображать удушье, я испробовала все – говорила «мамочка, пожалуйста», обещала «убрать свою комнату», клялась, что «завтра утром встану вовремя». Ничего не действовало. Я не знаю, как мама не оторвала мне голову или не сдала в детдом после того, что я устроила в магазине.
Мама, как всегда, завела меня в «Игрушки» и пошла в другой отдел – за порошком стиральным и мылом. Я выждала десять минут и улеглась на пол перед куклой. Закрыла глаза и зарыдала. На мой рев в отдел прибежала мама. Надо мной стояли две продавщицы и пытались меня поднять. Глаз я приоткрыла и увидела перекошенное мамино лицо. В этот момент я перестала рыдать и начала по-рыбьи открывать рот, продолжая закатывать глаза. Мама рывком схватила с полки куклу-первоклассницу и сунула мне в руки. Вторым рывком она бросила на кассу деньги. Я для убедительности еще немного пооткрывала рот и успокоилась. Домой я шла счастливая, прижимая к груди куклу. Но на детской площадке перед подъездом гуляла Настька – моя подруга и вечная соперница по детсаду. Настька укладывала куклу в игрушечную коляску. Такую коляску хотели все. Ее нельзя было не хотеть – коричневая, с настоящим откидывающимся козырьком, на настоящих колесах. Я у мамы просила такую, но она сказала, что «этот гроб она мне не купит никогда».
– Эх, зря старалась, – выдохнула я. Проболталась случайно. Я правда была расстроена. Надо было улечься не перед куклой, а перед коляской.
Моя мама тогда подошла к детским качелям, спихнула с них какого-то ребенка, бросила пакеты и села сама. Сидела, раскачивалась и повторяла: «Филиал Малого театра, филиал Малого театра». Я поняла, что с мамой что-то не то, поэтому на всякий случай побежала домой и убрала свою комнату.
Я считаю, что мамин подарок мне на день рождения был местью. В дверь кто-то позвонил. Я побежала открывать. Открыла. Перед дверью стояла огромная коробка.
– Мама, мама, здесь коробка! – закричала я от восторга.
– Открывай, – разрешила мама.
В коробке лежала кукла. Она доставала мне почти до подбородка. Мама подошла, поставила куклу на ноги и погладила ее по спине, как будто поправляя платье. Кукла пошла прямо на меня. Она открывала и закрывала глаза. Она шла, как настоящая девочка, и что-то говорила на непонятном языке. Я убежала в комнату, захлопнула дверь и села, подперев дверь собой. Чтобы кукла не открыла. Но она стучала и дергала ручку двери. Наверное, это была мама, но мне казалось, что это кукла. Я же не знала, что еще она может сделать. С тех пор я к куклам стала равнодушна. Мама, как я понимаю, на это даже не рассчитывала. Не рассчитывала она и на то, что я так испугаюсь. Мама мне объяснила, что кукла немецкая, поэтому и говорит так странно. Объяснила, что достала ее на «базе». Что у куклы на спине есть кнопочка – можно включить, и тогда она пойдет, можно выключить. А под кнопкой – батарейка.
Когда мама, решив, что я успокоилась, ушла спать, я сделала ходячему чудищу новую прическу, превратив ее роскошные косы в стильный сантиметровый ежик. Я вытащила из ее спины батарейку, а нарядное платье залила маминым польским лаком для ногтей. Потому что на шторах проверила – все можно отстирать, кроме польского лака…
Недоразвитые бронхи доразвились к первому классу. Мама повела меня к врачу, и ей сказали, что никаких бронхов у меня нет. В том смысле, что всегда все было доразвито. Я думала, что мама обрадуется, но она расстроилась. Обычно мы уезжали в отпуск, а после отпуска в счет моих бронхов она «выбивала» себе еще две недели.
– Ладно, – сказала мама, – что-нибудь придумаем.
Ее фантазии хватило на дизентерию.
Мы вернулись из Геленджика, и мама меня спросила: «Хочешь каждый день вставать в полседьмого утра, сидеть в одном помещении с тридцатью дебилами и беззубой теткой в финском платье?» Так мама рассказала мне про первый класс и первую учительницу. Про финское платье я не поняла, но звучало это угрожающе. Конечно, я закричала: «Нет, мамочка, миленькая, нет, пожалуйста!»
В первый класс она записала меня случайно. Она делила дачу директора школы и пришла к ней на работу. Директриса из чувства благодарности и предвкушения обломившегося богатства спросила про наличие у мамы детей. Узнав, что дети есть, девочка, одна, шести лет, директриса записала меня в первый класс без собеседования и даже пригласила для знакомства учительницу.
– Что ж вы зубы-то себе не вставите? – спросила мама мою первую учительницу во время знакомства.
Учительница рассказала про свое имущество, которое было напрямую связано с заменой зубов, и мама пообещала его тоже разделить. А заодно достать финское платье на «первое сентября».
Так вот, мама успешно доделила имущество директрисы, достала платье учительнице начальных классов и отвела меня в поликлинику с подозрением на дизентерию. Врач меня спрашивала про стул и живот. Я косилась на маму, которая подсказывала мне правильные ответы. Остальное – дело импровизации. Я чувствовала себя виноватой перед мамой за ту историю с куклой-первоклассницей, поэтому показала все, на что была способна, – слезы, закатывание глаз, хватание за живот, складывание пополам.
– Правда, здорово: все учатся, а мы гуляем? – спрашивала меня мама, когда мы шли по улице и я видела учениц с коричневыми бантами и красивыми портфелями с бабочками.
– Правда, – соглашалась я. Хотя мне хотелось тоже пойти в школу и ходить с портфелем.
Когда от больничного осталось два дня, мама вспомнила, что мне нужен портфель. Портфелей в магазинах не было. Мама позвонила на «базу» и привезла мне портфель с машинкой. Других не было. Я отказалась идти в школу с «таким» портфелем. Мне нужен был с бабочками. Чтобы довести маму до того состояния, когда она начнет швыряться пепельницей в телевизор, я сказала, что мне нужен фартук, как у куклы-первоклассницы. Условие я выдвинула такое – если у меня будет другой фартук, не как у всех девочек, я пойду в школу с портфелем, как у мальчиков. Фартук мне шили в ателье.
Детсадовская Настька, оказавшаяся в моем классе, фартук оценила и в отместку прицепилась к моему мальчуковому портфелю. Мы с ней надавали друг другу по голове сменкой и шли домой, рыдая, кто громче.
На следующий день я настучала градусник и в школу идти отказалась наотрез. Потому что если температура, то ты общепризнанный больной, а если нет температуры, то симулянт. Стучать нужно обратным концом градусника по ноге. Главное, не перестучать – очень быстро ртуть поднимается. Очень надежный способ. Надежнее, чем греть над лампой. Мама накупила мне аскорбинки и гематогена. Очень ценные вещи. За обрубочек гематогена не жалко было пять фантиков от «наших» конфет отдать. А одна аскорбинка шла за три «финских» фантика.
Спортивный винтаж: весне дорогу!
Нигде я так остро не ощущаю приход весны, как в фитнес-клубе. На парковке – очередь из машин, в солярии – очередь из замотанных в полотенца посетителей. На групповых занятиях – аншлаги, гантеле негде упасть. Но даже не это главное. Наши клубные девушки лихорадочно обновляют спортивный гардероб, следуя спортивной моде. В прошлом году главные клубные красотки облачились в олимпийскую бело-красную форму. Получилось смешно. Сразу четыре девушки в одинаковых нарядах. Они увидели друг друга, расстроились и рассредоточились по разным углам зала.
Но наш тренер Настя, которая из любой женщины сделает человека, все равно не удержалась:
– О, у нас олимпийский резерв?
Настя у нас вообще замечательная. Ее боятся и любят с одинаковой силой. Я, например, если пропускаю ее занятие, то в сауну или в бассейн пробираюсь ползком. Потому что попасться Насте на глаза страшно – устроит разнос за прогул на весь фитнес-центр. Если кто-то халтурит, Настя обычно кричит на весь зал:
– Работать, не сдаваться, я все вижу, оставлю на дополнительные! Кто опустил ногу? Десять «светлячков».
«Светлячки» – это такое упражнение, которым Настя всех пугает. Отжимание от пола с одновременным отрывом ноги и подтягиванием коленки к уху. Сделать невозможно не то что десять. Даже одно. Кто не может «светлячков», делает «цирковых мишек» – это когда лежишь на спине, задрав ноги, подбрасываешь руками огромный резиновый мяч и ловишь его стопами. Во всяком случае, пытаешься. А Настя стоит над тобой и считает. Поэтому мы «отдыхаем», только когда Настя не видит.
Так вот, эти девушки в олимпийских одеждах заработали «светлячков» с «мишками» неприличное количество. А вместе с ними и мы, потому что «нужно поддержать подруг по команде». Настя весь урок не унималась:
– Четыре года пролетят быстро. Россия на вас надеется.
Из зала мы выползали.
На следующее занятие эти две девушки пришли в других нарядах. А наша Настя продолжала веселиться. Она появилась в футболке с красными буквами «СССР». Настя раньше была спортивной гимнасткой, и майка у нее настоящая, без дураков, не в магазине купленная, а потом, слезами, разорванными связками и смещенными позвоночными дисками заработанная.
– Боже, Настюш, где ж такую взять? – замерла наша главная модница.
– Это уже винтаж, – ответила Настя и засмеялась с горечью.
Я тоже пошла покупать себе новую «форму». Помню свою самую лучшую форму для школьной физры. Мама достала мне настоящую «Пуму» – штаны и куртку с наклеенной пантеркой. Моя одноклассница Маринка, когда увидела меня в раздевалке, предложила за «поносить» свой косметический набор «Пупа» с остатками блеска для губ и почти не пользованными тенями. А мы тогда ходили в черных шортах х/б и белых майках – в другой форме наш Евгений Иванович с урока выгонял. Сквозь майку просвечивал лифчик, грудь при беге подпрыгивала, а через шорты выглядывали белые трусы-«неделька». Мы тогда все в «недельках» ходили. Главный кошмар – прыжки через козла. Этого момента наши мальчики особенно ждали – и грудь подпрыгивает, и трусы вылезают. С урока меня, в моей новой «Пуме», конечно, выгнали. Евгений Иванович велел одеться «прилично».
Сейчас опять в моде шорты. Во всяком случае, в нашем клубе. С заниженной талией, чтобы стринги выглядывали. Или часть татуировки. И маечки, чтобы на два размера меньше, а грудь – на два размера больше. А если надевать под маечку лифчик, то контрастного цвета. Чтобы наверняка.
Опять же с приходом весны, в конце апреля – начале мая, все кидаются покупать новые купальники. Это массовый психоз какой-то. Ну и мне, конечно, тоже надо.
В магазине все примерочные кабинки были заняты. Образовалась очередь. Взмокшая от духоты девушка, стоявшая передо мной, торопила ту, которая была в примерочной:
– Девушка, купите костюм для подводного плавания, сразу все утянет.
У меня маленькая грудь, крутые бедра и коротковатые ноги. Мощные коленные чашечки и плоскостопие в комплекте. Я и так это знала, а продавщица тактично напомнила, помогая подобрать модель. Еще мы спорили по поводу размера – я утверждала, что у меня 42-й, а продавщица – что 44-й «как минимум».
Я хотела купальник с трусиками-стрингами (плевать, что не модно) или с завышенными бедрами, потому что ноги тогда якобы удлиняются (и даже специально для этого собиралась купить антицеллюлитный крем). А еще я хотела «верх» с дополнительной, увеличивающей объем груди прокладкой – все-таки очень эффектный обман зрения. Продавщица сказала, что я не могу себе этого позволить. Действительно, не могу. Но все равно обидно такое слышать.
Вот мужчинам хорошо. Надел шорты – и Александр Попов практически. Только многие этого не понимают – в плавках ходят. Мне мужчины в шортах больше нравятся – какая-никакая интрига.
Хотя нет. Вот Васина няня влюбилась в его тренера по плаванию, когда увидела парня одетым. Так она его видела в шортах или в плавках. А когда увидела в джинсах и свитере – влюбилась. Появилась интрига с гарантией. Она знала, что увидит под свитером. Вася за какой-то месяц – пока длился период няниной влюбленности – поплыл кролем. Конечно, поплывешь – они ни одной тренировки не пропустили и даже на дополнительные оставались.
Однажды один мой знакомый застыл у витрины магазина женского белья – там перед огромным зеркалом, на глазах у прохожих, стояла девушка в купальнике. Точнее, в намеке на купальник. Дело было на одном средиземноморском острове. Девушка была загорелая, стройная… Она приподнялась на носки и кружилась перед зеркалом. С улицы мужчины кричали ей: «Белла!» Наверняка она купила тот купальник.
В Москве так купальник не померишь – чтобы кто-то кричал «Белла!» и застывал в восхищении. Ты стоишь одна в тесной кабинке с объявлениями, приклеенными на стену: «Купальник мерить ТОЛЬКО на ВАШЕ нижнее белье», «Испорченная вещь ведет к ее покупке». Без каблуков, которые дают такой же эффект, как бюст с дополнительной прокладкой. Со спущенными на одной ноге колготками, потому что лень снимать. И пытаешься понять, сидит купальник или не сидит, когда под купальником на тебе трусы и полколготки. Я так и стояла. Еще думала о том, что нужно срочно пойти в солярий, покрасить отросшие корни волос и сделать эпиляцию. А продавщица заглядывала в примерочную, зудела: