– Очень мило. Повел себя как смущенный мальчик, а ведь стал к тому времени студентом колледжа.
– Да не в этом дело. Колледж здесь совсем ни при чем. Просто есть такие ребята… они будут стеснительными в любом возрасте.
– Только не мой Энджел, – рассмеялась Офелия. – Уж он-то сразу появился на свет с замашками сорокалетнего мачо.
– Боже, три года уже прошло, – тихо обронила Луз, скорее для себя, и по ее лицу скользнула растроганная улыбка. – Салли замечательный парень. Такой внимательный, заботливый…
Офелия скорчила веселую рожицу:
– Ну, ты даешь! Заботливый! Я тебе о любви толкую, подруга. Страсть! Ты знаешь, что это такое? Когда сердце уходит в пятки, стоит ему войти в комнату. А когда он целует тебя, то ты вся плавишься в его руках.
Луз слегка пошевелилась, переминаясь с ноги на ногу. Она попыталась вспомнить, когда последний раз испытала сладостный трепет в груди рядом с Салли. Когда же это было, господи?..
– Не дури мне голову, – попыталась она отделаться от Офелии незлобивой шуткой. – Салли – очень сексуальный. Сильный, мускулистый. Конечно, рабочая закваска. Ничего изысканного. Он скорее похож на Марлона Брандо, чем на Джеймса Бонда.
Офелия слегка наморщила носик:
– А это что за парни?
Луз округлила глаза и весело рассмеялась, не зная, как лучше объяснить Офелии, кто есть кто.
– Это… знаешь, два таких ярко выраженных социальных типа. Один – простой работяга, но очень сексуальный. А второй – богач с кучей денег и возможностей.
– Тогда у моего Энджела есть что-то от них обоих, – игриво промурлыкала Офелия.
А Луз в этот момент подумала, что ей всегда было приятно видеть Салли. Но вот сердце… сердце ее давно перестало трепетать при встрече с ним. Наверное, со временем первоначальная страсть угасает. Или все же нет? Говорят, на смену страсти приходит что-то более серьезное, глубокое, прочное. И все же их отношениям с Салли явно не хватает чего-то! Но она не стала обсуждать свои сомнения, а лишь промямлила:
– Мне с Салли… комфортно.
– А мне комфортно лежать на моем старом диване. Нет, это не любовь, подруга!
– Да? – растерялась немного Луз от столь однозначного вердикта и машинально заправила выбившуюся из-под резинки прядь волос. – А что это тогда, по-твоему?
– Это… это… – Офелия стянула с плеча полотенце и стала складывать его. – Сама не знаю, что это такое. Наверное, дружба. Дружба с элементами секса.
Луз издала короткий смешок и отрицательно замотала головой. При чем здесь дружба? Ее отношения с Салли гораздо серьезнее и эмоциональнее.
– Да, в чем-то ты права. Салли действительно для меня самый лучший и близкий друг. Это так. – Ей все еще хотелось объяснить Офелии, сколь сильно ее чувство к Салли. – Я ему абсолютно доверяю и делюсь с ним всем. Порой даже своим подружкам я не могу рассказать того, что рассказываю Салли. А он… он всегда знает, что мне нужно и когда это мне нужно.
Глаза ее заблестели от слез, когда она вспомнила, каким заботливым и нежным был Салли все те дни, что предшествовали похоронам, да и после похорон тоже. Как же ей хорошо плакалось в его объятиях!
– Когда умерла бабушка, он каждую минуту был рядом. Не отступал от меня ни на шаг. Следил за тем, чтобы я что-то поела или немного поспала. Он даже волосы мне расчесывал. Вот. – Луз бросила короткий взгляд на Офелию и увидела на ее лице замешательство.
– Да он с тобой возился, как самая заправская мамаша! Только и всего.
– Нет, это было круто, – не согласилась с ней Луз. – Понимаешь, я после смерти бабушки вся будто рассыпалась: потеряла сон, не могла спать. Мне даже расческу держать в руках было трудно. А у меня такие густые волосы. Они тут же сбились, прямо настоящее осиное гнездо на голове. И вот однажды вечером Салли взял расческу и принялся расчесывать мои волосы сам, прядь за прядью, осторожно распутывая волосок за волоском. Это было так приятно. У меня было такое чувство, будто я под гипнозом. – Лицо Луз озарила улыбка. Даже самые мелкие подробности воспоминаний о том незабываемом вечере были для нее дороги. – Он был таким нежным. И я тогда почувствовала себя в полной безопасности. Ведь рядом со мной такой заботливый, такой нежный и внимательный мужчина!..
С лица Офелии в момент исчезло саркастически-насмешливое выражение, и по нему разлилась тоска. Луз стало неловко, она отвела глаза. И чего разоткровенничалась, в самом деле?
– Вот потому я считаю, что ты ошибаешься, – поспешила она резюмировать их дискуссию. – То, о чем ты говорила, – это начальный этап влечения. Конечно, секс и все такое… это очень приятно. Но это еще может быть и самая обыкновенная похоть. А она, сама знаешь, легко приходит и легко уходит. А я же тебе говорю о настоящей любви, на всю жизнь! Знаешь – жили долго и счастливо и умерли в один день…
Офелия, хмыкнув, тщательно вытерла руки насухо и ткнула в Луз длинным накрашенным ногтем:
– Если так, почему же ты не бежишь со всех ног поскорее выскочить замуж за того мужчину, который каждый вечер чистит тебе зубы и расчесывает тебе волосы, а? Что-то здесь не стыкуется, подруга. Казалось бы, о лучшем муже и мечтать не приходится…
– Вот и бабушка так говорила. Она вообще боялась, что мне двадцать один, а я все еще не замужем. Она не понимала, что сегодня на эти вещи смотрят иначе. Мне еще рано выходить замуж и заводить семью. Но это мое мнение, и только, – поспешила она успокоить Офелию, бросив взгляд на ее округлый живот. – Салли тот другого мнения. Он хоть сегодня повел бы меня под венец, если бы я сказала ему «да». Но я пока не тороплюсь. Прежде всего, хочу закончить учебу, получить образование. И мне еще так многое хочется узнать, увидеть, посмотреть… Успею еще стать домашней матроной. А пока мне много хочется… Может, я стану учить ребят в школе… или что-то еще. Порой мне так хочется снова сесть за парту!
– Ну уж нет. – Ужас застыл на лице Офелии. – Я едва дождалась, пока вырвусь из школы. Итак, что мы имеем? У тебя есть хороший парень, надежный, верный, который хочет жениться на тебе, а ты бежишь от него. Что с тобой творится, голубка? Вот я ни о чем другом и не помышляю. Обзавестись семьей, родить ребеночка, зажить вместе с мужем и детьми под одной крышей. Что может быть лучше. – Она рассмеялась и любовно погладила свой живот. – Вот он, мой дорогой, скоро, совсем скоро увидит свет.
– Вы собираетесь с Энджелом пожениться?
– Само собой, – ответила Офелия с вызовом, будто кто-то сомневался в ее словах.
– Надеюсь, свадьба скоро? А то малыш рискует остаться без отцовской фамилии, когда ему подойдет срок появиться на свет.
Луз сказала все это в шутку, но сразу же пожалела о своей глупости, ибо с Офелии мигом слетела вся ее уверенность.
– Прости, Офелия, я не хотела… – начала Луз пристыженно.
– Энджел считает, что нам совсем ни к чему спешить со свадьбой, – удрученно проговорила Офелия. – Говорит, что свидетельство о браке – это всего лишь бумажка. И нашему ребенку все равно, есть оно у нас или нет. Но он обещает мне, что мы обязательно поженимся. Но позже. Говорит, надо подсобрать деньжат, чтобы все было как у людей. Я мечтаю о большой свадьбе с кучей народу. И непременно белое платье. Хочу, чтобы и родители мои приехали из Мексики на наше торжество.
Офелия смахнула с прилавка какую-то невидимую пылинку.
– Но ничего не поделаешь, – закончила она невесело. – Придется подождать. Он же не виноват, что хочет жениться на девушке, у которой нет ни песо за душой. И бумаг никаких тоже нет.
Луз вдруг поняла, что Офелия исправно повторяет все те мысли, которые успел вбить ей в голову Энджел.
– Семья – это все, – сказала, как отрезала, Офелия. – Мои родители вынуждены были вернуться обратно в Мексику. А я стала жить со своей теткой в Канзасе. Хорошая женщина, но все же не родная мать. Мне тогда было только тринадцать. Сколько я слез пролила, ты бы знала. Плакала и плакала. Даже хотела руки на себя наложить. Ты не представляешь, каково это – оказаться одной в чужой стране, а рядом нет ни одного близкого человека.
– Немножко представляю, – пробормотала Луз.
Офелия изогнулась и стала растирать поясницу.
– Хорошо еще, что у тетки не было своих детей. И мужа тоже не было. А потому обращалась она со мной нормально. Во всяком случае, старалась не обижать. Не всегда это, правда, у нее получалось. Днем я училась в школе, а после школы подрабатывала в садоводческом хозяйстве, где трудилась и моя тетя. Когда я училась в старших классах, тетя завела себе нового дружка. – Офелия брезгливо скривила губы. – Пил не просыхая. И все требовал, чтобы я называла его дядей. Как же! Сейчас! Словом, достал он меня. Я старалась лишний раз дома не показываться. Спуталась с плохой компанией, в школе стала хулиганить, отметки хуже некуда. Пришлось с учебой завязать. Хотела было податься назад домой, в Мексику. Очень уж я скучала по родителям и по двум младшим сестрам. Они-то все в семье жили! Не то что я!
Она опустила руку и разгладила фартук.
– Вот поэтому кровь из носу, но я выйду замуж за Энджела. Он для меня все. Понимаешь? Конечно, характер у него не позавидуешь. И грубоват бывает порой, и вспылить может, особенно когда выпьет. Но он – отец моего ребенка. А это что-то да значит! Я знаю, он обязательно женится на мне. – Офелия положила руки себе на живот. – И будет хорошим отцом нашему ребеночку.
Кажется, Офелия пыталась убедить в этом не только Луз, но и себя. Но вот она развернулась и решительным шагом подошла к радиоприемнику, весело подмигнула Луз и включила мелодию на полную мощь. В зал полилась жизнерадостная музыка ранчеро.
– Давай потанцуем! Сегодня же у тебя последний рабочий день.
Судя по всему, Офелия обожала танцы, и большой срок беременности отнюдь не служил ей препятствием. Она вскинула руки и стала помахивать полотенцем в воздухе, описывая им плавные круги над головой. Бедра ее задвигались ритмично в такт музыке, живот подался вперед и выпукло обозначился под туго завязанным фартуком. Откинув голову, она самозабвенно подпевала любимому певцу, исполнявшему зажигательную любовную песенку. Луз невольно поддалась ее порыву и со смехом стала кружиться вокруг Офелии, а потом они, встав друг за другом, стали плавно и в унисон вертеть бедрами, отбивая ритм полотенцами. Луз вдруг вспомнила, как когда-то вот так же они отплясывали вместе с бабушкой у себя на кухне, успевая помешать соус в кастрюле или сполоснуть тарелку-другую. И при этом смеялись, словно девчонки-подростки.
– Ого! Вы, случаем, не… того?.. Совсем с ума спятили. – Голос мистера Кордеро перекрыл музыку. Он вышел из подсобки и, подойдя к радиоприемнику, убавил громкость.
– Просто мы влюблены в нашу работу, – весело отреагировала на его слова Офелия. – Прочь гонит работа наши заботы. – Она даже заговорила в рифму, продолжая ритмичные движения. – И потом, вы что, забыли? Сегодня же у Луз последний рабочий день. Должны же мы это как-то отметить!
Но мистер Кордеро лишь махнул рукой, приказывая ей замолчать, а сам, руки в боки, огляделся. Полы, прилавок, столики – все блестело и сверкало. Он удовлетворенно хмыкнул.
– Хорошая работа, – коротко констатировал он после некоторой паузы. И действительно, за минувшие дни Луз добралась до самых дальних уголков, куда могла дотянуться рука и щетка, и выдраила все, что только могла.
Но вот мистер Кордеро приблизился к ней и величественно протянул ей руку:
– Уверена, что не хочешь остаться у нас еще на некоторое время? Я бы увеличил тебе почасовую оплату.
Офелия тоже с надеждой взирала накрашенными глазищами на товарку.
– Спасибо. Вы очень добры, мистер Кордеро. Но я не могу. Вы же знаете, я обещала бабушке.
– Да-да, – понимающе кивнул мистер Кордеро. Собственно, он ни на что и не рассчитывал, делая свое предложение, а потому с готовностью протянул Луз конверт с деньгами и тихо, чтобы, не дай бог, никто не услышал, прошептал:
– Я тут тебе немного добавил… с учетом предстоящей дороги. По правде говоря, я бы и сам с удовольствием поехал вместе с тобой, но… сама понимаешь, дела!
Заметив смятение на лице Луз, уже готовой отказаться от его щедрого дара, он с усилием сунул ей конверт прямо в руки.
– Не выдумывай. Я так решил. Бери и не раздумывай! Будем считать, что это мой посмертный подарок твоей бабушке.
Луз растроганно улыбнулась и вдруг в порыве благодарности обхватила его руками за шею. Мистер Кордеро растерялся от такого неожиданного проявления чувств и неловко похлопал ее по плечу.
– Спасибо вам, мистер Кордеро! Огромное спасибо!
– Ты мне напиши, как у тебя там пойдет все дальше. Хоть открытку пришли по почте. Все лучше, чем эта электронная ерундистика. Или позвони Офелии. Да, вот что еще. Если выпадет свободная минутка, навести моих, ладно? Я вложил в конверт коротенькое письмо для своей матери. Постарайся сделать так, чтобы она его обязательно получила.
– Обещаю! Yo prometo, – повторила она по-испански. Лиз определенно улучшила свой испанский за последние дни.
– Тогда ступай с богом! Надо же успеть забрать машину до того, как закроется мастерская. Когда вернешься обратно, дай мне знать о себе! Вдруг тебе снова понадобится работа…
Луз еще раз прочувствованно поблагодарила мистера Кордеро, обняла Офелию и прошептала ей на ухо:
– До свидания, моя дорогая. На обратном пути обязательно проведаю тебя и твоего малыша.
Из глаз Офелии мгновенно показались слезы, и она что есть сил прижала Луз к себе.
– Удачи!
Луз обвела прощальным взглядом зал такерии, сняла с себя фартук и бросила его в корзину для грязного белья, схватила с блюда, стоявшего возле кассы, мятный леденец и пошла к выходу.
– Всем до свидания, – попрощалась она в последний раз, и маленький колокольчик грустно звякнул, когда за ней захлопнулась дверь.
Мистер Вера сделал все, что было в его возможностях. Луз веером разложила перед ним на прилавке потрепанные купюры достоинством в двадцать долларов. Обычно она рассчитывалась чеками, всякий раз с горечью наблюдая, как стремительно тает ее баланс. Но тут пришлось пустить в ход наличные. Потратить столько денег на ремонт машины! У нее заныло сердце. Механик сгреб деньги и поблагодарил ее, клятвенно заверив, что ее старенький «Фольксваген» сейчас легко пробежит еще как минимум сто тысяч миль, а то и все двести.
– Если повезет, конечно, – добавил он с плутоватой ухмылкой.
Внезапно Луз ощутила необыкновенный прилив нежности к своему ярко-оранжевому чуду по имени El Toro. Автомобиль стоял в ожидании хозяйки такой чистенький, такой намытый, готовый сию же минуту с места в карьер пуститься в дорогу. Она включила зажигание, и Бычок издал радостный рев. Красивый получился звук.
– Большое спасибо, – поблагодарила она автомеханика и мельком бросила взгляд на панно, с которого ей подавал одобрительный знак образ Святой Девы. – И тебе, бабушка, спасибо! – добавила она едва слышно.
Поломка машины в дороге, что может быть хуже? Но досадная остановка обернулась для Луз бесценным опытом. Хорошо, что она не свернула с пути и не сгрузила свои проблемы на Салли, сама отлично со всем справилась, поняла, что незнакомые люди могут быть добры, проявят внимание, охотно придут тебе на помощь и в случае чего всегда подставят свое плечо. Да и новая работа тоже не прошла для нее даром. Всякая работа чему-то да учит. Но главное, Луз почувствовала себя куда увереннее и сильнее. Она достала из сумочки карты и снова разложила их на сиденье рядом с местом водителя. Дальнейшие планы ее таковы: сегодня она еще переночует в гостинице, а завтра на рассвете – в дорогу. Надо торопиться, ибо время поджимает. А потому придется ехать всю светлую часть дня. Но как же здорово снова оказаться в пути!
Одна беда: после ремонта машина не стала бегать быстрее. Она отчаянно шумела и тарахтела, но передвигалась все на той же умеренной скорости.
– Ладно, Бычок, – примирительно прошептала Луз своему драгоценному спутнику. – Давай договоримся. – Она ласково потрепала приборную доску. – Я тебя не гоню, а ты меня больше не подставляешь, ага? Обещаю – бензином буду потчевать досыта и передышки будем устраивать, как только захочешь. Но смотри у меня! Не вздумай сломаться! Идет?
Среди ночи Луз вздрогнула от телефонного звонка. Звонил ее мобильный. Она приподнялась на локте и сонным взглядом обвела темную комнатку, не сразу вспомнив, куда вчера положила телефон. Мобильник зазвонил снова. Луз лихорадочно вскочила с кровати и бессознательным движением схватила аппарат – он лежал на ночном столике. Наверное, Салли, успела мелькнуть в голове мысль.
– Слушаю.
– Луз? – Голос звучал глухо, но все равно срывался на крик. – Прости, что разбудила тебя. Но мне не к кому больше обратиться!
– Офелия, это ты?
– Я! Луз, пожалуйста, забери меня! Очень тебя прошу! Приезжай!
– Прямо сейчас?
– Да… подожди. – Офелия перешла на шепот. Голосок ее дрожал. Она в опасности и чего-то боится, поняла Луз.
К этому моменту она почти проснулась и сбросила с себя простыню, чувствуя, как бешено колотится сердце. Что случилось? Такой адреналин ей совсем ни к чему. Она замерла в ожидании продолжения разговора, вцепившись в трубку.
– Пожалуйста, приезжай, – горячо зашептала Офелия. – Я буду ждать тебя внизу. В дверь не звони! И поторопись!
– Еду.
Луз включила ночник. На стуле висели джинсы, чистая майка и ее любимый жакет. Она быстро оделась. Натягивая ботинки, успела посмотреть на будильник, стоявший у нее в изголовье. Без нескольких минут три часа ночи. Что могло приключиться с Офелией такого, что она подняла ее с постели в столь несусветную пору? Она подхватила вещи, приготовленные к поездке. В гостинице было тихо. Все спали. Луз на цыпочках спустилась по лестнице, оставила на стойке регистрации записку для Сюзанны и деньги за проживание и заспешила к выходу. Кажется, она догадалась, в чем дело. Стараясь не шуметь, Луз тихо вышла на улицу, осторожно прикрыв за собой дверь.