- В чем дело? - спросил старик высоким скрипучим голосом. - Что вам нужно? - Он говорил с бретонским акцентом, доставшимся ему в наследство от предков, обитателей французской Акадии, промышлявших добычей рыбы в океане, омывавшем берега Новой Шотландии.
- Вы должны мне помочь! - выкрикнул человек, одетый в желтый дождевик. Он взволнованно переминался с ноги на ногу. Умоляю вас! О, ради бога, умоляю вас, помогите мне!
Недовольство на лице старика сменилось тревогой. Ночному визитеру, хотя он был и высок ростом, похоже, было еще далеко до двадцати лет.
- В чем дело? - снова спросил хозяин. - Что ты такое говоришь? Кто ты такой?
- Ужасное несчастье. О, боже! О, Иисус! Мой папа! Мой папа! Я боюсь, что он умер!
Старик поджал тонкие губы.
- И что ты от меня хочешь?
Незнакомец схватился было рукой в перчатке за ручку входной двери, но тут же выпустил ее.
- Прошу вас, пожалуйста, позвольте мне только позвонить от вас. Позвольте вызвать "Скорую помощь". Мы попали в аварию, ужасную аварию. Автомобиль вдребезги! Моя сестра тяжело ранена. Папа был за рулем. О, боже, мои родители! - юношеский голос сорвался. Теперь посетитель казался скорее ребенком, нежели подростком. - Боже мой, я боюсь, что он уже мертв!
После этих слов гневный взгляд старика, казалось, смягчился. Хозяин медленно открыл дверь перед незнакомцем.
- Ладно, - сказал он. - Заходи.
- Спасибо! - воскликнул юноша, входя в дом. - Всего лишь одно мгновение. Я вам так благодарен.
Старик повернулся спиной к своему незваному гостю и, шаркая ногами, поплелся перед ним в темную переднюю. Войдя туда, он поднял руку и, щелкнув выключателем, включил свет. Затем он повернулся, видимо, собираясь что-то сказать, и в этот момент юноша в дождевике подошел вплотную к хозяину и обеими руками стиснул руку старика в неумелом жесте неловкой благодарности. Из-за подвернутых рукавов плаща на халат хозяина внезапно хлынул поток воды. Юноша вдруг сделал чуть заметное короткое резкое движение.
- Эй! - протестующе воскликнул старик и попятился. В следующее мгновение он тяжело осел на пол.
Юноша склонился над неподвижным телом и секунду всматривался в глаза упавшего. Затем он вынул из рукава маленькую коробочку, из которой торчала крошечная выдвижная игла для инъекций, и убрал ее во внутренний карман дождевика.
Войдя в комнату, он окинул ее быстрым взглядом, нашел древний телевизор и без раздумий включил его. Показывали какой-то старый черно-белый кинофильм. После этого он, не по возрасту уверенно, принялся действовать.
Он вернулся к телу, поднял его и аккуратно устроил в изрядно потертом оранжевом мягком кресле, расположив руки и голову так, чтобы казалось, будто старик заснул перед экраном.
Вынув из-под дождевика рулон бумажных полотенец, он стремительным движением вытер с широких сосновых половиц передней натекшую с плаща воду. После этого вернулся к входной двери, которая все еще оставалась открытой, выглянул наружу и, убедившись, что все спокойно, выскочил на ступеньки и закрыл за собой дверь.
Австрийские Альпы
Серебристый "Мерседес S430" стремительно несся вверх по извилистой горной дороге, пока не оказался перед воротами клиники. Охранник вышел из будки, узнал пассажира и с великим почтением произнес:
- Прошу вас, сэр. - Он не стал затруднять ни себя, ни прибывшего проверкой документов. Ради руководителя клиники формальностями можно пренебречь. Автомобиль свернул на объездную дорогу, проходившую по пологому склону. На фоне ярко-зеленой ухоженной травы и скульптурно четких сосен контрастно выделялись пятна сухого снега. Далеко впереди громоздились великолепные белые скалы и грани пика Шнееберг. Автомобиль обогнул густую рощу высоких тисов и оказался перед вторым постом. Здесь охранник пребывал невидимым. Впрочем, он, предупрежденный с первого поста, был готов к прибытию директора, вовремя нажал кнопку, заставив подняться стальной шлагбаум, и одновременно повернул выключатель, убрав в щель острые длинные шипы, которые неизбежно привели бы в полную негодность шины любого автомобиля, который заехал бы сюда без позволения.
"Мерседес" покатил по длинной узкой дороге, по которой можно было доехать только до одного-единственного места - старинного часового завода, бывшего замка, который все так и называли "Шлосс" [Sсh1оss - замок (нем.)], построенного два столетия тому назад.
Подчиняясь сигналу, поданному с пульта, управляемый электроникой механизм открыл дверь, и автомобиль не спеша въехал на огороженную стоянку. Водитель выскочил со своего места, распахнул дверцу перед пассажиром, и тот торопливо зашагал к входу. Еще один охранник, сидевший в будке из пуленепробиваемого стекла, приветствовал приехавшего улыбкой и кивнул.
Директор вошел в лифт - явный анахронизм в этом древнем альпийском здании, - вставил в прорезь свою идентификационную карту, содержащую микросхему с цифровым электронным кодом, и поднялся на третий, верхний этаж. Там он миновал три двери, каждую из которых нельзя было открыть никаким другим способом, кроме как электронной картой, и оказался в зале заседаний, где за длинным сверкающим полировкой столом из красного дерева уже сидели все остальные. Он занял свое место во главе стола и посмотрел на присутствовавших.
- Господа, - заговорил он, - до наступления момента, которого мы так долго дожидались - до воплощения в жизнь нашей мечты, - остались считанные дни. Затянувшийся подготовительный период почти закончен. Можно с уверенностью сказать, что ваше терпение получит достойное вознаграждение, которое далеко превзойдет самые смелые мечты наших основателей.
Ответом послужил одобрительный шум, и говоривший немного выждал, пока он утихнет, и лишь с наступлением тишины заговорил снова.
- Что касается безопасности, меня заверили, что angeli rebelli [Angeli rebelli - мятежные ангелы (лат.)] уцелело совсем немного. Скоро не останется никого. Однако здесь имеется одна небольшая проблема.
Цюрих
Бен попытался встать, но ноги не держали его. Он снова опустился на пол, чувствуя, что вот-вот потеряет сознание, ощущая одновременно и жар, и озноб. Кровь пульсировала в голове, отдаваясь в ушах оглушительным гулом. Ледяная рука страха стискивала желудок.
"Что же это было?" - спросил он себя. Почему, черт возьми, Джимми Кавано пытался убить его? Какое безумие могло послужить причиной этого? Может быть, старый друг лишился рассудка? И тогда, возможно, внезапное появление Бена после пятнадцатилетней разлуки произвело в поврежденном мозгу какую-то вспышку, пробудило искаженные воспоминания, которые по неведомым причинам толкнули Джимми на попытку убийства.
Бен ощутил на губах присутствие чего-то жидкого, обладавшего солоноватым и металлическим вкусом, и прикоснулся ко рту. Из носа текла кровь. Это, вероятно, произошло во время схватки. Он остался с разбитым носом, а Джимми Кавано - с пулей в голове.
Шум, доносившийся из торговой галереи, постепенно затихал. Там все еще раздавались крики, время от времени общий гам прорезали отчаянные вопли, но хаос явно пошел на убыль. Упираясь руками в пол, Бен кое-как сумел подняться на ноги. Его качало, кружилась голова, и он знал, что дело тут не в потере крови - сколько ее могло вытечь из носа, - а в том, что он перенес самый настоящий шок.
Он заставил себя посмотреть на труп Кавано. К этому времени Бен уже успел достаточно успокоиться, чтобы вновь обрести способность рассуждать.
Человек, которого я ни разу не видел с тех пор, как мне исполнился двадцать один год, оказался в Цюрихе, сошел с ума и попытался убить меня. И вот он лежит мертвый здесь, в жалком ресторане, отделанном под Средневековье. Я не в состоянии предложить хоть какое-то объяснение всему этому. Может быть, никакого объяснения вовсе не существует.
Старательно избегая прикосновения к луже крови, растекшейся вокруг головы убитого, он присел на корточки и обыскал карманы Кавано - сначала пиджака, затем брюк и напоследок пальто. Там не оказалось абсолютно ничего. Ни каких-либо удостоверений личности, ни кредитных карточек. Интересно. Можно подумать, что Кавано вынул все из карманов, готовясь к тому, что произошло.
Это было заранее обдумано. Спланировано.
Бен заметил, что мертвая рука Кавано продолжает стискивать вороной "вальтер ППК", и решил проверить обойму, чтобы выяснить, сколько в нем осталось патронов. Ему захотелось взять оружие себе - просто засунуть этот изящный пистолет в карман. Что, если Кавано был не один?
Что, если поблизости остался еще кто-нибудь?
Но, уже протянув руку, он заколебался. Так или иначе, но это место преступления. Лучше ничего здесь не изменять, чтобы в дальнейшем не иметь неприятностей с законом.
Он медленно встал и, с трудом держась на ногах, заковылял в в главный зал. Теперь там было почти пусто; виднелись лишь несколько медиков, поспешно оказывавших первую помощь раненым. Кого-то несли на носилках.
Бен должен был найти полицейского.
Двое полицейских, один - явно новичок, а второй - средних лет, смотрели на него, не скрывая недоверия. Бен нашел их возле киоска с вывеской "Вижу Сюисс", поблизости от занятой продовольственными магазинами части Марктплатц. Они были облачены в темно-голубые свитеры с красными погонами, на которых красовалась надпись "Zurichpolizei"; у каждого на поясе висели портативная рация и пистолет в кобуре.
- Прошу показать ваш паспорт,. - вдруг заявил младший, после того как Бен несколько минут рассказывал о том, что случилось. Вероятно, старший или не знал английского языка, или предпочитал не разговаривать на нем.
- Помилуй бог, - озадаченно вскинулся Бен, - там убиты люди. В ресторане лежит мертвым тот самый парень, который пытался...
- Ihren Pass, bitte [Ваш паспорт, пожалуйста (нем.)], - очень серьезно потребовал молодой уже по-немецки. - У вас есть документы, удостоверяющие личность?
- Конечно, есть, - ответил Бен, доставая бумажник. Вынув документы, он протянул их полицейскому.
Младший с величайшей подозрительностью просмотрел документы и передал их старшему. Тот, в отличие от своего коллеги, без всякого интереса окинул их беглым взглядом и сунул в руку Бену.
- Где вы находились, когда это произошло? - спросил новичок.
- Ожидал перед входом в отель "Сен-Готард", пока подъедет автомобиль, чтобы отвезти меня в аэропорт.
Молодой шагнул вперед, оказавшись настолько близко к Бену, что тому стало неприятно, и уставился на него уже не нейтрально-отчужденным, а откровенно недоверчивым взглядом.
- Вы едете в аэропорт?
- Я направлялся в Санкт-Мориц.
- И этот человек внезапно начал стрелять в вас из пистолета?
- Это мой старый приятель. Вернее, он был моим старым приятелем.
Младший полицейский приподнял бровь.
- Я не видел его целых пятнадцать лет, - продолжал Бен. - Он узнал меня, сделал несколько шагов в мою сторону с таким видом, будто от души рад тому, что увидел меня, а потом совершенно неожиданно вынул пистолет.
- У вас с ним произошла ссора?
- Мы не успели обменяться и парой слов!
Молодой полицейский прищурился.
- Вы договорились о встрече?
- Нет. Это было чистой случайностью.
- И все же у него был с собой пистолет, заряженный пистолет. - Молодой многозначительно посмотрел на старшего и снова повернулся к Бену. - Да еще и оснащенный глушителем. Он, должно быть, знал, что вы там будете.
Бен помотал головой. Он начинал все больше и больше сердиться.
- Я не общался с ним много лет! Он просто не мог знать, что я окажусь здесь.
- Все же вы должны согласиться, что вряд ли кто-нибудь станет таскать с собой пушку с глушителем, если не хочет ею воспользоваться.
Бен на секунду замялся.
- Да, наверно, вы правы.
Старший полицейский откашлялся.
- А какой пистолет был у вас? - спросил он, на удивление легко и быстро произнося английские слова.
- О чем вы говорите? - спросил Бен, от негодования повысив голос. Никакого пистолета у меня не было.
- Тогда прошу простить меня - выходит, что я запутался. Вы говорите, что у вашего друга была пушка, а у вас не было. В таком случае, почему мертв он, а не вы?
Это был хороший вопрос. Бен только покачал головой, вернувшись мыслями к тому моменту, когда Джимми Кавано направил на него стальную трубку. Часть его существа - рациональная часть - восприняла это как шутку. Но ясно, что оставшаяся часть рассудка решила по-другому, заставив его отреагировать молниеносно. Почему? Перед мысленным взором Бена появился Джимми, он шагал непринужденной размашистой походкой, он широко улыбнулся старому знакомому... но глаза у него при этом были совершенно холодными. Настороженные глаза, совершенно не вязавшиеся с усмешкой. Маленькое противоречие, которое, судя по всему, подсознание Бена все же успело зафиксировать.
- Ну, что ж, давайте пойдем посмотрим на труп этого убийцы, - сказал наконец старший полицейский и положил руку на плечо Бена. Это прикосновение ни в малейшей степени не означало ни ободрения, ни поддержки, а скорее должно было показать Бену, что тот больше не является свободным человеком.
Бен шел через галерею, в которой теперь кишели полицейские и репортеры - они непрерывно фотографировали, мигая вспышками, - и вскоре оказался на втором этаже. Оба полицейских следовали за ним по пятам. Около вывески "Катцеркеллер" Бен вошел в обеденный зал, подошел к алькову и указал туда рукой.
- Ну и что? - гневно спросил младший.
Бен изумленно уставился на то место, где лежал труп Кавано. У него снова закружилась голова, все мысли разом испарились - настолько сильным оказалось очередное потрясение. На полу ничего не было.
Ни лужи крови. Ни трупа, ни пистолета. Фонарь мирно покоился в своем креплении, как будто его никогда оттуда не снимали. Пол был пустым и совершенно чистым.
Можно было подумать, что здесь никогда не происходило ничего чрезвычайного.
- Мой бог, - чуть слышно выдохнул Бен. Может быть, он сам спятил, утратил контакт с действительностью? Но он совершенно явственно ощущал материальность пола, стойки бара, столов. Может быть, это какой-то сложный розыгрыш... но это не было розыгрышем. Так или иначе, но он вляпался в нечто запутанное и пугающее.
Полицейские смотрели на него со все усиливавшимся подозрением.
- Послушайте, - произнес Бен, понизив голос до хриплого шепота, - я не в состоянии это объяснить. Но я был именно здесь. И он был здесь.
Старший полицейский быстро заговорил в свою рацию, и вскоре к ним присоединился еще один коп с бесстрастным лицом и широченной грудью.
- Возможно, я слегка сбит с толку, так что позвольте мне разобраться во всем этом, - сказал он. - Вы сломя голову мчитесь по людной улице, а затем по подземной торговой галерее. Рядом с вами убивают людей. Вы утверждаете, что за вами гнался маньяк. Вы обещаете показать нам этого человека, этого американца. Но никакого маньяка не оказывается. Есть только вы - странный американец, рассказывающий невероятные сказки.
- Черт возьми, я рассказал вам чистую npaвду!
- Вы говорите, что некий сумасшедший, появившийся из вашего прошлого, несет ответственность за свершившееся кровопролитие, - негромким, но совершенно стальным голосом заявил молодой. - Я вижу здесь только одного сумасшедшего.
Старший полицейский тем временем вполголоса совещался со своим могучим коллегой.
- Вы останавливались в отеле "Сен-Готард", верно? - в конце концов спросил он Бена. - Почему бы вам не проводить нас туда?
В сопровождении троих полицейских - здоровяк шел позади, молодой спереди, а старший - рядом - Бен проделал весь путь в обратном направлении через подземную галерею, по эскалатору вверх и далее по Банхофштрассе до гостиницы. Хотя на него не надели наручников, он понимал, что это вопрос простой формальности.
Перед гостиницей, не сводя внимательного взгляда с его вещей, стояла одетая в полицейскую форму женщина, которую, судя по всему, специально прислали сюда. Ее каштановые волосы были коротко, совсем по-мужски острижены, а выражение ее лица было каменным.
В окне вестибюля Бен поймал взгляд того самого прилипчивого рассыльного, который недавно надоедал ему. Их глаза встретились, и одетый в униформу человечек поспешно отвел взгляд, как будто ему только что сообщили, что он таскал вещи Ли Харви Освальда.
- Ваш багаж, да? - спросил Бена молодой полицейский.
- Да, да, - раздраженно подтвердил Бен. - И что из того?
Что дальше? Неужели тут тоже таится какой-то подвох?
Женщина-полицейский открыла коричневую кожаную сумку. Остальные трое заглянули внутрь и тут же обернулись к Бену.
- Это ваше? - снова спросил молодой.
- Я уже сказал - мое, - ответил Бен.
Полицейский постарше достал из кармана брюк носовой платок и с его помощью вынул из сумки то, что лежало сверху. Это был тот самый пистолет "вальтер ППК", из которого стрелял Кавано.
Глава 3
Вашингтон, округ Колумбия
Молодая женщина с серьезным выражением лица шла торопливой походкой по длинному центральному коридору пятого этажа министерства юстиции США, громоздкого, как мамонт, здания, выдержанного в стиле эпохи Возрождения и занимавшего целый квартал между Девятой и Десятой стрит. У женщины были блестящие темно-каштановые волосы, карие - цвета жженого сахара - глаза и острый нос. При первом взгляде на нее можно было подумать, что кто-то из ее родителей был азиатом или, возможно, испанцем. Одетая в коричневое пальто строгого покроя, она несла в руке кожаный портфель и вполне могла оказаться адвокатом, лоббистом или же правительственным служащим, спешившим по своим делам.
Ее звали Анна Наварро. Ей исполнилось тридцать три года, и работала она в Управлении специальных расследований, почти неизвестном широкой публике подразделении министерства юстиции.
Войдя в душный зал заседаний, женщина поняла, что еженедельное совещание уже давно началось. Арлисс Дюпре, стоявший на возвышении возле белой доски, повернулся к ней, прервав фразу на полуслове. Она почувствовала устремленные на нее взгляды и немного покраснела. Именно этого, несомненно, добивался Дюпре. Она села на ближайший свободный стул и на мгновение ослепла от падавшего из окна яркого солнечного света.