Он замолчал, а я боялась шелохнуться в его руках, глядя на свои сцепленные пальцы. А какова моя участь, хоть кто-нибудь объяснит? Или и это мне знать не положено? Дверь в гостиную открылась сама, и мы вышли, свернув дальше по коридору. Я не решалась посмотреть на лицо лорда Мартина, пытаясь справиться с собственными эмоциями и нервозностью, и до моей комнаты мы шли молча. Она располагалась не очень далеко от гостиной, всего через дверь, и когда меня внесли внутрь, я обнаружила, что огонь в камине уже разведён, светильники горят, а мой саквояж стоит у большой кровати с балдахином. Лорд Мартин поставил меня на пол, развернул к себе, удерживая за плечи, и я снова попала в плен его взгляда, беспомощно замерев, как кролик перед удавом.
— Во избежание неприятных моментов предупрежу сразу, из дома ты не сможешь выйти кроме как в сопровождении меня или Валентина, поняла? — сообщил он, и мне оставалось только кивнуть. — Я бы советовал тебе сейчас лечь спать, отдохнуть как следует, потому что с завтрашнего дня у тебя начнётся новая жизнь, Лёля, — лорд Мартин улыбнулся своей пугающе-притягательной улыбкой, и я снова увидела красноватые огоньки в глубине его глаз. — Совсем другая, крошка. Совсем другая, — словно в задумчивости проговорил он, и его ладонь коснулась моего лица, медленно провела, спустилась на шею.
За рукой следовал взгляд, голодный и предвкушающий. Я прикрыла веки, только бы не видеть этих горящих глаз и стараясь не думать о том, что скрывалось за его словами, и какая же такая другая жизнь меня ждёт.
— Спокойной ночи, Леллиаль, — его прохладные губы коснулись моего лба, и лорд Мартин отпустил наконец.
Через несколько мгновений я услышала щелчок закрывшейся двери и поняла, что осталась одна. Коленки тут же подогнулись, и я осела на ковёр, сдавленно всхлипнув. Господи, помоги. Я в доме с двумя существами древней расы, в их полном распоряжении, и… похоже, без всякой надежды выбраться отсюда без их на то дозволения. По моим щекам потекли слёзы, я беззвучно заплакала, закрыв лицо ладонями. Папа, папа, за что же ты так со мной?! Зачем сделал… рабыней этих двух! Потому что по-другому свою участь я назвать не могла, основываясь на заявлении лорда Мартина, что из дома выйти не смогу одна. Некоторое время слёзы катились по щекам, я позволила отчаянию и страху выплеснуться, тихонько всхлипывая и то и дело вздрагивая, бросая испуганные взгляды на дверь — а ну, как услышат? Хотя в глубине души хотелось завыть в голос и съёжиться в комочек, а ещё лучше — уснуть и никогда не проснуться. Или проснуться дома, в своей кровати и понять, что случившееся — просто страшный сон, не более. Но губы были солёными от настоящих слёз, и то место на ладони, куда поцеловал лорд Валентин, до сих пор горело, как будто там остался след от наглых губ.
Мои рыдания перешли в судорожные вздохи, глаза щипало, и ресницы слиплись, а вместо вихря эмоций охватила вялость и апатия. Я медленно поднялась, глядя перед собой невидящим взглядом, и побрела в ванную, умыться хотя бы. Навалилась усталость, и действительно захотелось спать, да ещё дождь продолжал монотонно шелестеть за окном, убаюкивая. Обманчиво уютная тишина спальни обволакивала, как кокон, даже на вид мягкая, широкая кровать так и манила. Все годы моей учёбы мне приходилось ютиться на узкой койке в женском общежитии при пансионе, на жёстких досках — как нам говорили, для улучшения осанки. Прерывисто вздохнув, я вошла в одну из дверей и окинула помещение равнодушным взглядом. Да, тут было красиво: стены, пол и потолок отделаны мозаикой из полудрагоценных камней всех оттенков синего и зелёного, большая круглая ванна из малахита больше походила на маленький бассейн, раковина и столешница тоже из того же камня. На одной стене — зеркало во весь рост, чуть поменьше над раковиной. Я не удивилась, увидев запакованную щётку, тюбик с зубной пастой и мыло — наверняка лорды позаботились о таких мелочах, зная, что у них сегодня будет гостья. Ради интереса проверила шкафчик на стене, и там обнаружился шампунь, гель для душа, мочалка, новенькая бритва и даже крем для тела. Я слегка покраснела и поспешно закрыла дверцу.
Умывшись холодной водой и почистив зубы, я выпрямилась и посмотрела на себя в зеркало. В нём отразилась грустная девушка с испуганными, блестевшими от недавних слёз глазами, обычно светло-голубыми, но сейчас потемневшими до василькового цвета, дрожащими губами и убранными в строгий пучок волосами необычного, платинового оттенка. Да, странная внешность, ко мне в пансионе даже прицепилась кличка «Призрак». И сейчас с бледным до прозрачности лицом и широко раскрытыми глазами, в тёмном форменном платье, которое я так и не сменила, я действительно была похожа на мрачное видение. Тряхнув головой, поспешно отвела взгляд и вышла обратно в спальню. Подойдя к саквояжу, вытащила оттуда расчёску и подошла к туалетному столику, присев на пуфик. Вынула шпильки, расчесалась, заплела на ночь косу. Волосы я не стригла никогда, и в пансионе девчонки всегда завидовали моим локонам до самой поясницы, шелковистым, густым и мягким. Привычные действия совершала бездумно, сознание впало в оцепенение, а мысли вновь и вновь возвращались к лордам, вынужденной гостьей которых я стала.
Высшая раса, нелюди. Но не в том смысле, который имели в виду всяческие легенды про оборотней, эльфов и прочих, отличных от людей существ. Никто не знает, откуда они появились и когда именно, но они стали жить среди нас, создавая свои, обособленные сообщества и не слишком охотно контактируя с людьми. Однако в высших эшелонах власти эти существа обосновались прочно, заняв место в аристократических кругах: насколько слышала, без титулов среди них не было ни одного. Они предпочитали жить на широкую ногу, ни в чём себе не отказывая, как настоящие хозяева жизни. Они называли себя носфайи, мы же переиначили по-своему, понятнее и проще — вампиры. Только не те упыри, которые оживали после смерти и выпивали кровь досуха, о, нет. Эти нелюди были вполне себе живыми, только обладали силой в несколько раз больше человеческой, могли передвигаться очень быстро, имели высокую степень регенерации и замедленное сердцебиение, пониженную температуру тела. Питались они обычной пищей, однако наравне с ней им требовалось определённое количество свежей крови — такой уж обмен веществ, как я помнила из уроков в пансионе, кровь являлась необходимым компонентом для нормального пищеварения вампиров. Поэтому с незапамятных времён в ведении этой расы находились абсолютно все тюрьмы — дармовой источник столь важной для них жидкости.
Нет, случалось всякое, и бывало, что и обычные люди добровольно становились спутниками этих существ, соглашаясь делиться кровью — вампиры обладали почти непреодолимой притягательностью, среди них некрасивых попросту не было. Были или красивые, или нереально красивые. Но сами они крайне редко проявляли благосклонность к нашей расе, предпочитая заключать союзы внутри себя, а людей держали разве что в любовниках. Другие, странные, порой жестокие, со своим взглядом на жизнь, которая у них была раза в четыре длиннее обычной человеческой, эгоистичные и равнодушные к судьбам других — так говорили и писали о них практически везде. И всё же, женщины искали любую возможность заслужить благосклонность вампиров-мужчин, а обычные мужчины — женщин-носфайи. Ходили слухи, вампирам доступна магия или ритуал, который мог увеличить срок жизни и обычных людей, но я ни разу не слышала, чтобы эти слухи подтверждались хоть одним реальным примером.
Всё это пронеслось в голове, пока я расстёгивала платье и снимала его, а оказавшись в одной нижней сорочке и белье, вдруг осознала: у меня нет ночной рубашки. У меня вообще кроме пары блузок, юбок и ещё одного платья на смену, белья и чулок одежды больше никакой нет — я же домой ехала. Оглядела себя, и краска бросилась в лицо: короткая, едва до середины бедра льняная сорочка на лямках никак не тянула на ночную рубашку, а прикрыть руки и ноги отчаянно хотелось. В доме двое малознакомых мужчин, которые в любой момент могут зайти ко мне, и я не обольщалась, что они будут утруждать себя стуком в дверь. Обхватив себя руками, я мучительно размышляла, а не надеть ли обратно платье и спать так, но здравый смысл всё же пересилил паранойю. Я сдёрнула покрывало с кровати и юркнула под одеяло, свернувшись калачиком и стараясь подавить дрожь — постель была ещё холодной, не нагретой. Мне казалось, от потрясений и переживаний вечера я вряд ли смогу уснуть, нервы разве что не звенели, до такой степени были натянуты. Но едва моя голова коснулась подушки, как сознание словно кто-то выключил, я крепко уснула до самого утра.
Разбудил громкий стук в дверь и приглушённый голос дворецкого.
— Мисс Локхвуд, проснитесь! Милорды ждут вас к завтраку! Мисс Локхвуд!
В первые несколько минут я, ещё не совсем проснувшись, ошалело смотрела на дверь и пыталась понять, что делаю в незнакомой спальне и кто этот человек, а потом воспоминания предыдущего вечера разом согнали всю сонливость. Раздражать лордов ожиданием не хотелось, поэтому я протёрла глаза и торопливо села в кровати, откашлявшись и ответив дворецкому:
Разбудил громкий стук в дверь и приглушённый голос дворецкого.
— Мисс Локхвуд, проснитесь! Милорды ждут вас к завтраку! Мисс Локхвуд!
В первые несколько минут я, ещё не совсем проснувшись, ошалело смотрела на дверь и пыталась понять, что делаю в незнакомой спальне и кто этот человек, а потом воспоминания предыдущего вечера разом согнали всю сонливость. Раздражать лордов ожиданием не хотелось, поэтому я протёрла глаза и торопливо села в кровати, откашлявшись и ответив дворецкому:
— Да, да, я проснулась! Сейчас иду!
В пансионе научилась собираться быстро, наставницы тоже не любили, когда опаздывали на занятия. Вот и сейчас, умыться, одеться и причесаться у меня заняло всего четверть часа. Я раздвинула плотные портьеры, впуская в спальню свет сумрачного утра — снаружи облака и не думали расходиться, и хотя дождь прекратился ночью, полагаю, днём он начнётся снова. Подошла к двери, делая глубокие вдохи и стараясь успокоиться — новая встреча с вампирами страшила, но к сожалению, избежать её не удастся. Хорошо, сейчас светло, и всё же не так боязно, как вчера вечером. Ладно, может, мне наконец объяснят, что я тут делаю? Вдруг их светлости будут так любезны?.. Я решительно потянула дверь на себя и увидела дворецкого.
— Следуйте за мной, мисс Локхвуд, — он чуть склонил голову.
Я молча пошла по коридору за провожатым, моя нервозность возрастала с каждым шагом, и я по привычке начала кусать губы. Ох, а хочу ли на самом деле знать о своей участи? Что же лучше, неведение или горькая правда, какой бы она ни была? Так и не решив для себя этот мучительный вопрос, я спустилась за дворецким на первый этаж, прошла анфиладой трёх гостиных, и мы остановились на пороге большой светлой столовой.
— Мисс Локхвуд, милорды, — объявил моё появление слуга и отошёл в сторону.
Глава 2
Я задержала дыхание и шагнула вперёд, не отрывая взгляда от узорчатого паркета. Поздороваться первой? Или ждать, пока мне разрешат говорить?.. Я же совершенно не умела вести себя с аристократией, меня к этому не готовили, а среди папиных знакомых знати не было!
— Лёля, подними голову, — заговорил лорд Мартин с едва заметными недовольными нотками. — Мне неинтересно разглядывать твою макушку.
Вздрогнув, выполнила просьбу, и взгляд невольно остановился на хозяевах, сидевших за накрытым столом. Обманчиво расслабленные, с ленивыми улыбками, они внимательно рассматривали меня, и эти оценивающие взгляды мне совершенно не понравились. С каждым мигом я чувствовала себя всё неуютнее, хотелось ёжиться и переступать, как будто я стояла в кабинете директрисы и ждала строгой отповеди за неподобающее поведение или какой другой проступок.
— Садись, — лорд Валентин кивнул на свободный стул, и я обратила наконец внимание, что на столе стоит ещё один прибор.
Значит, завтракать буду с ними. Придётся заставить организм не капризничать и принять пищу, иначе свалюсь ещё в голодный обморок. Я подошла, осторожно пристроилась на стуле, стараясь лишний раз не смотреть на хозяев.
— Убогое платье, — изрёк лорд Мартин — как мне показалось, старший вампир, и я чуть не выронила вилку, так неожиданно прозвучало его замечание. — И причёска эта тебе совершенно не идёт. Я правильно понимаю, что у тебя с собой нет почти никаких вещей, Лёля?
Я снова кивнула, аккуратно отрезая кусочек омлета — голосу по-прежнему не доверяла.
— У тебя за ночь пропал дар речи, крошка? — уже с явными нотками раздражения заговорил лорд Мартин. — Хоть бы поздоровалась, что ли, ради приличия.
— Д-доброе утро, милорды, — пробормотала я, чувствуя, как лицо заливает жар, стало стыдно за свою невоспитанность.
Ведь действительно, настолько углубилась в свои переживания, что забыла об элементарной вежливости.
— Ну отлично, голос есть, — насмешливо фыркнул младший лорд, Валентин.
— Твой отец тебе ничего не рассказал? — продолжил спрашивать его брат.
— Нет, милорд, — поспешно ответила я, прожевав кусочек.
Слава богу, он не встал комом в горле, хотя вкуса еды я почти не ощущала.
— Что ж, тогда разъясню ситуацию, — я скосила взгляд в сторону говорившего, но поднять глаза от стола не рискнула, и в моём поле зрения находились только руки лорда Мартина. Красивые, как и всё остальное в этом нечеловеке. Длинные гибкие пальцы, аккуратно подстриженные ногти, узковатое для мужчины запястье. — Твой отец был должен нам и вовремя этот долг не вернул, а поскольку денег у него не оказалось в нужном количестве, мы решили забрать в качестве оплаты тебя, Лёля.
Я застыла, с трудом веря только что услышанному. Отец… продал меня? Вот так просто? В уплату долга? В душе поселилась пустота после этих слов вампира, жестокий поступок отца окончательно убил во мне всякие к нему чувства. Даже ненавидеть его не получалось, я не ощущала… ничего. Смотрела перед собой пустым взглядом, а в голове не было ни одной толковой мысли.
— Зачем? — едва шевеля онемевшими губами, произнесла я, хотя меньше всего меня сейчас волновали причины, по которым лорды-носфайи согласились на такую странную сделку, забрать в счёт долга обычную и ничем не примечательную человеческую девушку.
Их собственные женщины в разы красивее, и, думаю, любая с радостью согласится стать любовницей как Мартина, так и Валентина.
— Неужели не догадываешься? — весело переспросил лорд Валентин. — Лёлечка, это же просто. Очень удобно иметь личный источник так необходимого нам обязательного компонента питания. Знаешь, замороженная кровь из пакетов такая гадость, хуже соевого мяса, — с отвращением в голосе добавил он, а я…
Значит, источник питания. Впрочем, могла и сама догадаться, если бы не углубилась в собственные переживания по поводу предательства отца. Господи. Я стану пищей для вампиров.
— Не волнуйся, нам много не требуется, — слово снова взял лорд Мартин. — Но тем не менее ты обязана хорошо питаться и слушаться наших указаний, Лёля, твоё здоровье для нас очень важно. Так что никаких голодовок, лекарств, лишнего алкоголя и прочей дряни. Поняла?
Ну да, за коровой, дающей молоко, на фермах тоже ухаживают. Мои губы растянулись в кривой усмешке, и я послушно ответила:
— Да, милорд.
Вот почему на моей тарелке кроме омлета лежала сочная куриная отбивная, а рядом с чашкой чая — стакан с клюквенным соком. Эмоции пока не торопились приходить, сознание впало в оцепенение, не справляясь с потоком информации, да ещё и настолько шокирующей. Это потом, когда я снова окажусь в тишине своей комнаты, нахлынет, и возможно даже снова поплачу.
— Эй, Лёля, никаких изображений невинной жертвы, — предупреждающе сказал Валентин и нахмурился, помахав перед моим лицом рукой. — Ничего ужасного не случилось, крошка, ты вообще радоваться должна, что не осталась с таким папочкой, — он усмехнулся. — С нами тебе лучше будет, вот увидишь, — его голос стал вкрадчивым, а в глазах блеснул красноватый огонёк.
Ой ли, мелькнула желчная мысль, но спорить с ним не рискнула. Устраивать истерику — тоже, отложив на позже, когда останусь одна, и мои слёзы никто не увидит.
— У тебя же день рождения завтра, да? — уточнил небрежно лорд Мартин.
— Да, милорд, — тихо и снова односложно ответила я.
Мне исполнится двадцать один, я стану совершеннолетней. Только какая теперь разница, раз я не принадлежу уже себе и не распоряжаюсь своей судьбой. От жалости некстати защипало глаза, пришлось сделать усилие и загнать неуместные сейчас слёзы поглубже. Снова отвлёкшись на переживания, я не услышала, как ко мне приблизился лорд Мартин, и только когда прохладные пальцы коснулись моего подбородка, вынуждая поднять голову и смотреть на него, я осознала, что, кажется, своим поведением невольно разозлила его.
— Леллиаль, хватит, — негромким, внушительным голосом произнёс старший лорд, наклонившись почти к самому моему лицу, и я заметила, как его зрачок вытянулся в вертикальную щель. — Мне не улыбается видеть твою тоскливую физиономию и зарёванные глаза, — жёстко продолжил лорд Мартин, прищурившись. — Никто не собирается убивать тебя или мучить, но будешь дальше испытывать наше терпение, буду наказывать.
Наверное, психика оказалась слишком перегружена, иначе я не смогу объяснить то, что сделала в следующий момент. Резко дёрнув головой, высвободилась из захвата и отвернулась, а слова вырвались сами:
— Я не могу радоваться участи собственности без права даже на свои эмоции! — и так обиженно получилось, что стало стыдно и одновременно страшно — боже, я сошла с ума, дерзить носфайи!
Вот только лорд Мартин совершенно неожиданно для меня рассмеялся, причём никакого раздражения в его голосе я не услышала.