Слегка покачиваясь после болезни, я отправилась к проклятому дому осуществлять свой замысел. Путешествовать в одиночестве по темным развалинам было довольно жутко. Опасаться приходилось не гостей из потустороннего мира, к ним я уже привыкла, а бродяг, оккупировавших пустующее здание. Притворившись маленькой серой мышкой, я на цыпочках проскользнула в башню.
На город опустились глубокие сумерки, и в шестиугольной комнате можно было различить только относительно светлые проемы окон. Желтоватый круг скользнул по стене – в слабом свете фонарика глаза графини Вольской казались живыми. Я расстелила на полу листок с алфавитом, достала из кармана десертное блюдечко и свечу. В этом и заключался мой план – провести спиритический сеанс в самом центре геопатогенной зоны, у пресловутого Прохода, через который вползают в наш мир злобные нежити и демоны ада. Здесь, на этой проклятой земле, кто – то должен был обязательно откликнуться на мой призыв – сама София Вольская или другой призрак, неважно. Кто бы ни появился, я хотела получить ответы на все загадки. План мог показаться очень опасным, но я давно привыкла к безнаказанности, обретая спасение всякий раз, когда других ждала неминуемая гибель. Вытянутые пальцы зависли над блюдцем, ровно горела свеча, было холодно и очень тихо.
– Любой свободный дух, который меня слышит, приди сюда! – Выдержав долгую паузу, я спросила: – Дух, ты здесь?
Ничто не выдавало присутствие посланца из загробного мира. Похоже, призраки предпочитали появляться нежданно-негаданно, избегая пышных, заранее подготовленных встреч. Что ж, если поторопиться, еще можно успеть к ужину. Но думать о возвращении домой оказалось рановато – на меня смотрели, пристально, в упор. Взгляд женщины, изображенной на портрете, был встревоженным, она силилась что – то сказать. Внезапно я поняла желание Софии…
Парафин струился по свече, превращаясь в небольшую, быстро застывающую на холоде лужицу. Я отодрала прилипшую к бумаге свечу, встала, подошла к портрету. На секундочку зажмурилась, а потом решительно начертила в воздухе таинственный знак. Рука моя давно опустилась, а огненный лабиринт продолжал сиять, заслоняя лицо графини. Огненные линии будто притягивали мрак, и он становился все гуще и гуще. Я почти ослепла и, не выдержав яркого света, прикрыла глаза. А когда рассмотрела вновь – знак начал угасать, и за ним стали просматриваться очертания бесконечного коридора. Во время недавней болезни я уже бродила под его сводами, но тогда это казалось обычным, не заслуживающим внимания бредом. Из глубины тоннеля медленно выплывал сгусток темноты, немного напоминавший человеческую фигуру. Зрелище выглядело жутковато, и я уже успела пожалеть о содеянном. Ударившая в двух шагах от меня голубая молния ослепила, рассыпала мое тело на атомы…
Коридор исчез, и шестиугольная комната обрела привычный вид. Я осмотрелась. Портрет графини Вольской тонул в темноте, зато передо мной стояла сотканная из света женщина. Интересно, как разговаривать с привидениями? Где – то было написано, что с призраками обращаются примерно так, как с сумасшедшими – не спорят, не перечат и по возможности стараются сохранять вежливый тон. И еще, кажется, они никогда не заговаривают первыми и ждут, когда к ним обратятся с вопросом. Призрак Софии Вольской, видимо, об этом не догадывался. Светящиеся пальцы коснулись моего лба, и я услышала голос:
– Не бойся и слушай… Времени мало… Силы зла десятилетиями ждали своего часа. И он настал – демоны нашли слабую душу, ту девочку, что привела вас к Проходу. Так была принесена первая жертва. С каждой новой поглощенной душой сила демонов возрастает. Ты должна торопиться.
– Я?
– Только живой человек может преградить путь злу. Только человек, в чьих жилах течет кровь тех, кто совершил страшный грех. Это – искупление.
– Искупление?
– Когда умер мой первый ребенок, я не хотела жить, потеряла веру, отреклась от бога, искала забвения в объятьях Бездны. Потом я встретила человека, одержимого страстью соперничества со всемогущим творцом. Это был поистине страшный союз – могущественный и разрушительный. Но мы любили друг друга, а подлинная любовь не может порождать зло. Когда я поняла, что ношу под сердцем новую жизнь, то ужаснулась, осознав, что ждет моего ребенка в гибнущем, полном злобных чудовищ мире. Невинное создание помогло мне отречься от сил Хаоса, встать на борьбу с ними. Но зло оказалось сильнее. Я и мой возлюбленный погибли, но ребенок выжил. Виктория Барышева, ты наш прямой потомок. Знаешь, что ты носишь на груди, Вика?
Информация оказалась слишком невероятной, и я еще не успела удивиться, четко, подробно и, наверное, бестолково отвечая призраку:
– Медальон, который невозможно открыть. Я даже пыталась взломать его стамеской, но безрезультатно. На мою шею его повесила мама. А папина мама, то есть моя бабушка, очень сердилась и говорила, что ребенка надо окрестить в церкви, а не вешать на грудь бесовские амулеты.
– Открой крышку.
– Но…
– Она откроется.
И она открылась – впервые на моей памяти. В специальном углублении внутри медальона лежала хрупкая безделушка – свернувшиеся клубком-лабиринтом змейки…
– Этот амулет защищает от демонов. Для того, чтобы закрыть Проход…
– Минуточку! – Разволновавшись, я забыла правила общения с призраками, непочтительно перебив графиню. – Мне не у кого больше спросить. Скажите, что стало с моими друзьями? Они погибли или превратились в зомби?
– Мертвецы, преследующие тебя, – слуги Бездны. Они умеют принимать обличья самых близких нам людей, вселяя в души страх и сомнения. На самом деле, Вика, твои друзья еще живы. Их души балансируют на грани между светом и тьмой, жизнью и смертью. Если они заблудятся в лабиринте, а Проход останется открытым, только тогда их тела подчинятся злой воле…
Призрак становился все более туманным и расплывчатым, по светящейся фигуре скользили черные пятна – время свидания истекало.
– Значит, шанс спасти их все же есть. Окажись на моем месте Петька или Зизи, они бы поспешили на помощь даже в пасть к самому дьяволу. Скажите, как их вызволить, иначе я не стану захлопывать дверь в преисподнюю.
Призрак успел рассказать мне все. Последними его словами было:
– Возьми с собой святую воду, Виктория. Без нее не закрыть Проход. – И полупрозрачный силуэт растаял во тьме.
Я галопом неслась по лестнице, стараясь как можно быстрее выбраться из проклятого дома, когда волна тоски и холода внезапно захлестнула меня. В полутьме можно было различить только силуэт стоявшего на лестничной площадке существа, но запах земли и тленья выдавал в нем одного из зомби. Я с силой оттолкнула нежить и бросилась вниз, к выходу. Тогда они навалились всей толпой. Отвратительные скользкие руки цеплялись за волосы, лезли в глаза – мертвецы пытались добраться до волшебного медальона. Амулет не подвел и в этот раз – растолкав мерзкое сборище, я все же сумела вырваться на улицу.
Бег по заснеженным скользким улицам не самое приятное занятие, но пробежка была необходима – до возвращения домой мне следовало кое – что раздобыть. Приблизившись к цели, я притормозила, перейдя на чинную походку, одернула растрепанную одежду. Вот и массивные медово-желтые двери. Я потянула ручку на себя, потом навалилась всем телом, толкая вовнутрь, заколотила кулаками по лакированным доскам… Неужели церковь закрыта?
– Не шуми. Здесь храм божий. – Женщина в пуховом платке и темной, почти до пят юбке выглядела сурово и неприступно.
– Мне очень нужна святая вода. Пожалуйста, дайте. Хоть немного.
– Храм закрыт. Служба кончилась. Ты что, слепая, расписания не видишь? Приходи завтра.
– Завтра будет поздно. Это очень важно, вопрос жизни и смерти. Пожалуйста, помогите мне.
– Ступай. Раньше без святой воды обходилась, безбожница, а теперь – приспичило. Меньше грешить надо, знаю я вас, окаянных!
– Но… пожалуйста…
– Ступай, а то вызову милицию.
Я ушла, глотая слезы. Идти в другую церковь было бесполезно – она находилась на противоположном конце города, и там наверняка обитала своя тетка в платке. В конце концов, наверное, можно обойтись и без святой воды. Если я опущу в кружку свой медальон, получится то же самое. Вряд ли нечистая сила заметит разницу.
Долгая прогулка, затянувшаяся почти до девяти вечера, и потерянная где – то шапка оказались достаточным поводом для нагоняя. Я покорно выслушала упреки мамы и, сославшись на усталость, сразу после ужина ушла к себе. Подперла ручку двери стулом и занялась подготовкой рискованного путешествия. Из объяснений призрака картина складывалась следующая: поскольку Проход находился где – то в башне или под ней, для проникновения в измерение Зла следовало выбрать любую другую точку пространства, по возможности от него удаленную. Для души расстояние не преграда, а вот тело окажется в большей безопасности, находясь как можно дальше от Прохода. Иначе его может затянуть – куда именно, я так и не поняла. Собственная спальня вполне подходила для проникновения в Бездну. Для начала следовало нанести на паркет довольно сложный чертеж. Призрак графини Вольской пообещал мне, что я вернусь (если, конечно, вернусь) из своего путешествия очень скоро и, следовательно, успею убрать эти художества до восхода солнца. Рисунок-шпаргалка, состоящий из колец и всевозможных загогулин, был выгравирован на внутренней крышке медальона, и его предстояло, многократно увеличив, перевести на пол. Вооружившись баночкой красной гуаши, я взялась за дело.
Вычерчивание кругов заняло не так уж много времени, и до начала ритуала оставалось около полутора часов. Призрак Софии объяснил мне, что для всякого деяния есть свое, наилучшее расположение звезд и планет. Завершив рисунок, мне оставалось дожидаться подходящего момента. От волнения потянуло на откровенность. Диктофон лежал рядом, и я, недолго думая, решила рассказать обо всем, что случилось за последние полгода. Теперь, если душа, отправившаяся в дальнее путешествие, так и не встретится с телом, мама хотя бы будет знать, что сгубило ее непутевую дочь. Но довольно о грустном. Стрелки приблизились к заветным цифрам, пора собираться в путь…
Нажав на «стоп», я отложила диктофон и подошла к магическому кругу. Помня о напутствиях призрака моей прапрабабушки, я расставила вокруг горящие свечи и легла головой на восток в центре пересекающихся линий алого рисунка. Закрыла глаза. В голове зазвучали непонятные слова, складывающиеся в непонятные фразы. Я послушно повторяла их – заклинание надо было обязательно произнести вслух, ибо только сказанное обретало особую силу.
А потом я увидела себя со стороны. Честно говоря, это не радовало, слишком хорошо известно, в каких случаях происходит нечто подобное, но изменить что – либо было уже невозможно. От тела поднималось мягкое свечение. Медальон, поблескивающий на моей груди, внезапно открылся, и вышедший из него тонкий луч света ударил в потолок. Серебристое свечение начало вращаться вокруг сияющей оси, превращаясь в огненный кокон. Сверкающая оболочка скрыла от моих глаз собственное тело, а кокон с каждой секундой становился все уже, вытягивался, сжимался, превращался в ослепительную полоску. Потом все исчезло…
Часть II. Разорванные миры Незнакомца
Я стояла посреди коридора. Того коридора, который однажды привиделся мне в бредовом сне, того, по которому бродил призрак графини Вольской. Окружавший меня мир не имел никакого отношения к реальности, но был абсолютно, до мелочей, достоверен. Если бы какой – то псих надумал утверждать, что наша настоящая земная жизнь всего лишь иллюзия, у него, возможно, нашлось бы больше доказательств своей правоты, чем сейчас у меня. Как можно быть уверенной в том, что твое тело спокойно лежит на полу собственной спальни, и только душа бродит неизвестно в каких пределах, когда все чувства свидетельствуют об обратном?!
Итак, я стояла посреди очень длинного коридора, не имевшего начала и конца. И справа, и слева его пол, стены, сводчатый потолок, сложенные из светлых каменных плит, сливались в одну точку, в полном соответствии с законом линейной перспективы, о котором когда – то рассказывала Светка Акулиничева. Под высоким потолком болтались обрывки цепей. Освещение здесь было достаточно необычным – никаких светильников я не заметила, но коридор озарял приятный янтарный свет. Но самым главным в помещении были, конечно же, двери, ведь именно за ними томились мои сгинувшие друзья. Массивные дубовые створки, бронзовые ручки отвратительной формы, в виде протянутых для рукопожатия человеческих ладоней, – какую из них предстояло открыть первой? Решив действовать наугад, я протянула руку…
– Постой, – негромкий голос заставил меня вздрогнуть, – ты же не знаешь правил игры.
Я не решилась обернуться, будучи уверенной, что увижу его. Дьявола, Сатану, Люцифера, Вельзевула, Сета, Аримана, Ваала – пожалуй, имен у него было не меньше, чем у матерого рецидивиста. Собственная мысль испугала – сравнивать дьявола с рецидивистом по меньшей мере рискованно, особенно если он стоит прямо за твоей спиной.
– Не бойся. Я не тот, о ком ты думаешь.
«Только этого не хватает – он телепат». Я продолжала стоять спиной к говорившему.
– Не обязательно читать чужие мысли, достаточно представлять себе их ход.
– Кто вы?! – Я резко обернулась. – Кто вы, если не он?
Мой собеседник выглядел классно – рослый, в темном, почти до пола плаще, с длинными распущенными волосами и необычным, запоминающимся лицом. Такие снимаются в кино, разъезжают по белу свету и не заглядывают в маленькие провинциальные городки вроде нашего. Образу модного красавчика не соответствовали только глаза – выражение тоски и безысходности делало довольно молодого парня похожим на голодного вампира, лет четырехсот от роду.
– Я странник, скиталец по дорогам Небытия. Хотя, должен признать, это определение звучит слишком напыщенно, считай проще – заблудшая душа.
– Очень приятно. В смысле – рада познакомиться. Меня зовут Вика, Виктория Барышева, и я здесь проездом.
– Ты вполне можешь предполагать, что я не тот, за кого себя выдаю. Это правильно – здесь лучше быть подозрительным, никого не слушать и не верить собственным глазам. Поэтому обойдемся без советов и подсказок, но кое – что я все же должен рассказать…
Наверное, меня слишком правильно воспитывали – я не жду от людей, с которыми общаюсь, обмана и подвоха. Туманные рассуждения о странниках и скитальцах были восприняты как должное, но едва парень в черном намекнул, что он не так хорош, как кажется, страх возник вновь. Неужели это все – таки он – коварный, лживый, способный принимать любые обличия?
– Ты знаешь, что такое зло, Вика?
– Зло – это когда хорошим делают плохо.
– Во всяком случае, четко сформулировано. Догадываешься, куда ты попала?
– Наверное, в ад.
– Ты думала, что увидишь дьявола. Каким он тебе представлялся? Коварным, безжалостным злодеем, искушающим людские души различными соблазнами? Возможно, он даже казался привлекательным, как может быть привлекательно все порочное. В любом случае, он полностью поглощен людскими заботами, не так ли?
Я неуверенно кивнула. В голове всплыл образ Мефистофеля с черной бородкой и старомодным головным убором…
– А теперь, Виктория, представь равнодушное к людским страстям, но враждебное Нечто. Темную вечную силу, противостоящую жизни, превращающую упорядоченный мир в Хаос. Назовем ее – абсолютным злом. – Мой собеседник растянул губы в наклеенной улыбке. – Прости, Вика, что я так долго и не совсем понятно разглагольствую. Во-первых, поболтать здесь, по правде говоря, не с кем, а во – вторых – это действительно важно. Такое зло обитает не где – то в неведомых пределах, оно здесь, рядом, пронизывает ваш мир, не взаимодействуя с ним. Давай назовем такое положение дел соседством двух измерений. Невидимая преграда отделяет добро от зла, упорядоченность от Хаоса. Только воля человека может сокрушить барьер, проложить Хаосу путь в мир людей. Щупальца проникают все глубже, все труднее захлопнуть врата, соединяющие миры. Я уже говорил тебе, абсолютное зло не имеет в себе ничего человеческого, но, соприкоснувшись с порочными людскими душами, оно рождает демонов – монстров из бредовых сновидений, которые обретают плоть и силу. Возможно, ты уже встречалась с ними.
– Да. Раньше я думала, что такое можно увидеть только в «ужастиках».
– Когда Проход открыт, каждый может воплотить в реальности свои самые жуткие фантазии. А все, что ты видишь перед собой сейчас, – игра воображения. Воспринять измерение Зла таким, какое оно есть, невыносимое испытание для человека, нас спасают иллюзии. Но поторопись, картинка скоро начнет расползаться, и возникнут черные провалы, я их называю глазами Бездны. Вот, кстати, и первый – я здорово тебя заговорил…
Незнакомец откинул свои на редкость блестящие темные локоны и указал куда – то вверх. Мой взгляд скользнул в том направлении, и я увидела сиявшую на потолке ярко-черную кляксу. Она была невелика по размеру, но явно таила в себе угрозу.
– Так постепенно исчезнет все. Времени осталось совсем немного. Учти, в комнатах может происходить все, что угодно. Когда ты решишь возвращаться, одна или с друзьями, то либо вновь окажешься в Коридоре, либо в другой комнате. Коридор ведет к жизни, в лабиринте реальностей – тупик. Тем не менее, все не так плохо, Виктория, помни – зло сильно, но несовершенно, в нем всегда можно найти трещинку.
Вдохновившись жизнеутверждающим напутствием Незнакомца в Черном, я отворила дверь… А за дубовыми створками бурлил карнавал. Небо переливалось всполохами разноцветных фейерверков, огни отражались в темных водах пруда, а на противоположном его берегу стоял шикарный, ярко освещенный особняк. На тропинке появилась мило беседующая парочка. Молодой человек имел личину розового упитанного поросенка, а лицо девушки скрывала полумаска в виде крыльев бабочки.
– Сударыня, вы не видели здесь юную особу с разноцветными волосами и серебряным колечком под левой бровью? – поинтересовалась я. – А может быть, вы встречали мальчика лет тринадцати, у которого на макушке всегда торчит хохолок из волос?
– Как я могу видеть?
Девушка сняла маску, и мне едва удалось сдержать испуганное восклицание – у нее не было глаз! Глазницы затягивала ровная румяная кожа. Мутантка хихикнула и умчалась в заросли сирени, увлекая за собой нерасторопного кавалера. Его третья нога мелькнула в воздухе, едва не задев меня по лицу. Надо признать, это был очень своеобразный карнавал…