Записав увиденное на видеоаппаратуру, Крутогоров направил вертолет в район Чабанмахи. Здесь удалось заснять зенитные установки и минометные расчеты на боевых позициях, фортификационные сооружения, автомашины…
Утром Владимира Васильевича разыскал полковник Селезнев – его тоже повысили в звании. Расспросив о ночном полете, сообщил удивившую Крутогорова новость: из непроверенных источников, Ваган Шерипов является одним из снайперов по воздушным целям. Даже показал летчику фоторобот мстителя. Правда, от прежнего рисунка Ваган здорово отличался: то ли постарел, то ли преднамеренно добавил лишних морщин.
– Вот это новость! – покрутил головой Владимир Васильевич. – Надо переключаться на снайперов.
– Вот так-то, – вздохнул Олег Владимирович. – Будь осторожен.
– Теперь сам Бог велит и мне заняться охотой. – Жену пока не стал беспокоить телефонным звонком: может, неверная информация?
Охота
На охоту на снайперов-террористов Владимир Васильевич выделил три лучших экипажа: полковников Пшеничного, Авандеева, Никобаева, опытнейших пилотов, налетавших в простых и сложных метеоусловиях не по одной тысяче часов. Летал с каждым ранее и убедился в их высоком профессионализме.
В одном из полетов Авандееву удалось выпустить ракету по предполагаемому снайперу; тут же с «Ми-8» спустились на землю бортмеханик и воздушный стрелок, подобрали убитого. В кармане обнаружили документы – Магомед Исанджиев. Не Ваган. Да и по физиономии нисколько не похож.
Охота продолжалась. И не один раз с подчиненными вылетал Владимир Васильевич.
Полеты были трудные, на малой высоте, а горы заставляли все время быть в максимальном напряжении: чуть зевнешь – и угодишь в скалы.
Тактику применяли разную, в основном с приманкой: посылали «Ми-24» разведчик с тепловыми противозащитными ракетами, которые обеспечивали безопасность; за ним – «Ми-8 ОР» (оптико-электронной разведки). Но после уничтожения Магомеда Исанджиева активность снайперов-террористов поубавилась.
Придумали более весомый аргумент, чтобы выманить снайперов: пустили слух, что в канун октябрьских праздников из Москвы снова пожалует комиссия по проверке боеспособности авиационных подразделений ВВ МВД. Сработало!
С Никобаевым полетел и Владимир Васильевич. Снова выбрали гору Горбатую, самую выгодную точку для стрельбы по самолетам при подходе к аэродрому на посадку.
Погода не благоприятствовала: временами сыпал снег с дождем, снижая видимость до тысячи метров. А в горных условиях – это все равно что лететь с завязанными глазами.
– Только пилотаж, – сказал Никобаеву Владимир Васильевич. – Я смотрю вниз и не промажу.
Впереди шел «Ми-24», разведчик. До аэродрома Ботлиха оставалось километра три, когда штурман заметил на горушке движение. Только начал докладывать командиру, как с горушки вслед вертолету-разведчику взвилась огненная стрела. Ее увидел и Крутогоров. Тут же дал очередь по месту, откуда поднялась ракета. Еще, еще!
– Подверни к горушке, – попросил пилота Владимир Васильевич.
Никобаев положил вертолет в крутой вираж, чуть не касаясь зубчатых вершин гор, и Владимир Васильевич рассмотрел раскинувшиеся на снегу два тела. Передали команду на борт идущего следом «Ми-8», и через полчаса все три вертолета произвели посадку на своем аэродроме.
На этот раз члены экипажей праздновали победу: один снайпер оказался раненым, и это давало возможность получить хорошую информацию. Не радовался только Крутогоров: из допросов раненого выяснилось, что Ваган Шерипов три дня назад отпросился у командира по каким-то очень важным и срочным делам, укатил куда-то.
– Он знал, кто за вами охотится? – спросил Крутогоров.
– Знал, – сказал раненый. – Какой-то пилот, который убил семью Басаева.
Все стало ясно. Владимир Васильевич тут же позвонил начальнику авиационного управления и, объяснив ситуацию, попросил разрешения срочно вылететь в Москву.
– Разрешаю, – ответил генерал.
Коварный замысел
Столица встретила Вагана Шерипова хорошей, ведренной погодой. Светило солнце, было тепло и не жарко – Ваган очень не любил холод, особенно снег с дождем, а сегодня – благодать, предвещавшая удачу. И Рамзан Мамедов встретил его, как родного брата, обрадовался, сообщил, что дела у него идут хорошо: благодаря кризису торговля набирает темп, и он передал уже соплеменникам двадцать пять миллионов баксов.
– И твои миллионы ждут тебя, – с улыбкой сообщил Рамзан.
– Хорошо. Надо с топтунами расплатиться.
Ваган тут же позвонил Рустаму Куциеву, в подчинении которого находилось еще пять братков, следивших за квартирой Крутогорова, за его мамкой и супружницей с пятилетней дочкой. Братки хотя особых боевых заслуг пока не имели, но парни надежные, послушные.
Основные братки, на кого больше всего надеялся Ваган, – это Рустам Куциев и Фрол Крюченков, бывший мент, толковый и сообразительный парень, уволенный из органов МВД за взятки, свои же друганы подставили.
Ваган долго обдумывал план последней мести: Исрапилов не раз упрекал его в невыполнении наказа сардара Басаева – столько лет прошло, а летун здравствует и поныне, хуже того, его вертолет продолжает убивать правоверных, уничтожать их жилища, веками нажитое состояние. В какой-то степени он прав. Но откуда Ваган знал, что летун жив и странствует где-то на краю света? Вот и теперь. Летает то на вертолете, то на самолете. Во-первых, не на одном и том же, во-вторых, невозможно выяснить, когда и где он появится. Значит… значит, надо сводить с ним счеты на земле. Вот он и придумал: убрать мать, жену и дочку. Летун обязательно прилетит на похороны…
Фрол
…Первые два месяца после увольнения из милиции Фрол блаженствовал и благодарил судьбу – избавился от постоянных нудных дежурств, от проверок и нотаций, что сделал что-то не так.
Он не считал себя дураком, в школе учился без особого напряга и в отстающих не числился. В институт поступать не собирался – желания снова грызть гранит науки у него не было. Когда пригласили в военкомат уточнить кое-какие данные и спросили, не желает ли он поступить в военное училище, он впервые подумал о службе. И ему стало страшно: каждое утро вставать по команде «подъем», бежать на физзарядку, совершать марш-броски, отрабатывать боевые приемы… У него холодок пробегал по спине, когда он представлял себе все это. Военкому он ответил: «Нет, не желаю». И сразу же задумался, как «откосить» от службы. И лучшего ничего не придумал: поехал из Твери в Москву и поступил в милицейскую школу.
Физически он выглядел крепким, представительным, имел среднее образование, и начальникам казалось, что из парня выйдет неплохой оперативник.
Три года в школе милиции он выдержал с трудом, предвкушая, что после будет вольготная жизнь. Но в отряде оперативной службы, куда он попал, его встретила строгая дисциплина и довольно нелегкая, неинтересная служба. Дежурства, поиски преступников, проверки документов у подозрительных, у нелегальных торгашей надоели ему до чертиков, и он ко всему стал относиться формально, закрывал глаза даже на нарушителей порядка и закона. За что и поплатился…
Теперь он не жалел о своей лейтенантской деятельности. Следить за восемнадцатилетней девчушкой было куда увлекательнее. Вначале его мало интересовало, с кем она будет встречаться, от кого получать какую-то информацию в качестве посредницы между наркоторговцами, – его дело следить и докладывать обо всем, что увидит и услышит, кавказскому авторитету. Ваган ни разу не упрекнул его за скудную информацию, и Фрол продолжал «нести службу» так, как ему нравилось. Правда, через два месяца, когда подозреваемая в посредничестве между наркодилерами девушка стала каждый день ездить в университет, кроме подружек, ни с кем не встречалась, кроме театра и концертов, других заведений не посещала, Фрол задумался: какая же она, к черту, посредница? И чего этот кавказский слуга Аллаха привязался к девочке? Понравилась? Не похоже – Ваган любит пышненьких, а Ольга – ее и Ольгой-то называть язык не поворачивается – худенькая, невзрачная. Чего же этому чеченцу надо?
Неожиданно тайна раскрылась: Ольга живет в квартире напротив летчика, частенько бывает у него и выводит на прогулку пятилетнюю девочку, дочку Крутогоровых. А летчик и его домочадцы, как понял Фрол, на особом счету у Вагана – за ними следят другие топтуны. И самого Абрека месяца два нет в столице – наверное, уехал вслед за летчиком, ищет его…
Ольга и не догадывалась, какую роль играет в судьбе летчика, и Фрол воспылал желанием поближе познакомиться с девушкой и кое-что прояснить. Но Ваган категорично запретил входить в контакт с «тенями», как он называл тех, за кем велось наблюдение. И все-таки Фрол искал повод.
Говорят, страсть – стрела к намеченной цели. Фрол и не мечтал о таком стечении обстоятельств.
Он поджидал Ольгу у здания университета, сидя недалеко на скамеечке с газетой в руках, не спуская глаз с двери, из которой должна появиться Ольга.
Девушка вышла из университета с подругой, весело о чем-то разговаривая. Направились к метро. Фрол пошел на изрядном отдалении – только чтобы не потерять «тень» из вида.
Недалеко от метро девушки остановились у киоска, в котором торговали всевозможной парфюмерией, стали что-то выбирать, когда к ним приблизился парень лет пятнадцати, в джинсовой куртке, с длинными рыжими волосами, и, выхватив у Ольги сумку, бросился бежать в сторону шедшего за девушками Фрола.
Как тут было не схватить подлого воришку, будто провидением направлявшегося в руки Фрола? И бывший милиционер не растерялся – раскинул руки в стороны и стиснул убегавшего крепким объятием. Парень бросил сумку, подбежавшая Ольга подняла ее и поблагодарила Фрола:
– Большое спасибо… Совсем обнаглели эти борсеточники. Средь бела дня нападают. И ни одного милиционера…
– Ничего, я сам с ним разберусь. – Фрол ударил парня в живот. Воришка согнулся, закашлял.
– Бить не надо, – попросила Ольга. – Давайте лучше отведем его в милицию.
– Давайте, – согласился Фрол, хотя появляться в милиции совсем не собирался. И у входа в метро, незаметно для Ольги ущипнув парня и слабо толкнув, разжал руку. Воришка понял намек и рванул в толпу. – Вот гаденыш, вырвался! – сокрушался Фрол. – И как я расслабился?..
– Черт с ним, – улыбнулась Ольга. – Спасибо вам, что сумку мою вернули. Там документы, конспекты, деньги.
– Ныне нельзя быть такой беспечной, – стал читать нравоучение Фрол, соображая, как подольше побыть с девушкой и познакомиться. – Это в центре такое безобразие, а на окраине еще хлеще. Вы где живете?
– У родственницы, в Ясеневе.
– Разрешите, я вас провожу?
Ольга внимательно посмотрела ему в глаза. Окинула взглядом сверху донизу. Одет прилично – в белоснежную рубашку, костюм-тройку. Симпатичный, спокойный. Доверчиво улыбнулась. И он понял – понравился ей.
– Если вас не затруднит.
– Нисколько.
В метро они продолжили разговор, расспрашивая друг друга о жизни, личных делах. Ольга с восторгом рассказывала о своей учебе, педагогах, подругах, как проводит свободное время. Поинтересовалась, где работает Фрол. О профессии он ответил не сразу и без особого энтузиазма, и Ольга поняла, что он не очень доволен службой в охране какого-то бизнесмена.
– Значит, вы и в армии служили? – спросила Ольга.
– А как же. Положено всем молодым людям.
– Может, и в Чечне довелось быть?
– Довелось, – искренне вздохнул Фрол. – Медаль «За боевые заслуги» получил. И пулю в ногу.
– А мой сосед за Чечню орденом Мужества награжден, – вырвалось у Ольги.
– Он офицер?
– Полковник.
– А ваши родители?
– Они под Москвой живут. Я у дальней родственницы квартиру снимаю. Даже не квартиру, – покраснела, – угол. На выходные езжу домой.
– А парни, любовь? – перешел Фрол на веселый лад.
– Какая любовь? Столько приходится учить… Да и парней на нашем факультете не густо. Все неполноценные, даже в армию не берут.
– Плохо, – констатировал Фрол. – Любовь, говорят, помогает и в учебе, и в жизни.
– Кому как, – не согласилась Ольга. – Мою подругу любовь так обожгла, что чуть на тот свет не отправила.
– Бывает и такое, – согласился Фрол. – Ныне столько подонков. Ему скоро в армию идти, а он сумки у прохожих ворует, – напомнил он о рыжем налетчике. – Не будете возражать, если я еще как-нибудь встречу вас у вашего учебного заведения?
Ольга задумалась.
– А это не очень вас затруднит? У нас занятия в разное время кончаются. А у вас служба…
– Со службой все в порядке: сутки дежурю, трое отдыхаю.
Ольга снова подумала.
– Ну, если вас не затруднит…
Расстались они тепло, испытывая друг к другу симпатию…
Новый знакомый не выходил у Ольги из головы, и, переодеваясь в своей комнате, она раздумывала: что сказать Фролу, когда тот будет звонить по телефону, и надо ли встречаться с ним? Фрол – симпатичный парень. Правда, уже не парень, коль армию отслужил, значит, лет двадцать пять; на пять лет старше… Откровенный, заботливый, предложил еще встретиться. Значит, не безразлична ему… С ней еще ни один парень так учтиво не разговаривал. Внимательный, и сразу видно, хорошо воспитанный… В охране служит… Не очень-то престижная профессия, но ныне и такую не просто получить… А где он живет, кто родители? Не успела спросить. Спросит в другой раз.
Фрол ломал голову: говорить Рустаму, помощнику Вагана, о случайном знакомстве с соседкой семьи летчика или промолчать? Чеченец настрого запретил. Но так вышло… И Фрол может поспорить, к лучшему это знакомство или к худшему. Вон сколько ценного он узнал в один вечер. И если будет встречаться с девушкой, разве это худшая слежка? У Вагана, видно, одна извилина в голове: мочить этих русских, кто повинен в гибели его родных. А Фрол тоже русский, и соотечественники ему ничего плохого не сделали. Ко всему прочему, Ольга ему понравилась: милая, отзывчивая, откровенная: столько ему о себе и о родителях рассказала. И личико у нее такое смазливое, хорошенькое. Поначалу оно показалось ему непритязательным – не разглядел издали, – а теперь даже ночью в воображении являлось таким очаровательным, что хотелось снова видеть ее, завтра же отправиться на свидание. Да, любовь – это здорово. Но… Ваган хорошие деньги платит. Как он отнесется к его знакомству? Утаить?.. Топтунов у него много, обо всем докладывают. Может, и за Фролом следят… Придется все-таки доложить Рустаму.
Тот внимательно выслушал Фрола. И его мнение о перспективе такого знакомства было положительным.
– Но что скажет Абрек? – почесал он затылок. – У него свои виды и свои планы.
– Поговори с ним.
– Свяжусь сегодня…
Ваган внимательно выслушал помощника. И вдруг ошарашил его:
– Спроси у своего подопечного, сможет он убрать эту невинную девицу?
– А надо? – вырвался глупый вопрос у подчиненного.
– У тебя жалость появилась к этим неверным шакалам?
– Да нет. Я подумал, что можно кое-что извлечь из этого знакомства.
– Что именно?
– Ну… Нам же до сих пор не удалось выйти на след этого гяура.
– Я вышел. Скоро встретимся. Как твои подопечные?
– Все на месте. Претензий нет.
– Хорошо. Ждите.
Снова в Москве
По прибытии в столицу Ваган позвонил старшему братку Рустаму Куциеву, в подчинении которого находилось несколько сообщников, следивших за семьей Крутогорова. Рустам, великолепный спортсмен, самбист и биатлонист, держит братков в руках, заставляет глаз не спускать со своих подопечных. Правда, несколько доверчив. Так, без особой проверки взял в свою группу некоего Пашу Цыгана, полгода назад демобилизованного из армии и, можно сказать, примкнувшего к бомжам: нигде, дескать, не мог устроиться на работу, вот и стал промышлять с ними, чем бог пошлет. А парень вроде боевой, хорошо подготовлен физически – служил в десантных войсках. Две тысячи баксов для него – дар небесный. Слежка – разве это работа? Его капитально проинструктировали, как вести себя и как организовать наблюдение; да и сам он неплохо поднаторел в армии, быстро освоил свою новую профессию.
Цыгану выпало следить за домочадцами Крутогорова в паре с Фролом Крюченковым, бывшим милиционером, самоуверенным и занозистым мужиком, не поладившим с начальником отделения милиции и уволенным с черным билетом, – нигде не брали на работу. Рустам случайно познакомился с ним у пивного бара, подружились, а через два месяца, изучив его характер и повадки, предложил работу на некоего начальника из ФСБ: следить за девицей Олей, якобы выполняющей роль посредницы между наркодилерами.
Фрол добросовестно выполнял эту обязанность – вначале в паре с Цыганом, а потом, когда Ольга в сентябре приступила к занятиям в университете, Рустам перенацелил Цыгана на другого «заказника»: напарником Фрола назначил Расула Датошвили, горячего и падкого на женщин грузина. Рустама он побаивается и заискивает перед ним. Слежку ведет умело и подробно докладывает обо всем старшему.
Вагану порядком надоело гоняться за неуловимым летуном, который на своей стальной птице мотается по всей стране – не узнать, где он сегодня и где будет завтра. А в родной Ичкерии, хотя обстановка вроде бы разрядилась, все очень зыбко и непредсказуемо. Много среди высокопоставленных начальников появилось лизоблюдов и предателей чеченского народа, потому некоторые отряды «горных волков» выжидают пока в горах, в том числе и командир Вагана Саид Исрапилов. И ждет его. Немало и в рядах соплеменников появилось неверных, предают своих же братьев, идут за кусок хлеба в услужение к этим неверным гяурам. Как же в таком случае бороться за освобождение родной Ичкерии, если будем убивать друг друга?.. Надо быстрее покончить с летуном.