— Не обещал и, надеюсь, не оскорбил, — нахмурившись, ответил Эдисон. — Если ты помнишь, это ведь Римский Нос нанял Курчавого Билла Броциуса убить меня, и Броциус отстрелил мне руку. Апачи здесь ни при чем, Нос — из южных шайенов.
— Вот и хорошо, — сказал Холидей.
— Хорошо?
— По пути сюда я встретил посланника Джеронимо. Выходит, шаман апачей знает, что я здесь, и следовательно, в курсе, что вы с Недом тоже в Лидвилле.
— Чего он хотел?
— Будь я проклят, если знаю.
— Так воин Джеронимо просто подошел к тебе и сказал: «Привет, Док», — а после удалился? — иронично спросил Эдисон.
— По сути, да, — задумчиво произнес Холидей. — Он напомнил, что в Тумстоуне мы с Джеронимо заключили сделку, которая в итоге так и не выгорела. Не успел я спросить, чего старая сволочь желает на сей раз, как воин испарился. Надоели мне эти шаманы со своей магией, — скривился Холидей, — никак не привыкну к ней. Дождутся, что натравлю на них нашу армию.
— Пустые угрозы, — заметил Эдисон. — Именно магия шаманов не дает Соединенным Штатам продвинуться за Миссисипи, и за поиски средства борьбы с этой магией мне платит правительство.
— Джеронимо знает, потому я и пришел к тебе. Хочу предупредить: он пронюхал, что ты здесь.
— Ну, об этом он знал и вчера, и еще неделю назад. Предположим, у него есть иные причины обратиться к тебе.
— Обращался бы он другими способами, — раздраженно пожаловался Холидей. — Терпеть не могу, когда у меня на глазах огромные змеи превращаются в краснокожих бандитов.
— Пожелай Джеронимо твоей смерти, ты уже был бы мертв, — сказал Эдисон. — На твоем месте я бы подождал, пока он не изъявит свою шаманскую волю. Ты ведь не собираешься покидать город?
Холидей покачал головой.
— Я здесь до истечения срока.
— Какого срока? — не понял Эдисон.
— До конца дней моих, — печально пояснил Холидей. — Нет бы им построить клятый санаторий пониже на пару тысяч футов. От простой ходьбы я задыхаюсь, высунув язык, как собака после хорошей пробежки.
— Говорят, в паре сотен миль к югу от Аризоны строят еще один санаторий, — сказал Эдисон. — Можешь перебраться туда.
— В Аризоне найдется чертова уйма народу, которая с радостью избавит санаторий от хлопот с моими похоронами, — криво усмехнулся Холидей. — Нет уж, я отложил двадцать пять тысяч долларов на собственное содержание. Даже если выкладывать по пять тысяч в год, санаторий лишится меня раньше, чем я останусь без денег.
— Экий ты оптимист, — саркастично проговорил Эдисон.
— Нет, я стараюсь быть реалистом. Когда долго ждешь смерти, реализма с каждым днем прибавляется, — Холидей оглянулся на дверь. — Думаю, мне пора. Никто не вспомнит чахоточного стрелка, так что мне надо впечатлить прославленного мистера Уайльда — пускай впишет меня в книгу или пьесу.
Помолчав, он улыбнулся.
— Зайду к Кейт и заберу сбережения — ими-то и впечатлю британца.
— Сначала давай определимся насчет цели твоего визита, — остановил его Эдисон. — Ты пришел только с тем, чтобы сказать: Джеронимо знает о моем приезде в Лидвилл… или, если точнее, ты думаешь, что знает?
— Верно, — ответил Холидей. — А еще угоститься выпивкой, если ты не забыл правила гостеприимства.
Хохотнув, Эдисон достал из ящика стола бутылку виски, которую Холидей тут же выхватил у него из рук.
— Зачем стакан марать? — он приложился к горлышку, потом еще раз и, закупорив бутылку, отдал ее Эдисону. — Неду привет.
— Ты, может, еще встретишь его сегодня, — ответил Эдисон. — Он чинит одного из роботов Кейт. Закончит с ним — точнее с ней — около полуночи.
— Отличная у него работа — испытывать металлических шлюх, — заметил Холидей.
— Ты же знаешь, сам он их не испытывает.
— Ему же хуже, — ответил Холидей. — Как бы там ни было, я все равно его не увижу. Заберу деньги — и сразу в «Монарх», где проторчу до рассвета.
Дантист вышел за дверь, которая автоматически закрылась за ним, и направился к заведению Кейт Элдер. Пес поднялся с земли и поплелся следом.
— Ты точно не от Джеронимо? — спросил у собаки Холидей.
Собака ничего не сказала, и он удивился даже больше, чем удивился бы, ответь она утвердительно. Холидей прошел два квартала, остановившись по пути три раза — чтобы перевести дыхание и заодно покрыть крепким словцом разреженный воздух.
Наконец, он добрался до двухэтажного каркасного дома, одного из немногих сооружений, чьи владельцы отказались от вездесущей бантлайновской облицовки, и взошел по трем ступенькам на широкую веранду. В салоне четыре полураздетые девицы и два робота беседовали с тремя клиентами из числа горожан. Девушки — обманчиво юной наружности — улыбнулись Холидею и кивнули ему, а роботы — наружности преувеличенно женской — даже не обратили на него внимания, продолжая запрограммированный флирт с клиентами. Миновав гостиную, Холидей прошел по длинному коридору и открыл дверь в кабинет.
Кейт — пышногрудая женщина слегка за тридцать, с крупным носом, что обеспечил ей прозвище Большеносая Кейт, — сидела за столом. Ее голову нимбом обрамляла картина объятой страстью Леды и не менее распаленного лебедя[1].
— Рановато ты, — сухо заметила хозяйка борделя. — Что, перестрелял всех клиентов? Или салун сгорел дотла?
— Мечтай, мечтай, — съязвил в ответ Холидей, направляясь к сейфу в углу. Он присел перед несгораемым шкафом и набрал комбинацию.
— Ты что это делаешь? — заподозрив неладное, спросила Кейт.
— Иду выгуливать сбережения, а то залежались, — ответил Холидей, когда замок щелкнул, и дверца сейфа открылась.
— Не смей трогать деньги! — прикрикнула на него Кейт.
— Не глупи, — ответил Холидей, доставая сбережения. — Чьи это деньги, в конце-то концов?
— Вдруг тебя подстрелят и ограбят?
— Тогда, любовь моя, огласят завещание, и ты искусаешь себе локти, — насмешливо произнес Холидей. — Знаешь, тяжело сочувствовать владелице самого крупного в округе борделя.
— Я думала, деньги нужны тебе, чтобы запереться в лечебном доме и подохнуть.
— Ты у меня мастерица деликатно высказаться, — ответил Холидей. — Говорю же: я беру деньги на время, только чтобы впечатлить одного человека, который, вполне возможно, увековечит память обо мне.
— Я думала, это уже сделали бульварные романы.
— Понимаешь, есть бессмертие, а есть бессмертие, — криво усмехнулся Холидей. — Не успеешь проснуться, как мы с денежками вернемся.
— Тебе же лучше будет, — угрожающе предупредила Кейт. — Если потеряешь деньги, если тебя ограбят или убьют, то клянчи, не клянчи — от меня и пенни не получишь.
— Кейт, светоч жизни моей, обещаю: если меня убьют, я точно не прибегу к тебе за деньгами, — ответил Холидей.
— Я не шучу, Док, — как никогда серьезно проговорила Кейт. — Останешься без денег, и можешь сразу пойти куда-нибудь на конюшни или в сарай, чтобы там выкашлять легкие.
Холидей закрыл сейф, провел ногтем по ребру денежной стопки, будто это была колода карт, и спрятал ее в карман жилетки. Поцеловал Кейт в щеку.
— И я тебя люблю, мой ангел, — сказал он, не в силах сдержать улыбку.
Кейт метнула в него яростный взгляд.
— Как так, интересно, вышло, что мы вместе? — почти с тоской в голосе произнесла она.
— Ответ очень прост.
— Да? — с искренним любопытством спросила Кейт.
Холидей улыбнулся.
— Кому еще мы нужны в этом мире, как не друг другу?
Прихватив трость, он покинул кабинет. Выходя из борделя, Холидей огляделся в поисках шелудивого пса и, нигде его не заметив, поразмышлял, добрый ли то знак или дурное предзнаменование. Так и не разобравшись, пожал плечами и отправился в «Монарх».
3
На подходе к салуну Холидей заметил идущую навстречу нарядно одетую женщину с летним зонтиком. Подойдя ближе, он узнал в ней Сюзан Энтони — по афишам, что висели по всему городу. Когда они почти пересеклись, Холидей снял шляпу и низко поклонился.
— Вы украшение сегодняшнего вечера, мисс Энтони, — сказал он.
— Я вас знаю? — с любопытством спросила она.
— Нет, мисс Энтони, — ответил Холидей. — Зато я знаю вас. Точнее, знаю о вас.
— Если мы не знакомы, тогда к чему такие почести, поклоны?
Холидей пожал плечами.
— Почему бы и нет?
— Ну что ж, тогда будем официально знакомы, — сказала она, протягивая руку. — Приятно познакомиться, мистер…
— Доктор, — поправил ее Холидей, пожимая ей руку. — Джон Генри Холидей.
— …доктор Холидей.
— Док Холидей, — уточнил он. — К чему формальности?
Выпучив глаза, мисс Энтони отдернула руку, будто коснулась гремучей змеи.
— Тот самый, пресловутый Док Холидей?
— А есть другие доки холидеи? — насмешливо спросил дантист. Суфражистка не ответила, и он продолжил: — Разрешите угостить вас выпивкой, мисс Энтони?
— Тот самый, пресловутый Док Холидей?
— А есть другие доки холидеи? — насмешливо спросил дантист. Суфражистка не ответила, и он продолжил: — Разрешите угостить вас выпивкой, мисс Энтони?
— Конечно же, нет! — искренне возмущенно ответила она.
— Я бы предложил партейку в пятикарточный стад, но это, по-моему, не совсем уместно.
— Я все про вас знаю, Док Холидей! — зло сказала мисс Энтони. — Надеялась не встретить вас, пока идет мое турне… Вы страшный человек!
— Вы правы, а еще я замечательный дантист… то есть был им, — смущенно улыбнулся Холидей.
— Не стану я разговаривать с ужасным душегубом!
— Вот тут вы не правы: я не ужасный, я лучший душегуб, какого только можно встретить, — ответил Холидей. — Точно не хотите пропустить бокальчик за мой счет?
— Вы пьяница и убийца! — огрызнулась она. — Воплощаете все то, против чего я выступаю. Мы с вами враги!
— Если ваши враги — сплошь пьяницы и стрелки, то вам меня не проклинать надо, а благодарить, — улыбаясь, бросил Холидей. — Я ваших врагов изничтожил столько, что вы и не догадываетесь.
— Убийца! — вскричала она.
— Я, — резко сменив тон, заявил Холидей, — еще ни разу не убил человека просто так, хладнокровно. И еще я не называю половину человечества своими врагами, пока не присмотрюсь к каждому ее представителю по отдельности, — он сделал короткую паузу. — Прошу простить, я оговорился: к каждой ее представительнице по отдельности.
Мисс Энтони пронзила Холидея испепеляющим взглядом.
— Ну что ж, рад встрече, мисс Энтони, однако с, вашего позволения, вы загораживаете мне вход на рабочее место, — закончил Холидей и мотнул головой в сторону пружинных дверей салуна.
Не говоря больше ни слова, суфражистка прошла мимо.
Холидей глянул на свое отражение в витрине салуна.
— Все как всегда, старый лис, — саркастично сказал он себе и прошел внутрь казино.
Робот-бармен за стойкой — подарок Бантлайна — кивнул в знак приветствия и вернулся к обязанностям. Новейший фонограф Эдисона, запитанный от той же сети, что и верхнее освещение, играл венский вальс — музыка для данного заведения казалась весьма неуместной. В зале имелся большой стол с медной рулеткой, дюжина столов поменьше для покера и блэкджека, а в углу — стол для игры в фараон. Как-то Холидей задумался: не устроить ли сцену и не пригасить ли танцовщиц, но после отказался от затеи. Клиенты, решил он, не смогут одновременно играть и следить за девочками, а уж если выбирать меж двух развлечений, то понятно, какое из них предпочитал сам Холидей.
— Здорово, Док, — растягивая слова, поздоровался высокий плотный мужчина во фраке и большом стетсоне.
— Привет, Джек, — ответил Холидей. — Смотрю, ты нагрел для меня местечко.
— А заодно и руки, на простаках, — ответил Техас Джек Омохундро.
Холидей присел за стол рядом с ним и еще тремя игроками.
— Оскар Уайльд не приходил?
— Вообще не слыхал о таком, — ответил Омохундро.
Один из игроков рассмеялся.
— Ты по пути сюда из «Гранд Отеля» видел, наверное, штук двадцать его афиш.
— Да кто на них смотрит, на эти афиши? — пожал плечами Омохундро.
— Уайльд — джентльмен из Англии, — подсказал другой игрок. — Приехал сюда с лекциями. Я вчера ходил в театр, послушал… Умно говорит, но половина его слов у меня в одно ухо влетает, в другое вылетает.
— Как он выглядит?
— Ему не помешало бы сбросить сотню фунтов, — ответил Холидей. — Еще и волосы у него длинные, как у моей Кейт.
— Чур меня, — сказал Омохундро. — Не видал такого, тьфу-тьфу-тьфу.
Холидей жестом попросил бармена подать на стол бутылку.
— Сколько стаканов? — спросил робот механическим голосом.
— Один. Думаю, остальные господа за столом сами решат, чем отравиться.
— Вынужден сообщить, что в «Монархе» не подают ядов, — произнес бармен, и ответом ему был многоголосый смех.
Холидей поморщился.
— Говорили Нед и Том, что с этими железками общаться надо прямо и буквально. Думаю, господа, за ядом сходить можно в магазин к Морту Шейлу. Если же угодно лучшей выпивки — то мы удовлетворим ваши запросы. С напитками и проигрыш не так обиден.
— А выигрыш куда как слаще, — добавил Омохундро, тасуя карты. — Делаем взнос, сэры, играем в пятикарточный стад.
— По сколько вносим? — спросил Холидей.
— Десять долларов.
— Поддерживаю, — Холидей положил на середину стола десятку.
Первые две сдачи он проиграл, с третьей выиграл, с четвертой снова проиграл.
— Не твоя ночь, Док, — заметил Омохундро, сгребая к себе куш. — Словами не передать, как меня это радует.
Холидей наполнил стакан, выпил, налил еще.
— Ты, несомненно, поразишься, Джек, узнав, что мне случалось проигрывать и три сдачи кряду.
Почувствовав, что за спиной стоит некто очень крупный, Холидей обернулся и увидел Оскара Уайльда.
— Добро пожаловать в «Монарх», — поприветствовал писателя Холидей. — Двигайте стул, и я научу вас играть.
— В покер? — спросил Уайльд, присаживаясь слева от Холидея.
Тот кивнул.
— Правила знаете?
— Было дело, интересовался ими, — ответил Уайльд.
— Во что, кстати, играют в Англии? — спросил Омохундро.
— В вист, — сказал Уайльд.
— Свист? — переспросил Омохундро и, не сдержав улыбки, заметил: — Док у нас посвистеть мастер!
— Ты про мои байки? — возмутился дантист. — Запомни: байки травить — не значит свистеть. В моем исполнении все байки — правда.
— Хотелось бы послушать рассказ о ваших приключениях, — сказал Уайльд, доставая перо и блокнот.
— Если будете записывать, то ничего не расскажу, — предупредил Холидей. — Из моих уст вы услышите голую правду, а вот на бумаге выйдет… свист.
— Как пожелаете. — Уайльд убрал блокнот в карман. — Расскажите, что произошло у кораля «О-Кей».
— Чертова уйма бульварных романов описывает ту перестрелку.
— Тогда как насчет Джонни Ринго?
— Джонни Ринго был мне другом.
— А я читал, — нахмурился Уайльд, — что вы его убили.
— Убил, — согласился Холидей, выпивая и наполняя стакан заново.
— Но…
— Он был мне и врагом тоже.
— Странные отношения, — заметил британец.
— Да, непростые.
— Ну, если отношения были непростые, что тогда сказать о самом Ринго! — расхохотался Омохундро.
— А что такого? — обернулся к нему Уайльд.
— А то, что мертвого убить тоже… непросто.
— Не понимаю.
— Шаман воскресил Ринго из мертвых и послал убить Эдисона и Дока.
— У меня на родине таких существ именуют зомби, — сообщил Уайльд. — Как их убить?
— Трудно, — ответил Холидей. — Так, мы играем, или я пересаживаюсь за другой стол?
Омохундро принялся сдавать карты.
— На этот раз покер с обменом, — объявил он. — Время взноса.
Один из игроков потянулся за картами и увидел нацеленное ему в лицо дуло револьвера.
— Ничего не забыл? — произнес Холидей.
— В чем дело? — засуетился игрок.
— Сначала плати — потом смотри карты.
Игрок бросил на стол десять долларов, дождался, пока Холидей уберет оружие в кобуру, и поднял карты.
— Я пас, — сразу сказал он, кладя руку обратно. Встал из-за стола и ушел.
— Вот распугаешь всех клиентов, и придется нам самим делать карты, лишь бы как-то заработать на жизнь, — предупредил Омохундро.
Холидей опорожнил стакан.
— Тот малый знал правила, — ответил он наконец.
— Меня вы тоже напугали, — признался Уайльд.
— Док не спустил курок, — напомнил Омохундро. — Так что не сравнивайте это с вашими британскими войнами, где людям сносит бошки.
— Мистер Уайльд — писатель, а не солдат, — заметил Холидей. — Смею предположить, что он ни разу не видел, как убивают человека.
— Зато писал о смерти, — улыбнулся в ответ Уайльд.
— Читать, поди, приятней, чем видеть все вживую? — предположил Омохундро.
— По крайней мере в книгах нет грязи, — добавил Холидей.
— Не возражаете, если я задам пару вопросов? — спросил Уайльд, глядя, как Холидей кладет пятьдесят долларов в банк.
— Валяйте.
— Каков был Клэй Эллисон?
— Ни разу не встречался с ним.
— А Бен Томсон?
— Его я тоже не видел.
Уайльд насупился.
— А я-то думал…
— Запад — чертовски просторные земли, мистер Уайльд, — сказал Холидей. — Не верьте бульварным романам: нашу страну населяют не только револьверные герои — которых мы, кстати, так не величаем.
— Как же вы их называете?
— Стрелками.
— Сколько карт, Док?
— Две, будь добр, — ответил Холидей, подвигая Омохундро через стол две карты рубашкой кверху.
— Я точно знаю, что вы знакомы с Эрпами, — продолжал Уайльд. — Они-то из себя какие?