Документ настолько интересен, что процитируем его полностью, тем более что последний раз он в таком объеме публиковался на русском языке 120 лет назад. Итак:
«Завещание.
Во имя святой и нераздельной Троицы, мы, Петр, император и самодержец всероссийский, всем нашим потомкам и преемникам на престоле и правительству русской нации.
I
Поддерживать русский народ в состоянии непрерывной войны, чтобы солдат был закален в бою и не знал отдыха: оставлять его в покое только для улучшения финансов государства, для переустройства армии и для того чтобы выждать удобное для нападения время. Таким образом, пользоваться миром для войны и войною для мира, в интересах расширения пределов и возрастающего благоденствия России.
II
Вызывать всевозможными средствами из наиболее просвещенных стран военачальников во время войны и ученых во время мира, для того чтобы русский народ мог воспользоваться выгодами других стран, ничего не теряя из своих собственных.
III
При всяком случае вмешиваться в дела и распри Европы, особенно Германии, которая, как ближайшая, представляет более непосредственный интерес.
IV
Разделять Польшу, поддерживая в ней смуты и постоянные раздоры, сильных привлекать на свою сторону золотом, влиять на сеймы, подкупать их для того, чтобы иметь влияние на выборы королей, проводить на этих выборах своих сторонников, оказывать им покровительство, вводить туда русские войска и временно оставлять их там, пока не представится случая оставить их там окончательно. Если же соседние государства станут создавать затруднения, то их успокаивать временным раздроблением страны, пока нельзя будет отобрать назад то, что было им дано.
V
Делать возможно большие захваты у Швеции и искусно вызывать с ее стороны нападения, абы иметь предлог к покорению. Для этого изолировать ее от Дании и Данию от Швеции и заботливо поддерживать между ними соперничество.
VI
В супруги к русским великим князьям избирать германских принцесс для того, чтобы умножать родственные союзы, сближать интересы и, увеличивая в Германии наше влияние, тем самым привязать ее к нашему делу.
VII
Преимущественно добиваться союза с Англией, в видах торговли, ибо это именно та держава, которая для своего флота наиболее нуждается в нас и которая может быть наиболее полезною для нашего флота. Обменивать наш лес и другие произведения на ее золото и установить между ею и нашими торговцами и моряками постоянные сношения, которые приучат наших к торговле и мореплаванию.
VIII
Неустанно расширять свои пределы к северу и к югу, вдоль Черного моря.
IX
Возможно ближе придвигаться к Константинополю и Индии. Обладающий ими будет обладателем мира. С этой целью возбуждать постоянные войны то против турок, то против персов, основывать верфи на Черном море, мало-помалу овладевать как этим морем, так и Балтийским – ибо то и другое необходимо для успеха плана – ускорить падение Персии, проникнуть до Персидского залива, восстановить, если возможно, древнюю торговлю Леванта через Сирию и достигнуть Индии, как мирового складочного пункта. По овладении ею можно обойтись и без английского золота.
X
Заискивать и старательно поддерживать союз с Австрией, поощрять для виду ее замыслы о будущем господстве над Германией, а втайне возбуждать против нее недоброжелательство в государях.
Стараться, чтобы те или другие обращались за помощью к России и установить над страною нечто вроде покровительства с целью подготовления будущего господства над нею.
XI
Заинтересовать Австрийский дом в изгнании турок из Европы, а по овладении Константинополем нейтрализовать его зависть, или возбудив Против него войну, или дав ему часть из завоеванного с тем, чтобы позднее отобрать это назад.
XII
Привлечь на свою сторону и соединить вокруг себя всех грековосточных отщепенцев или схизматиков, распространенных в Венгрии, Турции и Южной Польше, сделать их средоточением и опорою и предуготовить всеобщее преобладание над ними посредством установления как бы духовного главенства: будет столько друзей, сколько окажется у каждого из ее врагов.
XIII
Когда Швеция будет раздроблена, Персия побеждена, Польша похоронена, Турция завоевана, армии соединены, Черное и Балтийское моря охраняемы нашими кораблями, тогда надлежит под великою тайною предложить сперва Версальскому двору, а потом Венскому, разделить власть над Вселенною. Если который-либо из них, обольщаемый честолюбием и самолюбием, примет это предложение – что неминуемо и случится, – то употребить его на погибель другого, а потом уничтожить и уцелевшего, начав с ним борьбу, в исходе которой сомневаться уже будет нельзя, ибо Россия в то время уже будет обладать всем Востоком и большей частью Европы.
XIV
Если паче чаяния, тот и другой откажутся от предложения России, то надлежит искусно возжечь между ними распрю и истощить их во взаимной борьбе. Тогда Россия, воспользовавшись решительной минутою, Должна устремить свои заранее собранные войска на Германию и одновременно с этим выслать два значительных флота, один из Азовского Моря, другой из Архангельска, со своими азиатскими ордами, под прикрытием вооруженных флотов Черноморского и Балтийского. Выйдя в Средиземное море и океан, они наводнят, с одной стороны, Францию, с другой, Германию, и когда обе эти страны будут побеждены, то остальная Европа уже легко и без всякого сопротивления подпадет под него. Так можно и должно покорить Европу».
Завещание стало тиражироваться, на него ссылались, его цитировали историки и публицисты того времени.
Первым, кто поставил под сомнение подлинность завещания, был исследователь Берхгольц, который считал, что автором текста был ни много ни мало сам Наполеон Бонапарт. Свою гипотезу Берхгольц пытался доказать текстологическим анализом завещания и работ (в том числе речей) Наполеона. Берхгольц писал: «И тут и там те же общие мысли, те же заключения, а в местах, где биографы цитируют собственные слова императора, те же образы, те же выражения, которые можно найти и в речах Наполеона, и в документах, диктованных им». Но веских аргументов у Берхгольца все же не нашлось.
В 1877 году в журнале «Древняя и новая Россия» вышла статья известного историка С. Шубинского, название которой говорит само за себя: «Мнимое завещание Петра I». Убедительно и ярко Шубинский доказал, что в Европе с подачи Гальярде была растиражирована сфабрикованная д'Эоном фальшивка.
Дело в том, объясняет Шубинский, что д'Эон мечтал о месте посланника Франции в России, но его работа, в частности доклады, производили на короля вялое впечатление. Нужен был подвиг! Нужны были политический скандал, сенсация!
И вот уже бравый кавалер (в то время он ходил еще в мужском одеянии), человек образованный и рисковый, фальсифицирует документ, искусно стилизованный под петровское завещание, который, как кажется д'Эону, всколыхнет Версальский дворец.
Но королевские министры лишь многозначительно переглядывались и скептически пожимали плечами. Номер не прошел. Документ, на который д'Эон возлагал такие надежды, ложится в недра архива министерства иностранных дел. На свет Божий его извлек в 1812 году уже упомянутый г-н Лезюр, получивший заказ от Наполеона создать общественное мнение во Франции в пользу войны с Россией. Лезюр подстраховался: в своей книге он опирается на текст, который действительно существовал (хотя он, безусловно, понимал, что имеет дело с фальшивкой). Ответственность Лезюра снижалась – в конце концов, не он смастерил искусную подделку!
Именно работа С. Шубинского, похоже, положила конец спорам об авторстве мнимого завещания Петра I.
Раскрыта тайна Зорро?
Если допустить, что курьезы бывают грустными, то случай с Зорро – как раз такой.
Теперь мы знаем, кто скрывается под маской!
Вот уже сто лет со страниц многочисленных книг и экранов кинотеатров разных стран не сходит таинственный Зорро – благородный рыцарь, бесстрашный и самоотверженный борец за свободу и справедливость. Есть в многомиллионной армии его поклонников и россияне. В основном это молодежь. Те, кто рисует загадочный для непосвященных знак «Z» на лестничных клетках и стенах домов наших городов.
Долгие годы этот таинственный герой, испанский идальго, который вел под черной маской вторую жизнь, полную приключений и смертельного риска, считался фигурой вымышленной. Но миллионам его поклонников и поклонниц хотелось верить, что легендарный Зорро – реальная историческая личность. Профессор истории Фабио Тронкарелли посвятил раскрытию загадки Зорро четверть века.
Долгие годы этот таинственный герой, испанский идальго, который вел под черной маской вторую жизнь, полную приключений и смертельного риска, считался фигурой вымышленной. Но миллионам его поклонников и поклонниц хотелось верить, что легендарный Зорро – реальная историческая личность. Профессор истории Фабио Тронкарелли посвятил раскрытию загадки Зорро четверть века.
И вот недавно мир облетела сенсационная новость: тайна Зорро раскрыта. В исторических архивах Мадрида, Дублина, Рима и Мехико итальянский ученый нашел документы, из которых следует, что у литературного и кинематографического Зорро был вполне реальный прототип.
Главные открытия были сделаны Тронкарелли в секретных архивах Ватикана, где хранятся бумаги святой инквизиции. Изучая протоколы допросов еретиков XVII в., профессор обратил внимание на часто упоминавшееся там имя Уильяма Лампорта. Описание внешности, а главное – факты его бурной жизни удивительно совпадали с теми, что приписывались легендарному Зорро. После внимательнейшего изучения документов Фабио Тронкарелли пришел к твердому выводу: Уильям Лампорт и есть считавшийся мифическим Зорро.
Уильям Лампорт родился в 1615 году в богатой и знатной ирландской семье. Он получил отличное образование в иезуитских колледжах Дублина и Лондона. Став ярым противником поработивших Ирландию англичан, Лампорт был вынужден покинуть родину. Он ушел в море, был матросом и даже пиратствовал.
В двадцать с небольшим лет Уильям Лампорт очутился в Испании, где сменил имя и фамилию и стал зваться на испанский лад Хулио Ломбардо. В 1640 году красавец Лампорт соблазнил и бросил очень знатную испанку. Чтобы замять громкий скандал, герцог Оливарес отправил покорителя женских сердец в Мексику. Выполняя деликатные поручения своего покровителя Оливареса, Лампорт не избегал и дружбы с коренными жителями этой страны. Он учился у индейцев искусству врачевания и астрологии.
Его увлечения, сильно смахивавшие на занятия черной магией, обратили на себя внимание святой инквизиции, вскоре обвинившей обходительного ирландца в организации заговора против метрополии. Якобы для того чтобы стать королем независимой Мексики, по словам обвинителей, Лампорт активно участвовал в освободительной борьбе индейцев и черных рабов против испанских поработителей.
Следствие по делу «опасного заговорщика» затянулось на долгих десять лет. И все это время Лампорт провел за решеткой. В конце концов ему удалось бежать. Он вернулся в Мехико и скрывался там в тайном убежище, которое покидал по ночам, чтобы расклеивать на стенах домов прокламации, высмеивающие инквизицию.
И тут Уильяма Лампорта подвела любовь к красивым женщинам. Фабио Тронкарелли сумел найти в архиве письмо епископа Мехико испанскому королю, просившему сообщать в Мадрид подробности об охоте на опасного преступника. В письме священник сообщал своему монарху приятную новость: Лампорта поймали в… постели вице-короля Мексики!
В 1659 году суд инквизиции приговаривает отсидевшего за решеткой еще семь лет Уильяма Лампорта как еретика к сожжению на костре. Но и здесь Уильяму удалось обмануть ненавистных инквизиторов. Прежде чем палач успел поднести зажженный факел к дровам, он изловчился и ухитрился задушить себя веревкой, которой его привязали к столбу.
В 1919 году нью-йоркский журналист Джонстон Маккал превратил легендарного Ломбардо в Зорро и надел на него знаменитую черную маску. Книга имела большой успех. Не прошло и года после выхода романа в свет, как по его мотивам был снят первый фильм «зоррианы» – «Знак Зорро», главного героя в котором сыграл знаменитый Дуглас Фербенкс.
А потом в Голливуде была снята очередная киноверсия о похождениях неутомимого героя в черной маске. Зорро, блистательно сыгранный Антонио Бандерасом, опять сражается за независимость Мексики.
Вино «Короля-солнце»
Середина полного войн и политических интриг XVII в., когда в семье потомственных виноделов Шене родился мальчик, ознаменовалась для Франции многими очень серьезными событиями, впоследствии имевшими без преувеличения колоссальное значение.
Навсегда ушла в небытие галантная и тревожная эпоха короля Людовика XIII и его жены Анны Австрийской, о которых столь увлекательно рассказывал несколько столетий спустя всемирно известный французский романист Александр Дюма. Вместе с ними не стало и некогда могущественного министра-государственника, сторонника абсолютизма легендарного герцога Армана дю Плесси, более известного как кардинал Ришелье. На престол реальные властители посадили маленького мальчика – Его Величество короля Людовика XIV.
Людовик XIV – «король-солнце»
Ему пришлось учиться править страной под довольно жесткой рукой мягкого в обращении и весьма хитрого первого министра, уроженца Палермо – это уже говорит о многом – кардинала Мазарини, которого избрал своим преемником сам Ришелье! И кроме того, практически во всем слушаться матери.
Однако, как довольно скоро выяснилось, мальчик-король оказался дитятей строптивым и своенравным. В семнадцать лет он умудрился серьезно повздорить с парламентом, опрометчиво проявившим непокорность молодому королю. Но тогда об этом даже не задумывались.
– Стоит ли нам подчиняться мальчишке? – говорили умудренные опытом мужи. – Да что он знает и понимает в политике?
Немалый опыт и развитое политическое чутье на этот раз серьезно подвели господ депутатов. Приехав в парламент, король увидел, что все сидят. Это были явный вызов и оскорбление. Тогда король встал перед парламентом и сказал одну из своих самых знаменитых фраз, которую потом сильно исказили.
Так что же сказал король Людовик XIV французскому парламенту в свои семнадцать лет?
– Вы думаете, господа, что государство – это вы?
Выдержав эффектную паузу, молодой монарх отрубил как топором на плахе:
– Нет! Государство – это я!
И от этих слов на парламент повеяло могильным холодом казематов Бастилии и явно пахнуло запахом свежей крови, стекающей с меча королевского палача. Всем сразу стало ясно: перед ними стоит новый король!
Монарх в полном смысле этого слова, и теперь перечить ему, а тем более проявлять непозволительную непокорность небезопасно для жизни. Тогда парламент в едином порыве встал и низко склонил головы перед юным Людовиком XIV. А тот, резко повернувшись на каблуках, вышел вон.
И в дальнейшем за все время своего беспримерного в истории пятидесятичетырехлетнего правления король ни разу более не был вынужден сталкиваться с непокорностью парламента. Зато сам во всех отношениях являл собой пример человека долга перед своим государством, народом и своим королевским достоинством.
Уже в следующем веке, в 1715 году, когда знаменитый «король-солнце» умирал, лежа на смертном одре, – это зафиксировано совершенно точно! – он слабеющим с каждой секундой голосом сказал врачам и придворным, окружавшим его:
– Я умираю, а государство остается навсегда!..
Однако когда в семье виноделов Шене родился мальчик, до многих из этих важных событий было еще очень далеко. И вообще, честно говоря, господам потомственным виноделам никогда не казалось интересным, что там делается в Лувре, в Париже, а тем более в королевских покоях!
В Лувре шла своя жизнь, а тут, на прогретых солнцем виноградниках и в прохладных подвалах, где дремали огромные бочки с медленно созревавшим вином, – своя! И жизни виноделов вряд ли когда-нибудь доведется пересечься с жизнью высокородных королей.
Мальчонку решили назвать в честь одного из близких родственников Жан-Полем. Его окрестили, как положено, в местной церкви, и на празднование крестин позвали многих живших неподалеку родственников и добрых знакомых. Вместе со всеми пришла и старая двоюродная бабка отца Жан-Поля, про которую местные крестьяне, да и горожане тоже, поговаривали, что она знается с разными потусторонними силами и умеет хорошо гадать, предсказывая будущее.
– Приползла? – с усмешкой встретил родственницу хозяин. – Все скрипишь?
– Старое дерево долго скрипит, – проходя в дом, ответила старуха. – Как знать, возможно, Бог нарочно привел меня сюда?
Когда многие гости разгулялись и уже порядком выпили хорошего и крепкого винца из собственных подвалов, счастливый отец попросил старуху родственницу:
– Раз уж ты пришла, то, может, погадаешь мальцу? Все-таки нам не безразлично, какая судьба ждет его в жизни. Будет ли новому Шене сопутствовать удача?
– Отчего не погадать?
Старуха достала из складок своих многочисленных цветастых юбок засаленную колоду карт и, небрежно сдвинув в сторону большие кружки с недопитым вином, раскинула их на заляпанном столе.
– О! – внимательно всматриваясь в расположение карт, значительно покачала она головой. – Малыш, похоже, вырастет известным человеком и прославит наш род! Сам король станет говорить с ним и нуждаться в его услугах.