Лицензия на happy end - Романова Галина Львовна 19 стр.

– А Соню что, тоже??? – ахнула чуть громче, чем полагалось в данной ситуации, Старкова.

– И Соню твою тоже туда приволокли, только ее шансы равны нулю, поверь мне на слово. Да и Томка говорит…

– Что?! – Катерина, невзирая на злобное шиканье Лидии, громко заплакала. – Что говорит?!

– Что-что! Говорит, что насчет Сандро Хромин обещал подумать, а насчет Сони остался непреклонен. Соврала она ему. Он такое не прощает. Сколько Томка ни просила, бесполезно!

Она не хотела, видит бог!!! Она не хотела никакой беды! Она же просто…

Она же просто сидела в зарослях бурьяна и курила, когда этот дурацкий Александр шел к реке купаться. И она просто услышала явную угрозу для самой себя в его телефонном разговоре с незримым собеседником. С этого же, черт побери, все началось! Именно с их нездорового интереса, а не с ее! Это потом уже закрутилось все, замутилось. А результат страшно плачевен: Сандро и Софья оказались в бандитских застенках. Выберутся оттуда живыми или нет, еще вопрос.

– Муженька твоего бывшего Томка попробует отмазать, пока в фаворитках ходит… Из-за чего же, по-твоему, я тут! Пусть только попробует не отмазать, я тогда тебя им на блюдечке преподнесу, – со злобой в голосе пообещала Лидия. – А вот подруге твоей трандец, поверь. Хромин ее просто так не отпустит. Коли уж закусил удила… Тихо! Кто-то едет!

Глава 18

– Тихо, пацаны! – шикнул Витек.

На заднем сиденье двое тискали осатаневшую от страха и боли Софью. А той даже крикнуть не было никакой возможности, рот ей снова залепили, а вот одеть забыли…

– Не в пустыне, чай, – пояснил он, когда один из присутствующих начал было возмущаться. – Люди кругом. Ночь. Слышно все за версту. Слышь, сисястая, куда сворачивать, говори. Ах да, извини, ротик у нас залеплен… Тогда показывай.

Соня начала показывать дорогу пальцем, то и дело трогая Виктора за плечо, когда он намеревался повернуть не в том месте. Почему она выбрала самый длинный путь к своему дому? Почему не заставила их ехать по прямой, как обычно ездила сама?

Со вздохом она тут же призналась самой себе: конечно, не в благих побуждениях была причина. Конечно, не о Старковой она заботилась, а прежде всего о себе. Не хотелось ей спешить, сокращая путь к пугающей неизвестности. Что-то ждет ее там?

– Странно, ворота открыты, – мрачно удивился Витек, останавливая машину. – Давай набрось на себя что-нибудь и веди к подружке. Только не вздумай привлечь к себе внимание, шею сломаю тут же. Орать, там, или бежать… Уяснила?

Соня кивнула, натягивая на себя спортивную олимпийку одного из парней, что куражились над ней всю дорогу.

Орать! Бежать! Невзирая на угрозы, она и хотела бы, не смогла. Во-первых, рот был залеплен скотчем. А во-вторых, ноги почти не держали, ступала, как на протезах, по дорожке от ворот к дому. Все, что ей еще оставалось, так это удивляться и строить догадки, одну нелепее другой.

Катька, по ее соображениям, либо совершенно свихнулась, либо сбежала, либо устроила в ее доме засаду.

Свихнуться та запросто могла. И могла белым днем отправиться на прогулку, считая, что ей ничего не угрожает, когда вокруг столько народу. Потому и ворота распахнуты…

Могла и сбежать, отчаявшись ее дождаться. Все обещанные подруге сроки Каледина бессовестно пропустила. То ли по забывчивости, то ли по нежеланию. Это, опять же, не Соня так думала, минуя распахнутые настежь ворота, а Катька могла так рассуждать…

Но самой желанной была, конечно, мысль о возможной милицейской засаде. Может, хватило у Катьки сообразительности обратиться в милицию, а? Может, кто-то из дома Хромина сделал сюда звоночек и…

Нет, никто ей не мог позвонить. Телефон Старкова еще в ее присутствии отключила. Да и с милицией Старкова связываться не станет, раз прячется и от нее тоже.

Соня в который раз судорожно вздохнула, украдкой посматривая по сторонам. Спят ее соседи, будто заживо погребенные. Нигде ни единого отблеска света. Оно и понятно. По одну сторону ее дома пенсионеры обосновались. По другую – проживала дружная семейка с детишками. Станут они посреди ночи свет жечь и тревожить своих ребятишек, как же.

Надежды никакой!

Витек дернул за дверную ручку и со странным подхрюкиванием переступил порог дома.

– Птичка-то, кажется, улетела из клетки! – воскликнул он громким шепотом. – Что скажешь, Сонечка? Соврала ты нам, что ли, получается?!

Она отчаянно замотала головой и попыталась сорвать с разбитых губ липкую ленту. Боль была непереносимой, и она застонала.

– Эх ты, – ухмыльнулся не по-доброму Витек, подходя к ней поближе. – Разве же так надо? Надо вот так!

И он очень резким движением отлепил скотч от ее рта. Она едва не лишилась сознания прямо там же, на пороге. Поддержал один из конвоиров, не упустив возможности ущипнуть ее побольнее.

– Ну, говори теперь, где твоя беглая подружка? – Витек с силой толкнул ее внутрь дома. – Говори, паскуда! Сбрехала нам?!

– Нет, – заплакала она, прикрывая кровоточащий рот руками. – Нет, она должна быть здесь. Осмотрите дом.

– Осмотрим, не сомневайся. Только нет ее тут, чую одним местом. – Витек матерно выругался. – С чего тогда дверь открыта с воротами, а? Молчишь, не знаешь? Вот и я не знаю, но догадываюсь…

Осмотр дома занял не более пяти минут. Опричники Хромина отыскали вещи Старковой, посовещались недолго в Сониной столовой. А потом Витек принялся звонить хозяину.

– Че делать, босс? Была она тут. Все вплоть до трусов и зубной щетки на месте, а девки нет. Удрала! Удрала, даже дверь не закрыла!.. Понял! А с этой что делать? – Он кивком указал на скорчившуюся в углу Соню, будто Хромин мог его видеть теперь, молчал долго, слушая рекомендации. Потом снова кивнул, буркнув: – Понял, не дурак!

Разговор закончился минут как пять, а ее не уводили, с чего-то начав очень пристально рассматривать ее столовую. Затравленно поглядывая на них из-под спутавшейся челки, Соня тряслась всем телом, не зная, что и думать.

Отпустят ее или нет?! Может, сжалятся, может, пощадят и оставят ее в родных стенах, а?! Чего бы им стоило, она же не соврала…

Витек долго искал то, на чем могли остаться отпечатки сбежавшей Старковой. Это могло быть что угодно, лишь бы этим можно было убить хозяйку.

Хромин – его хозяин – был великим мужиком. Он сразу сообразил, как, по возможности без лишних осложнений, убрать эту помятую сучку и не попасть под подозрение. Сообразил! И порекомендовал своему подчиненному отыскать в доме предмет с отпечатками Старковой.

А ведь умно, ничего не скажешь! Взять хотя бы, к примеру, вот этот нож рядом с недоеденным яблоком. Сбежавшая наверняка резала яблоко этим самым ножом. И уж наверняка не позаботилась о том, чтобы стереть с него отпечатки. И если он – Витек – аккуратно обернет этот нож чем-нибудь и вставит лезвие меж ребер очумевшей Соньки, то…

То под подозрение попадет Старкова, а не кто-нибудь. В доме полно ее вещей – раз. Нож в сердце подруги с ее отпечатками – два. И бегство опять же вполне обоснованно – испугалась возмездия.

Ментам же ничего не стоит вспомнить о давней вражде двух подруг. Найдутся доброхоты, просветят, как Сонька обольщала мужа Старковой. Вот вам и мотив! И за давностью лет этой вражды убийство вполне сойдет за преднамеренное.

Ай да Тарас! Ай да умник!

Глава 19

Вдова Сергея Короткова, говоря языком профессионалов, на контакт идти совершенно не желала. Мало того, что держала их в прихожей, перегородив дверной проем в гостиную мощной своей фигурой, так еще буквально выпроваживала их, то и дело приговаривая:

– Ничего не знаю. Все вопросы свои задавайте милиции, все!

Никакие ужимки Терехова, ни его стрельба глазами, ни очаровательные улыбки, которые он принялся расточать безо всякой меры, не прокатили, как в случае с Маргаритой. Вдова была непреклонна и, судя по всему, безутешна, голову ее опоясала черная косынка, а глаза были заплаканы.

Дедков вытолкал Терехова на лестничную клетку, а сам, оставшись в квартире, как можно проникновеннее сказал:

– Вы простите нас, пожалуйста, что врываемся без предупреждения, без звонка и все такое, но дело такое…

– Какое? – перебила она его, всхлипнув. – Какое мне теперь дело до всех ваших дел? У меня двое детей остались сиротами, вот! Мне пенсию на них смешную выделили! Как я теперь стану с ними вместе выживать, не подскажете?!

И она расплакалась, комкая на могучей груди домашнее байковое платье.

– Я вас прекрасно понимаю, – промямлил Дедков после паузы, чувствуя себя распоследним гадом. – У вас горе, а мы тут… Но хотите откровенно?

– Ну! – снова перебила она его и сделала угрожающий шаг вперед, намереваясь вытолкать его за дверь. – Моя девушка… Она пропала! Пропала, самым странным образом соприкоснувшись с историей гибели трех милиционеров.

– Ну! – снова перебила она его и сделала угрожающий шаг вперед, намереваясь вытолкать его за дверь. – Моя девушка… Она пропала! Пропала, самым странным образом соприкоснувшись с историей гибели трех милиционеров.

– Да? Это кто же такая? – вдруг проявила она заинтересованность.

– Она совершенно случайно приехала в этот город на отдых, – начал Дедков излагать свою историю.

– Нашла где отдыхать! – фыркнула хозяйка.

– Вот-вот, не могу возразить, – согласно кивнул Кирилл и на всякий случай привалился к двери, чтобы Терехов, не дай бог, не ввалился в ненужную минуту и чтобы вдова не смогла его вытолкать взашей за здорово живешь. – Но если ей что взбредет в голову, то спорить сложно. Остановилась покурить под указателем, и в голову ей вдруг шарахнуло, что необходимо заехать, ознакомиться с достопримечательностями.

– Да-а-а, достопримечательностей тут как конь напахал, – злобно фыркнула хозяйка. – Одни козы чего стоят, что в центральной клумбе возле городской администрации пасутся… Ладно, входите, что ли, а дружок ваш пускай на улице подождет. То же еще, кривляка!

Дедков выглянул на лестничную клетку. Быстро нашептал Терехову, чтобы тот ждал его в машине. И через пару минут уже сидел на тесной кухне, ожидая обещанного кофе.

Кофе ему отчаянно не хотелось. И поломанное печенье, облепленное сахарными крошками, что вывалила в сухарницу хозяйка из замызганного целлофанового пакета, не прибавляло ему аппетита. Хотелось поскорее переговорить и удрать из этого дома, где из каждого угла на него сквозило жуткой нуждой.

Старая эмалированная раковина с множественными сколами, самодельные фанерные шкафы, обклеенные пленкой под дерево, обеденный стол под старомодной клеенкой, закоптившиеся от времени кастрюли на газовой плите. Табуретки, принявшиеся повизгивать под весом Дедкова и хозяйки.

– Угощайтесь, – буркнула она неприветливо, пододвигая к нему поближе кружку с отбившейся ручкой, где плескалась темная растворимая бурда. – И давайте уже ближе к делу. Некогда мне. Сейчас ребята из летнего лагеря придут, мне им еще картошки нажарить надо.

Он кивнул. Из вежливости пригубил растворимый напиток. Едва не скривился, чудом просто удержался. Взял крохотный обломок печенья, швырнул в рот с целью приглушить неприятный кофейный привкус. Получилось только хуже. Печенье было очень несвежим, очень.

– На сорок дней покупала, – со вздохом пояснила вдова, пристально глядя куда-то в центр сухарницы. – От ребят все прятала… Им ведь позволь, они медведя за один присест съедят. Как буду жить, ума не приложу?!

Она пристроила полный подбородок в огромной ладони, с грохотом взгромоздив локоток на стол. Всхлипнула, вытирая поплывшие глаза кухонным полотенцем, от времени превратившимся почти в марлю.

– Он ведь, Серега покойный мой, ни о чем не думал, когда детей клепал, – обронила она, не дождавшись от Кирилла вопросов. – Как будет их на ноги ставить. Как учить, как кормить. Ему все служба была дорога. А как ему говорила, иди в карьер работать. Там и зарплата приличная, и путевки бесплатные до сих пор на отдых дают. Нет, что ты! Он служить Отечеству желал! Дослужился, что называется. Дослужился до гробовой доски, а Отечество теперь на него наплевало. Вернее, не оно, а некоторые служаки! Будь они прокляты! Уж я этих порогов пообивала! Уж я перекланялась, спину сводило просто. А что мне ответили?

– Что?

– Что погиб, говорят, в нерабочее время. Не при исполнении. Что похороны бесплатные вам организовали? Организовали! Чего еще надо?…

– Как он погиб? – решился, наконец, Дедков.

– Да так же, как и Степка, под колесами. Только не так сразу, как он.

– Знаете, что странно, – проговорил задумчиво Кирилл, внимательно отслеживая реакцию вдовы. – По слухам, Степана долго пытали, прежде чем…

– А кому это было нужно, господи ты боже мой!!! – с громким щелчком она вдарила в ладоши. – Болтают невесть что! Пытали, мучили – сбили их обоих машинами! И нечего тут огород городить. Это Ритка небось вам наболтала, шмара подзаборная?! Не верьте ей. Ей так удобнее думать, что, типа, Степку ревнивый муж измудохал, а потом машиной переехал.

– А зачем ей это удобство? – не сразу понял Кирилл.

– Затем, чтобы на третий день после похорон у себя ночевать мужика оставить, вот зачем! – воскликнула она презрительно. – Она ведь сучкой была, сучкой и осталась. Только Степку всего грязью облила, дрянь. А он хороший был, правильный, Степка. Как и Серега мой. Они мзды не брали ни с кого, а надо бы. Глядишь, и не жили бы в такой нищете сейчас…

Стало быть, ничего она не знает, поспешил опечалиться Дедков. Или говорить просто-напросто не хочет на эту тему, считая ее и опасной, и запретной.

– Понятно, – обронил он в задумчивости. – А что стало с третьим погибшим напарником?

– С Лехой, что ли? – тут же вскинулась вдова, едва не перевернув стол мощным торсом.

– Да, да, с ним.

– А с чего это вы решили, что он погиб? – вытаращила она на Дедкова крупные карие глаза. – Жив он.

– Да?!

Мало было сказать, что он удивился, он еле на шаткой табуретке усидел, сраженный такой ее уверенностью.

– А что это вас так удивляет?

– Ну… Я слышал, что, по официальной версии, он в пропавших без вести значится.

– Знаю я эту официальную версию! – фыркнула она, брызнув слюной в его сторону. – Она у Ритки из-под подола выходит. Леха пропал! Надо же, какие страсти! Никуда он не пропадал. Жив-здоров, живет себе не кашляет.

– Да… А где живет, не подскажете? – У него даже губы дрожали от напряжения, когда он ей умоляюще улыбнулся. – Встретиться с ним очень нужно, переговорить. Нигде никаких следов. Сирота, мол, и все. Ни родни, ни знакомых, друзья погибли.

– Не были они друзьями! Никогда не были! Серега мой его не любил. Всегда говорил, что скользкий больно Леха. И бизнесмена этого пристрелил с какой стати, спрашивается?! Выслужиться хотел, идиот? А у того небось тоже и жена, и детки, и мать имеется. Мало ли что тот на машине попер напролом, так нервы не выдержали! А Леха сразу палить!

– Это вы про ту ночь, когда инкассаторская машина в кювет сползла?

– Да. Про нее, проклятую. – Ее крупные глаза снова наполнились слезами. – С нее все и началось! Серега тогда промерз до костей и заболел тут же. Потому и под колеса наверняка попал, что глаза от простуды слезились. Не заметил просто! Они же со Степкой там проторчали чуть не до утра. А Леха этот гадкий куда-то сматывался. Грелся небось где-нибудь, паскуда, пока наши мужики от мороза тряслись. Парня укокошил и греться подался. Гадкий он, Леха. Жуть какой гадкий, поверьте мне. А потом, как начальству приехать, вылупился, как из яйца! Вот он я, смотрите! Серега говорил, покойный, что прямо за минуту перед их машиной из метели вышел. Сначала будто Леха вышел, а потом уже и машина с начальством подъехала. Хитрец!

Итак, подвел итог Дедков, Алексей жив. Он не стал жертвой, он просто удачно спрятался. Хитрости у него хватило или изворотливости, но его минула карающая бандитская длань. Только почему он до сих пор денег не хватился? Почему не вернулся в город, чего выжидал?

Вопрос хороший, требующий ответа у первоисточника.

– А вы случайно не знаете, где сейчас он проживает? Нигде и никто не ответил мне на этот вопрос, – покаянно произнес Дедков, тут же принявшись хвалить ее гостеприимство. И закончил потом: – Все разводят руками и говорят, что он как сквозь землю провалился.

– Хоть бы уж и так! – воскликнула хозяйка с чувством, но на его комплимент ответила неожиданной улыбкой: – Вы уж извините за скромное угощение, не тот случай. Да и не ждала никого, а то бы пирогов моих отведали, они мне удаются… А про Леху и в самом деле никто ничего не знает. Он ведь скрывается, подлец. Мести, наверное, боится. Как же, думал, крутых отстреливать. За таких ребят головенку быстро снимают. Вот он и сбежал. И живет под другими документами в соседней области.

– О как!!! – удивленно воскликнул Кирилл и покачал головой. – Вы прямо как Интерпол!

Ей снова понравилась похвала, и она даже снизошла до кокетства:

– А то! Я много чего про этого гада знаю, только не говорила никому. Сама узнала случайно и помалкиваю. Ни к чему оно мне. Начнут вопросы всякие задавать. Я бы и вам не сказала, но раз ваша девушка пропала… Короче, слушайте…

Случайность то была или роковое стечение обстоятельств, но спустя какое-то время после похорон ее послали в командировку на плодово-овощную базу в соседнюю область набрать семенного картофеля для посадки. Вдова работала в местном сельскохозяйственном отделении экспедитором.