Джеймс Хэдли Чейз Итак, моя прелесть
Глава 1
Одной из главных достопримечательностей Парадиз-Сити был Аквариум. Он назначил ей встречу в половине пятого вечера у дельфинария, и она тогда подумала, что это ужасно противное место для свидания. Она терпеть не могла толкаться среди туристов, от которых в городе в эту пору не было житья…
Она шла в толпе, то и дело с тревогой озираясь, и ее маленькое тело под простеньким хлопчатобумажным платьицем невольно сжималось от каждого соприкосновения с жирным и дряхлым, безмозглым и сморщенным старичьем, которое кричало, вопило, пихалось и лезло, чтобы поглазеть на тропическую рыбину, столь же недоуменно глазевшую на посетителей…
Она пробиралась к дельфинарию, а сердечко колотилось, и еще от страха ее слегка подташнивало. За каждое лицо, возникавшее из полумрака, она цеплялась испуганным взглядом, моля бога, чтобы не напасть на знакомого. Однако посреди шумного водоворота людей, которые толкались, смеялись и перекрикивались, она скоро поняла, что место встречи выбрано с умом. Никому из ее друзей, никому из Казино и в голову не пришло бы затесаться в эту потную, пошлую толпу слоняющихся без дела туристов…
В этот миг она увидела его.
Он вышел из толпы с этой своей ласковой улыбкой на тонких губах, с белой панамой в руке, в безупречном легком кремовом костюме с кроваво-красной гвоздикой в петлице. Это был маленького роста и щуплого сложения мужчина лет шестидесяти, с худощавым смуглым лицом, сероглазый и неизменно улыбающийся. Его редеющие светлые волосы серебрились сединой на висках, а вместо носа торчал настоящий ястребиный клюв. Человеку этому она теперь не доверяла, научилась бояться его, однако ее влекло к нему, точно магнитом.
– Итак, моя прелесть… – проговорил он, остановившись возле нее, – вот мы и снова встретились…
При первом знакомстве он сказал, что его зовут Франклин Людович. Родом из Праги, журналист, работает по договору. В Парадиз-Сити приехал, чтобы сделать большой материал о Казино. В этом не было ничего удивительного. Журналисты часто приезжали сюда, чтобы написать про Казино. Все-таки самое шикарное заведение во Флориде. Сейчас, в разгар сезона, по зеленому сукну игорных столов за ночь перекочевывало до миллиона долларов, правда, большей частью в сторону крупье… но разве в этом дело?
Людович подошел к ней как-то днем, на пляже. Его безобидный, добродушный вид, восхищение ее молодостью и улыбка обворожили ее. Он сознался, что знает, где она работает, и дал ей тисненую визитку, на которой его имя стояло рядом с магическими словами «Журнал „Нью-Йоркер“. Ему требовались сведения о Казино от тех, кто там служит. Он присел на мягкий песок у нее в ногах и говорил, поглядывая из-под панамы, надвинутой на самую переносицу ястребиного клюва. Рассказал, что беседовал с управляющим Гарри Льюисом. При этом его лицо перекосила потешная гримаса отчаяния. Вот характерец! До чего же скрытный! Если довольствоваться тем, что сообщил Гарри Льюис, ему в жизни не написать ничего подходящего для такого солидного журнала, как „Нью-Йоркер“. У него предчувствие, что он поладит с ней. Она работает в хранилище Казино еще с несколькими девушками. Это он выяснил. В его серых глазах мелькнуло озорство. „Итак, моя прелесть…“ Сколько раз она слышала от него эти слова, которые теперь внушают ей страх и недоверие? „Давайте вы расскажете то, что мне хочется узнать, а я заплачу вам за это? Ну, сколько? „Нью-Йоркер“ – богатый журнал. Пятьсот? Как насчет пятисот долларов?“
У нее захватило дух. Пятьсот долларов! Ей до смерти хотелось выйти замуж. Ее дружок Терри еще студент. Они договорились, что если раздобудут пятьсот долларов, то рискнут и поженятся, и тогда у них по крайней мере будет однокомнатная квартира, пусть даже в доме без лифта… но где же раздобыть пятьсот долларов? А тут на тебе, безобидный человечек предлагает как раз эти самые деньги, надо только выдать ему тайны Казино…
Видя ее колебания, Людович сказал:
– Я знаю, вы давали подписку, но пусть это вас не пугает. Подумайте. Никто никогда не узнает, от кого я получил сведения. А ведь пятьсот долларов вам не помешают. Можно и накинуть…
В тот же вечер, дав ей время обдумать его предложение, он позвонил ей по телефону.
– Я переговорил с редактором. Он готов заплатить тысячу. Я так рад. Я думал, он заупрямится. Итак, моя прелесть, вы поможете мне за тысячу долларов?
И вот, превозмогая муки совести и страх перед разоблачением, она помогла ему. Он отдал ей пятьсот долларов. Остальные пятьсот, объяснил он с отеческой улыбкой, потом, когда она предоставит всю необходимую информацию. И по мере того как он расспрашивал ее, ей все больше становилось не по себе, и она начала догадываться, что, видно, никакой он не журналист. Видно, он задумал ограбить Казино. Иначе откуда такой интерес к численности охраны, к количеству денег, поступающих в хранилище каждую ночь, и к сигнализации… Ведь наверняка такие сведения нужны человеку, который задумал ограбить Казино. А тут еще эта последняя просьба: добыть копию чертежей со схемой электропроводки…
– Ну нет! Этого я не сделаю! Чертежи не могут понадобиться для статьи! Я не понимаю. Я начинаю думать…
– Не думайте, моя милая. Мне нужны чертежи. Не будем спорить об этом. Мой журнал готов платить. Скажем, еще тысячу? – Он вытащил из кармана конверт. – Вот вторые полтысячи, которые я вам должен… видите? А после получите еще тысячу…
Она решила так: если этот коротышка задумал ограбить Казино, она ничего такого знать не желает. А заполучить вторую тысячу очень даже желает. Колебания отняли у нее минуту с небольшим, затем она согласно кивнула.
Но это было нелегко. Наконец, ей удалось добыть копии нужных чертежей. Днем она иногда подрабатывала в главной конторе и имела доступ к документации. Этот улыбчивый человечек проявил незаурядную смышленость, остановив на ней свой выбор. Но этот человечек, которого на самом деле звали Серж Мейски, был хитер и коварен, как змея. Десять месяцев назад приехал он в Парадиз-Сити. Окольными путями навел справки о четырех девушках, работающих в хранилище Казино, и издали наблюдал за ними. В конце концов решил сосредоточиться на этой смазливой маленькой блондинке, которую звали Лана Эванс. Чутье и ум, как всегда, не подвели его. Лана Эванс должна была дать ему ключ к самому крупному и дерзкому ограблению Казино, какие только знала история подобных ограблений.
И вот они стоят здесь, лицом к лицу, в сумрачном, кишащем туристами Аквариуме, где среди прочей морской живности обитают дрессированные дельфины. Он улыбнулся ей, взял своей сухой клешней за руку и увел от давки к резервуару с печальным, скучающим осьминогом, где было сравнительно спокойно.
– Вам удалось?
Его улыбка была безупречной, под стать костюму, но Лана Эванс чувствовала, что он едва владеет собой от нетерпения, и это нетерпение пугало ее.
Она кивнула.
– Превосходно. – Нетерпения как не бывало, будто светофор переключился с красного света на зеленый. – Деньги у меня с собой… все до цента. Тысяча хрустящих долларов. – Он быстро скользнул взглядом по лицам ближайших туристов. – Давайте.
– Деньги вперед, – пролепетала Лана Эванс. Она была сама не своя от страха да еще в голове все плыло от затхлой сырости.
– Разумеется. – Он достал из заднего кармана брюк пухлый конверт. – Здесь вся сумма. Не нужно сейчас пересчитывать, моя милая. Вы на виду. Где чертежи?..
Ей хотелось поскорей завершить эту опасную сделку. Она отдала ему чертежи: несколько страниц со сложными электрическими схемами, включая плавкие предохранители, систему кондиционирования воздуха и множество сигнальных устройств. Он мельком проглядел чертежи, став вполоборота к осьминогу…
– Так… – Он убрал выкраденные ею бумаги в задний карман. – Вот и закончилось наше весьма удачное сотрудничество. – Он улыбнулся, а его серые с синеватым отливом глаза сделались вдруг холодными, как две грязные льдинки. – Ах да… вот еще что…
– Нет! – наотрез отказалась она. – Хватит! Меня не волнует…
– Помилуйте. – Он примирительно поднял руку. – Мне больше ничего не нужно. Я вполне удовлетворен. Вы были так покладисты, так надежны, с вами так приятно работать… Позвольте мне отблагодарить вас от себя лично… скромным пустяковым подарком. – Он вынул из кармана квадратную коробочку, аккуратно перевязанную красной с золотом ленточкой, а на золотой этикетке было написано волшебное слово «Диана». – Пожалуйста, примите… Такая хорошенькая девушка должна ухаживать за своими руками.
Она взяла коробочку, обескураженная его неожиданной добротой. Крем для рук «Диана» делали только для очень состоятельных людей. С этой коробочкой в руках она чувствовала себя еще более разбогатевшей, чем в тот миг, когда он передал ей конверт.
– Ой… спасибо…
– Вам спасибо, моя прелесть… прощайте.
Он растворился в толпе, как маленькое доброе привидение: вот только сейчас улыбнулся ей и тут же пропал. Исчез в мгновение ока, и трудно было поверить, что когда-нибудь он стоял рядом.
Перед нею вырос крупный краснолицый ухмыляющийся мужчина в желто-голубой цветастой рубашке.
– Я Томпсон из Миннеаполиса, – прогудел он. – Видали, что вытворяют эти чертяки дельфины? Я в жизни такого не видал!
Она поглядела на него без всякого выражения и бочком, бочком улизнула в сторону, а потом, когда удостоверилась, что ей не грозят его лапы, повернулась и спокойно пошла к выходу, зажав в руке коробочку с кремом, в которой притаилась ее смерть.
Сейчас, в разгар сезона, аэропорт и железнодорожный вокзал находились под неусыпным надзором полиции. К тому же на трех главных шоссейных дорогах при въезде в город были выставлены полицейские посты. На пропускных пунктах полицейские с профессиональной памятью на лица ощупывали жестким казенным взглядом каждого прибывающего пассажира. То и дело кого-нибудь останавливали взмахом руки. Мужчину или женщину выуживали из медленно продвигающейся очереди приезжих и отводили в сторону.
Разговор происходил всегда один и тот же: «Привет, Джек (либо Лулу, или Чарли)… Получил обратный билет? Советую воспользоваться им: здесь ты не нужен».
На дорожных постах беседовали в том же духе и заворачивали машины на Майами.
Эти полицейские кордоны мешали сотням крупных и мелких воришек орудовать в городе и обчищать богачей.
Поэтому четыре человека, которые откликнулись на заманчивое приглашение и были предупреждены о полицейском заслоне, приехали поодиночке, приняв меры предосторожности.
Джесс Чандлер еще не попадался на крючок полиции, поэтому прилетел самолетом. Этот высокий, интересный, элегантного вида мужчина направился прямиком к турникету, не сомневаясь в том, что его подложный паспорт и ловко состряпанная легенда кофейного плантатора с поместьями в Бразилии выдержит проверку.
Тридцатидевятилетний Чандлер считался в преступном мире одним из самых умных и изворотливых мошенников. Он играл на своей артистичной внешности. Худощавое смуглое лицо, короткий нос и полные губы, широкие скулы и большие темные глаза выдавали в нем чувственность и напористость опытного сердцееда…
Двое полицейских оглядели его. Он не отвел глаз, изобразив на лице скуку и легкое презрение. Настораживает испуг, а испуга они не увидели. Заглянув в паспорт, Чандлера выпустили из здания аэропорта к веренице такси.
Он перекинул дорожную сумку из одной руки в другую и ухмыльнулся. Он знал, что все пройдет гладко… как всегда.
Коллинзу пришлось вести себя гораздо осторожнее. Он всего два месяца как вышел на волю, и в каждом полицейском участке хранилась его фотография. Долго ломал он голову над тем, как ему миновать полицейский кордон, не отвечая на щекотливые вопросы. Наконец, он решил присоединиться к экскурсии, которая отправилась в заповедник Эверглейдс с ночевкой на обратном пути в Парадиз-Сити. В экскурсионном автобусе, битком набитом шумными, довольными, подвыпившими туристами, Коллинз чувствовал себя в относительной безопасности. Он прихватил с собой губную гармошку. Минут за десять до пропускного пункта он начал играть к удовольствию своих попутчиков. Инструмент, зажатый в мясистых ручищах, почти полностью скрыл его лицо. Место он выбрал себе на заднем сиденье с тремя такими же толстяками, и полицейский, войдя в автобус, взглянул на него лишь мельком и тотчас переключился на другие взмокшие, тупые, дружно улыбавшиеся ему физиономии.
Так, в Парадиз-Сити благополучно прибыл Миш Коллинз – человек, которого полиция немедленно завернула бы, если б только установила его личность, ибо мало того, что Миш Коллинз был одним из лучших «медвежатников» в стране, перед его талантом беспомощно пасовали производители всякого рода сигнальных устройств.
Коллинзу исполнился сорок один год. Пятнадцать лет своей жизни с перерывами он провел за решеткой. Он был мощного телосложения, грузный и обладал большой физической силой.
Когда автобус вырулил на стоянку, Миш Коллинз отвел в сторону экскурсовода и сказал, что обратно не поедет.
– Я вспомнил, у меня ведь здесь приятель, – объяснил он. – Сдайте обратно билет и оставьте деньги себе. Вы это заслужили. – И не успел экскурсовод даже поблагодарить его, как Миш растворился в людском муравейнике.
Джек Перри приехал на собственном «олдсмобиле» с откидным верхом.
У них не было его фотографии, поэтому он подкатил к полицейскому посту в полной уверенности, что двум фараонам, проверяющим машины, и в голову не придет, будто они сейчас столкнутся нос к носу с профессиональным убийцей…
Ему было года шестьдесят два: маленького роста, плотный, с коротко остриженными белоснежными волосами, круглым полноватым лицом, широко расставленными глазами под кустистыми седыми бровями, с тонкими губами и длинным крючковатым носом.
Перри остановился и подождал, пока полицейские проверят документы у пассажиров передней машины. Потом, когда ее пропустили, медленно подкатил к двум ожидавшим его стражам закона.
Перри одарил их дежурной улыбкой.
– Здорово, ребята, – махнул он им толстой ручищей. – Что я такого натворил?
Патрульный Фред О'Тул уже четыре часа, как заступил на пост. Это был крупный темноволосый ирландец с настороженным, угрюмым взглядом. Его воротило с души от всех людишек, что проползли через его пост на своих роскошных лимузинах, со своими затасканными шуточками, подобострастными улыбочками, презрением, а то и заносчивостью…
– Паспорт есть? – строго спросил О'Тул, положив на опущенное стекло руку в перчатке и глядя на Перри сверху вниз.
– А на что мне паспорт? – ответил Перри. – Есть права… устроит?
О'Тул протянул руку.
Перри отдал права, которые обошлись ему в четыреста долларов: вещь дорогая, но необходимая. Отпечаток указательного пальца правой руки был очень умело изменен, а такая работа стоит денег.
– По какому делу приехали?
– Поесть от пуза, вдоволь покрутить рулетку и нагуляться с девочками, – рассмеялся Перри. – У меня отпуск, дружище… и уж я его отгуляю на полную катушку!
О'Тул отступил в сторону и пропустил Перри. Тот совсем расплылся в улыбке, нажал на газ, и машина набрала скорость.
«Ну, пронесло, – подумал он, включая радио. – Наколол этих тупиц, а теперь… держись, Парадиз-Сити, я еду!»
В отличие от Перри Уошингтон Смит не мог ехать в открытую. В этом городе вообще не жаловали негров, даже добропорядочных, а Уошингтон Смит был теперь далеко не добропорядочным. Он освободился две недели назад. Его преступление состояло в нанесении побоев двум полицейским, которые подловили его и собирались хорошенько отметелить… Да только Уош оказался финалистом любительского турнира «Золотые перчатки» во втором полусреднем весе. Вместо того чтобы покорно стерпеть избиение, он уложил обоих двумя великолепными боковыми ударами в челюсть и пустился наутек. Но ему не дали убежать далеко. Его остановила пуля, угодившая в ногу, а довершил дело удар дубинкой по голове. Он отмотал восемь месяцев за сопротивление при аресте и вышел из тюрьмы ожесточенным и с твердой решимостью стать отныне заклятым врагом белых.
Когда его позвали в Парадиз-Сити, он засомневался. А не ловушка ли? Сообщение было коротким:
«Есть прибыльное дело. Тебя предложил Миш. Если ХОЧЕШЬ ЗАРАБОТАТЬ ОЧЕНЬ КРУПНУЮ СУММУ, то 20 февраля в 22.00 будь в ресторане „Черный краб“. Деньги на дорожные расходы прилагаю. Полиция перекрыла все въезды в город. Будь осторожен. Спроси мистера Людовича».
Уош пробрался в Парадиз-Сити под коробками с зеленым салатом, предназначенным для отеля «Парадиз-Риц». Когда грузовик, в котором он притаился, проходил полицейский контроль, у него бешено колотилось сердце и тряслись поджилки.
Но и он, подобно трем другим, благополучно миновал полицейский кордон, призванный защитить толстосумов в Парадиз-Сити.
Удался первый шаг в плане ограбления богатейшего в мире Казино, разработанном Сержем Мейски.
Ресторан «Черный краб» занимал трехэтажное деревянное строение на сваях, стоявшее в тридцати ярдах от берега и соединенное с набережной узким причалом. Здесь собирались ловцы губок из «Флорида марин манифекчеринг компани» и туристы, а жители Лагуны и подавно обходили его стороной. Он славился пьяными драками и превосходной рыбной кухней.
На верхнем этаже было три отдельных кабинета. К ним вела наружная лестница, и люди, желавшие поговорить о важном деле, могли рассчитывать на полное уединение…
Первым пришел Миш Коллинз. Официант Джоз поглядел на него, кивнул и молча подал бокал с тройной порцией рома, лимоном и колотым льдом.
Перри и Чандлер пришли вместе, а минуту спустя в кабинет с опаской заглянул Уошингтон Смит.