Он сказал с торжеством:
– Ну, допер наконец! Хотя мог и не допереть. Все-таки до такого еще никто не додумался.
Я потряс головой, переспросил:
– Погоди, погоди… Хочешь сказать, что с твоим движком можно было бы не делать Варкрафт-1, Варкрафт-2, Варкрафт-3, а все время менять первый?
– Молодец, шеф, – сказал он покровительственно. – На лету хватаешь! Не зря всем делом рулишь ты.
– Да знаю, что я замечательный. Ты нашел, как это сделать?
– Да, – сказал он с торжеством. Тут же добавил деловито: – Правда, с варкрафтами такое не пошло бы, Железо, увы… Этот качественный скачок, на который я вышел, требует мощнейших видеокарт и суперпроца. Не знаю, додумается ли кто еще…
Я молчал, в черепе сразу тысяча мыслей, голова закружилась от перспектив. Беда разработчиков в том, что, какую бы качественную игру ни сделали, сколько бы сил и таланта в нее ни вложили, все равно она очень скоро устаревает. Остановился бы прогресс в железе – можно было бы играть по двадцать лет в одну и ту же игру, онлайн – есть онлайн. Но стремительный прогресс железа дает такие возможности, что и бесталанные разработчики на современном железе выдают нечто небывалое для старых игр. И вот игроки начинают покидать обжитой мир, в котором им уютно, ведь на горизонте замаячил мир еще более обширный, еще более красочный, с наворотами и возможностями…
И приходится снова разрабатывать качественно новый движок именно под новое железо. А предыдущая игра, на которую ухлопали три года каторжного труда и пять миллионов долларов, выброшена. Ну, не совсем выброшена, в нее еще некоторое время играют, но это уже чудаки, которые никак не расстанутся с нажитым виртуальным добром…
Но если удастся в самом деле менять движок…
– Слушай, – сказал я, – если удастся задуманное, мы на коне! У нас будут не только квартиры и мерседесы.
– Гм, надеюсь. Я вообще-то надеюсь на большее.
Он хмуро скалил зубы. Я промолчал, про себя сплюнул через левое плечо, правое и вообще поплевал во все стороны. И даже перекрестился, благо никто не видит. Ставки слишком велики. Мы замахнулись на такое, что если выиграем, то отхватим в самом деле жирный кус. Если проиграем… что ж, все останутся при тех же картах, только потеряют пару лет. Но как будто все равно не потеряли бы! А я потеряю уже достроенный дом, где продаю одну за другой квартиры, чтобы было чем платить зарплату…
Глава 15
Ворпед не намного старше нашего юного Секиры, но, подобно человеку старшего поколения, с легкостью перемножает в уме двузначные цифры, складывает и делит, помнит номера телефонов десятков знакомых, в то время как все мы совершенно беспомощны без калькулятора и мобильника, где не просто номера телефонов, а еще и имена, а если нужно, и фамилии.
Всякий раз он опережал нас, потому что еще нужно вытащить из кармана калькулятор, а он, поморщив лоб, выдавал нужную цифру чуточку раньше. Думаю, эта постоянная работа мозга даже над такой ерундой, что легко делает калькулятор, позволяет держать мозг в прекрасной спортивной форме и даже без крепчайшего кофе работать сутками, не теряя ясности мышления.
Странно, но именно он работает там, где совершенно не требуется математического дара: рисует скины заказанных нами профессий и классов. Я к его столу подхожу гораздо чаще, чем к Скоффину или Аллодису: у тех непонятные руны на черном фоне, он же дос, а здесь все весомо и зримо, как у Маяковского, плюс безразмерные каталоги, натасканные со всего инета, воины собраны от питекантропов, которых реконструировали каким-то макаром, и дальше все хеттские воины, месопотамские, египетские, гиксосы… До Древней Эллады и Рима листать сто тысяч альбомов, а до собственно рыцарского вооружения никогда не добраться, если просматривать все.
Но Ворпед во всем собранном богатстве ориентируется как рыба в воде, легко и быстро делает наброски, на каждый класс не меньше сотни движений, что называются основными, а задумано еще по тридцать-сорок добавочных на каждого…
За моей спиной остановился Николай и, так как я рассматриваю молча, сразу сказал предостерегающе:
– Эй-эй, слишком красивыми рисуешь рыцарей!.. Где ты видел такие пропорции? Только у Шварценеггера и Тимоти Зана?
– Ты еще Колмена не видел, – буркнул Ворпед.
– А что с ним?
– Его фигуру я приберег для берсерков.
– Тем более, – сказал Николай авторитетно. – Слишком эффектны. Все ломанутся в рыцари, и что за байма получится?
Ворпед ухмыльнулся, сказал злорадно:
– А чего тебя не взяли в клан «Прайд»?
Николай сразу помрачнел. В самом деле новички обычно в любой игре берут класс человека с мечом, с удовольствием развиваются, а потом приходит время вступать в кланы, и тут оказываются, что в кланы их не берут: своих меченосцев девать некуда! Вот если бы хилеры, бафферы, спелсингеры, торговцы, искатели, охотники, крафтеры, фермеры, лесорубы…
Сложность обычно в том, что соло качать легко на низких уровнях, а дальше волей-неволей приходится идти в клан, но в любом клане количество членов ограниченно, там предпочитают укомплектовывать равномерно: один танк – два дамагера, три хилера и три баффера, два гнома-спойлера, один крафтер, три лучника, два некромансера, четыре охотника… И хотя во всех баймах по-разному, но обычно в клан требуется всего один-два рыцаря для танкования, а приходит проситься человек сорок-семьдесят… Вот и приходится рыцарям заводить другого чара, уже такого, который востребован обществом…
– Ладно, – буркнул Николай недовольно, – если удастся создать саморегулирующую систему, то флаг в руки. А если нет?
– Создадим, – мирно ответил Ворпед. – Я тут спихнул заказ моим знакомым художникам, им подработка кстати, ребята клянутся, что сделают все в срок и как в аптеке. Но ты еще не видел другие классы…
Он расстелил по столу листы, и Николай ахнул. Я помалкивал, уже видел эскизы. Если бы Ворпеду немножко больше честолюбия, выживаемости в этом мире, где даже свободные художники топят друга, чтобы вскарабкаться по трупам выше, он стал бы звездой, но художник – это тот же предприниматель, подверженный спадам, крахам, падениям, дефолтам и форс-мажорам, а Ворпед предпочитает жить без усилий и риска, что значит – на минимальной зарплате на бюджетной должности. И если бы не наша затея, его талантище никогда бы не развернулся с такой мощью.
Вечером дважды звонила Кларисса. Родители ее, увы, дома, однако отпускают с подругами к однокласснице: та живет в настоящем особняке, представляешь, у нее собственный мерс, бриллиантовые серьги, а вместо шкафа с одеждой целая комнатка! Так что цени, я отказалась, чтобы провести эту ночку с тобой, свинья равнодушная…
– Еду, – сказал я наконец. – Ты где?
– Уже час мерзну на углу под вывеской, где ты меня за сиськи хватал! Там девица намалевана с широким ртом… Если не будешь здесь через десять минут, отцом моего ребенка станет кто-то другой!
– Ух ты, – сказал я, – обожаю современные отношения…
Через четверть часа я остановил машину у перекрестка, Кларисса подбежала, сама открыла дверцу и со вздохом облегчения рухнула на сиденье рядом.
– Пришлось выйти раньше, – объяснила она сразу, – я же вроде бы с подругами поехала? Вот и пришлось их проводить и… ждать тебя, бесчувственный.
– А чего не поехала? – спросил я.
Машина плавно набирала скорость, дорога бросается под колеса, мы с мягким шелестом начинаем обгонять другие машины, что женщинам такого типа всегда нравится.
Она отмахнулась.
– А чего я там не видела? Как включу жвачник, все эти богатые, что тоже плачут… бриллиантами. Когда-то и у меня будет особняк! С собственным бассейном.
Я поглядывал в зеркало на ее милое, еще детское лицо, с нахмуренными бровями и пухлыми сочными губами, которым не нужны никакие впрыскивания силикона или боттокса.
– Мечтаешь?
– Будет, – отрезала она твердо. – Ты видел фотографии Памелы Андерсон, когда она еще школьница? И вообще до того, как начала делать те операции?.. Самая обычная девчонка!.. Но у нее была цель, и на что она только не пошла, чтобы ее достичь!
Я сказал тепло:
– Ты молодец. Большинство девчонок просто плывут по течению. А у тебя цель…
– Я добьюсь, – отрезала она все еще сердито. – Я не буду рохлей, как мои одноклассницы.
Она не демонстрировала, как будет добиваться цели, но и не скрывала. Если лет пятьдесят тому, когда «ни поцелуя до свадьбы» и новобрачная должна быть обязательно девственницей, женщине достаточно было просто лечь, как получала преимущества над остальными своей доступностью, то теперь, когда все спохватились и пустили в ход это оружие, чтобы не давать соперницам преимущества, для победы нужно потрудиться больше, чем просто раздвинуть ноги.
У Клариссы дивное сочное тело: уже созревшее, но и абсолютно юное, что продержится недолго, если не принимать меры. Когда-то просто наличия такого тела было бы достаточно, чтобы всего лишь доступностью к нему вскружить голову любому мужчине. Но, дитя начала двадцать первого века, она владеет и техникой секса, доведенной до совершенства… хотя какая женщина, желающая с помощью своего тела урвать какой-то кусок от жизни, ею не владеет… она уже успела прочесть все нужные книги по мужским комплексам, фобиям, полной или частичной импотенции, постоянно чутко прислушивается к тебе, стараясь уловить, что говоришь искренно, а что чувствуешь в этот момент, чтобы начать делать именно то, что ты хотел бы на самом деле.
Я свалился с нее, тяжело дыша и приходя в себя, она великолепна, а Кларисса со словами «Да ты жеребец, прямо всю меня замучил!» соскользнула с постели и побежала голенькая в ванну, а потом я услышал, как на кухне зажужжала кофемолка. Я пью кофе постоянно, даже перед сном, а Кларисса – идеальная женщина, если она как-то почуяла, что я хочу кофе… а еще я к кофе всегда беру пачку печенья…
Конечно, я не сексуальный жеребец, всего лишь унылая статистическая середина, но Кларисса знает пока что по книжкам, что мужчин нужно подбадривать в этом плане особенно. Те и преисполнятся уверенности, а главное, ощутят благодарность к ней, которой так нужно побыстрее выкарабкаться из дешевой двухкомнатной квартирки, где живет с осточертевшими родителями. И начать восхождение к вершинам богатства с помощью мужчин, ибо, в отличие от подруг, природа одарила ее изумительной внешностью. Она не только телом, но и лицом, как все в один голос говорят, вылитая юная Мэрилин Монро…
Она вошла в комнату, свеженькая, вся как спелая вишенка, покрытая капельками росы, улыбаясь во весь рот, в руках чашка с дымящимся кофе и блюдцем с печеньем. Именно тем, которое люблю. Как-то учуяла или с прошлого раза все запомнила. Может быть, даже деловито записала. Полная грудь, тонкая талия и широкие бедра, но, подходя к постели, не двигает игриво из стороны в сторону, знает, что пока у меня еще не восстановились силы, сейчас она просто подруга, просто друг в женском теле.
Я принял чашку, Кларисса осторожно села рядом, чтобы я не расплескал, блюдце держит в руках, улыбается, лицо счастливое. Как жаль, что я, прожженная скотина, никак не могу полностью отдаться моменту и просто наслаждаться, а трезво анализирую, что девочка молодец, все делает правильно. Будет кому-то прекрасной образцовой женой.
Жаль, не мне…
– Знаешь, – сказала она, – ни одна моя подруга не поверит, что ты все это время на работе торчал!
– Что делать, – пробормотал я. Кофе с каждым глотком вливал ману в обезманенное тело.
– Я-то верю, – сказала она с жалостью. – Нет, ни за что не стала бы предпринимателем! Так я отбыла бы семь часов на рабочем месте и – фьить! Только меня и видели. А ты не только с утра до ночи, но и выходные пашешь, как миносский бык!
– Миносский уже издох бы, – возразил я. – Они там на Миносе нежныя. Это только наши могут тянуть и тянуть… даже жрать не спросят.
– А вам хоть жрать дают?
– Ни жрать, ни плакать не дают, – пожаловался я.
– Так из-за чего все эти мучения?
Я посмотрел в ее ясные глаза.
– Ну… из-за большого куса. Даже из-за очень большого.
– Но можете и обломиться?
– Да, – ответил я.
– Риск большой? – поинтересовалась она деловито.
– Да как-то не задумывались, – ответил я. – Ну так, примерно один к ста, что получится. А то и один к тысяче.
Она ахнула, широко распахнула глаза:
– Так зачем же… Вы все сумасшедшие?
– Точно, – согласился я. – Но не слишком. Просто нам нечего терять, кроме собственных цепей.
Она покачала головой:
– Как это? Это ж три года коту под хвост! Три года. За это время сколько раз можно сходить на дискотеку, побалдеть, оттянуться, поразвлекаться, словить кайф… Нет, вы в самом деле чокнутые!
Я улыбнулся:
– Клариска, Клариска… Ты говоришь не по адресу. Я ж уже сказал, а ты все не врубишься… Я такой же, как и ты… да-да, меня не устраивает моя жизнь. Это тебе кажется, что если трехкомнатная квартира, хорошая машина – то все, конец, осталось развлекаться! А я вот, как и ты, хочу большего. Тебя ж не удовлетворит парень, у которого всего лишь такая квартира и машина?
Она смотрела несколько озадаченная, на лице проступило удивление, интерес, затем уважение.
– Правда? А то я встречала пока козлов, которым бы только побалдеть и оттянуться. Даже без квартир и машин… У кого квартира, к тому всех девчонок водят. А у тебя… да, у тебя запросики…
Я доедал печенье, она ловила блюдцем крошки, очень исполнительная и услужливая малышка, смотрит в глаза, как щенок, что готов счастливо броситься выполнять любое пожелание хозяина.
– У тебя больше шансов, – сказал я откровенно. – Мне нужно вовсю использовать свои мозги, чтобы снова начинать мучительное восхождение… да и то нет гарантии, что не сорвусь снова в штопор. В пятый раз могу вообще в лепешку… А тебе нужно всего лишь использовать тех, кто уже добился своего. У кого уже коттеджи с бассейнами, собственные яхты и счета в швейцарском банке.
Она смотрит очень серьезно, дивное сочетание взрослости и невинности на детском личике. Я передал ей чашку, взяла механически, не отрывая взгляда от моего лица.
– Да, – ответила она, подумав. – Мне просто повезло с моими генами. Дура буду, если не выжму из них всех, что вообще можно.
– Ты хорошо танцуешь? – спросил я.
Она кивнула, ничуть не удивившись неожиданному вопросу.
– Да, конечно. Я еще в школе подрабатывала на подтанцовках. Но там пробиваться трудно. Все только трахают, но дальше обещаний продвинуть дело не идет… А в стриптизерши сразу вот так не хочу.
– Почему?
Она объяснила со взрослой рассудительностью:
– Тогда дорога в леди будет отрезана.
– Вряд ли, – сказал я.
– Затруднена, – поправила она себя. – Моя цель – появляться с молодым… или не очень миллионером на светских раутах! А для этого надо, чтобы никто не видел меня голой… на публике. Где-нибудь в туалете или в лифте пусть трахают сами или даже с шоферами, но чтоб без всяких папарацци.
Я сказал с натужной веселостью:
– Что ж, будем надеяться, что еще встретимся и на каком-то светском рауте! Ты – жена миллионера, я – удачливый бизнесмен…
Она рассмеялась, весело и звонко, с благодарностью чмокнула в щеку, а потом, забрав чашку и поставив аккуратно на столик рядом, набросилась, как игривый котенок, щекоталась и покусывала жемчужными зубками, наконец мы снова сплелись в жарком объятии. Возбуждение быстро нарастало, но в глубине мозга оставалась мысль, что малышка отрабатывает на мне технику, которую применит уже без сучка и задоринки на том миллионере… Отрабатывает на мне и подобных мне.
И не исчезало чувство обиды, что меня не рассматривает в качестве претендента на ее руку. Я не только беден, но и не похож на человека, который чего-то добьется.
Глава 16
Кларисса проснулась, когда я одевался в прихожей, выскочила голенькая, испуганная, тепленькая и нежная настолько, что захотелось все бросить к черту и потащить ее в постель, где насладился бы, как голодный паук молодой жирной мухой, ее сочным телом. Но память услужливо выудила из глубин слова насчет молодого миллионера, коттеджа с бассейном, и я лишь по-братски чмокнул в теплую щеку от отпечатком от подушки.
– Досыпай, досыпай… А дверь просто захлопнешь. Замки сработают, не волнуйся.
– Ой, страшно, – прошептала она, делая большие глаза. – Я Вообще-то у мужчин вот так не оставалась…
– Не тревожься, – успокоил я. – Никто, кроме меня, сюда не вхож. Пока!
Я еще раз чмокнул, уже в лобик, едва удерживаясь, чтобы не взять в ладони крупные горячие сиськи с затвердевшими красными сосками, Кларисса сонно улыбалась, я поспешно выскочил на площадку.
Лифт, как назло, запаздывает, явно ремонтники возят мешки с цементом, дорога к автостоянке перекопана, пришлось обходить, наконец вскочил в машину и, уже рискуя нарваться на неприятности, промчался на большой скорости по узким улочкам и выскочил на проспект, стараясь успеть до начала пробок преодолеть большую часть пути. Перед глазами все еще милое заспанное личико Клариссы – все еще ребенок, что отчаянно старается найти себя в этом мире и не оказаться на дне.
Эмансипация, мелькнуло в голове, преподносится как победа женщин в борьбе за свою свободу. За раскрепощение, равные права и прочую фигню, которые мы, мужчины, мастера инфистики и дезинформации, сумели навешать им на уши. На самом же деле, сняв досадное ограничение трахать легко и просто женщин «за так», мы сказочно облегчили жизнь себе и осложнили женщинам.
Теперь в их среде жуткая конкуренция, женщине уже недостаточно быть просто доступной, чтобы мужчины бегали за нее собачьими сворами. Когда все доступны, мужчины уже не ходят за женщинами, не добиваются их внимания. Нет, женщины и раньше иногда старательно добивались внимания мужчин, но такие случаи можно пересчитать по пальцам одной руки, они вызывали такое изумление, что всякий раз находили отражение в литературе или живописи. Однако массовым явлением стало только сейчас…
Кларисса в свои шестнадцать уже выделяет и подчеркивает одеждой, позами и даже в ходьбе эрогенные зоны. Уже старается выглядеть нежной и беспомощной дурой, на таких больше всего западают мужчины, но голова ее забита рыночными планами, как наиболее полно использовать свою молодость, юное тело, как попасть сперва в средний класс общества, а потом и в более высокий, где коттеджи, яхты, бассейны…