– А это зачем? Они так и не прижились. Я тоже без них обхожусь, и все еще живой.
– Все обходятся, – согласился он, – дикари! Но они совершенствуются. Очки, не люди! Это, конечно, говно пока, но погружение достигается все-таки большее…
Я надел, картина стала намного объемнее, рельефнее. Но это знакомо, очки и прочие виртуальные шлемы не прижились из-за сложности, а еще через полчаса игры у многих начинает жутко трещать голова. У меня, кстати, тоже.
– Ну и что? – спросил я.
– Нравится?
– Неплохо, – сказал я. – Конечно, картинка получше. Эффект присутствия, да… Но эта штука пока что дорогая. Да и не все захотят держать на голове это сооружение. В онлайновые заходят не на пять минут, а на часики…
– Пробегись чуток… Еще… А теперь нажми колесико…
Я нажал, мгновенно моя фигурка исчезла, мир приблизился и стал еще рельефнее и объемнее. Я слышал рев монстров за холмом, шум водопада вблизи, а когда сделал пару шагов, под ногами заскрипела галька. Кликнул на левую-правую, перед глазами взметнулись рука с мечом, на локте второй руки – щит.
– Ух ты, – сказал я пораженно, – от первого лица?.. И всего лишь одним нажатием кнопки?
– Колесика, – поправил он. – А то его обычно не задействуют.
– Как тебе удалось?.. Это же совсем другой движок нужен! Ресурсов жрет, как голодный кабан?
Он самодовольно улыбался.
– Ни на байт больше. Я сумел совместить в одной тарелке вид от третьего и от первого. Я же говорю, мой движок весьма… пластичный.
Я сказал с сожалением:
– Но все-таки вид от первого в баймах не прижился. Так что это развивать не стоит. Не отвлекайся.
– Не прижилось, – сказал он проникновенно, – потому, что примитивно. А у нас будет так, что сможешь рассматривать свои ноги, руки и даже плечи. Все то, что вот сейчас можешь в реале. Даже кончик носа, если глаза скосишь. И на виртуальные шлемы не наезжай! Разве первые автомобили не уступали лошадям? Нормальные люди ими брезговали, кони лучше! Так и с этим виртуальным шлемом… Ты увидишь, во что превратится это чудовище через пару-тройку лет!
– Что, есть какие-то данные?
Он пожал плечами:
– При чем тут данные? Некоторые вещи неизбежны. Как высадка на Марсе или омощнение компов. Поверь моей интуиции!
Я проворчал:
– В интуицию верю только в свою. Ладно, если не жрет добавочные ресурсы, то… ладно. Во всяком случае, хоть чем-то будем отличаться. Во всяком случае еще не знаю онлайновых, где можно играть и от третьего, и от первого. Где-то в новостях упомянут.
– Мелким шрифтом.
– На последней странице.
– В «Урюпинском вестнике»…
Еще пара шагов, и я завис в пустоте. Сердце екнуло, тут же сообразил, что Аллодис демонстрирует только возможности движка, играть еще рано. До первого нашего открытого теста силами уже не только разработчиков еще два месяца, потом исправим замеченные баги и сделаем второй тест с привлеченными игроками. А уж потом, после того, как исправим все то, что заметят и о чем сообщат они, придет очередь последнего открытого бета-теста, за которым уже выпуск игры в продажу… До этого времени ох как далеко!
Я посмотрел на его изнуренное лицо. Он посмотрел на меня, я и без слов знал, что выгляжу не лучше. Наша работа пошла на пользу внешности только Николаю: сбросил двадцать восемь килограммов. Правда, все равно тяжелее любого из нас.
Девочки из кафе регулярно доставляют обед, в глазах сочувствие, сами накрывают на стол, освоились. Даже мы привыкли к обеим, даже запомнили, что вот эту, повыше и черненькую, зовут Сагитта, а эту, помельче, Аня. Хотя обе, конечно, мелкие, не шибко шустрые, но этот тип женщин спросом пользуется: рядом с ними каждый из нас выглядит крупным и мускулистым.
– Исхудали как, – говорила Сагитта с жалостью, – что за работа, если так себя мучаете?
Николай, помогая вытаскивать из корзин судки с борщом, сказал завидующе:
– Вам хорошо, открыли кафе и – стриги себе купоны!
Анна посмотрела на него в удивлении, а Сагитта ответила с легкой обидой:
– Ага, стриги! А долги кто будет отдавать? Мы по уши влезли…
– Вот и мы, – вздохнул Николай. – Если не сделаем к сроку, то всем нам хана.
– А какой срок?
– Пока будет на что хлеба купить…
– Долги отдают только трусы! – сказала она весело. – А вы все такие крутые…
Ушли, одарив нас подбадривающими улыбками, я оглядел всех.
– Ну-ка, круть неимоверная, все за стол, а потом Аллодис что-то обещал показать…
Аллодис вздохнул тяжко, словно после затяжного обморока.
– Увы, шеф. Что-то не укладываюсь. Не сегодня.
– И я не укладываюсь, – сказал Кулиев, пряча взгляд. – Переоценил себя…
– Да и я, – сказал совсем нехотя Скоффин, он морщился, как от сильнейшей зубной боли, никто не любит признаваться в своей слабости, а есть сорт мужчин, для которых такое признание хуже, чем серпом по причинному месту. – Уж и не знаю… Вовремя тогда Петр Васильевич притормозил нас, настоял, чтобы отсекли два материка с их высокими технологиями. Страшно и подумать, где бы мы еще были! Вот и думаю… гм…
– Что? – спросил я настороженно. – Насчет еще что-нить отсечь?
Скоффин развел руками.
– Думаю, такая мысль посещает не только меня.
Я оглядел их изнеможенные лица. Худые, как узники концлагеря, все же едят вяло, без аппетита, хотя девочки постарались и с борщом, и с котлетами по-киевски. Хуже того, глаза ввалились, в них все чаще появляется затравленное выражение, какое видим обычно у лузеров.
– Мне очень жаль, – ответил я медленно, горло перехватывало, я умолк, давая себе перевести дыхание, – мне в самом деле очень… но сейчас уже поздно. Либо поднимем эту гору, либо рухнем под ее тяжестью. И она раздавит нас… как раздавила уже многих. Сентябрь через неделю, ребята… Через неделю узнаем, жить нам или… не жить.
Все-таки есть горький смысл, когда сам себе ставишь у горизонта точку, до которой надо добежать. Или дойти. Да хоть доползти… Мы выдохлись настолько, что и к Новому году вряд ли устранили бы даже половину замеченных багов, а то и вовсе начали бы по одному сбегать с нашей каторги, но сегодня двадцать третье августа, до первого сентября осталась неделя…
На последнем издыхании мы работали как муравьи в горящем муравейнике. Я видел однажды, как загорелась куча из сухих сосновых иголок: муравьи выскакивали, из норок, как будто ими выстреливали и, подогнув брюшко, быстро-быстро брызгали в огонь едкими струями муравьиной кислоты. Никогда бы не поверил, если бы не видел сам: тысячи вот таких работающих брандспойтов загасили огонь!
Мы падали с ног, жили на кофе и энерджайзерах, но за сутки до первого сентября Кулиев доложил сухо:
– Баги устранены, шеф…
– Все? – не поверил я.
Он развел руками.
– Все не устранить и за год. Зато убраны те, что вызывают вылет на дектоп, перезагрузку компа, зависание, сдвиг геодат… Мелочи будем продолжать отлавливать по ходу теста. А по поводу привлечения народа, у Секиры есть идея…
Я повернулся к Секире. Он выглядел смущенным и одновременно торжествующим.
– Да просто приманка, чтобы народу больше пришло на тест.
– Какая?
– Объявим, – сказал он, – что полного вайпа не будет! У всех активных бета-тестеров сохраним аккаунты и все добытое. Как лэвелы, так и содержимое сундуков. Ведь первыми всегда начинают играть те, кто старается сразу захватить лидерство на топ-листах. Они же потом рулят на серваке, захватывая самые хлебные локации, создавая могучие кланы и навязывая другим свою волю… Для них такая мелочь важна, а для нас всего полчаса пособирать их аккаунты и пересохранить на другом диске.
Я прервал:
– Понятно, спасибо. Идея хорошая. Только надо было объявить заранее, хотя бы за пару недель…
– Ничего, – успокоил он, – наш сайт посещают в день до двухсот человек, а в последнюю неделю счетчик зашкаливает. Уже по пять тысяч посещений! Правда, хостов поменьше, но все равно: народ следит за новостями. Сегодня же напишу, что вайп будет для всех, кроме активных тестеров, которые сообщат хотя бы об одном замеченном баге!
Николай сказал довольно:
– Так их, так! Пусть повкалывают на нас, как в старое доброе время феодализма. На чистом энтузиазме.
Скоффин буркнул:
– Вот так ты знаешь феодализм? Представляю, каким сделал в байме…
Глава 10
Ночь на первое сентября в офисе провели даже те, кто хоть на пару часов уползал ночевать домой. В Реальный Мир вошли, когда еще за окнами темно, а тестерам доступ открыли, как и обещали на сайте, ровно в двенадцать. Странно и непривычно было видеть, как пустой город наполняется бегающими воинами, охотниками, шахтерами, священниками, фермерами… Все спешат по привычке отыскать и захватить самые клевые участки, но в современных играх уже нет таких мест… в смысле, чтобы самые-самые, на самом деле их тысячи и тысячи. У нас тоже настолько огромная вселенная, что на прохождение карты пешком из конца в конец по прямой понадобится три дня, а если учесть, что дорогу преграждают реки, ущелья, горные цепи, болота, не говоря уже о стаях опасных мобов…
У нас снова время сна сократилось донельзя. Уже и Кулиев оставался ночевать в офисе, принес зубную щетку и бритву. Впечатление, что народу много из-за того, что из двухсот городов открыт для посещения только Гиркан, а для охоты и крафта – лишь его окрестности. У меня холодок по коже, когда представлю, что игроки видят только полпроцента баймы, но Аллодис уверяет, что дальше все очень просто: остальную территорию сгенерит прога, а заранее приготовленные города разместим на карте буквально за неделю. Все двести штук. Все неповторимые, со своими особенностями. Все-таки отличались друг от друга не только города Франции и Германии, которых тогда еще не было, а были сотни малых королевств, герцогств и графств… Даже испанские города с их мавританскими мотивами в архитектуре – тоже Европа…
Скоффин сказал сварливо:
– А мобов тоже сгенерит?
Ворпед вздохнул:
– Невежественный ты человек, Скоф. Возьми природу. Она что, всякий раз придумает заново? Нет. Она удачные находки тиражирует. Тебе не кажется, что мышь, слон, козел, собака, кошка и человек – это один моб, в которого внесли незначительные изменения? У всех те же четыре конечности, два глаза, губы, уши, носы, желудки, кишечники, способ размножения…
Скоффин фыркнул:
– Ты еще с насекомыми сравни!
– И с насекомыми одна основа, – возразил Ворпед, – только насадок больше. Та же симметрия, так же питаются, размножаются, мрут… Не-е-ет, Господь был не дурак, лишнюю работу не любил, потому и управился в шесть дней. А мы, если сделаны по Его образу и подобию, то должны идти Его путем, а не выхрюкивать что-то свое, что окажется тоже не своим, конечно, но даст иллюзию своего, потому что говно…
Я постарался погрузиться в игру, чтобы не слышать их пикировку, это они пусть вылавливают баги, а мне важнее оценить общее впечатление, ведь потребитель оценивает только по одной формуле: нравится – не нравится.
Секира собрал, распечатал и разложил всем на столы первые отзывы о Реальном Мире. Увы, сокрушительно-ругательные, игрокам пришлось ставить разрешение на минимум, убирать все эффекты, тени, движение облаков, антиальястинг и все современные навороты, делающие любую байму на порядок красивее и ярче. Все кричали возмущенно, что мы себя вообразили богами, даже в зажравшихся Штатах нет компов, которые бы тянули такую сырую байму, надо срочно адаптировать под нормальное железо…
Аллодис сразу же пришел в отчаяние, Ворпед пытался утешить, показал письмо, где игру хвалят, но Аллодис даже не ответил. А что отвечать, когда один одобрительный на сто ругательных?
Кирич покряхтел сочувствующе, он тестит наравне со всеми, хотя тоже больше оценивает общее впечатление, сказал осторожно:
– Ребята, учитывайте особенности нашей психологии. Особенно русских…
– А почему русских? – спросил Николай враждебно. – Вы что, еврей?
Кирич усмехнулся:
– А почему вы решили, что обязательно обругаю?
Николай буркнул:
– Так вы ж сказали о русских особенностях…
– А если о русских, то обязательно ругать? Вот вы и попались… Но вы правы, у нас как-то не принято хвалить – не Европа, чай, – а вот обругать или охаять – мы мастера! Ведь ругать – косвенно себя хвалить. Потому учитывайте, что примерно столько же остались баймой довольны. У нас так: молчат – значит, довольны. Не бросили же? Это главный показатель. А на письмо с похвалами вы зря не обращаете внимания…
– А что там особенного? Он иностранец?
– Нет, москвич. Но у него уже двуядерный проц. Есть такие помешанные, что стараются купить из первой же партии. Их неделю назад начали продавать. Пока что только в Америке, да и то в одном-единственном штате… так что парень явно купил через своих штатовских друзей там на месте, ему прислали самолетом, и вот он первым и пока единственным увидел нашу графику во всем ее блеске!
Николай ухватил письмо и снова начал перечитывать. Лицо его из бледного постепенно наливалось красками, даже уныло обвисшие усы вроде бы приподнялись. Не надо быть Иваном Грозным, чтобы видеть его мысли: байму мы выпустим в открытое плавание через год, а к тому времени двухъядерные процессоры, насытив первой волной Штаты, второй – Европу и Японию, придут и в Россию.
Конечно, даже перейти с одноядерного на двуядерный – это не кулер или даже видюху заменить, целиком компы меняют гораздо реже, однако многие уже ждут, ждут. Конечно, не из-за нашей баймы, но когда приобретут комп хай-класса, тут же захотят использовать его на хайпродукции. И взгляд обязательно зацепится за нашу байму…
Ворпед подумал, сказал нерешительно:
– Я сам знаю, насколько это заразно, когда кто-то тебе рассказывает, что если поставить, скажем, новую видюху, то увидишь просто чудо на экране, и твой комп, оказывается, совсем еще не стар… Сразу бежишь и покупаешь. Так вот когда эти, с хайкомпами, начнут хвастливо рассказывать, в какую супербайму режутся, какая там суперграфика и воопче отпад… и самые жадные захотят апгрейдить компы, начиная с камня.
Чтобы тесты шли успешнее и быстрее, все члены команды выставили себе здоровья по максимуму, начали проходить локации, куда новички еще не пробиваются. Лэвелы я запретил ставить выше, чем у тех, кто играет честно, чтобы не вызывать подозрения и обвинения в читерстве и вообще при посторонних не проявлять свое сверхчеловеческие способности.
Однако в Реальном Мире отвага и сила в цене: сперва Кулиеву предложили собрать клан, а вот они двое охотно в него войдут, знают еще одного, кто присоединится… потом клан-лидером стал Секира, этот сам создал клан, чтобы протестировать взаимодействие в пати, голосовой чат, а также варианты распределения функций между патийцами, клановцами и посторонними.
Вслед за Кулиевым и Секирой игроки, создавшие крепкие пати, где сыгрались и решили, что у них общие интересы, начали объединяться в кланы. Я следил за этим процессом, затаив дыхание, ибо во взаимодействиях клановцев как раз и таятся самые коварные баги.
К концу второй недели на топ-листе уже тридцать кланов, а еще через неделю сто семьдесят. Правда, некоторые кланы включают в себя одного игрока: бегает и кричит везде, мол, я создал клан, вступайте ко мне, мы всех порвем, мы самые крутые, мы всем покажем и все захватим, однако несколько кланов набрали предельную численность, теперь для повышения самого лэвела клана нужно выполнять сложные и трудные квесты всем кланом или хотя бы наиболее сильной его частью.
Сегодня утром я еще из коридора услышал взрывы хохота, а когда переступил порог офиса, услышал ядовитый голос Скоффина:
– А эти вот идиотики назвали свой клан – «Алькатрас»!
– Наверно, решили, что это круто, – согласился Секира.
– Может быть, тюрьму спутали с эдельвейсом?.. Ха-ха-ха! А вот, смотри, «Ангелы Ада»! Уже двадцать третьи…
– Зато «Ангелы Тьмы» переплюнули, их уже сорок четыре.
– Ну, им обоим далеко до «Ангелов Зла», этих кланов шестьдесят восемь!
– Ну вы даете! «Ангелы Преисподней» всем дали фору по дурости! Кланов с таким названием уже сто двенадцать…
Кулиев, судя по его виду, все слушает внимательно, но ни словом, ни взглядом не комментирует, вообще не выказывает своего отношения, его хоть сейчас в дипломатический корпус, зато Николай слушал-слушал, повернулся к Скоффину и сказал громко:
– Как легко иногда бывает выглядеть умным!
Скоффин спросил в великом удивлении:
– Коля, ты чего? Разве не дурь, посмотри сам…
Николай сказал укоризненно:
– А если клан создали четырнадцатилетние мальчишки? Им это кажется круто и очень умно!.. Ты уверен, что ты сам в свои четырнадцать был таким же, как сейчас?
– С такой же лысиной, – уточнил Секира.
– Такой же занудой, – пробормотал Ворпед вполголоса.
Скоффин сказал патетически:
– Пусть я не был таким умным, и лысина у меня пошла только от этой каторжной работы… вы мне еще оплатите расходы по ее восстановлению, но меня разве не критиковали? Не одергивали? Может быть, я щас такой умный и замечательный только потому, что меня одергивали? А вы против одергивания! А без одергивания этот вот четырнадцатилетний дурачок вырастет в здоровенного дебила.
Николай повернулся в мою сторону:
– Шеф!
– Что шеф, – ответил я сварливо. – Что вам шеф? Скоффин прав, но и ты прав. Мы не школа, пусть детишек воспитывают родители, педагоги и милиция. А мы с детишек, родителей, педагогов и милиции должны получать абонементную плату. Вы следите только за тем, чтобы не было нецензурных названий, даже завуалированных, а также за… оскорбляющими нравственность. Я сам не знаю, что это такое, но как только у нас появятся деньги… а они появятся, надеюсь?.. сразу набегут всякие пиявки, что постараются присосаться.
Скоффин сказал, оправдываясь:
– Шеф, мы как раз этим и занимаемся! Уже пятерых забанили. В Правила пользования мы вбили пункт, что имеем право банить по своему усмотрению. Чтоб не было судебных разбирательств на тему: цензурное это слово или не совсем цензурное, но допустимое… А это так, ржем от веселого настроения. Повод на каждой строке рейтинга.