– А сколько раз «Белый»?
Скоффин быстро проскроллировал по экрану.
– Если точно, то «Белый» вообще не встречается. А вот «Черный»… в трехстах модификациях, как «Черный», ну там типа «Черный убийца», «Черный киллер», «Черный терминатор», а в четырехстах – как «Темный». А если прибавить еще и «Dark» и «Black», то в трех тысячах.
Кирич прислушивался, что-то отмечал в блокнотике, поглядывал на спорящих, брови все приподнимались, наконец кашлянул и сказал голосом школьного учителя:
– Погодите, давайте разберемся без излишних эмоций. При всей привлекательности этих срунов в подъездах, они же революционеры и защитники всяческих прав, надо сразу признать, что вся цивилизация построена как раз скучными людьми, которые не срут в подъездах, не требуют отставки правительства, не спасают редких лягушек, не перекрывают дороги в знак протеста против загрязнения… Те, кто изобрели колесо, порох, бумагу, парус, паровой двигатель и прочее-прочее, кто создал компьютор, Интернет, – это скучные и слишком правильные люди с точки зрения подъездного сруна. Что такое изобрести компьютор? Ерунда какая-то. А вот когда, выходя из квартиры, вляпаешься в дерьмо или в политический скандал – о, это то, ради чего стоит жить! Ведь это ты подосрал так умело, что человек вляпался. Так что как бы ты ни защищал орков и темных эльфов, но это говорит лишь о том, что ты и сам еще не дозрел до перехода в человеческую шкуру.
Скоффин насупился, все слушают очень внимательно, и, хотя симпатии на его стороне, он чувствует, но точно так же чувствует, что принимают и доводы Кирича. Понятно, что вся цивилизация двигается теми, кто трудолюбиво учится, но не зря же народ превозносит тех, кто ухитряется сдать экзамены, не зная ответа ни на один вопрос?..
Он буркнул раздраженно:
– А для кого мы делаем игру, то бишь байму? Даже супербайму?.. Для этих самых, которые двигают цивилизацию? Так они, кроме своей работы, ничего не видят. Мы делаем как раз для тех, кто убегает с уроков и лекций, чтобы поиграть, выпить, оттянуться с девчонками, снова поиграть…
Оглянулся на других, те кивали, а Ворпед сказал поддерживающе:
– Он прав, нам нужна массовость. Цивилизацию двигают одиночки, а убегают с лекций – миллионы. И хотя они иногда играют людьми и светлыми эльфами, но пока что в душе это орки и темные эльфы. На них и надо ориентироваться.
Скоффин поморщился сильнее.
– Тогда создать спинномозговую стрелялку с навороченной графикой – и дело с концом.
– Нет, – возразил Кирич, – стрелялки – это обязательный этап нормально развивающегося организма, но абсолютное большинство перерастает их в какой-то момент и переходит к стратегиям. А потом идет в онлайновые баймы. Вот тут мы их и должны поймать на то, что у нас все самое лучшее, а не только движок.
– Все самое лучшее – это что?
Скоффин огрызнулся:
– Во всяком случае – не одни скучные лекции.
– Это понятно…
– А вот мне не понятно, что ты хочешь, – сказал Скоффин сердито, – нельзя быть и серьезным, и веселым – одновременно.
– А как же поучать, развлекая?
Аллодис слушал, слушал, наконец зевнул с волчьим подвыванием, сказал лениво:
– Скоф, ты слишком строг…
Скоффин ахнул.
– Я?
– Ты, ты. Не понимаешь сути.
Скоффин сказал язвительно:
– Хорошо, объясни мне, туповатому, суть.
Аллодис снова зевнул, как же лень объяснять простые вещи туповатым, сказал занудно:
– Как верно отметил Петр Васильевич, это обычный и достаточно естественный протест… э-э… растущего организма. Ребенок взрослеет и вдруг понимает, что он – самостоятельное существо, а не часть ткани этого мира. И вот свою самостоятельность и независимость от этого мира начинает доказывать таким вот образом.
– Тем, что срет в подъездах?
Несмотря на сарказм в словах Скоффина, Аллодис ответил очень серьезно:
– И тем, что срет в подъездах. И надписями на стенах. Он доказывает на своем уровне, ессно, что он – самостоятельное существо, а не послушный винтик огромного механизма. Так я понял, Петр Васильевич?
Кирич кивнул с одобрением, но Скоффин сказал раздраженно:
– Дурак!
– Дурак, – согласился Аллодис. – Но это необходимая ступень взросления…
– Не он дурак, а ты дурак!.. Он тоже дурак, но ты – дуракее. Что же, мне теперь восторгаться его сраньем, а не бить по морде?
Аллодис ответил невозмутимо:
– Бить по морде – это тоже воспитание. Если хочет жить в обществе – должен жить по его законам. Хочет срать в лифте – пусть идет в лес и живет там. Я просто напомнил, что все эти сруны в лифтах: робингуды, скарамуши, стеньки разины, мушкетеры и прочая дрянь – всегда пользовались благосклонностью даже у обывателей, а не только у бунтующей молодежи. Сейчас вот интерес и романтизация такой дряни, как наемные киллеры, мафиози, проститутки, наркоманы… Тот же протест, что начинается со сранья в подъездах, только на более элитарном уровне!
Скоффин спросил, насупившись:
– И что же, теперь мне их целовать в зад?
– Дело вкуса.
– Нет, ты скажи, умник! Мне и твое мнение интересно.
– Правда? Вот бы не подумал…
– Интересно-интересно. На чьей ты стороне!
– Мое мнение, – ответил Аллодис медленно, – уничтожать. Но быть готовыми к тому, что назовут консерваторами, ретроградами и прочими нехорошими именами. Скажут, что не понимаем новых веяний… хотя эти новые веяния идут с каменного века, только срут не под дверью хижины вождя, а перед лифтом. Я говорю тебе, что прими это, как неотъемлемую черту развития человеческого существа, и не дергайся, не визжи, не брызгай слюной. Ты счастлив, если тебя миновала такая пора становления… правда миновала? Не врешь?.. Тогда ты просто урод. А я вот не возмущаюсь, а просто делаю свое дело. Орки и темные эльфы – маст дай, а дело светлых сил хай жие вечно!
– Гм…
Аллодис время от времени поглядывал на Кирича, проверяя его реакцию, верно ли говорит, тот смотрит с интересом, даже вроде бы записал пару хлестких фраз, и ободренный Аллодис продолжал наставительно:
– Я просто знаю, что орки и темные появляются и будут появляться в каждом поколении. Это то же самое, что человек в утробе сперва амеба, потом – рыба, затем – ящерица, лемур, обезьяна, а рождается уже человеком, хотя и пещерным. В ускоренном темпе проходит стадии поведения от каменного века до феодального, а оттуда уже рукой подать до нашего мира…
– И что же, не бороться, если это неизбежно?
Аллодис посмотрел почти с жалостью:
– Что-то тупишь сегодня. Или на чем-то ловишь? Так мы не на таможне, и у меня с собой нет трех тонн героина, чтобы ты поймал суперкайф! Я разве не сказал, что орки и темные – маст дай? Если не бороться, засрут весь мир. Ломать проще, чем строить. Мы строим, а ломателей – под нож… Я просто объяснил, почему они такие.
Скоффин вздохнул, лицо разочарованное и злое.
– Если бы.
– Ты прав, – ответил Аллодис. – Если бы. Но что мы можем делать, то должны делать. И не сходить с дороги Закона и Света, как бы те дочеловеки ни глумились, ни острили, ни похвалялись своей крутостью и умением срать всегда и везде, блевать после вечеринок, умением обманывать, убегать с лекций, воровать, подличать… Просто надо не злиться, не возмущаться, будто это равные противники, а убивать их спокойно и равнодушно, как комаров, что могли бы дорасти до человека, но что-то слишком затянули свою эволюцию и потому сейчас мешают жить уже получившимся людям.
Кирич посмотрел на Аллодиса внимательно и со странным выражением, словно увидел в нем человека, повзрослевшего за год сразу лет на десять.
Глава 14
Я пробежался по окрестностям Долины Проклятых, по дороге вступал в пати и выходил, подхватил паровоз из разномастных мобов и некоторое время вел по холмам, замечая, через какие интервалы отстают по одному. Возле моста увидел надпись, выложенную камешками: «Идти по середине. Иначе зависн.». Молодцы, кто-то из игроков, сам попавшись пару раз, предупреждает других. И этот баг внесем для исправления, хотя и не в список самых срочных.
Часа два бегал по долинам, оврагам, ущельям, застревал в деревьях, проваливался сквозь землю и оказывался в поднебесье, пару раз меня кильнули невидимые мобы, наконец, чувствуя, что мозги начинают плавиться, вышел в рилайф.
В офисе привычный шум работающих компьютеров, колышется занавеска под напором свежего воздуха из зарешеченной пасти кондишена. Все за столами, склонились к экранам, только кресло Николая пустует. Я поинтересовался, показывая, что я здесь, бдю и все вижу:
– А где наш главный убивец мобов и глава клана «Восставшие из Ада»?
– Сало прячет, – сказал Скоффин злорадно.
Послышалось пыхтение, из-под стола вылез задом вперед, Николай. Поднялся, лицо раскрасневшееся от прилива крови. Я сказал укоризненно:
– Нашел, где прятать сало… Там жарко, растает.
– Шеф, надо оптоволокно тянуть, – сказал Николай. – Похоже, витая пара уже не выдерживает нагрузки.
– Шеф, надо оптоволокно тянуть, – сказал Николай. – Похоже, витая пара уже не выдерживает нагрузки.
Я ахнул.
– Еще не протянули? Ты нас без ножа зарезал! Я же говорил…
– Эх, если бы все выполнялось, что вы изволили… говорить, все бы давно рухнуло. А оптоволокно у нас изначально, это я шутю так, если ты не понял с высоты своего полета. Только что это за опто, если с палец толщиной? Надо бы с трубу, по которой газ в Европу…
Хлопнула дверь, Аллодис вошел в комнату со странным выражением ликования и досады на лице и непривычной для него размашистостью в движениях. Раздевался, набрасывая на рога вешалки шапку, шарф, брови то прыгали вверх, то сшибались над переносицей.
– Эх, – сказал он удивленно, почесал в затылке, – народ… А ведь дожили, а? В наш Реальный Мир ломятся, как в Европу при Сталине. Пожалуй, продешевили с подпиской. Можно бы вдвое! Это сколько бы вышло на брата? Кто подсчитает?
Скоффин буркнул с отвращением:
– Еще один экономист от пивного ларька! А не подумал, что, если бы подняли сразу, кто бы к нам пошел?
– Он забыл, – сказал Ворпед саркастически, – как мы уговаривали зайти в игру, чтобы протестировать! Чуть им не доплачивали…
Кулиев сказал примирительно:
– Сейчас поднимать цену нельзя, понятно. Но мы же планируем второй аддон? Вот за него и…
Ворпед сказал с досадой:
– Тут это бы довести до ума. Какой аддон?
Николай возразил:
– Что значит какой? У меня уже на два аддона идей!
– Идей, – отмахнулся Ворпед. – Идеи, это еще только идеи. У меня вот тоже есть идея, как повысить уровень мировой экономики. Но если есть реальные шансы сделать аддон в ближайшее время, то…
Он посмотрел на меня, другие тоже, я отрезал:
– Как и планировали: аддон – каждые полгода! А пока давайте от багов выпалывайте. Впрочем, это не мешает одновременно разрабатывать и аддон… в свободное от работы время.
Аллодис поворачивался по комнате, словно его двигали невидимые руки, сказал с великим огорчением:
– Ну вот, сразу крылья оборвали… Какие вы все приземленные! Не дали попорхать в высях.
– Порхают только над самой землей, – язвительно уточнил педантичный Скоффин. – Воробьи, мотыльки безголовые… А мы, орлы, парим. Ты мосты все сделал через Великую Реку?
– Ну, почти…
– А через Огненный Пролом?
– Уже почти готов начинать.
– Насколько готов?
– Как только через Реку все протестирую…
Скоффин хмыкнул, всем видом показывая, что Аллодис еще и не начинал делать мосты, и он это знает, но теперь перетрусивший Аллод, которого поймали на горячем, наконец-то засядет за работу.
Николай шарил по инету, раздраженно бурчал, я понимал его состояние, когда ищешь ясную справку, а тебе на экран выдают пару миллионов ссылок. Скоффин остановился за его спиной, проследил пару секунд за поиском.
– Что ищешь?
Николай прорычал, не оглядываясь:
– Инструкции по погромам.
– А-а, – сказал Скоффин, – да, это трудно. Мы, хитрые жиды, все из инета убрали. Я, кстати, вчера скачал новейшие дрова для видюхи. А база с текстурками у меня на диске.
– А инструкции по погромам нет? – уточнил Николай враждебно.
– Увы, наши тайные службы бдят.
– Ничего, – сказал Скоффин зловеще, – когда-то свернем вам шею. А пока давай дрова. В самом деле новые?
– Вчера вышли, сразу скачал.
– Да ты-то скачал, да еще и на халяву я вас насквозь вижу! А мне подсунешь прошлогодние. Знаю вас, пархатых.
– А с гоями иначе нельзя, у нас так в Коране записано.
Николай фыркнул, демонстративно развернул на столе, как тракторист в поле, целлофановый пакет с огромным бутербродом, потер ладони, глаза заблестели, но на экране выскочила табличка «Эррор, просьба сменить юзера», и он с досадой начал вводить новую команду.
Подошел Аллодис, сказал быстро:
– Геодаты Глудерапа у тебя?
– Да, – буркнул Николай, не отрывая взгляда от экрана.
– Дай побыстрее!
– Съешь сало, – предложил Николай, – все брошу, сам принесу файл!
– Даже салом готов пожертвовать? Ну ты настоящий хохол! Давай быстрее.
– В зубах принесу, – добавил Николай, но быстро перебросил файл по сетке на комп Аллодиса, сказал сварливо: – Я еще минут сорок как сбросил в общий отдел! Что, перед Моссадом отчитывался?
– Коран читал, – буркнул Аллодис и торопливо вернулся к свому компу.
– Так у вас же Тора! – крикнул вдогонку Николай злорадно. – Неграмотный Мойша, не помнящий родства!
– А Коран, – ответил Аллодис невозмутимо, – одна из веток Торы. Как и коммунизм. Или хохляндизм. Все тупиковые, кстати.
С другого конца комнаты раздались проклятия. Скоффин ярился, сыпал угрозами, ругался и даже подпрыгивал на сиденье. Его чар несется, как наскипидаренный, из города в направлении залитых солнцем гор. Скоффин рычал, что давно нужна система телепортов, ну что за дурь бежать пешком, когда можно р-раз и готово, и вообще натворили эти чертовы дизайнеры хрен знает что…
В офисе переглядывались, кто с интересом, кто с недоумением. Помнят, что именно Скоффин настаивал на замедленных вариантах прокачки, на запрете телепортации для нубов и миддлов, даже простую лошадь можно купить только с сорокового, а скаковую – с пятидесятого, доступ к телепортам открывать, дескать, не раньше семидесятого…
Николай поинтересовался с недоумением:
– Скоф, какая муха тебя грызанула?
Скоффин прорычал, не отрывая взгляда от экрана:
– Мобы убили!..
– Подумаешь, меня вчера шесть раз кильнули.
– С тебя что-то дропнулось?
– Один раз шлем свалился…
Скоффин прорычал злобно:
– А с меня весь цельный панцирь!.. И меч вдобавок… Что за мобы, что за мобы…
– Ого, – сказал Николай сочувствующе. – Где?
– В Темном Ущелье.
– А-а-а, – сказал Николай успокаивающе, – так туда еще никто не добирался, кроме нас, чего гнать-то? Все равно никто не подберет, куда летишь? Туда хоть через неделю явись…
Скоффин фыркнул:
– Не подберет? Уже подобрали!
Николай даже привстал.
– Кто? Я не думал, что отыщутся круче нас…
– Мобы, – рыкнул Скоффин, он закашлялся, злость перехватила горло. – Какой гад присвоил мобам в Темном Ущелье такие характеристики? Признавайтесь!.. Убили, подобрали дроп и пошли себе…
Николай ахнул.
– Мобы, подбирающие дроп? Ну, я такого еще ни в одной байме… Может, помочь завалить? А то вдруг снова убьют… На этот раз и трусы снимут.
В офисе захихикали, Скоффин пробурчал:
– Сгинь, умник. Пока ты в игру войдешь, они будут далеко. Это не простые мобы, а мигрирующие. Кто знает, куда направятся… Сейчас прямо, а потом упрутся в горный хребет. Понятно, что свернут! Но под каким углом? Хорошо еще, если знают, что угол падения равен углу отражения, а если у них этот угол рэндомный?
Аллодис делал вид, что не слышит, полностью поглощен работой, только я по сдержанной улыбке видел его ликование. Попался Скоффин, попадутся и тысячи других. Мобы, собирающие дроп, – это круто, на таких начнут охотиться в надежде, что у тех в желудках окажется лут с убитых ранее игроков…
Аллодис распечатал несколько листков, я успел увидеть лесенку имен и цифры, подошел Кулиев, они сдвинули головы, я не слышал их переговоры, говорят вполголоса, тем временем возле меня Скоффин поймал за руку Ворпеда, тот крутнулся вокруг своей оси и сразу выпалил:
– Нет, ни за что! В клан не пойду!
Скоффин прорычал, грозно сдвинув брови:
– Почему?
– Ну знаешь ли, – ответил Ворпед мягко, – я очень неклановый человек. В клане лучше всего чувствуют себя тинейджеры. Они и по улицам ходят обычно группами, сознавая собственную никчемность, как отдельной личности. И в группе, клане, гильдии, или как это ни назови, им куда комфортнее. А человеку взрослому рамки клана тесны, а любые условия и правила раздражают.
Скоффин прорычал еще злее:
– Обидеть хочешь, дарагой? Это я – тинейджер? Ты же не с подростками же будешь! Я, вон Кулиева сговорим… еще кое-кого из наших!.. Ты что, с нами не уживешься?
Ворпед ответил с неловкостью:
– Я уж не говорю, что вообще-то я не очень хорошо схожусь с людьми. Но в клане ко всему еще и общие какие-то требования, их не избежать. К тому же всегда начинается какое-то нездоровое соревнование: кто быстрее наберет следующий лэвел, кто вырвется вперед…
Скоффин спросил с подозрением:
– Почему же нездоровое? Как раз весьма здоровое.
Ворпед покачал головой:
– Начнем с того, что не у всех так много свободного времени. И не все могут потратить его на игру. Даже на байму. Я не стану указывать пальцем, хотя мог бы, мог, но среди нас есть и отъявленные бездельники, которые самоутвердиться могут только в игре, обогнав действительно умных и много работающих людей. Опять же не буду указывать на себя пальцем. Это и так всем видно… надеюсь, чурки слепые.
Скоффин спросил страшным шепотом:
– На кого намекиваешь насчет бездельников? Нет, ты покажи своим немытым пальцем!