– Я не знаю, – призналась Алиса, – у меня все выходит как бы само собой, надо только сосредоточиться на какой-то детали. Например, я смотрю на свои руки, пока не начинаю видеть их четко, без искажений. Потом трогаю предметы. Во сне они другие… как будто немного пружинистые. А потом начинаю подстраивать мир под себя. Вот смотри, я хочу, чтобы на этом месте была дверь.
Девушка сосредоточенно уставилась в пространство перед собой, а потом протянула руку, взялась за невидимую ручку и потянула ее на себя.
В этот момент Олег и вправду увидел, что в воздухе появился четкий контур двери. Алиса ее открыла. В дверном проеме был вязкий плотный туман.
– Это пространство между снами, – объяснила она. – Мне кажется, что из этой массы и создаются сны, поэтому даже твердые предметы в них изменчивые и немного зыбкие.
– Можно я попробую? – попросил Олег.
Алиса закрыла свою дверь, и он нахмурился, пытаясь сосредоточиться и повторить фокус. Ничего не выходило. Взгляд скользил, цепляясь за деревья на горизонте, за проплывающие облака, которые, оказывается, под взглядом постоянно меняют форму…
– Не получается, – признался он наконец.
– С первого раза никогда не получится, – согласилась Алиса. – Но можно пробовать. Хотя, думаю, у тебя просто другой талант. Все люди разные, и способности у них тоже абсолютно разные. Но, пожалуй, один совет я тебе дам.
– Какой? – поинтересовался Олег.
– Если снится кошмар – просыпайся. Это легче. Сделай что-нибудь неожиданное, нарушающее течение сна.
– Попробую, – кивнул Олег и, помолчав, добавил: – Ну что, будем искать отца?.. Я могу тебе как-то в этом помочь?
– Конечно! Между вами связь, – заверила Алиса. – Думай о нем. Отправляй в пространство запрос, как в Интернете. И возьми меня за руку.
Олег, поколебавшись не больше секунды, взял ее руку и стал вспоминать отца. Как тот сидел, склонившись над столом, погруженный в непонятные формулы, как трепал сына по волосам, их немногочисленные совместные походы и то, как ловко его крупные пальцы собирали крошечные детальки, соединяя их друг с другом… Странно, прошло не так уж много времени, а образ отца как-то сгладился, почти стерся. Олег никак не мог воспроизвести его в деталях.
Он покосился на Алису, боясь, что она упрекнет его в неумении сосредотачиваться.
– Это нормально, – успокоила девушка, – у меня тоже не сразу получается найти верный путь. Сейчас мы пойдем сквозь сны, а ты ищи и думай.
В воздухе перед ними опять появилась дверца. Алиса открыла ее и потянула Олега туда, в липкий туман. Идти оказалось тяжело. Туман был пригоден для дыхания примерно так же, как клей для питья. Но, несмотря на трудности, Олег не позволял себе расслабиться. У него была цель, а еще на него полагалась Алиса, нельзя ее подвести.
Он старался не выпустить из внимания образ отца, и постепенно тот становился все более и более четким. Олег видел, как отец хмурится, как характерным жестом трет складку между бровями указательным пальцем… Он видел его палец с коротко подстриженным ногтем, с ожогом, оставленным каким-то реактивом…
– Олег?..
Волков моргнул. Оказывается, они с Алисой вышли из тумана и снова оказались в отцовской лаборатории. Точно такой, как видел ее Олег, в прошлый раз встретив отца в мире снов.
Отец смотрел на него, но в этом взгляде не было радости.
– Вы напрасно пришли, – сказал он. – Я же не раз предупреждал вас, что вы рискуете.
Сердце сжал стальной обруч, во рту стало горько, но Олег не позволил эмоциям взять над собой верх.
– Папа, я должен задать тебе важный вопрос, – сказал он, глядя в глаза сидевшему за столом человеку. – Всего один, а потом мы уйдем, обещаю.
Человек кивнул.
Можно было бы спросить, почему тот бросил семью, зачем скрывается от них и не хочет разговаривать даже здесь, в смутном мире снов и иллюзий. Но важнее всего для Олега сейчас было другое. Вопрос, сидевший в нем, обжигал гортань, причиняя страшную боль, и требовалось непременно от него избавиться, получить на него хоть какой-то ответ.
– Папа, ты проводишь опыты над людьми? – спросил Олег резко. – Поклянись, что никогда не делал ничего такого!
Ученый отвел взгляд и… промолчал.
Олег почувствовал себя так, словно его изо всех сил ударили в живот.
– Ты не знаешь о чем спрашиваешь… – ответил отец. – Я клянусь, что никогда не действовал во зло и никто не сможет заставить меня сделать это…
Слова, слова, слова. Олег задал конкретный вопрос, а получил стандартную отмазку о добре и зле – сомнительную и нечеткую, как и многие философские категории. Отец не сказал «нет», и это уже само по себе являлось ответом.
– Олег, пойми, я никогда…
Отец шагнул к нему, но Олег в ужасе отступил.
– Пожалуйста, не ищи меня! Как бы я хотел тебе объяснить… – сказал ученый, и вдруг его фигура, как и в прошлый раз, стала мигать, становясь все более нечеткой.
Он опять исчезал. Сбегал? А что, если и раньше он сбегал? Что, если тот человек из сегодняшнего кошмара – отец?
– Алексей Михайлович, подождите! – закричала вдруг Алиса, безмолвно присутствовавшая при этой сцене.
Дальше произошло нечто странное – девушка выпустила руку Олега и обеими руками вцепилась в рукав белого халата его отца. А потом они оба пропали.
Олег остался в лаборатории один.
– Надо просыпаться!
Он попытался ущипнуть себя за руку, но нужного эффекта не достиг.
– Это осознанное сновидение. Я сплю, а значит, могу проснуться! Раз… два… – На счет «три» он почувствовал, будто под ногами распрямляется гигантская пружина. Олег резко взлетел в воздух и…
Действительно проснулся в своей кровати.
Потянувшись к столу, парень схватил мобильник и поспешно, то и дело попадая не на ту букву, набрал сообщение Алисе: «ТЫ СПИШЬ?» И только отправив его, подумал, что вообще-то глубокая ночь. Но как дожить до утра? Вдруг Панова что-нибудь узнала?
Ровно через две минуты томительного ожидания, показавшиеся Волкову вечностью, телефон зазвонил.
– Да? – прошептал он в трубку, боясь разбудить чутко спящую в соседней комнате маму.
– Твой отец проснулся, – голос Алисы прерывался от волненья. – Но я была с ним и целую секунду видела его глазами! Я и не знала, что такое возможно!
– И что же ты видела? – губы разжимались с трудом, словно каменные.
– Горел электрический свет, и я разглядела комнату с белыми стенами, а еще человека в белом халате.
– Это врач? Отец в больнице? – спросил с волнением Олег.
– Не уверена… Этот человек почему-то не похож на врача. У него такие страшные глаза… совсем рыбьи, – пробормотала девушка.
– Что значит «рыбьи»?
– Ну, холодные такие, круглые. У меня от них мурашки по коже. Он смотрел, словно сканировал.
– А потом? Что было потом? – поторопил ее Олег.
– А потом меня оттуда выбросило, словно пробку из шампанского, и я проснулась.
Олег почувствовал разочарование: он уже надеялся на нечто большее. Алиса молчала, и он наконец сообразил, что ведет себя практически по-хамски.
– Спасибо, – сказал Волков поспешно. – Ты смогла узнать очень много.
– А польза? – девушка вздохнула. – Мы все равно так и не выяснили, где твой отец.
– Не беда, – успокоил ее Олег. – Ты же запомнила этого, с рыбьими глазами, и узнаешь, если когда-нибудь увидишь… Мало ли, всякое бывает… А я завтра еще в Сети пороюсь. Есть у меня один план…
Попрощавшись с Алисой, Олег лег на кровать, но заснуть так и не мог. Он думал о пропавшем отце, но мысли невольно перескакивали на девушку. Они опять вместе влезли в какое-то дело, она опять рядом, но польза? Разве стала Алиса от этого понятнее и ближе? Она, конечно, всегда готова прийти на помощь и держится с ним как друг… Вот именно – только как друг, и ничего большего. Волков замечал, что девушка продолжает соблюдать дистанцию. Почему? Ответ был очевиден, но печален: она просто-напросто не воспринимала его в другом качестве.
– Ну и ладно, – сказал Олег Чуду, у которого во сне смешно дергались ноги, будто он за кем-то бежал, – мы с тобой – одинокие волки. Нам никто не нужен!
Заявление, как понимал сам Олег, не было правдивым на сто процентов, зато немного успокаивало. Одинокий мальчик-герой и его собака… Это могло бы казаться даже романтичным, если бы не было так грустно.
«Меняю килограмм грусти на килограмм пуха – развею по ветру, – подумал парень. – Или на килограмм конфет, тоже неплохо».
5 Друзья и враги
Этой же ночью Алиса снова отправилась к Квазимодо.
5
Друзья и враги
Этой же ночью Алиса снова отправилась к Квазимодо.
Ей хотелось выяснить, что произошло с малышом. Постепенно из небольших деталей, отрывочных воспоминаний, запахов и разрозненных клочков виденного ребенком наяву у Алисы сложилась определенная картина. Правда, совершенно непонятная девушке.
Получалось, что сначала у малыша все было хорошо. Ему было тихо, тепло, уютно и любимо. Почему именно «любимо», Алиса так и не поняла. А потом вспыхнул яркий свет, и то, что было этим самым «любимо», куда-то пропало. И стало опять темно, тепло, но уже не любимо, а больно и все больше и больше страшно.
В этом обрывочном повествовании несколько раз проносился образ какой-то женщины, в которой Алисе что-то показалось смутно знакомым. К образу этой женщины Квазимодо все возвращался и возвращался, словно пытаясь вспомнить то, чего никогда не видел. На заданный вопрос, то ли это «любимо», малыш отвечал категорическим «нет». Но вспоминал эту женщину чаще и чаще.
Стремясь повторить опыт, проделанный с отцом Олега, девушка пыталась последовать за своим подопечным, когда тот просыпался. Но в ту ночь у нее не получилось. Возможно, Алиса слишком устала.
Наутро она долго лежала в кровати, думая о событиях прошлой ночи. А еще ей не давало покоя ощущение, что синеглазый незнакомец где-то поблизости. И в лаборатории, где Олег разговаривал со своим отцом, и позже, у Квазимодо, Алису не оставляло чувство, что за ней наблюдают. Она даже оглядывалась, пытаясь разглядеть среди тумана того, кто следит за ней, но пока что это никак не удавалось. Она решила, будто невидимый наблюдатель – тот самый синеглазый парень, но почему, Алиса не знала. Возможно, просто принимала желаемое за действительное.
В школе они с Олегом почти не общались, а по окончании занятий пошли домой вместе.
– Попробую что-нибудь накопать об отце. Чувствую, что подошел очень близко, а нащупать ничего не могу… – задумчиво говорил Олег, идя рядом с ней по улице.
– Держи меня в курсе, – попросила Алиса.
– Договорились… – Он помолчал. – Какие планы на сегодня? Что-то особенное?
Сердце глухо ударилось о грудную клетку. Звучит почти как приглашение. Чтобы опомниться, пришлось до боли закусить губу. Да, ее тянет к Волкову. Печально, но факт. Зато тянет не настолько, чтобы она потеряла голову и поддалась этому сумасшедшему зову. Он просто привык, что девчонки сами вьются вокруг него. Стоит только поддаться – и адью. Он рассмеется и оттолкнет ее в точности так же, как оттолкнул когда-то отец. И вообще, ей же нравится другой… Разве бывает так, что тянет сразу к двум парням? У нормальных девчонок такого точно не бывает!
– Дела всякие скопились, – ответила Алиса уклончиво.
– Да, дела – вещь важная, – голос Олега звучал спокойно и холодно.
Девушка бросила на него быстрый взгляд: непохоже, чтобы он был расстроен. Обидно. Значит, вопрос задан просто так, без всяких намеков. Она совершенно права, что не повела себя как дура. Только почему-то в горле першит, а в глазах стоят близкие слезы.
– Вот и мой дом. Спасибо, что проводил! – выпалила Алиса, чтобы Волков не заметил ее волнения, и почти побежала к подъезду.
– Счастливо! – крикнул он вслед, но девушка не оглянулась.
* * *«Ну ее! – подумал Олег, возвращаясь домой после странного разговора. – Не хочет – не надо. Не буду я ей навязываться. У меня и без нее забот выше крыши. Девчонки все странные – это факт».
Очутившись в своей квартире, Олег первым делом засел за Большого Брата. Поиск по запросам об экспериментах над людьми в России и о разного рода рискованных медицинских исследованиях выдал кучу материалов – от академических статей, которые даже Волков понимал с трудом, до откровенных эзотерических бредней. Немного подумав, Олег ввел в поисковик имя и фамилию отца, рассчитывая скорее на удачу, ведь, насколько он знал, Волков-старший не вел блогов и вообще мало пользовался Интернетом. Раньше, сколько Олег ни искал, не мог обнаружить следов отца во Всемирной паутине. Большой Брат зашумел кулером и вывалил кучу ссылок.
Парень открыл первую из них. На странице незнакомый ему немолодой улыбающийся мужчина демонстрировал какой-то предмет с выходящими из него двумя трубочками. Далее текст рассказывал об успехах российских ученых в области создания искусственного сердца. Имя отца в статье не упоминалось, но Олег знал, что с ним случайностей не бывает. Выходит, эта ссылка неким образом связана с отцом. Под ложечкой неприятно засосало, и Волков поспешно закрыл страницу. Следующая ссылка вела на форум выпускников биофака МГУ.
– Мам, – крикнул он, – ты не знаешь, в каком году отец закончил университет?
– Чего это ты спрашиваешь? – она заглянула в комнату. – И не пытайся искать его с помощью университетских друзей. Во-первых, он особо ни с кем не общался в Интернете. А во-вторых, твой отец сам нас оставил, и я не вижу смысла его искать, – сказала мама резко. – Если он решит вспомнить о жене и сыне, то позвонит или приедет.
– Ну, мам, – примирительно сказал Олег, – мне же просто интересно. В конце концов, он же мой отец! Если я что-то найду, то обязательно скажу тебе.
«Если, конечно, то, чего я боюсь, не подтвердится, – добавил Олег про себя. – Лучше пусть отец останется в твоей памяти как чудаковатый и безответственный человек, чем как урод, который ставил опыты на людях».
– В восемьдесят втором, – глухим, потускневшим голосом ответила мама. – И если найдешь, не говори ничего. Мне неинтересно.
Она резко повернулась и вышла из комнаты. Но внимание Олега уже вернулось к компьютеру. Никаких следов Алексея Волкова на форуме не оказалось. Единственное, что дал дальнейший поиск – имя в списке выпускников. И тогда Олег решился.
«Всем привет, – пальцы будто сами бегали по клавиатуре. – Я Волков Алексей, год выпуска 1982. Ребята, если есть кто-то из моих одногруппников, откликнитесь».
– Дело сделано, – сказал он Большому Брату, – теперь посмотрим, что притащат наши сети.
– Иди есть! – позвала мама.
Судя по всему, она до сих пор была не в духе, и Олег счел за лучшее заговорить о школе. Но в какой-то момент мама сама подняла интересующую его тему.
– Мы с ним познакомились там же, на факультете, – проговорила она тихо, ковыряясь в тарелке. – Он работал в НИИ трансплантологии, занимался какими-то медицинскими исследованиями. Что-то связанное с пересадкой органов. А еще иногда вел у нас семинары. Я только поступила в институт. Твой отец тогда был одним из самых молодых профессоров и очень обаятельным. Это потом он изменился.
– А что случилось? – спросил Олег.
– Сначала я думала, что у него неприятности на работе. Или, – она сделала рукой неопределенный жест, – что у него появился… еще кто-то. Ну, ты понимаешь, наверное… Он стал раздражительным и очень скрытным, даже, можно сказать, параноиком. А потом исчез. Наверное, впутался в какую-нибудь историю с незаконными пересадками органов или чем-то таким, – закончила она зло.
– Неправда! – эти слова вырвались у Олега помимо его воли.
В тот вечер они с мамой серьезно поссорились. Впервые за долгое время. Уйдя к себе в комнату, Олег постоял минуту, переводя дыхание, подошел к компьютеру и удивленно присвистнул.
Некто, назвавшийся одногруппником отца, не только откликнулся на запрос, но и вывалил кучу подробностей – о том, как сложились судьбы других выпускников, воспоминаний о каких-то древних студенческих приколах, а заодно кинул ссылку на закрытую галерею со старыми фотографиями. Письмо заканчивалось предложением встретиться и посидеть «как в старые добрые времена».
Олег просматривал старые черно-белые снимки. Одна из фотографий привлекла его внимание. Трое парней стояли на фоне какого-то неказистого строения. Подпись гласила «Я, Леша и Лева-Невидимка, ББС– 80 [3]». Отец был крайним справа. Олег долго смотрел на него, стиснув зубы.
Потом, взяв себя в руки, парень свернул окно с фотографиями и занялся проверкой своего корреспондента. Судя по данным в Сети, он действительно окончил биофак вместе с Алексеем Волковым, но быстро оставил науку, уйдя в бизнес.
«Может быть, этот Лева что-то знает об отце?» – подумал Олег и быстро напечатал:
«Рад, что ты откликнулся, но сейчас встретиться не могу. Не в России. А не знаешь, где сейчас Лева?»
Ответ не заставил себя долго ждать:
«Не знаю, говорят, тоже уехал. И вообще ты с ним больше других общался».
Олег закрыл форум и откинулся на спинку кресла. Воспоминания снова теснились в голове, а глаза защипало. Как будто в них что-то попало.
«Ну уж нет! – сказал Олег. – Надо взять себя в руки».