– Скажи, что занят, и весь разговор. А мы пригнемся, на заднем сиденье она нас не увидит.
Равская подбежала к машине, распахнула дверь.
– На Северную подбросишь?
– Занят, – лениво обронил водитель.
– Десятки хватит?
– Скукотища-то какая, – водитель зевнул. – Толкуешь людям, толкуешь – все без толку. Не понимают русского языка.
– Болван! – с явным наслаждением бросила Равская и, захлопнув дверцу, не оглядываясь, быстро пошла к перекрестку.
– Вылазьте, ребята, – добродушно сказал водитель. – Опасность миновала. Ездют тут всякие... Без вас десятку бы уже заработал... Смотрите, такси останавливает. Поехали, что ли?
– Поехали, – сказал Демин. – Здесь уже нечего делать. Видишь, Коля, на Северную собралась, решила проверить, не взяли ли мы ее «на пушку», сказав, что Селиванова погибла. Эта дама привыкла действовать наверняка.
– То есть как «на пушку»? – возмутился Кувакин. – Вроде того, что Селиванова жива, а мы, значит, в мертвые ее записали, чтоб Равскую распотешить?
– Мерит на свой аршин. И потом, согласись, поступает разумно. Если Равская в этом деле замешана, она, конечно же, хочет знать, насколько реальна опасность.
Кувакин напряженно всматривался вперед, боясь потерять такси из виду. Завидев светофор, он подавался вперед, впиваясь пальцами в спинку переднего сиденья, переводил дух, но ненадолго. Наконец водитель не выдержал.
– Ты, Коля, отдохни, – сказал он. – Все будет в порядке. Пока в гостях у нее был, ты ни в чем не оплошал, нет? И слава богу. А теперь моя очередь.
– Нырнет под красный свет, а потом ищи-свищи, – проворчал Кувакин.
– Авось, – беззаботно ответил водитель. – Да и приехали уже. За углом Северная.
Не ожидая полной остановки, Равская выскочила из такси, на ходу бросила за собой дверцу и бегом устремилась к тому самому дому, с которого Демин начинал утром расследование.
Такси оставалось на месте.
– Она попросила его подождать, – сказал водитель.
Демин вышел из машины и быстро направился к такси. Подойдя, он, не говоря ни слова, открыл дверцу и сел на переднее сиденье.
– Занят, – сказал таксист. – Пассажир сейчас подойдет.
– Знаю. Моя фамилия Демин. Следователь. Вот удостоверение.
– Не надо, на слово поверю. Такими вещами не шутят. Наверно, выдумки не хватает, – засмеялся пожилой таксист. – Но я не могу ехать, денег не взял с пассажирки.
– Повезешь ее и дальше. Только вот что... За углом заправочная станция. Задержись там минут на десять, а потом езжай, куда она скажет. Добро?
– Попробую. Но, по-моему, она торопится. По дороге все машины выматерила, которые на пути оказывались.
– Значит, договорились. Вон наша машина – серая «Волга»... Мы тоже у заправочной остановимся, только наверху. Как мигнем фарами, можешь ехать.
– Ну что ж, это даже интересно.
– Пока, – сказал Демин, выходя.
Равская пробыла в доме около семи минут. Вышла неторопливо, постояла под окном, видимо, прикидывая высоту. Снова было направилась в дом, но тут же вернулась. С минуту постояла у такси, будто не решаясь сесть. Потом медленно открыла дверцу и, аккуратно подобрав полы длинной дубленки, села рядом с таксистом.
– Демин идет по следу! – зловеще сказал Демин, выходя из машины. Прыгая через ступеньки, он поднялся на пятый этаж и позвонил. Дверь открыла Вера Афанасьевна. Братья Пересоловы тоже оказались дома. Оба обеспокоенно вышли из своей комнаты.
– Добрый вечер! – приветствовал всех Демин. – Какие новости?
– Какие могут быть новости, – прошептала Сутарихина. – Сидим весь день да в пол смотрим. Вот те и все новости.
– А у тебя, Толя? – спросил Демин у младшего Пересолова.
– Сейчас, – сказал тот и пошел к себе в комнату.
– Вот только что заходила подружка Наташина, – начала рассказывать Сутарихина. – Веселая забежала, щебечет, смеется... А как узнала, побелела вся, если бы Толик не подхватил, тут бы на пол и ахнула... Воды выпила, кой-как с силами собралась и пошла, бедная...
«Это ведь сыграть надо!» – почти с восхищением подумал Демин.
– Больше никого не было?
– Нет, никого...
– Ты, бабка, что же следствие в заблуждение вводишь? – басом спросил старший Пересолов. – А про парня Наташкиного чего молчишь?
– Ох, и верно, – послушно согласилась Сутарихина. – Приходил парнишка, весь вежливый такой, обходительный, я его раньше и не видела вовсе... Где-то у них с Наташей встреча назначена была, а она не пришла... Вот он и забежал узнать, в чем дело... А как узнал... Ну что говорить – вот так весь день и бьем добрых людей по темечку.
– Звонков не было?
– Никто не звонил, – твердо сказал старший Пересолов. – Селивановой никто не звонил. Я весь день дома был. Толька в магазин, правда, смотался, а я все время здесь. – Василий, поняв, что утром погорячился, явно поддабривался. – Лечились мы с Толькой сегодня.
– Вылечились?
– Ничего, поправились. Хоть снова начинай.
– А этот парнишка... Откуда он?
Анатолий вышел из комнаты и протянул Демину листок.
– Это его адрес и телефон, – сказал Василий. – Вдруг, думаю, пригодится... Вот и велел Тольке все записать.
– Спасибо! – поблагодарил Демин. – Вот за это спасибо. Толик, а ты завтра заходи в управление. Повестку я тебе оформлю. И освобождение от работы.
– Постараюсь, – сказал Анатолий.
– Толик, ты не понял. Не надо стараться. Надо прийти.
– Мал он еще, простоват, – пробасил Василий. – Вы, товарищ следователь, не беспокойтесь. Я ему все объясню. Придет.
– Эта подружка, которая только что забегала, ничего не спрашивала? – повернулся Демин к Сутарихиной.
– Да нет вроде... Только спросила, дома ли Наташа... А я тут же в рев. Толик ей объяснил... Она глаза закатила и затылком на стенку пошла. Во как...
– Надо же! – опять восхитился Демин.
Едва Демин захлопнул за собой дверцу, как машина круто развернулась и понеслась в сторону заправочной станции.
– Все в порядке? – спросил Кувакин.
– Да, вполне. Оказывается, у мадам Равской еще хватило сил дать в квартире маленькую гастроль... В обморок падала, воды просила, глаза закатывала – целый комплект выдала. Тоже, между прочим, кое-что говорит о человеке. Ведь ее никто не заставлял такие номера откалывать. Не гони, Володя, вниз не надо съезжать, остановись вон там, наверху...
– Стоят, – удовлетворенно сказал Кувакин.
– Вот здесь останавливай. Отлично. Теперь, Володя, приготовься. Как только таксист посмотрит в нашу сторону, мигни ему фарами. Давай! Порядок... Он заметил нас. Ну, теперь пристраивайся к нему в хвост и валяй.
– Рад стараться, – пробурчал водитель.
Судя по всему, Равская не торопилась. Пока таксист заправлял машину, она отошла в сторонку и стояла, глядя на светящиеся в снегопаде окна, проступающие контуры домов, на проносящиеся огни машин. И даже когда таксист подъехал к ней и распахнул дверцу, она не торопилась садиться, видно, не решив еще, куда ей следует отправиться.
– Твой прогноз, Валя? – спросил Кувакин.
– Поездка у нее должна быть... сугубо деловая. Предупредить, договориться, устрашить кое-кого... Не одна работала.
Наконец такси выехало на проезжую часть. Водитель несколько раз мигнул подфарниками – мол, помню о вас, ребята, пристраивайтесь.
– А я знаю, куда она едет, – неожиданно сказал Демин. – В ресторан направляется. В тот самый, куда велела Селивановой сегодня приходить. Не исключено, что выпивончик намечается.
– «Интурист»?
– Точно. Смотри, водитель перестраивается в правый ряд, значит, остановка у тротуара... Так и есть.
Вокруг громадного стеклянного здания гостиницы светилось зарево. Выше пятого этажа отдельные окна уже не различались, только смутное сияние уходило высоко в небо. Такси остановилось метрах в пятидесяти от главного подъезда, но из него никто не выходил. Прошла минута, вторая, третья...
– Может, мы ее прозевали? – забеспокоился Кувакин.
– Там она, – сказал Демин. – Осторожная баба, эта Равская. Нам с ней еще возиться и возиться. Вот сидит она сейчас, смотрит в ветровое стекло и тасует, тасует, перебирает возможные поступки, решения, людей перебирает, нас с тобой, мы тоже в колоде, столь презираемого ею Татулина и уже мертвую Наташу Селиванову...
– Они трогаются, – сказал водитель.
– Подожди, Володя, – остановил его Демин. – Я выхожу. Пойду в ресторан. А ты, Коля, дуй за ней. Связь через дежурного. Докладывай сразу, как только будут новости. С Равской поосторожнее. Не упустите. Всего.
Машина сорвалась с места и через секунду скрылась в снегопаде. Демин проводил ее взглядом и решительно направился к входу в ресторан.
* * *Тускло мерцающий вестибюль, отделанный холодным серым мрамором, с низкими креслами, круглыми столиками, стойками всевозможных гостиничных служб, производил внушительное впечатление и напоминал скорее зал крупного аэропорта, а громкий разноязычный говор лишь дополнял это впечатление.
Гардеробщик мимоходом пренебрежительно посмотрел на Демина, его тощий мокрый плащ взял брезгливо, двумя пальцами, номерок бросил на стойку небрежно, не глядя.
– Батя! – Демин поманил гардеробщика пальцем и, наклонившись к самому уху, спросил: – Президент уже здесь?
– Что?! – присел от неожиданности гардеробщик. – Какой... президент?
– А, так ты не в курсе, – разочарованно протянул Демин. И довольный, не торопясь, поднялся на второй этаж, где располагался ресторан с настолько большим залом, что его противоположная стена терялась в голубоватой дымке.
– Простите, – неожиданно возник перед Деминым метрдотель, – но у нас сегодня свободных мест, к сожалению, нет.
– С чем я вас и поздравляю, – улыбнулся Демин. Его почему-то привела в хорошее настроение вежливая нагловатость и какая-то стерильная опрятность этого полнеющего, лысеющего человека. – Давно здесь работаете?
– Да, – помолчав, ответил метрдотель. Что-то сразу изменилось во всем его облике. Прошла какая-то секунда, и перед Деминым стоял уже вполне нормальный человек, с которым можно было разговаривать. Опыт общения сразу дал себя знать – метрдотель после первых же слов Демина понял, что перед ним не обычный провинциал, от скуки забредший в столь экзотическое место, что с ним лучше вести себя осторожней. – Вам что-нибудь нужно узнать?
– Я следователь. Моя фамилия Демин. Мы можем поговорить две-три минуты?
– Две-три можем.
– Как вас зовут?
– Евгений Федорович. Прошу сюда. – Метрдотель отдернул неприметную штору и пропустил Демина в маленькую комнатку, где, кроме стола и двух стульев, ничего не было.
– Ваш кабинет?
– Можно и так сказать.
Демин сел, с силой потер ладонями лицо, словно хотел снять усталость, испытующе взглянул на метрдотеля. Потом вынул из кармана пачку фотографий и положил их на стол.
– Евгений Федорович, постоянных посетителей вы, надеюсь, знаете?
– Точнее сказать – могу узнать. А знать... Я не уверен, что знаю самого себя.
– Посмотрите, нет ли здесь ваших завсегдатаев? – Демин протянул пачку фотопортретов, среди которых были и Селиванова и Равская.
Метрдотель взял снимки, перебрал их, внимательно всматриваясь в каждое лицо, потом уверенно вынул портрет Равской и положил перед Деминым.
– Вот эта дама у нас иногда... бывает.
– Кто она?
– Понятия не имею.
– Ну, по вашей оценке – купчиха, выпивоха, деловой человек, потаскушка...
– Последнее, пожалуй, к истине ближе всего, – усмехнулся метрдотель. – Хотя я несколько раз наблюдал и сугубо деловые встречи этой дамы с нашими постояльцами, гостями «Интуриста». И вообще, насколько я заметил, она предпочитает любые дела, вы меня понимаете, иметь с иностранцами.
– Почему?
– Кошелек потолще, это, конечно, самое важное обстоятельство. А кроме того, они ничем не связаны, всегда свободны, на многие вещи смотрят проще, ищут приключений, связей. Там, где наш человек будет совеститься, искать слова, у них все отработано... Знаете, они более раскованны, более уверены в себе. Это естественно, приезжают в основном люди состоятельные, сделавшие карьеру, обеспечившие себя на годы вперед. Если я не ошибаюсь, именно с такими людьми она чувствует себя легко и просто. У нее с ними одна шкала ценностей, если можно так выразиться.
– Понимаю.
– Кстати, не исключено, что она сегодня будет здесь. Ее подружки, или товарки, не знаю даже, как сказать, они уже здесь.
– Даже так... – Демин быстро взглянул на своего собеседника и, сцепив ладони, нахохлился.
Надо было срочно принимать решение. Если в зале собрались люди, которым Равская назначила встречу, значит... Что это значит? Она тоже должна быть здесь, она и приехала сюда десять минут назад, но не решилась войти... Конечно, фактор неожиданности иногда бывает очень важен, но... Но не будет ли оплошностью, если подойти к ним? Допросить их необходимо в любом случае. Лучше сегодня, чем завтра. И самое главное – до того, как с ними побеседует Равская. Да, завтра разговор может оказаться попросту бесполезным. Они будут подготовлены, запуганы, куплены – так ли важно, чем она их возьмет.
Демин медленно, все еще не приняв решения, поднял трубку телефона, раздумчиво покачал ее на руке...
– Выход через восьмерку, – подсказал метрдотель.
– Ну что же, попробуем через восьмерку. – Демин набрал номер, подождал несколько секунд и вдруг улыбнулся, услышав знакомый голос. – Иван Константинович, те ребята, которых я просил час назад... еще не выехали? Ах, уже... Нет, все хорошо. Надо бы еще двоих, Иван Константинович... На этот раз в ресторан «Интурист». Нет, ненадолго. Самое большее на час, но немедленно. Чего не бывает... Возможно задержание. Здесь перед входом в ресторан есть такой роскошный предбанник с креслами... Они не будут скучать... Публика интересная, разноязыкая, раскованная... Договорились. Всего. К черту! Идемте, – повернулся Демин к метрдотелю. – Покажите мне этих красоток.
Они вышли из-за шторы и остановились у колонны. Со стороны можно было подумать, что в ресторан пришел еще один посетитель и метрдотель осматривает зал, подыскивая ему место.
– Видите люстру? Вот сейчас я как раз смотрю на нее... А под ней столик, хорошо освещенный столик, за которым сидят три женщины... Видите? Стол еще не накрыт. Они только что пришли. Или же пока воздерживаются делать заказ... Скорее всего второе. Они всегда предпочитают, чтоб заказ для них делал кто-нибудь другой.
По мягкой ковровой дорожке Демин прошел в глубину зала. Столик, указанный метрдотелем, оказался небольшой, на четыре человека. За ним сидели три женщины. И еще один стул был приставлен – очевидно, ожидалось пять человек. Да, ведь Селиванова тоже приглашена, подумал Демин. Все правильно. Перед женщинами стояла бутылка сухого вина и какая-то холодная закуска. Оживленного разговора, когда собеседники интересны друг другу, когда им есть что рассказать, такого разговора не было. Чувствовалось, что женщины собрались не для того, чтобы повидаться.
– Прошу прощения, – Демин тронул спинку стула. – У вас свободно?
– Занято, – не глядя на него, ответила женщина с крупным тяжелым лицом. Она была моложе других и, чувствовалось, сильнее по характеру.
– Благодарю, – сказал Демин, присаживаясь. Сел он основательно, поудобнее придвинул стул, руки положил на стол. С интересом, благожелательно посмотрел на женщин. Одна из них, та, что сидела справа, показалась ему знакомой, он взглянул на нее пристальнее и с трудом узнал парикмахершу, которую видел в квартире Равской. Она была почти неузнаваема. Надменный взгляд, прищуренный, оценивающий, длинная сигарета во рту... Женщина тоже узнала Демина, сникла и сразу стала похожей на ту, которую он запомнил. Третья была наименее привлекательна – толстые круглые очки, приплюснутый нос, низкий лоб с морщинами...
– Вы плохо слышите? – спросила женщина с крупным лицом. – Здесь занято.
– Не надо, Зина, – сказала парикмахерша. Демин вспомнил, что ее зовут Лариса. – Этот товарищ по делу.
– Мы здесь все по делу, – улыбнулась третья.
– Галя! – предостерегающе прошептала Лариса. – Возьми себя в руки.
– Я предпочитаю, когда меня берут другие.
– Заткнись же наконец, – равнодушно сказала Зина и повернулась к Демину: – Ну молодой человек, какие дела привели тебя в нашу компанию?
– Этот товарищ... следователь, – поспешно вставила Лариса. – Если не ошибаюсь, мы с вами виделись час назад у Ирины Андреевны?
– Ошибаетесь. Мы виделись с вами два часа назад. Но это неважно. Давайте знакомиться... Моя фамилия Демин. Действительно, следователь. Ну, а с вами я познакомился, пока вы разговаривали... Зина, Лариса и Галя. Верно? Отлично.
– Вы считаете, что мы вступили в конфликт с Уголовным кодексом? – спросила Галя и почему-то привалилась грудью к столу.
– Не знаю, пока не знаю. Пока я занимаюсь расследованием обстоятельств смерти Наташи Селивановой. Если не ошибаюсь, я сейчас сижу на ее месте?
Демин решил сразу произнести эти слова, чувствуя, что так будет лучше всего. Если вытягивать какие-то сведения, спрашивать, настаивать на ответах и понимать, что они видят твою игру, потом сказать о смерти Селивановой... В этом будет что-то нехорошее, нечестное. А так одной фразой он сбил с женщин налет пренебрежения, деланой усталости, вечерней многообещающей истомы. Они сразу стали самими собой. И чуждыми, нелепыми сделались их наряды, ненужными оказались длинные, с диковинной этикеткой сигареты, а косметика на их лицах приобрела вид плохо нанесенного грима. Галя еще ниже припала к столу и в упор, неотрывно смотрела на Демина, ожидая от него новых слов, подтверждений, даже доказательств. Лариса, не шевельнувшись, продолжала сидеть как сидела, только вдруг лицо ее стало серым. Первой пришла в себя Зина. Она полезла в сумочку, вынула зажигалку, прикурила.
– Это точно? – спросила она.