- Негры, ливийцы - не один ли хрен? - встрял Серёга, - Животные, гы-гы!
- Ну и шутки у вас! - прикололась Наташка, - Гринписа на вас нет, хи-хи!
- Ага, не придумали ещё! - хохотнул я.
- Слышь, Макс, а это правда, что у тебя тут бывший раб Архимеда есть? - спросила Юлька.
- Ну, не личный - механик его, приданный от казны. Ты как раз его изделием обдуваешься.
- Не, это ни хрена не престижно! - заявил Серёга, - Вот если бы у тебя сам Архимед в рабах оказался - тогда да, было бы круто!
- Да опоздали мы маленько! - поддержал шутку Володя, - Римляне уже прирезать успели, чтоб не путался под ногами со своей долбаной геометрией!
- Даже если бы и был жив - в звизду такого раба! - рассудил я, ради хохмы приняв условия задачи, - Он же ровным счётом ни хрена собственными руками не умел - теоретик в чистом виде! А нахрена мне тут дедукция, мне давай продукцию!
- Святотатцы! - прикололась Юлька, - Самые натуральные варвары!
- Ага, ни разу не греки и ни разу не римляне, гы-гы!
- Дело не в этом, - вмешался Велтур, тоже заехавший ко мне проведать сестру и по нескольким знакомым словечкам - хоть мы и говорили по-русски - понявший суть последнего прикола, - Архимед был великий человек! Один только его закон чего стоит, по которому плавают корабли...
- А до него - что, не плавали? - я с деланым изумлением выпучил глаза.
Наши снова заржали - и не столько от моей подгрёбки, сколько от озадаченного лица моего шурина.
- Ну, плавали, конечно. Но Архимед открыл закон! Вы его хоть знаете?
- Да у нас его любой мальчишка знает! - заявил я ему.
-Ты хочешь сказать - любой из хороших семей?
- Да из всяких, если не совсем дурак.
- Не может быть!
- Ещё как может! Слухай сюды, - и я продекламировал - по-русски, конечно:
- Тело, впёрнутое в воду,
Выпирает на свободу
С силой выпертой воды
Телом, впёрнутым туды!
- Гы-гы-гы-гы-гы! - прикололись наши.
Естественно, при переводе для Велтура на иберийский получилось не так складно, но он убедился, что закон сформулирован по смыслу верно, а значит - тот самый.
- А на вашем языке он, значит, в стихах? Хорошо придумали - так и в самом деле можно научить почти любого. У наших предков тартессиев все законы государства в стихах писались, чтобы их легче запоминать было.
- Ну, мы ж тоже не пальцем деланные.
- А что ты за строительство вокруг виллы затеял?
- Да вот, заборчик обветшал, надо бы подновить.
- Заборчик подновить? Ха-ха-ха-ха-ха! - Велтур, конечно, подъезжая к вилле, успел разглядеть и ров, и вал, и начавшие уже возводиться стены, - Думаешь, ливийцы могут взбунтоваться?
- Ну, и эти тоже. Особенно, если нумидийцы нагрянут.
- Не осмелятся! Пока у нас есть армия Ганнибала...
- Вот именно - пока есть...
- Ты думаешь...
- Рим!
Больше Велтуру ничего разжёвывать не понадобилось. С мозгами, эрудицией и соображалкой у парня полный порядок. Призадумался, прикинул хрен к носу, въехал и озадачился:
- Когда?
- Бог или провидец я тебе, что ли? Может - через полгода, может - через год, может - через несколько лет, - на самом деле я знал только о самом факте предстоящих вскоре нумидийских набегов, но понятия не имел о конкретных датах и местах, - Но вряд ли больше. Рим воспользуется первым же поводом для расправы с Ганнибалом, а без него долго ли просуществует его армия?
- И ты спешишь, чтобы успеть наверняка?
- Естественно! Тем, кто не успеет - не позавидуешь...
- Ну, если сюда придёт войско самого Масиниссы, твои стены не очень-то помогут тебе.
- Да, в этом случае надо сразу же бежать в Карфаген. Но я надеюсь, что сам Масинисса не позарится на эти земли - южнее и юго-восточнее есть земли побогаче. Я опасаюсь самостоятельных банд нумидийских родов. Помнишь, что недавно творилось в Испании?
- Ясно. Да, от таких банд можно отбиться и отсидеться за твоим "заборчиком". Надо бы и мне поговорить с отцом...
- Обязательно поговори. Его вилла побогаче, и на неё разбойники позарятся скорее, чем на мою.
Поболтали, как водится, о политике, о жизни, о хозяйственных делах. Кое-как, сам то и дело консультируясь с Наташкой, растолковал Велтуру суть своей задумки с шелководческой фермой, строительство которой он заметил во дворе. Она ведь незамысловата, если разобраться. Дикие гусеницы шелкопряда ползают и жрут листья везде, где им только заблагорассудится. Тех, что на виду, склёвывают птицы, и остаются только те, которые забираются в места малозаметные и труднодоступные, где и коконы свои вьют. И как их прикажете там разыскивать и собирать в приемлемые сроки? Ведь для нормального производства этих коконов нужны не десятки и не сотни, а многие тысячи. Ну и стоит ли удивляться тому, что у косских шелкоткачей постоянный сырьевой голод? Меня такая ситуёвина не устраивала категорически, а организовывать скупку коконов по всей стране - и громоздко, и "ноу-хау" слишком быстро распространится среди потенциальных конкурентов. Оно мне надо, спрашивается? Поэтому реальной альтернативы разведению дубового шелкопряда в неволе я не видел, и загородная вилла - как раз наиболее подходящее для этого место.
В отличие от тутового шелкопряда, кокон дубового толком не разматывается, и его один хрен придётся расчёсывать и прясть. Так что замаривать куколок в коконах, как это делается с тутовым шелкопрядом, нет ни малейшего смысла - ну, разве только в дефектных коконах, дабы не допускать размножения неполноценной породы, и от собранных Мунни и её помощницами нескольких десятков гусениц можно достаточно скоро получить весьма многочисленное поголовье. Мы ведь в субтропиках, а предгорья Атласа и летом не слишком засушливы, то есть сезонность выражена не так ярко, как в Европе и во внутренних районах Сахары. В результате местному шелкопряду никакая религия не запрещает размножаться круглогодично, давая в год столько поколений, сколько успеет. Со слов Наташки картина получалась вот какой. Вылупившиеся из коконов взрослые бабочки спариваются в первый же день, а на второй уже самки откладывают яйца - в среднем около двух сотен каждая. Примерно через десять дней из яиц вылупляются гусеницы. Их рост и развитие через несколько линек происходит в тёплых странах при наилучших условиях примерно за тридцать дней. Затем до пяти суток идёт завивка кокона и окукливание примерно в течение трёх дней. И ещё примерно десять дней уходит на превращение куколки во взрослую бабочку до её выхода из кокона. Таким образом, полный цикл смены поколений у шелкопряда в оптимальных условиях составляет дней шестьдесят или два полных месяца. Получается, что теоретически - до шести поколений в год. Учитывая, что и вид не тот - данные Наташки относились к китайскому дубовому шелкопряду, а не к местному североафриканскому, и с оптимальными условиями у нас неизбежны ошибки, где-то поколения на четыре, наверное, рассчитывать можно. Здесь, в тёплых субтропиках - можно. У нас ведь, на горячо любимой родине, прежнее лесное шелководство отчего было похерено? Из-за зимы нашей проклятущей, ограничивающей разведение дубового шелкопряда двумя поколениями в год - в два или даже в три раза проигрыш такому же конкуренту из тёплых тропических стран, что в условиях глобализации для любого производства губительно. Грёбаный российский "налог на климат", млять! Но тут - не Россия, тут - субтропический Тунис, ещё лесистый и не обезвоженный, а глобализации как таковой практически нет. Индийский "дикий" шёлк дорог из-за спекулятивных наценок египетских Птолемеев, а косский - из-за перманентного дефицита сырья. В таких условиях, да не урвать хорошей прибыли - это ж ещё суметь надо, гы-гы! Вот, собственно, и весь нехитрый "бизнес-план".
В последующие дни закончили по всему периметру ров с валом, а местами - и выложили из саманных кирпичей будущую стену. С известью для связующего раствора каменной облицовки я решил не заморачиваться, а тупо купить её близ Карфагена. Влетело, конечно, в копеечку, зато сразу же приступили к облицовке вывороченным ранее из земли камнем, которого в предгорьях достаточно. А в лесу уже начали заготовку древесины и её подготовку к перевозке. Я спешил успеть к зимним дождям.
Рабов, естественно, продолжали кормить досыта, так что основная масса была довольна и работала на совесть. Хотя нашлись, конечно, и нерадивые работнички. Пятерых ливийцев, не внявших разъяснительной беседе, я велел управляющему продать, а вместо них купил в Карфагене у римского работорговца трёх македонян и двух фракийцев. При всей своей относительной дешевизне - римляне распродавали остатки военнопленных после победоносной войны с Филиппом - обошлись они мне втрое дороже ливийцев, зато были здесь чужеземцами, которым некуда и не к кому бежать. И у ливийцев, и у нумидийцев их ожидало бы гораздо худшее рабство, чем у меня. Вдобавок - бывшие вояки, которым при хорошем с ними обращении вполне можно при необходимости и оружие в руки дать. И остальные призадумались, да так, что дурившие ранее взялись за ум. Особенно, когда к законченным участкам стены с её внутренней стороны я приказал разметить площадки для будущих пристроек, которые станут жилищами для семейных рабов. Рабы намёк поняли, и погонять их больше практически не приходилось. Из трёх надсмотрщиков двое даже палки свои брать с собой перестали - в случае чего за глаза хватало и окрика. И отношения между надсмотрщиками и работниками стали заметно лучше - из хозяйских цепных псов надзиратели всё больше и больше превращались в бригадиров, а общая обстановка всё больше напоминала ту, что имелась на двух маленьких виллах приданого Велии и очень нам с ней там понравилась.
Освобождённый от тупых работ типа "бери больше, кидай дальше", старик Диокл воспрял духом, вспомнил молодость и развил бурную творческую деятельность. К месту строительства как раз начали прибывать с лесоповала первые брёвна, и сицилиец, осмотрев их и прикинув предстоящие мучения по их разделке на брус и доски, вдруг "изобрёл" лесопилку. Немудрёную, вроде той, что в имперские времена будут применять римские легионеры при перестройке временного военного лагеря в постоянный, но по сравнению с обычной ручной распиловкой - небо и земля. Для воплощения в жизнь его идеи мне пришлось раскошелиться на приобретение хороших пил - причём, Диокл настаивал на дорогих импортных, из твёрдой лаконской стали, которые меньше тупятся. Я крякнул, но крыть было нечем - сам ведь в конце концов начал эту борьбу за качество инструмента, гы-гы! Зато теперь пара-тройка человек должна была справиться с заготовкой пиломатериалов для парапета и прочих надобностей, что прекрасно вписывалось в мою политику модернизации трудового процесса по последнему слову античной техники. В отличие от древесины привычных нам хвойных пород, в том числе и сибирской кедровой сосны, древесина настоящих кедров вроде ливанского или местного атласского, который как раз в основном и заготавливался - твёрдая и тяжёлая, ближе к нашей лиственнице. Пилить такую врукопашную - по-русски пишется однозначно с мягким знаком. А нам не надо с мягким, нам надо полегче, да побыстрее.
Пару раз подъезжал Арунтий, с которым успел уже поговорить Велтур, смотрел на мои фортификационные работы, качал головой, но молчал как рыба об лёд. А посмотреть уже было на что. Пусть и не карфагенские стены, не гадесские, даже не кордубские, хотя к ним ближе всего, но и далеко уже не прежняя чисто символическая ограда. А за досчатым кедровым парапетом уже виднелась решётчатая, но прочная конструкция сторожевой вышки - первой из нескольких, задуманных мной вместо недоступных по причине запредельной для меня трудоёмкости настоящих крепостных башен. Идея была моя, но её конструктивное исполнение тоже продумывал Диокл. Я-то поначалу замышлял сторожевые башни римского типа, но когда прикинул хрен к носу, во что это выливается - выпал в осадок. Потом вспомнил решётчатые сторожевые вышки родных отечественных погранвойск, на одной из которых и сам частенько службу тащил - не слишком-то добросовестно, откровенно говоря, но не о том речь. То, что можно сварить из стального уголка - можно сколотить и из деревянного бруса. Если, конечно, конструкцию вспомнить. Вот с этим у меня возникли немалые затруднения, и я даже не представлял, как к этому делу подступиться. А оказалось - и не надо ничего представлять, надо только поставить соответствующую задачу бывшему механику Архимеда.
В помощь ему я выделил того пацана, что придумал рационализацию при уборке винограда. Он вскоре снова отличился, изобретя таки простенький, но эффективный съёмник для древесных плодов, и теперь с их сбором вполне справлялись бабы, высвободив мне мужиков для строительства. Не имея ни малейшего образования, парень отличался отменной соображалкой, и я решил, что обладатель таких мозгов должен ими в первую очередь и работать. Рук же у меня и без него хватает, а мало будет - ещё куплю.
Они же мне, уже вдвоём, и первую секцию шелководческой фермы соорудили. Наташка растолковала мне устройство выкормочной "этажерки" по-русски, я кое-как разжевал им по-финикийски, и они прекрасно справились с задачей. Собранные Мунни гусеницы шелкопряда деловито хрустели свежими дубовыми листьями, растя день ото дня буквально на глазах. Потом Наташка рассказала о правилах ухода за китайским дубовым шелкопрядом, действовавших в период его разведения у нас, и мы с ней составили инструкцию "для особо тупых" - на русском, естественно, языке. Вроде бы, должна в общем и целом подойти и для этого местного. Проверив и подредактировав, я затем с грехом пополам перевёл её на иберийский - Велия писала под мою диктовку. После этого уже она сама занялась её переводом на финикийский, задавая нам с Наташкой время от времени уточняющие вопросы. Эдаким многоступенчатым манером мы наконец породили наставление по шелководству для управляющего и тех рабынь, которых Мунни отобрала для работы с гусеницами. Обозревая "дачу" перед отъездом в город, я аж сам прихренел, сколько всего переделано за эти дни...
17. В городе.
- Ты уверен в том, что говоришь? - видно по Арунтию, что не нравятся ему мои выкладки, хоть и слушает он их терпеливо, не давя авторитетом.
- Почти, досточтимый. Полностью тут ни в чём быть уверенным нельзя, - не признаваться же мне ему в моём попаданческом послезнании, - Но я обдумываю ситуацию и не вижу других вариантов хода событий.
- Но ведь Народное собрание - за Ганнибала!
- В принципе - да. Но не за превращение его временной власти в постоянную. Кому нужен тиран?
- Ну, так уж прямо и тиран?
- Ты же сам прекрасно знаешь, досточтимый, что есть кому представить дело именно так.
- Совет Ста Четырёх? Ерунда, он уже не тот, что был раньше!
- Это сам Совет. А те люди, что сидели в нём прежде? Разве они лишились личных связей? Разве они лишились своего богатства? Разве они лишились своего влияния на тех, кто зарабатывает на жизнь с их помощью?
- Ну, кое-кто и лишился.
- Не все, досточтимый, очень немногие. Большинство осталось при своём, и сделать с ними ничего нельзя. А пострадавшие - их родственники и друзья, а главное - нет уверенности в том, что позже Ганнибал не возьмётся и за них самих. Суффетом до конца года они Ганнибала ещё потерпят, но бессменным диктатором, а то и царём - однозначно нет. Для них он - тиран.
- После смерти Ганнона они разобщены и не представляют такой единой силы, как прежде. Гасдрубал Козлёнок - лишь бледная тень Ганнона.
- Но за ними Рим.
- А Риму нужен Ганнибал, чтобы не разворовывались таможенные сборы, с которых Карфаген платит контрибуцию по мирному договору.
- Был нужен, досточтимый. Теперь он это дело наладил, и с его поддержанием могут справиться другие, а сам он для Рима - как красная тряпка для быка.
- Брось, Максим! Ты ведь не заседаешь в Совете и в дом Ганнибала не вхож. Поэтому ты не знаешь ВСЕГО. Дело гораздо сложнее, и у Ганнибала тоже есть поддержка в Риме. Ганнибал, едва избравшись суффетом, сразу же вступил в переписку с самим Сципионом.
- Я слыхал краем уха, что Сципион расположен к нему, - на самом деле читал ещё в нашем современном мире, но не признаваться же в этом, - Но настолько ли? И все ли в Риме так великодушны, как Сципион?
- Дело не в расположении и не в великодушии. Это - политика, Максим. Рим - победитель, но и ему нелегко. Сразу после войны с Карфагеном - война с Македонией. А разбив Филиппа, Рим унаследовал от него положение гегемона в Греции. Это, ты думаешь, одни только радости? Хлопот - ничуть не меньше! У греческих союзников Рима тоже свои интересы, и им теперь нужно помогать. Вот увидишь, в самые ближайшие годы они втравят Рим в ещё одну большую войну - с Антиохом! Как ты думаешь, почему я торопил тебя с изучением греческого и поездкой на Кипр?
- Ну, не так уж ты меня и торопил...
- Пинками не подгонял, но ведь и расслабиться особо не давал, верно?
- Ну, было дело...
- Это у тебя оно было, и непростое - для тебя. А так - там была тишь, да гладь!
- Особенно в египетской Дельте, гы-гы!
- Да ладно тебе! Мелкие беспорядки были, есть и будут, а скоро там всерьёз заполыхает. Хвала богам, ты успел обернуться, пока на море было спокойно. Но сейчас речь не об этом.
- Об Антиохе?
- О Риме. Карфаген, Македония, следом - Антиох. Три больших войны подряд, не считая мелких вроде мятежа в Испании. Это - многочисленные войска, а значит - горы хлеба и груды звонкой монеты. И то, и другое Риму может дать сейчас только Карфаген.
- Так ведь и даёт же - в виде дани. Ведь рассроченная контрибуция - та же самая дань.
- И немалая. Но большая война - это как амфора с отбитым донышком. Сколько туда ни сыпь - всё мало. А Ганнибал - только учти, это не для лишних ушей - предложил Сципиону полноценный военный союз и значительное увеличение выплат Риму в обмен на пересмотр некоторых условий мирного договора.
- А каких именно, досточтимый?
- По флоту, по армии и по войнам в Африке. Ганнибал просит для Карфагена права на оборонительные войны, на увеличение флота до шестидесяти полноценных боевых кораблей и на пятьдесят боевых слонов для сухопутной армии. Для Рима такие силы неопасны, зато вполне достаточны для защиты Карфагена от соседей вроде Масиниссы. Того самого, чьих набегов ты так опасаешься...
- Млять! Всё ясно! - это я брякнул по-русски, поскольку именно теперь, с учётом этой информации, мне стало ясно действительно ВСЁ. До сих пор я не до конца понимал причин такой "ганнибалофобии" со стороны римского сената. Личная ненависть к недавнему врагу, пускай даже и заклятому - не главный аргумент для серьёзных и вдумчивых политиков. Лишённый сил и связанный по рукам и ногам Ганнибал не представлял для Рима ни малейшей опасности, и обвинения его в заключении тайного военного союза с Антиохом для совместной войны с Римом выглядели смехотворно. Ну, допустим, заключил союз, ну вступил в войну - а с какими силами? С десятком трирем и несколькими тысячами ветеранов-профи? Для Рима с его давно отмобилизованными и закалёнными в боях легионами это - что слону дробинка! Но если истинные дела таковы, как рассказал сейчас тесть, если Ганнибал пытается развязать себе руки и нарастить силёнки - тогда это уже совсем другой расклад! Тогда понятны все страхи римских сенаторов, собственными глазами наблюдавших именно этого самого человека с сильным войском у самых стен Рима! Млять!