Вот тут бы, пока никто не мешает, и двинуться кому-нибудь из Баркидов с войском на подмогу к старшему брату в Италию - тому же Гасдрубалу, например, который уже планировал сделать это ранее. Ганнибал как раз подступал к самому Риму, и получи он в этот момент сильное подкрепление - неизвестно ещё, чем бы кончилась война. Но видимо, не один только Ганнибал, умея одерживать внушительные победы, не умел пользоваться их результатами. Родовое это у Баркидов, что ли? Какая там в сраку Италия! Даже саму Испанию зачистить от остатков римлян не удосужились! Думали, что успеют ещё? Ага, успели - дождаться Сципиона-младшего! Ну и кто им доктор, спрашивается?
Видя их бездействие, Арунтий занялся собственными делами. В Карфагене умерла его законная жена-финикиянка, и нужно было позаботиться о детях и вступить в новый брак. Это ведь только в теории гражданин Гадеса, поселившись в Карфагене, становился автоматически полноправным карфагенянином, а в реальной жизни всё решали личные связи. Дела же там у клана Тарквиниев намечались большие, и для их успешного ведения связи требовались тоже немалые. Нужно было врастать в карфагенскую олигархию, гдё давно всё схвачено, поделено и разграничено, и одиночке там ловить было нечего. Он справился и с этой проблемой, и в результате я теперь получил возможность безбедно жить в большом и благоустроенном мегаполисе.
А в Испании тем временем высадился Сципион-младший, и вскоре два Гасдрубала с Магоном, ухитрившиеся ещё и меж собой перелаяться, просрали ему Новый Карфаген. Победителю хватило ума вступить в дружеские отношения с иберами, и с этого момента, собственно, исход испанских событий был уже предрешён. Потеряв мощную военную и производственную базу и изрядное число недавних союзников, а главное - богатые серебряные рудники, карфагеняне оказались в Испании в том же положении, в котором до сих пор были римляне. Мало денег - мало и наёмников-профессионалов. Приходилось усиливать налоговое бремя на турдетан долины Бетиса и изнурять их рекрутскими наборами, озлобляя тем самым против себя и их. Вот тут только Гасдрубал Баркид и поумнел - ага, задним умом. Сумев набрать гораздо худшее войско, чем имел ранее, и получив вдобавок от Сципиона изрядную трёпку при Бекуле, он всё-же двинулся на соединение с Ганнибалом в Италию. Жалкая попытка, закончившаяся вполне закономерно! Арунтий, просчитав всё это заранее, отпрашиваться у Магона к Гасдрубалу не стал и в этой самоубийственной авантюре не участвовал. Магону, громившему вместе с Ганнибалом римлян в первые годы италийского похода, он доверял куда больше.
Но перестало везти и младшему из Баркидов. Небольшое, но опытное и хорошо подготовленное войско Марка Силана опрокинуло многочисленных, но наспех обученных и вовсе не горящих желанием умирать за обирающий их Карфаген турдетанских рекрутов. Да и сам Арунтий уже получил через преданного их семье человека тайное послание от отца, в котором тот рекомендовал наследнику особо не геройствовать. Волний уже просчитал, что Карфаген неизбежно проигрывает войну, и теперь следовало позаботиться в первую очередь об интересах клана Тарквиниев. Уже и многие турдетанские вожди начали переходить на сторону Сципиона, в том числе Кулхас, от этого перехода только выигравший, и ссориться с ними не было в интересах этрусского клана. Но нельзя было и открыто переходить на сторону римлян самим Тарквиниям, хоть и зрел уже соответствующий заговор и в самом Гадесе - как по чисто деловым соображениям, так и по ещё каким-то, о которых Тордул и Фуфлунс мне не сообщили, так что я мог о них только строить догадки. Так или иначе, Арунтий продолжал службу у Магона - не слишком усердствуя, но и не отлынивая. Не нужно было Тарквиниям в Испании ни сильного Карфагена, ни сильного Рима. При Илипе объединённое войско Магона и Гасдрубала Гисконида снова было наголову разгромлено - уже самим Сципионом, сумевшим несколькими одинаковыми демонстрационными построениями в течение нескольких дней обмануть карфагенян и неожиданно построиться для настоящего боя совершенно иначе. Снова побежали союзники и наёмники, снова разбежались мобилизованные насильно турдетаны, бросая на произвол судьбы надёжную, но немногочисленную африканскую пехоту. И снова, полагаясь на быстроту коней, пришлось спасаться кавалерии. Проложив себе дорогу сквозь конницу римлян копьями и мечами, ушёл из окружения и конный отряд Арунтия.
В Африке тем временем выступил против Карфагена нумидийский царь Сифакс, и Гасдрубал Гисконид отбыл с остатками своих войск туда, оставляя Магона в Испании одного. В надежде повторить неожиданный рейд Сципиона и отбить обратно Новый Карфаген, тот предпринял морской набег, но римский гарнизон города был не в пример сильнее потерявшего его карфагенского. Участвовавший в этом походе Арунтий, оценив ситуацию сходу, даже в штурм напрашиваться не стал, вызвавшись вместо этого разведывать местность и избежав потерь в своём отряде. А пока Магон плавал, от Карфагена отложился и Гадес. Сумев уклониться от участия в репрессиях Магона против восставшего города, наследник клана Тарквиниев всё-же остался у него, чтобы участвовать в намеченном сходу набеге на Лигурию, где предполагалось высадиться и снова взбунтовать галлов. Магон после этого должен был двинуться на соединение с Ганнибалом, а сам Арунтий - поднять мятеж против Рима в Этрурии. Судьбе не был угоден их успех, но если Магон был разгромлен и смертельно ранен в Лигурии, то нашему нынешнему нанимателю повезло больше. Потерпев неудачу в попытке мятежа, этрусские заговорщики пробились к нему и пополнили его отряд, с которым он и отплыл в Карфаген. И доставил всех в целости и сохранности, как и в прежние времена начала войны, миновав все заслоны римского флота.
Африканский поход Сципиона, учитывая его прежнюю дипломатию с Сифаксом, предугадать было несложно. Если полководцем Гасдрубал Гисконид был средненьким, то дипломатом он оказался гораздо лучшим. Зная о падкости нумидийской знати на карфагенских красавиц, он отдал Сифаксу в жёны свою дочь Софонибу, тёзку моей наложницы-бастулонки, ранее просватанную за Масиниссу. Это толкнуло того на окончательный переход на сторону римлян, зато Сифакс, реально правящий Нумидией, возобновил союз с Карфагеном. В результате Утика, близ которой высадился Сципион, не только не решилась на восстание, но и оказала ему яростное сопротивление, и в конце концов римлян удалось запереть на мысе, где они построили укреплённый лагерь. Если бы только выполнил свою задачу карфагенский флот! Увы, кончились у Карфагена толковые флотоводцы. Не сумев одолеть флот Сципиона и блокировать его лагерь с моря, карфагенские моряки свели на нет все успехи сухопутных войск. А потом римляне, воспользовавшись беспечностью противника, подожгли лагерь Сифакса и посеяли в нём панику, а при попытке спасти союзника досталось и Гасдрубалу. Нанятые для их подкрепления кельтиберы и балеарцы вскоре прибыли и восстановили боеспособность их войск, но получил подкрепления и Сципион. В пяти переходах от Утики римляне снова разгромили Гасдрубала с Сифаксом, от которого целые отряды начали перебегать к Масиниссе. Карфаген стоял на грани катастрофы, и лишь отдельные конные отряды, терроризируя коммуникации Сципиона, не давали ему подступить к городу. В их числе был и отряд Арунтия, в Африке сражавшийся на совесть. Зачем Тарквиниям римская гегемония?
Но Масинисса овладел Нумидией, а Сципион получил новые подкрепления c Сицилии, восстали ливийцы и заняли подчёркнуто нейтральную позицию подвластные Карфагену финикийские города. Ганнон Великий, извечный противник Баркидов в Совете Ста Четырёх, вёл уже переговоры о мире, когда подстрекаемая Баркидами чернь взбунтовалась и потребовала отзыва из Италии Ганнибала. Его высадка у Лептиды окончательно вскружила воинственному дурачью их дурные головы, и перемирие было нарушено весьма нагло и бесцеремонно. А чего с ними считаться, с этими римлянами, когда на помощь городу прибыл сам великий и непобедимый Ганнибал, под его знамёна готово встать многочисленное городское ополчение, а в слоновниках удалось наскрести аж восемьдесят слонов - вдвое больше, чем было у Ганнибала в начале его италийского похода? То, что впервые взявшим в руки оружие ополченцам далеко до ветеранов Сципиона, а недавно наловленные и собранные с частных слоновников хоботные - боевые лишь по названию, до горячих, но пустых голов как-то не доходило. Тех же, кто пытался их урезонить, тут же обвиняли в предательстве - со всеми вытекающими...
Сражение при Заме для понимающих ситуацию было актом отчаяния. Какой там повтор Канн! В лучшем случае можно было надеяться свести схватку вничью, и тогда появлялись неплохие шансы выторговать на переговорах более мягкие условия мира. Но горячившиеся на городских улицах и площадях ополченцы, завидев противника, перетрусили и лишили Ганнибала даже этого шанса. Вместо наиболее грамотного применения слонов - против конницы - ему пришлось растянуть их по всему фронту, и рассеять многочисленную конницу противника не удалось. В результате, как и следовало ожидать, получились "Канны наоборот". Вырвался из окружения "Священный отряд" карфагенской "золотой молодёжи", пробился сам Ганнибал с конной свитой, прорвалось несколько отрядов его ветеранов, да прорубился сквозь нумидийцев Масиниссы отряд Арунтия, прочие же все легли под мечами легионеров.
Чудеса дипломатии и изворотливости пришлось ему потом проявить, спасая от выдачи римлянам примкнувших к нему этрусков-мятежников. Это сам Арунтий, родившийся и выросший за пределами римских владений, а к началу войны имевший уже и карфагенское гражданство, воевал с Римом и его союзниками "по праву", и к нему у победителей претензий не было, а они, будучи формально подданными Рима, считались изменниками и подлежали безусловной выдаче как перебежчики. Если выданный перебежчик был римским гражданином, его казнили, если италийским союзником - продавали в рабство. Немалого труда и немалых денег стоило договориться с римлянами о "заочном" суде над вывезенными из Италии этрусками и их выкупе без выдачи - на взятки было роздано тогда едва ли меньше, чем уплачено потом официально за "рабов". В их числе были и Фуфлунс с Турмсом. Много ли удивительного в том, что у Арунтия нет недостатка в преданных ему людях? Пока Карфаген ныл, стонал и заливался слезами, собирая деньги на первые выплаты контрибуции Риму - при виде выведенного в море и подожжённого римлянами флота плакали куда меньше - наш "досточтимый", тоже знавший цену деньгам, но не делавший из них культа, закладывал основу будущих прибыльных дел. Гадес, перешедший под римский протекторат добровольно, разорительным поборам и конфискациям не подвергся, и своего имущества вне города Тарквинии не потеряли. И если карфагенское государство лишилось испанского серебра, то один скромный и неприметный карфагенский олигарх этрусского происхождения этого как-то не заметил, поскольку текущий к нему от отца серебряный ручеёк и не думал иссякать. Не прекращались и поступления меди, а главное - драгоценной чёрной бронзы, в которой по-прежнему нуждались храмы как самого Карфагена, так и богатого Востока. Были у него тут и ещё какие-то дела, о которых просвещавшие меня рассказчики предпочитали таинственно помалкивать. Не будучи стеснённым в деньгах, Арунтий и свою торговую флотилию пополнил, и несколько загородных поместий прикупил, и людей подходящих нанял. В общем - к небесам не взмыл, из грязи в князи не вырвался, но приподнялся заметно. И останавливаться на достигнутом явно не собирался. Вот к такому человеку мы и угодили на службу...
Беседу с нами "досточтимый" начал с "политинформации":
- Как вы оба, должно быть, наслышаны, ближайший сосед Карфагена - Нумидия. Это варварское царство ливийцев образовалось из нескольких племён уже после того, как в этих местах обосновались финикийцы, и возвысилось над прочими ливийцами за счёт того, что кое-чему научилось у Карфагена. Но Масинисса мечтает подмять под себя все ливийские племена, в том числе и давно подвластные Республике. По условиям мира с Римом Карфаген должен был уладить с Масиниссой все споры о границах с Нумидией. И Нумидия, и Карфаген, считаются сейчас друзьями и союзниками Рима, равными перед ним, но на деле Масинисса всегда получает поддержку от римлян во всех спорах. Недавно Республике пришлось отдать ему немало богатых земель, которые никогда не принадлежали его предкам и были почти бесполезны, пока их не возделали финикийские поселенцы, - на расстеленной перед ним на столе карте Арунтий показал нам территорию, оттяпанную у Карфагена Нумидией, которая действительно впечатляла.
Ну, местных античных аборигенов, конечно, не обладающих нашим "попаданческим" послезнанием. Я-то, всегда увлекавшийся историей поподробнее и поточнее куцей школьной программы, знал, как возрастут аппетиты нумидийцев по мере того, как они убедятся в своей полной безнаказанности. Со временем Масинисса и сам Карфаген начнёт считать "исконно нумидийской землёй" и на этом основании захочет присоединить к своему царству, дабы превратить его в полноценную средиземноморскую державу, так что на фоне этих будущих запросов его нынешние, уже удовлетворённые, притязания выглядели настолько скромно, что я аж присвистнул.
Но наш наниматель, моим послезнанием не обладавший, оценил моё удивление по-своему:
- Да, этот разбойник ограбил Республику так, как не грабил ещё никто, если не считать Рима. Но Рим победил нас в войне и взял своё по праву победителя, а этот шакал воспользовался удобным моментом и благосклонностью римлян. Хвала богам, он теперь удовлетворён и признал на переговорах, что Карфаген больше ничего ему не должен.
- Навсегда ли, досточтимый? - поинтересовался я.
- Не думаю - варвар есть варвар. Но сейчас возде границ расквартированы отряды ветеранов Ганнибала, которого этот разбойник всё-же боится. Ганнибал теперь - суффет и формально войсками не командует, но по старой памяти его воины по-прежнему готовы ему повиноваться. А часть их он нанял вообще на собственную службу и платит им жалованье из собственных доходов. Они расквартированы в его поместьях возле Гадрумета и выполнят любой его приказ. Пока у нас есть Ганнибал и его воины, Масинисса нам не опасен.
- А его подданные? - это я спросил как бы невзначай, но с улыбочкой, намекающей на скрытый смысл.
- Подданные? Ну, добропорядочные подданные обязаны уважать и соблюдать договоры своего царя, - проговорил "досточтимый" с такой же хитрой улыбочкой, - А преступники, дерзнувшие нарушить царскую волю - вне закона, и на нашей земле мы вправе поступить с ними так, как они того заслуживают. Ну, если сил на это хватит, - улыбка Арунтия стала ещё шире, - В Испании вы и сами видели, как бывает на деле. Цари и вожди договариваются между собой и с городами о взаимном уважении и мире, но некоторые из их недостойных подданных не считаются с договорами. То же самое и в Нумидии. Эти пастухи - разбойничий народ, и к набегам они привыкли настолько, что их царь не в силах остановить их, если бы даже и захотел. Раньше Республика нанимала этот беспокойный сброд на службу и спроваживала на очередную войну далеко отсюда. Но теперь Карфагену запрещено завоёвывать и удерживать чужую землю, и ему не нужна больше такая армия, как прежде. Нет у него и лишних денег, чтобы платить их дармоедам. Мелких шаек настолько много, что за всеми не уследить, и мы не можем полностью полагаться на нынешнюю маленькую армию. А наши земли с каждым годом становятся всё богаче и соблазнительнее для разбойников.
- Начали развивать хозяйство? - догадался и Васькин.
- Ну, почему же начали? Всегда развивали. Но раньше больше торговлей и завоеваниями занимались, а зерно проще было на Сицилии или в Египте купить. Виноград выращивали для вина, оливки для масла, а зерно - так, рабов на месте кормить. Теперь лишних денег на закупки нет, всё Рим высасывает, испанского серебра тоже нет, торговлю расширять уже некуда - что ещё развивать кроме хозяйства на земле? Начнём сами зерно и прочее вывозить - появятся и дополнительные деньги. Если, конечно, от нумидийских разбойников отобьёмся.
- И мы понадобились тебе для этого, досточтимый? - откровенно говоря, у меня были несколько иные планы, но не спорить же с нанимателем, едва поступив на службу и не выслужив ещё достаточного авторитета. Ладно уж, потерпим, а там видно будет.
- Да, большую часть вашего отряда я собираюсь разослать по загородным поместьям. Но вот вы сами с вашими умными головами нужны мне здесь. Стрелять, колоть и рубить у меня есть кому и без вас, мало будет - ещё найму, а вы умеете придумывать то, чего нигде ни у кого нет, и так, как никто нигде не делает. И знаете много чего такого, чего здесь никто не знает. Особенно - вы двое. В Гадесе Тордул рассказал мне, как вы вдвоём разгадали загадку с похищением Криулы и детей и этим облегчили поиск и погоню. Я не умаляю ваших заслуг в бою и не забываю о них, но это - важнее. Таких людей у меня мало, а загадок, требующих незаурядного ума - много. И те люди, что у меня есть, с некоторыми из них справиться не могут.
- И каковы же эти загадки, досточтимый? - хоть "на картошку" нас отправлять и не спешат, следовало всё-же подстраховаться, продемонстрировав нанимателю правильность его решения.
- Ну, не всё сразу! - усмехнулся Арунтий, - Хотя... Ладно, вот вам одна из них. Из Гадеса отец присылает мне одну траву, которую кое-кто здесь покупает у меня оптом за хорошую цену. Но это чистый торговец, посредник, который вряд ли использует её сам. Скорее всего, он её где-то кому-то перепродаёт, и гораздо дороже. Но где и кому? Этого мне выяснить так и не удалось. Люди, которых я засылал к нему разузнать, с этой задачей не справились, двое вообще погибли, а те из людей перекупщика, которых удалось подкупить, сами ничего не знают.
- А что за трава? Для чего используется? - быка явно следовало брать за рога, и я решил не мешкать. Не разгадаю - так хоть служебное усердие продемонстрирую.
- Если в её отваре выварить шерстяную ткань, то её потом долго не трогает моль. Но для дешёвой ткани это дорого, а дорогую покупают те, у кого есть рабы для ухода за ней.
- Ценная трава... А она точно из Гадеса? Почему я ничего не слыхал там о ней? Может быть, она откуда-то из другого места, а привозится через Гадес?