Тень императора - Распопов Дмитрий Викторович 18 стр.

— Ха, — задрал я нос, — кто еще может похвастаться, что дважды ранил особ императорской крови и остался при своей голове?

— Третий раз, ты точно её лишишься, — пригрозил мне он уже в дверях, прежде чем выйти, — уж попомни мои слова.

— «Не нужно меня убеждать, мы договорились, уговор дороже денег».

— «Но все же, — теперь, когда до дома оставалось всего ничего, мне перестала нравиться наша договоренность, — может, увеличим срок?».

— «Неделя и не часом больше», — согласился мой спутник, которого теперь я видел как живого, рядом с собой, когда он хотел этого. Когда я впервые увидел человека в черном, на такой же темной как и он сам лошади, я сразу схватился за оружие, чтобы напасть, уж больно мрачное было зрелище. Только приглядевшись я увидел и главное вспомнил, с кем я тогда встречался в своем бреду.

— «Вспомни слова принца, — напомнил мне де Берзе, — я бы не секунды не раздумывал и согласился, второй раз в жизни таких предложений можно не получить».

Я был с ним согласен, ведь быть единственным дворянином в свите принца, получив при этом некую должность при дворе с постоянным жалованием и возможностью быть рядом с императорской семьей, не это ли предел мечтаний любого дворянина империи?

Да, после выпуска и вручения мне офицерского патента, а также отличных рекомендаций, принц предложил мне остаться на его службе. С большим трудом мне удалось отстрочить ответ, выпросив три месяца отпуска. Принц был недоволен, но согласился, время до отречения императора у нас еще было. Я решил направиться в замок отца, раз в родном королевстве у меня не осталось места, где можно было остановиться.

Посещать барона и баронессу де Кисси, мне не хотелось. Их дом, да и они сами напоминали мне только о ней.

Глава 7 Новая жизнь

Ворота замка были закрыты, хотя до темноты было еще далеко. Я недоуменно потянулся за малым рожком и кратко протрубил первое, что взбрело мне в голову.

Пришлось протрубить дважды, прежде чем калитка рядом с воротами открылась и из неё показались мои братья. Пришлось взяться за оружие и проверить, как выходят клинки из ножен. Слишком уж их рожи были самодовольны.

— Где отец, почему он не выехал? — спросил я, едва они подъехали ближе.

— Он был убит в дуэли, три месяца назад, — пожал плечами Генри, сказав это так спокойно, словно сообщил о падении лошади.

Я ошарашенно замер, принимая это за дурацкую шутку. Ком подступил к горлу, а в глазах предательски защипало. Почему они были такими спокойными!!! Мама, теперь и отец, мы остались одни на этом свете, черт возьми, почему они такие спокойные и довольные?!

— Что в этом смешного? — стиснув зубы спросил я их, — почему не сказали мне?

— Смысл? Мы ведь знали, что ты вскоре вернёшься из обучения, так что не стали тратить время и деньги попусту, — пожал плечами Ричард, который всегда был более циничен и жесток, чем все остальные в нашей семье.

— Я не понимаю, как вы можете быть так спокойны?! — взорвался я, — отец убит, вы отомстили?! Как вообще можно быть такими бездушными?!

— Подумай о себе лучше, безродный «рыцарь», — хмыкнул Генри, — мы с братом приготовили тебе сюрприз.

— Плевать я на это хотел, где его могила?! — я достал шпагу и тронул пятками бок лошади.

Раздался свист и рядом со мной зарылся в землю тяжелый арбалетный болт, подняв голову я посмотрел на стены замка и увидел несколько десятков замковых арбалетов, нацеленных на меня.

Братья переглянулись и улыбнулись.

— Эх, жаль ты не бросился на нас, — печально пожал плечами Генри, — это было бы отличным окончанием дня.

Злость и обида терзала меня, эти ублюдки не давали мне даже проститься с могилой отца!

— Мне просто нужно с ним попрощаться! — процедил я сквозь зубы.

— Ты здесь больше никто, — Ричард, как старший Рода, теоретически мог сделать такое, но меня это слабо волновало по сравнению с тем, что они не давали мне увидеть и помянуть отца.

— Мне плевать, где его могила? — тут я вспомнил еще об одном жителе замка, который был с отцом последние годы, — и где Оливия?

Браться при звуках её имени громко рассмеялись, на сердце наползли нехорошие подозрения, которые они же и подтвердили, своими следующими словами.

— Вспомни ту сучку, служанку, — Генри захохотал и покосился на арбалетчиков сверху. Я закусил губы с такой силой, что брызнула кровь, но не замечая этого, я продолжал надвигаться на них.

— Бездушные твари, как вы посмели! Он любил её!

Братья продолжали смеяться и их смех барабанным боем бил мне по ушам. Я попытался подъехать ближе, но болт ударивший в землю, совсем рядом с копытами лошади, заставивший её испуганно вздрогнуть и переступить ногами, отрезвил меня. Эти ублюдки убьют меня здесь и никто не узнает этого.

— Где она? — глухо спросил я, пряча оружие за пояс.

— Мы откуда знаем в какой угол забилась эта горячая штучка, ох как она стонала, помнишь Рич?

— Конечно Генри, она была очень горяча, пришлось даже охладить её слегка, опустив в колодец.

— «Я могу убить их и никакие арбалеты меня не остановят. Решай».

Я сквозь красную пелену ненависти не мог трезво мыслить, но вот так напасть на них, убив при этом на глазах у всей челяди, дальше мне грозила только виселица за братоубийство, к тому же еще и главы своего Рода. Я вспомнил принца и его слова про месть, как ни странно это помогло. Поворачивая лошадь, я бросил последний взгляд на родовое гнездо, резко ставшее гадким и противным.

— Запомни, ты теперь не виконт, а обычный сын дворянина, — кричал мне в след Генри, — использование звания которого у тебя нет, это виселица братик!

Я ждал, что де Берзе пошутит по этому поводу, но темный всадник не появился, и я был ему за это благодарен. Чувства душили и разрывали меня на части. Как?! Скажите мне, как христиане могут так поступать?! Ладно отец и я, но Оливия?! За что они так поступили с ней?!

Мысль мелькнула у меня в голове и я решительно направил лошадь в сторону имения де Кисси, они наверняка знали, где я могу найти супругу отца. Меня заметили издали и что более удивительно, вскоре показался их экипаж. Я удивился, за что мне такие почести.

Спрыгнув с лошади я стал ждать когда они подъедут. Барон и баронесса мило мне улыбались и махали руками, а едва они остановились рядом, я оказался захвачен одновременным вихрем, заботы и инициативы. Причем глядя на них счастливые лица, я понимал, что не могу отказать им и согласился остановиться на некоторое время, хотя этого и не планировал. Баронесса практически вымолила у меня обещание.

Отдав свою лошадь слугам, я сел в повозку и мы неспешно покатились к дому, я сразу вспомнил причину своего появления здесь. Едва я открыл рот, как на их лицах тут же появилось выражение скорби.

— Простите Анри, — баронесса взяла меня за руку, — мы не нашли ваш адрес, а ваши… братья отказались дать нам его. Натали же сейчас при дворе и редко пишет нам, так что мы не известили вас о его смерти.

— Спасибо большое за волнения, но меня интересует, где Оливия?

— Не переживайте Анри, мы приютили её у себя, — при этих словах у меня словно камень с души свалился, — она появилась у нас недавно, вся в слезах и мы едва смогли понять, что её после смерти вашего отца лишили всего и изгнали из замка. Кому еще нужна сирота, поэтому она и отправилась к нам, помня наши отношения с вашей семьей, а точнее отцом.

— Спасибо вам барон, баронесса, — я стал целовать им руки, находясь в возбужденном состоянии, Оливия осталась единственным человеком, кто мог мне рассказать правду об отце и братьях. К тому же, я обещал отцу перед своим отъездом, а фактически получается, согласился исполнить его последнюю волю, что позабочусь о ней если с ним вдруг что-то случиться. Кто бы знал тогда, что мне самому не помешала бы сейчас помощь, но данное слово отцу я нарушать был не намерен.

— Анри прекрати, бедняжка была в отчаянье и мы не могли поступить иначе, — баронесса вырвала свои руки и усовестила меня, — правда она с тех пор не выходит из своей комнаты и практически не разговаривает, наверно смерть мужа сильно ударила по ней. К тому же остаться без ничего, бедная девочка.

Я стиснул зубы и зашипел от боли в прокушенных губах, эти твари надругались над ней, но рассказывать об этом она не станет, позор был бы слишком велик. Эти ублюдки на это и рассчитывали.

В чистой одежде и вымытый дочиста, я толкнул дверь, попросив чету дать нам поговорить одним. Я вошел в темную комнату с плотно зашторенными окнами, лишь свеча горела в углу, где на коленях возле иконы кто-то яростно молился.

— Пречистая Дева Мария…защити…, - я услышал слова молитвы, прежде чем громко покашлял, привлекая к себе внимание.

Она обернулась и увидела видимо только мой силуэт в светлом проеме, глаза её расширились, а рот открылся в беззвучном крике. Она кинулась под кровать и уже оттуда страшно закричала.

— Оливия! — я не сразу вышел из ступора, от её реакции на меня, но потом подумал, что возможно она решила, что это братья пришли вернуть её в замок.

Заглянувших в дверь слуг, я вымел одним только взглядом. Плотно закрыв за собой дверь на засов, я подошел к окнам и одним движением сорвал с них шторы, солнечный свет водопадом залил собой всю комнату, а когда я открыл окно, сразу стало как-то уютнее в этом мрачном, пропахшем сыростью, страхом и болью месте.

— Оливия, это Анри! — громко позвал я её еще раз, стараясь перекричать рыдания, раздающиеся под кроватью.

Мне пришлось позвать еще пару раз, прежде чем я увидел появившиеся маленькие руки со сгрызенными до самого мяса ногтями, а затем лицо с большими глазами, в которых я увидел отчаянье, смешанной со слабым лучиком надежды. Увидев, что это действительно я, девушка выкатилась из-под кровати и бросившись ко мне, затряслась в рыданиях, прижимаясь ко мне всем телом. Я как-то особо раньше не замечал её, поскольку всегда считал слабой тенью отца, поэтому с удивлением понял, что она примерно моего возраста, только намного миниатюрнее, чем казалась раньше из-за своих пышных платьев.

— Успокойся Оливия, все прошло, — я гладил её по волосам и чувствовал, как кафтан намокает, а девушку все сотрясают рыдания и я не могу её остановить. Нужно было сказать еще что-то и я решился.

— Оливия, я приехал забрать тебя с собой!

Подергивание тела стали стихать, а на меня снизу верх взглянули святящиеся безумным костром глаза.

— Это правда?!! Ты обещаешь?!

Но тут же её лицо исказилось гримасой отвращения и она оттолкнула меня. Я испугался, но она стала срывать с себя одежду и до крови царапать свою кожу.

— Анри, нет! Ты не можешь! Я грязная! Я должна сказать тебе, они…

Я схватил её руки и сильно прижал, оказавшееся таким небольшим тело к себе.

— Я все знаю, молчи. Тихо!

Она снова затряслась в рыданиях и мне пришлось отвести её на кровать, чтобы дать воды и успокоить.

— «Им придется сказать правду о ней, — спокойный голос де Берзе заставил меня вздрогнуть, я поднял голову и увидел скучающего себя, расположившегося в одном из кресел. Шевалье беспечно покачивал носком сапога, отмахивая рукой ритм какой-то песенки».

— «Сволочь, — взбесился я, — имей хоть каплю уважения хоть не ко мне, а к ней».

— «А что собственно говоря произошло? — удивился он, — ну поимели её разок, ну два максимум, после твоих прошлых забав с причиндалами одного из братьев я вообще думаю, насиловал её только Ричард».

— «Но…, - закончить мне не дали, де Берзе яростно вскочил с места и подлетел ко мне, его лицо исказила гримаса ненависти».

— «О себе лучше подумай, ты теперь никто! Слышишь?! Кусок никому не нужного мяса, годный только лизать сапоги господину, который бросит тебе кость пожирней!».

Я упрямо посмотрел на него и странное спокойствие внезапно меня охватило, такое, что я даже не смотря на дрожащую у меня в руках Оливию улыбнулся ему.

— «Если я отдам их тебе, ты обещаешь не причинить её вред?».

Де Берзе удивленно присвистнул, он один на всей земле знал, насколько я ненавидел братьев и на что был готов пойти чтобы стереть их с её лица.

— «Да это королевский подарок друг! — он оскалился и потрепал меня по плечу, затем снова сел в кресло и продолжил насвистывать песенку, — она твоя!».

Я обрадовался, вдруг потеряю контроль над собой, а моя темная сторона в припадке ярости причинит ей вред, ведь в некоторые моменты сильнейшего нервного возбуждения или истощения, я не мог остановить его и тело больше меня не слушалось, переходя под полный контроль темной стороны. Теперь же еще одно соглашение было заключено.

Наконец девушка стала затихать и я ладонями осторожно приподнял её лицо.

Заплаканное, с темными кругами под глазами и всклокоченными волосами, оно все же было милее и роднее, чем два ублюдка одной со мной крови, которые жили только для собственного удовольствия.

— Мы задержимся тут на три дня, пока я не найду тебе подходящую лошадь и дорожную одежду, — я мягко отстранил её от себя, — а ты за это время приведи себя в порядок и пообещай хорошо кушать! Хорошо?

— Ты не бросишь меня? — глаза, так похожие на те, что я любил больше своей жизни требовательно посмотрели на меня, сердце дрогнуло.

— Оливия, мы теперь одна семья, — я провел рукой по её волосам, — потом расскажешь мне про отца, а пока займись собой, негоже показываться хозяевам в таком виде.

Я показал на изодранные в кровь руки и лохмотья платья. Она покраснела, и постаралась закрыться от моего взора оставшимися лоскутами. Я не смотря на неё, вышел из комнаты, де Берзе был прав, слуги слышали крик и войдя, найдут её в таком состоянии, невесть что обо мне подумают.

Барон слушал молча, но его рука с такой силой сжимала ручку кресла, что она побелела. Его супруга прикрыв в ужасе рукой рот, порывалась вскочить и ринуться на помощь Оливии.

— Все нормально, я её успокоил, — пришлось остановить её и сообщить, что забираю её с собой.

Барон согласно кивнул головой.

— Если эти ублюдки выкинули её из замка не боясь за себя, значит не испугаются и рассказать всем об этом, тогда малышке тут не жить!

— Я это понимаю, поэтому и прошу вас помочь мне со сборами, — попросил я.

— Все, что в наших силах, — мы впервые так долго и близко общались с родителями Натали, но я все больше и больше уважал их. Мы закончили разговор и баронесса тут же ушла к Оливии.

Вечером, когда мы отправили дам поговорить и порыдать в комнату Оливии, а сами остались на террасе, молча смотря на темнеющее небо. Барон пил вино большими глотками, но не пьянел.

— Я знаю, о чем ты хочешь спросить меня, — его голос неожиданно оказался слишком громким, я вздрогнул и повернулся к нему.

— Твой брат отказался жениться на ней, заявив, что только дурак возьмет неверную жену к себе в дом. Натали сильная девочка поэтому решила бросить все и уехать туда, где не знают о ней и обо всей этой кутерьме.

Барон неопределенно покрутил рукой в воздухе, виновато посмотрев на меня.

— Анри она сейчас счастлива, вышла замуж за старшего сына графа Анжу и как сказала нам в последнем письме, впервые стала жить, дыша полной грудью.

— Я люблю её и мне кажется это не пройдет, — тихо заметил я, опершись на ограду веранды, — у меня сердце вырывается из груди, так хочу её увидеть!

Барон подошел сзади и положил руку на плечо.

— Она попросила тебе передать, если ты появишься дома, чтобы прекратил её преследовать, она не хочет видеть и слышать больше ни о тебе, ни о твоей семье.

Я тяжело посмотрел на него и вздохнул, ответ дался мне нелегко.

— Я проделал этот путь только для того, чтобы решить, как мне жить дальше.

Принять патент офицера и служить императору или же остаться здесь и быть рядом с ней.

Я должен её увидеть.

Он огорченно склонил голову и вернулся на свое место, придвинув ближе графин с вином.

— Хочу надраться сегодня! — внезапно заявил мне он, — присоединишься?

— Я не пью, — я пожал плечами, не говорить же ему, что теперь попросту боялся, что все узнают о моей темной половине.

— Как хочешь, — он налил себе полный бокал, — как хочешь.

Оставив Оливию в таверне, я направился к дому Натали, точнее теперь графине Натали Анжу. Она взяла фамилию мужа, чтобы полностью начать жизнь с чистого листа.

Особняк, который мне показали, находился практически рядом с дворцом, чтобы попасть в него нужно было всего лишь преодолеть обширную дворцовую площадь.

Даже не доходя до ворот особняка, мне становилось не по себе, я представлял всю власть и богатство, что граф давал ей сейчас, а также себя, который влачил жалкое существование от подачек принца, а теперь к тому же не имел даже титула и владений.

— «Остановись идиот, не унижай себя сильнее, чем ты есть сейчас! — злобный крик де Берзе, заставил меня задрогнуть».

Затянутый в черный походный костюм, рядом со мной твердо шагал мой второй я.

— «Ты не понимаешь, я должен попытаться, — я покачал головой, — просто сделать последнюю попытку!».

— «Ты просто жалок! — он с ненавистью и злостью плюнул мне на сапоги, — как же я тебя ненавижу ублюдок за такие моменты, ты заставляешь и меня выглядеть тряпкой!».

— «Прости, — я правда был виноват перед ним, — но мне это нужно, иначе я не смогу спокойно спать и жить дальше».

Всю дорогу назад, я слушал в ушах только два голоса. Мерзкий и злобный хохот де Берзе, каждый час напоминавший мне разговор с Натали, а также её слова, что жгли мое тело и душу не хуже каленого железа.

— «Что вы о себе возомнили виконт?! Я сто раз говорила вам об этом и вы снова пришли ко мне с тем же вопросом. Посмотрите хотя бы на этот дом и на себя? Что вы сможете мне дать, даже если я каким-то неведомым чудом согласилась бы стать вашей?! Я последний раз вас прошу виконт, исчезните навсегда из моей жизни, иначе я пожалуюсь мужу».