Вариант попроситься ночевать к соседям я отмел как несовместимый с мужской гордостью. А до полуночи еще надо было дожить, и я, естественно, полез в ЖЖ.
Френд-лента запестрела перед глазами, бесконечная, как ожидание кошмара. Next page. А там еще раз next… Ни одного поста, включая самые лаконичные, я не мог осилить настолько, чтобы постичь смысл. Ни разу не возникло желания заглянуть под кат или посмотреть комменты. Я вообще не мог въехать, как это люди тратят время и креатив на такую вот пургу.
Однако время шло к одиннадцати. Я слазал на печь и оборудовал себе там нычку, отогнув палаткой лоскутное одеяло: снизу смотрелось совсем незаметно. Поразмыслил и проковырял дырку, выпоров темный лоскуток. А затем принялся уничтожать следы своего пребывания здесь: если бабка вчера ничего не заметила, это еще не дает гарантий на будущее. Спрятал под лавку рюкзак, вымыл, насухо вытер и сложил в комору посуду, убрал с окна подсохшие плавки. Ну, и главное – ноутбук.
Перед тем как отсоединить шнур, я не удержался, снова вошел в ЖЖ. В ленте прибавилась пара новых постов, таких же бессмысленных, как и все остальные. Впрочем, ленту я загрузил так, машинально.
«Френды! Огромная просьба ко всем. Если завтра до обеда меня не будет в ЖЖ, значит, пора поднимать шухер. Напоминаю: я в селе (ссылка на позавчерашний пост с адресом), и тут такое… Напишу завтра, если напишу».
Перечитал. Понравилось. Запостил и отключился от сети.
***На этот раз бабка явилась не одна, а сразу в сопровождении нескольких трупов разной степени разложения. Балагуря и сплетничая, гости расселись по лавкам, а бабка засуетилась насчет самовара. Пока она хлопотала, подходили новые покойники, некоторые совсем свежие, не потерявшие человеческого облика. Я узнал пасечника, дядьку Тараса: получается, он тоже умер… жалко, хороший был дядька. Барышня-утопленница причесалась и открыла личико; честное слово, лучше б она этого не делала.
Публика требовала зрелищ, и тут выяснилось, что пропал пульт от телевизора. Начались бурные поиски. Мертвецы шарили под лавками (в том числе под той, куда я заныкал свой рюкзак!), приподнимали крышки сундуков, заглядывали в комору. Чей-то невероятно пакостный голос предложил посмотреть на печке…
Бояться покойников глупо, бояться надо живых, твердил, дрожа как осиновый лист, мой внутренний голос. Покойники – люди мирные, весь день лежат в земле и никого не трогают, по ночам вон телевизор смотрят, да я им и не нужен, я же не пультик…
– Вот он! – торжествующе воскликнула бабка.
Я съежился, влип в стену, свернулся в пиктограмму в углу монитора. Все!…
…Нагнулась и вытащила пульт из-под стола. Наверное, кот заныкал.
Зажегся экран, и все разом притихли, потому что инспектор Фарера уже допрашивал очередного подозреваемого. Классный он мужик, инспектор Фарера. Я бы его зафрендил, честное слово.
Порнуху сегодня выключили, победило старушечье лобби. Недовольные скелеты и мумии мужского пола начали расходиться, а среди баб завязался душевный разговор.
– Все пьет-гуляет, охальник, а уже тридцатый год пошел, жениться пора, – сокрушалась старушенция с черными провалами глазниц (и как она ими телек смотрела?). – Уж я бы ему показала… царство ему земное!
– Твой хоть на глазах все время, – вздохнула другая (вышло как-то умозрительно).
– Не кажи, – вмешалась бабка. – Мой Сашко як поехал с отой лахудрой городской, так и с концами. Даже на похорон не пустила, сволота! И Сереженька, хлопчик, в городе чахнет, а тут же свежий воздух, речка, дытына б отдохнула…
Ага, усмехнулся я. С тобой, бабка, отдохнешь. Хоть с живой, хоть с мертвой.
И тут заорал петух.
***Проснулся я после полудня, голова гудела, как с жестокого бодуна; честное слово, бессонные ночи перед сессией или в сети меня так не выбивают из колеи. Н-да, пытался размышлять я, сунув голову под умывальник. Покойники, разумеется, люди мирные, бояться их, конечно же, не стоит, но по-любому надо что-то с ними делать. Долго мне так не протянуть. Или я, или они.
Крутилась неопределенная мысль: я кому-то чегой-то обещал. Ага, вспомнил! Написать в ЖЖ. Что я пока живой.
На мой вчерашний пост нападало под сотню комментов. Я читал их, и на душе становилось теплее с каждым постом, с каждой ветвью дискуссии. Френды реально переживали. Френды расспрашивали друг друга, кто когда видел меня в последний раз (в ЖЖ и даже в реале), что я собирался делать, какие настроения высказывал; уточняли, во сколько у меня обычно обед; риторически кричали в бездну ЖЖ: «Серый, где ты? Что случилось?!»; начинали формировать опергруппу, чтобы ехать спасать меня в село… В реализацию последнего плана я, впрочем, не верил. Но все равно здорово, что у меня такие френды.
В конце концов, протянуть человеку потную руку в реале – далеко не единственный вариант дружеской помощи. Во многих ситуациях куда пользительнее ценный совет, информационная ссылка, креативный мозговой штурм, да просто поддержка и участие. Пожалуй, мой нынешний переплет – именно тот случай.
И я принялся ваять пост. Описал все, как было, повествовательно, словно поющий казах, без особых приколов и фишек. Хотите – верьте, не хотите – ваши проблемы. Прошу помощи клуба.
Отставил ноутбук и пошел завтракать (обедать?) последней банкой консервов. Если вырисуется что-нибудь концептуальное – пойду сегодня в магазин. Если нет – на электричку. Хватит с меня ночей в компании мертвецов. Тем более что третья, писали классики, как правило, плохо заканчивается.
Пожевал и вернулся в ЖЖ.
Ну, отдельные личности, вроде _pofigist и krugerr, конечно, решили, что я прикалываюсь («ржунимагу»; «спасибо, Серый, смиялсо» и т.д.). Ну и фиг с ними. Svetusik радовалась, что со мной не случилось ничего плохого (это с какой стороны посмотреть). Mania_zolotaya интересовалась подробностями моих отношений с утопленницей (бр-р!). Max_genius просил разрешения использовать данную story в сценарии. Но большинство френдов подошли к вопросу если и не всерьез, то креативно. Greg_ накидал кучу ссылок на ресурсы по борьбе с зомби и носферату (я внимательно изучил). Vano разразился списком вумных советов на 72 пункта, из них некоторые (налопаться чеснока, обвешаться серебром и пригласить на пиво местного батюшку) я взял на вооружение. Многие девчонки (и даже femme_fatal!) обеспокоенным хором советовали уезжать. А malyshka_mu предложила вообще безбашенное: «А ты попробуй ее оживить».
В ее посте прыгал кэпслок – бывает, если ткнешь не глядя в клавишу; вернее, это я сразу так подумал. Потом перечитал:
«А ты попробуй ее вЖЖивить».
Внизу вилась, как мышиный хвост, длинная ветвь дискуссии. Я с интересом кликнул.
***– Рано сегодня что-то, – недовольно проскрипел скелет с редкими седыми прядями по черепу.
– Может, лиса разбудила? – предположил покойник посвежее.
Завязался диспут, считать ли крик петуха легитимным или же плюнуть и гулять дальше. Последнее в мои планы не входило. Я выставил диктофон на начало, и петух убедительно кукарекнул снова. Расталкивая друг друга, мертвецы ломанулись в дверь, лишь бабка закрутилась вокруг своей оси: не могла ж она бросить хату неубранной.
Уже оставшись одна, спохватилась и выключила телевизор. Тут я и подал с печки голос:
– Расслабься, ба, это не петух, это я.
Она задрала физиономию, от которой я предусмотрительно отвернулся: все-таки уже полгода.
– Сереженька! Сергийко! Хлопчику!
– Вот, приехал навестить, – сказал я, не слезая с печки. Спущусь чуть попозже, когда у бабки пройдет порыв прижать меня к груди, плюс, чего доброго, расцеловать.
С полчаса мы с бабкой грузились на тему последних новостей из нашей с отцом жизни (мамы разговор дипломатично не касался), моей учебы, здоровья и т д. и т. п. Бабка ни капельки не изменилась. Беседа перешла на ее собственные проблемы со здоровьем (ну-ну) и вытекающие отсюда трудности по хозяйству… Пора было срочно съезжать с темы. Так и не придумав плавного перевода стрелок куда мне надо, я попросту ляпнул в лоб:
– Бабка, а у тебя ЖЖ есть?
– Шо-шо? Яке «же»?
– Ну, ба, ты даешь. Как ты до сих пор живешь без живого журнала?
Н-да, сказанул так сказанул. Правда, бабка несоответствия не заметила, а всерьез забеспокоилась. Она не любила отставать от прогресса.
– Все нормальные люди давно вЖЖивились, – подбросил я дровишек.
– А шо оно таке? – сдалась бабка.
Я спокойно спустился с печки и подсоединил ноутбук с модемом. Бабка пристроилась у меня за спиной; запашок от нее шел еще тот, да и от могильного холода пробирало до костей, но я держался. Действительно, не бояться же родной бабули, пускай и покойницы. Я вошел в ЖЖ и принялся разъяснять ей преимущества этого мощнейшего информационного ресурса, средства массовой коммуникации, инструмента самопиара, зоны релакса… короче, ЖЖизни.
Бабка кивала: она любила непонятные слова и велась на них, как маленькая, всю жизнь – да и после смерти, как выяснилось, не перестала. На нее произвело впечатление количество моих френдов, особенно взаимных. И совершенно умилил козел Фрэнк.
– Ну что, ба, открываем бесплатный аккаунт?
– Бесплатный?!
Она не поверила своему счастью.
Затруднение, как и у большинства начинающих ЖЖ-юзеров, вызвал подбор имени. Оказалось, и babka, и _babka, и babka_, и даже _babka_ уже кем-то заняты. Я уже хотел попробовать радикальный вариант с нижним подчеркиванием через каждую букву, как вдруг бабка взбунтовалась и заявила, что при всем честном народе хочет именоваться Ульяной Анатольевной. Ulyana_anatolievna – кроме шуток, кто-нибудь зафрендит такого юзера? А если авторизироваться с чужого компа?
Для очистки совести ввел ulyana, uliana и так далее – занято, хоть ты тресни! Начал извращаться. Babka_u в ЖЖ и то имелась! А вот u_babka оказалась свободна. С чем я бабку и поздравил. Она не отпиралась, поскольку уже нервничала, что бесплатного ЖЖ ей не достанется.
Наконец я торжественно открыл ей окно для первого поста. Бабка, как и любой на ее месте, засмущалась:
– А шо писать-то, Сережа?
– Все, что хочешь. Ладно, ты думай, я пока у себя кой-чего хочу запостить.
Зашел в свой ЖЖ и отстучал:
«Всем-всем-всем! Срочно френдим юзера u_babka!!!»
***Когда на следующую ночь бабка заявилась в хату, брехунец к исполнению гимна еще не приступил. Время – категория относительная, я всегда подозревал.
Бабка хозяйственно оттеснила меня от компа и нырнула в ЖЖ. Комментов к ее первому посту должно было нападать немерено: я верил в солидарность своих (теперь и ее) френдов. Кроме того, u_babka располагала немаленькой, страниц на пять-шесть, френд-лентой.
Некоторое время я следил, как она внимательно вчитывается в чужие посты, как азартно отстукивает ответы, бормоча себе под нос, проверяет каждый раз, добавился ли коммент, а через пару минут возвращается посмотреть, не появился ли ответ (надо будет бабке еще почту завести, чтобы коммы в ящик падали, решил я). Занятие до первых петухов ей было обеспечено. Уж кто-кто, а я не понаслышке знаю, что такое ЖЖизнь.
В дверь и в окно некоторое время скреблись, стучались, звали замогильными голосами. Фиг вам: бабка ничего в упор не слышала, а насчет засовов и шпингалетов изнутри я позаботился лично. В конце концов мертвецы обломались и постепенно разошлись.
А я, напомнив бабке, как выходить из сети и выключать комп, отправился спать. И впервые за последние дни выспался, как нормальный человек, на отвлекаясь ни на каких петухов.
С утра я встал бодрый, настроенный оптимистически, как никогда. Ноутбук бабка выключила грамотно, она у меня вообще продвинутая, я уже, кажется, говорил. Глянул в почту: на мой вчерашний пост нападало еще несколько комментов. Причем один – от u_babka. С него то я и начал.
«Сереженька, – писала моя новая френдесса. – Ото дерево с краю, сливу старую с развилкой, спилить надо и на дрова порубать. В огороде ничего не посажено, то и добре, хай земля отдохнет, ты грядочки ровненько вскопай. И плетень покосился, перед соседями стыдно.
Звыняй за офф-топ».
Я прожил в селе целый месяц, как и планировал. С утра выполнял бабкины хозяйственные указания (в том порядке и ритме, как сам хотел, вот!), после обеда зависал на речке, ходил на рыбалку и по грибы и время от времени напоминал френдам, до чего же мне здесь хорошо. Френды сдержанно завидовали.
Зато бабка висела в ЖЖ фанатично, от полуночи до первых петухов. Рейтинг u_babka стремительно рос, комменты к ее постам зашкаливали, а по количеству взаимных френдов она меня вскоре и догнала, и перегнала. Я и сам читал ее в ленте не без интереса, часто присоединяясь к флейму. Все-таки потусторонний взгляд на мир – это нечто.
А ночью я спал, и мне не мешали никакие покойники. Бабка с котом – не в счет.
Перед отъездом пришлось, уступив жесткому давлению, оставить ей ноутбук (бабка – монстр, я говорил или нет?). Теперь хожу в ЖЖ с отцовского компа, из универа или из интернет-кафе. ЖЖизнь по-прежнему бурлит, у меня появилось немало новых классных френдов. Вот, например, utoplena – потрясающая барышня, такое постит, что закачаешься!… И юзерпик у нее супер, причем фотка, похоже, настоящая, только лица не видно, волосы закрывают.
Сейчас чего-нибудь наваяем, оптимистичное и жизнеутверждающее:
«Дорогие френды…»
КАРИНА ШАИНЯН ЗЕЛЕНЫЙ ПАЛЕЦ
Зимняя темнота не действовала на папоротник: он снова выпустил несколько свежих завитков, покрытых серебристым пухом. Оливия запустила руку в сплетение ветвей, потрогала землю – суховата; потянулась за кувшином. Его стеклянные стенки покрылись зеленым налетом, и за ним колыхались пушистые нити. Муть раздражала, но в глубине души Оливии нравилось, что даже в воде, отстаивающейся для поливки, что-то растет. Каждый раз, наполняя кувшины, она опасалась, что хлорка из-под крана убьет водоросли, но они только разрастались.
Что-то мешало воде литься. Оливия наклонила кувшин сильнее, и в горшок обрушился маленький водопадик. Она опасливо склонилась над цветком. В сухих листьях билась, быстро покрываясь землей, крошечная рыбка. Набравшись храбрости, Оливия двумя пальцами схватила скользкое тельце. Рыбка извивалась, пытаясь вырваться, и едва не выскользнула, когда Оливия, не разжимая руки, опустила ее в воду. Грязь смылась, открыв радужную полоску на боку, круглый желтый глаз, прозрачные плавнички – присмотревшись, Оливия узнала аквариумную тетру.
С растерянной улыбкой она запустила рыбку обратно в кувшин. Тетра вильнула хвостом и скрылась в мутной воде.
Оливия даже не помнила, с чего все началось. С отростка хлорофитума, принесенного подругой. С косточки авокадо, зарытой в землю и проклюнувшейся жирным гладким ростком, который очень быстро превратился в деревце с крупными, голубоватыми с изнанки листьями. С кактуса-подкидыша, подобранного в подъезде… Под руками Оливии все росло и расцветало, бурно и необъяснимо. Вскоре ее знали все садоводы города. Как только таял снег, телефон начинал разрываться от звонков. Стоило ей дотронуться здесь, поправить там, посадить пару кустов – дальше шло само. Поначалу Оливия смущалась, говоря, что у нее нет никаких особых знаний и умений, но в конце концов покорилась и прикрыла свой странный дар скромным словечком «озеленитель», аккуратно напечатанным на визитке.
Ко всем этим будничным клумбам, живым изгородям и альпийским горкам она относилась с ласковой насмешкой и радовалась, когда наступала зима, и поток работы в чужих садах иссякал. Каждое утро Оливия просыпалась все позже, наслаждаясь тем, что никуда не надо идти и почти никто не тревожит ее. Друзья уезжали из города на рождественские каникулы. Звали Оливию, но она не соглашалась. «Мне не на кого оставить цветы», – объясняла она. Друзья возражали – мол, можно что-нибудь придумать, договориться… «Да, но…» – отвечала Оливия, придумывая причины все изощреннее. «Это превращается в манию», – говорили ей, но Оливия только тихо улыбалась в ответ. Ехать никуда не хотелось. Ей холодно было выходить на улицу. Оливии хотелось в джунгли, а джунгли были дома.
Темноватая квартира заполнялась все новыми и новыми горшками, и Оливия целыми днями бродила среди зарослей с кувшинами и лейками, подрезала, подвязывала, подливала подкормку, а чаще просто любовалась, предвкушая мелкие чудеса: свежий росток, невесть как забредшего в куст паучка, новый бутон, пушистую кисть орхидеи, источающую запах карамели.
«Мои джунгли», – говорила Оливия редким гостям. «Зимы не будет», – утверждала она, блуждая в зарослях. Иногда она запускала в сухую листву, прикрывавшую землю, резиновую, но очень похожую на настоящую змейку. Иногда, не удержавшись и не замечая настороженных взглядов, врала знакомым про попугая, поселившегося в безымянной лиане, про мелькнувшего ночью мотылька, про услышанное однажды мяуканье, – веселая чепуха, невинное развлечение.
И вот – аквариумная тетра. Амазонская тетра… Оливия всмотрелась в мутноватую воду и нервно рассмеялась. Забарабанило по окну
– на улице мело, и злой ветер швырял в стекло горсти снега. Но здесь, внутри, стояла влажная жара, по окну стекали крупные капли, и в них отражалась зелень листвы. Оливия провела пальцем по стеклу, и капли соединились в ручеек. «Зимы не будет», – прошептала Оливия. Из комнаты послышалось хлопанье птичьих крыльев. «Голубь возится снаружи на подоконнике, – объяснила себе Оливия. – Просто замерзший голубь».
Вечерами она выключала верхний свет и с ногами забиралась в кресло. Третий год шел дождь над Макондо, книжка выскальзывала из вялых рук, и торшер отбрасывал на потолок резные лиственные тени. Оливия вспоминала котенка, который был у нее в детстве. Настоящего котенка, однажды оказавшегося вдруг на месте любимого плюшевого, маленькое непрошеное чудовище, наверняка подсунутое родителями – хотя, кто знает? Они ведь так и не признались. Вновь подступал радостный ужас, и Оливия, спасаясь от страха и разочарования, снова и снова говорила себе: ничего необычного. Школьникам дарят рыбок, школьники ленятся за ними ухаживать – помнишь, как ты не хотела возиться с котенком? Рыбки надоедают, и дети спускают их в канализацию (и перепуганные взрослые тоже, добавлял ехидный голосок). А оттуда они запросто могли попасть в водопровод. Как? Не знаю, пожимала плечами Оливия; наверняка очень просто: вспомни, какая гадость льется иногда из крана. Или розыгрыш. Розыгрыш! Сестра вечно посмеивалась над ее выдумками. Теперь Оливия припоминала, что Алекс как-то особенно хитро улыбалась перед уходом; а ведь была в гостях совсем недавно. Оливия сердито хмурилась. Нет уж, она не станет звонить: пусть сестрица думает, что шутка не удалась.