— У меня полный туман. Меня беспокоит Олсон, и не он один. Я сам себя боюсь: у меня вызывают подозрение все.
— Вам надо развеяться. Уезжайте из Нью-Йорка, восстановите силы. Вы находитесь на передовой линии расследования. Вам требуется светлая голова, но время не на вашей стороне. Знаю, вы моему совету не последуете, и заранее сожалею об этом.
На прощание Пильгес пообещал позвонить, как только у него появятся новости.
— Кто это был? — спросила Вэлери, доедавшая мороженое на террасе кафе.
— Ничего особенного, работа.
— Впервые слышу, что твоя работа — это что-то маловажное. Наверное, ты все-таки изрядно устал.
— Как тебе мысль провести вечер на берегу моря?
— Я обеими руками «за».
— Тогда едем на Центральный вокзал. Я знаю один небольшой отель в Уэстпорте с окнами на море. Морской воздух — это то, что нам нужно.
— Сперва надо заскочить домой и кое-что захватить.
— Брось, зубные щетки купим на месте. А что еще нужно на одну ночь?
— Что происходит? Похоже, ты бежишь от чего-то или от кого-то?
— Просто захотелось уехать из города. Сбежать куда подальше с любимой.
— Можно поинтересоваться, откуда ты знаешь про этот отель с окнами на море?
— Я составлял некролог на смерть его владельца.
— Какой же ты мастер ухаживать! — ласково проворковала Вэлери.
— Ты не ревнуешь меня к моему прошлому?
— Еще как ревную: и к прошлому, и к будущему. Ты даже не представляешь, как я ревновала тебя в школе к девчонкам, которые вокруг тебя вертелись! — ответила Вэлери.
— Что еще за девчонки?
Вэлери молча улыбнулась и взмахом руки остановила такси.
Когда они добрались до Уэстпорта, солнце уже садилось. Из окон их номера был виден мыс, вокруг которого, бурля, сталкивались течения.
После ужина они пошли гулять вдоль лагуны, подальше от цивилизации. Вэлери расстелила на песке полотенце из отеля, Эндрю растянулся на нем и положил голову ей на колени, и они залюбовались вдвоем неспокойным океаном.
— Мне хочется состариться рядом с тобой, Эндрю. Хочется провести с тобой как можно больше времени, чтобы получше тебя узнать.
— Ты и так знаешь меня лучше, чем кто-либо.
— После отъезда из Покипси я научилась только одиночеству. Рядом с тобой я мало-помалу с ним расстаюсь. Это такое счастье!
Они слушали прибой, наслаждаясь ночной прохладой.
Эндрю вспоминал свою юность. Воспоминания бывают порой схожи с выцветшими от времени фотографиями, которым для выявления деталей требуется особая подсветка. Сейчас он чувствовал, что его связь с Вэлери прочнее всего на свете.
Через три дня он уже будет в Буэнос-Айресе, за три тысячи километров от нее, от таких вот мгновений покоя, которые он мечтал пережить снова, когда лето подойдет к концу.
Крепкий сон и завтрак на солнце помогли Эндрю восстановить силы. Боль в спине тоже о себе не напоминала.
Вернувшись в воскресенье вечером в Нью-Йорк, он позвонил Саймону и назначил ему встречу: понедельник, девять утра, кафе «Старбакс».
* * *Саймон немного задержался и застал Эндрю за чтением газеты.
— Оставь свои замечания при себе. Такой мерзкой субботы, как эта, у меня в жизни не бывало!
— Я молчу.
— Это потому что я запретил тебе говорить.
— Что такое мерзкое приключилось с тобой в субботу?
— Я провел день в шкуре Фредди Олсона. Костюмчик просто отвратительный.
— Все до такой степени плохо?
— Даже хуже! Проститутки, тако, кокаин, и это еще только полдня! После обеда он наведался в морг. Не спрашивай, с чего его туда понесло, если бы я и туда за ним потащился, то он бы меня заметил, к тому же меня смущают холодильники с подобным содержимым. Потом он купил цветочки и отправился в больницу Ленокс-Хилл.
— Что дальше?
— Дальше он гулял в Центральном парке, в твоем квартале, отирался у твоего дома. Четыре раза продефилировал перед подъездом, потом зашел, нашел твой почтовый ящик — и живо наружу.
— Олсон побывал в моем доме?
— Когда ты слово в слово повторяешь мой рассказ, наш разговор приобретает особый интерес…
— Да он спятил!
— Похоже, он и вправду на пределе. Я следил за ним до тех пор, пока он не вернулся к себе домой. Одиночество этого человека — бездонная пропасть, его можно только пожалеть.
— Не он один чувствует себя таким потерянным. Скоро июнь. Впрочем, мне не пристало ныть: кому еще повезло дважды прожить один и тот же май?
— Во всяком случае, не мне, — ответил Саймон. — Но, учитывая невероятные обороты моего бизнеса в мае, это даже хорошо: дождемся июня, а там и июль…
— Май — месяц, изменивший всю мою жизнь, — простонал Эндрю. — Я был счастлив, а потом как гром среди ясного неба пришла беда.
— Ты должен себя простить, Эндрю, за тебя никто этого не сделает. Столько людей на свете мечтают о том, чтобы все начать с начала, перенестись в тот миг, откуда началось их падение в пропасть. Ты утверждаешь, что с тобой именно так и произошло, так пользуйся этим, вместо того чтобы сетовать на судьбу!
— Когда знаешь, что смерть поджидает тебя за поворотом, сон моментально становится кошмаром. Ты позаботишься о Вэлери, когда меня не станет?
— Ты сам он ней позаботишься! Все там будем, жизнь — смертельная болезнь со стопроцентной летальностью. Мне неизвестна предначертанная мне дата, поэтому мне никак не удастся ее отсрочить. Если подумать, это не радует. Хочешь, провожу тебя завтра в аэропорт?
— Нет, не стоит.
— Знаешь, я буду по тебе скучать.
— Я по тебе тоже.
— Все, беги к Вэлери, у меня встреча.
— С кем?
— Ты опоздаешь, Эндрю.
— Сначала ответь.
— С дежурной медсестрой из приемного отделения в больнице Ленокс-Хилл. В воскресенье вечером я проверил, как она пережила визит Фредди. Что поделать, я привык все доводить до конца.
Эндрю встал и попрощался с Саймоном, но, прежде чем выйти из кафе, обернулся:
— Окажи мне еще одну услугу, Саймон.
— Не многовато ли? Я слушаю.
— Мне нужно, чтобы ты сгонял в Чикаго. Вот адрес женщины, за которой нужно будет следить несколько дней.
— Насколько я понимаю, в Буэнос-Айресе нам с тобой не встретиться.
— Ты серьезно туда собирался?
— На всякий случай собрал чемодан.
— Я тебе позвоню. Обещаю, что вызову тебя, если представится возможность.
— Не утруждайся, я немедленно вылетаю в Чикаго. А ты будь там осторожнее. Кстати, эта миссис Капетта хорошенькая?
Эндрю обнял друга.
— Ну-ну, это очень мило, но у меня, кажется, назревает свидание со здешней официанткой, поэтому я буду тебе очень признателен, если мы избегнем телячьих нежностей.
— Телячьих нежностей?..
— Так говорят в Квебеке.
— С каких пор ты говоришь по-квебекски?
— Кэти Стейнбек была из Монреаля. Слушай, ты иногда меня ужасно раздражаешь!
* * *Последний день в Нью-Йорке Эндрю использовал для того, чтобы навести порядок в делах. Утро он провел на работе. Фредди на месте не было. Эндрю позвонил на первый этаж, в службу приема посетителей, и попросил предупредить его, когда появится Олсон, с которым они якобы договорились встретиться внизу.
Повесив трубку, он приступил к обыску рабочего места коллеги. Порывшись в ящиках стола, он нашел только тетрадки с заметками, заготовками, скучными статейками, сюжетами без малейшей перспективы их публикации. Как Олсон умудрился так безнадежно сбиться с пути? Эндрю уже хотел махнуть рукой на поиски, как вдруг его внимание привлек клочок бумаги, прилипший к мусорной корзине. На ней был записан пароль для входа в его собственный компьютер. Откуда он у Фредди, зачем ему лезть в чужой компьютер?
«Затем же, зачем и тебе, — ответила ему совесть. — Тоже любит покопаться в чужом грязном белье».
Хотя он не нашел у Олсона ровным счетом ничего любопытного, тот оставался для него потенциальной угрозой.
«Как и ты для него, по крайней мере в профессиональном смысле».
Его посетила безумная идея. Он набрал на компьютере Олсона свой собственный пароль, и это сработало. Да, Фредди был неоригинален, как рыбка в аквариуме. Или невероятно хитроумен. Кто бы еще додумался использовать тот же пароль, что у объекта слежки?
На жестком диске было много папок, в том числе одна под названием «SK». Открыв ее, Эндрю наткнулся на писанину Спуки Кида. «Олсон и впрямь не в своем уме», — сказал он себе, знакомясь с потоками оскорблений в свой адрес. Как ни неприятно ему было читать всю эту канитель, он предпочитал, чтобы ее автором был ревнивый коллега, а не читатель. Он вставил в компьютер флешку и переписал файлы, чтобы потом изучить их поподробнее.
За перегородкой зазвонил телефон, послышался звук открывающихся дверей лифта. Эндрю едва успел скопировать папку, озаглавленную «Возмездие», и вскочил. Фредди уже шел по коридору.
Плюхнувшись в свое кресло, Эндрю сообразил, что не успел извлечь из компьютера Олсона свою флешку. Оставалось надеяться, что тот ее не заметит.
— Где ты был? — спросил он Фредди.
— Разве я должен перед тобой отчитываться?
— Просто любопытно, — бросил Эндрю, пытаясь отвлечь внимание коллеги.
— Когда ты улетаешь в Буэнос-Айрес, Стилмен?
— Завтра.
— Если бы ты там остался, я бы подпрыгнул до потолка от радости.
Тут Олсону позвонили, и он удалился.
Эндрю воспользовался его уходом, чтобы вытащить свою флешку.
Потом он собрал свои блокноты, оглядел напоследок стол и решил отправиться домой. Его ждала Вэлери, это был их последний вечер перед его отъездом в Буэнос-Айрес, и ему не хотелось опаздывать.
* * *Он пригласил ее поужинать в кафе «Шанхай» в квартале Маленькая Италия, где было больше возможностей для уединения, чем в «Джо». На Вэлери напала тоска, и она этого даже не скрывала. Эндрю, находившийся в приподнятом настроении — ведь его расследование обретало новое дыхание, — чувствовал себя перед ней виноватым. Они приятно провели бы время, но в тот вечер настроение им портила неизбежность разлуки.
Вэлери решила переночевать у себя дома, чтобы не видеть, как Эндрю будет закрывать утром собранный ею чемодан. Он проводил ее до квартиры в Ист-Виллидж. У подъезда они долго стояли обнявшись.
— Ненавижу тебя за то, что ты оставляешь меня здесь одну, но, если бы ты отказался от поездки, я возненавидела бы тебя еще сильнее.
— Что мне сделать, чтобы ты меня хоть чуть-чуть полюбила?
— Накануне отъезда? Ничего. Возвращайся побыстрее — вот и все, о чем я тебя прошу, а то я уже по тебе скучаю.
— Десять дней — не так уж долго.
— А двенадцать ночей? Будь осторожен и найди того типа. Я горжусь, что стану твоей женой, Эндрю Стилмен. А теперь сматывайся, а то я не дам тебе уехать.
19
Самолет Эндрю приземлился под вечер в международном аэропорту Эсейса. К его огромному удивлению, Мариса приехала его встречать. Он бомбардировал ее электронными письмами, но с тех пор, как они поговорили по телефону в последний раз, она не подавала признаков жизни. В прошлый его приезд они встретились у него в гостинице на следующий день после его прилета.
Эндрю замечал, что чем дальше, тем больше меняется ход событий по сравнению с тем, как они происходили в прошлый раз.
Он узнал старенький «фольксваген-жук», насквозь проржавевший, так что на каждом ухабе Эндрю боялся вывалиться вместе с креслом на асфальт.
— Я уж подумал, что вы преспокойно отправились отдыхать на присланные мной денежки. Вы же обещали держать меня в курсе событий!
— Все усложнилось. Антонио в больнице.
— Что с ним стряслось? — спросил Эндрю.
— Авария на обратном пути.
— Серьезная?
— Достаточно серьезная. У моего жениха рука в гипсе, сломано шесть ребер, сотрясение мозга. Еще немного — и нам обоим пришел бы конец.
— Он нарушил правила?
— Если учитывать, что он не затормозил на перекрестке, когда зажегся красный свет, то да, нарушил, вот только в машине отказали тормоза, поэтому о его вине говорить не приходится…
— Машина была в таком же состоянии, как эта? — спросил Эндрю, которому никак не удавалось вытянуть ремень безопасности и пристегнуться.
— Антонио облизывает свой автомобиль, как леденец, иногда я даже начинаю подозревать, что он любит его сильнее, чем меня. Он ни за что не выехал бы, не проверив, все ли в порядке. Нет, над тормозами кто-то потрудился.
— Вы кого-то подозреваете?
— Мы выяснили, где скрывается Ортис, выследили его и сфотографировали. Мы задавали про него вопросы — возможно, их оказалось многовато, ведь его друзья — не мальчики из церковного хора.
— Это меня совершенно не устраивает. Наверное, теперь он будет настороже.
— Антонио разбился, а вы думаете только о своем расследовании! Как же меня трогает ваше сострадание, сеньор Стилмен!
— Если я проявил бестактность, прошу меня извинить. Сочувствую вашему жениху, но вы не расстраивайтесь, он выкарабкается. Да, я беспокоюсь за свою статью. Я тоже прилетел сюда не для того, чтобы распевать в хоре. Когда произошла авария?
— Три дня назад.
— Почему вы меня не предупредили?
— Потому что Антонио пришел в сознание только вчера вечером, и о вас я думала в последнюю очередь.
— У вас остались фотографии?
— Кассета с пленкой сильно пострадала, машина несколько раз перевернулась. Мы пользуемся старым фотоаппаратом, чтобы не привлекать внимание слишком дорогой камерой. Пленка, скорее всего, засвечена, не знаю, будет ли от нее толк. Я отдала ее знакомому фотографу, завтра вместе за ней съездим.
— Поедете одна, я сразу в Кордову.
— Не вздумайте совершить такую глупость, сеньор Стилмен! При всем к вам уважении, если даже нас с Антонио, аргентинцев, быстро раскусили, то вас люди Ортиса обнаружат в считаные часы. Да и зачем вам мчаться в такую даль? Он сам каждую неделю наведывается в Буэнос-Айрес, к самому крупному своему клиенту.
— Когда он объявится в следующий раз?
— Во вторник, если не изменит своей привычке. Мы выяснили это, расспросив соседей. За это, как видно, и поплатились аварией.
— Мне очень жаль, Мариса, я не собирался подвергать вас риску. Если бы я знал, то… — забормотал Эндрю вполне искренне.
Этой аварии он не помнил, да и все теперь шло не так, как в прошлый раз. В последнюю поездку он сам фотографировал Ортегу, а потом на одной из улочек Буэнос-Айреса его обступили трое, и он лишился фотоаппарата.
— Вы действительно считаете, что человек, употребивший столько энергии на то, чтобы спрятаться под чужим именем и тем самым избежать тюрьмы, покорно позволит себя разоблачить? В каком мире вы живете? — не унималась Мариса.
— Мой ответ вас бы сильно удивил, — бросил Эндрю.
Мариса подвезла его к отелю «Кинтана» в буржуазном квартале Реколета.
— Лучше навестим вашего друга, свои вещи я заброшу в номер позже.
— Антонио нужен покой, да и время посещений закончилось. Спасибо за сочувствие, съездим к нему завтра. Он в реанимации больницы имени генерала Агудоса, это здесь недалеко. Я заеду за вами в девять утра.
— Сегодня вечером вы не работаете в баре?
— Сегодня вечером — нет.
Попрощавшись с Марисой, Эндрю забрал с заднего сиденья свой чемодан и направился ко входу в отель.
Под козырьком стоял белый фургончик, водитель которого, целясь в Эндрю через объектив фотоаппарата, безостановочно щелкал затвором. Задние дверцы фургона распахнулись, вылезший оттуда мужчина вошел в отель и уселся в холле. Фургон тронулся с места и продолжил преследование. Водитель не упускал из виду Марису с тех пор, как они с Антонио отправились в Кордову.
Эндрю с улыбкой принял из рук портье ключи. Номер 712 — тот же, который он занимал в прошлой жизни.
— В пульте дистанционного управления телевизора надо заменить батарейки, — сказал он.
— Их каждый раз проверяет при уборке соответствующая служба, — заверил его портье.
— Поверьте мне, тот, кто это делает, исполняет свои обязанности спустя рукава.
— Откуда вы знаете? Вы ведь еще не поднимались к себе в номер!
— А я ясновидящий! — заявил Эндрю и выпучил глаза.
Комната 712 была именно такой, какой он ее запомнил: окно не открыть, дверца шкафа скрипит, душ подтекает, холодильник-минибар хрипит, как туберкулезный кот.
— Тоже мне, соответствующая служба! — проворчал Эндрю, швыряя на кровать вещи.
Он ничего не ел с самого Нью-Йорка — еда в самолете имела такой подозрительный вид, что он не рискнул ее попробовать, — и зверски проголодался. Он помнил, что в прошлый раз ужинал в парилье[4] напротив кладбища Реколета. Ради развлечения он несколько раз открыл и закрыл скрипучую дверцу.
Когда он выходил из отеля, мужчина, сидевший в холле, встал с кресла, вышел следом за Эндрю и занял позицию на скамеечке напротив ресторана.
Пока Эндрю утолял голод, сотрудник технической службы отеля «Кинтана», получивший щедрые чаевые, тщательно обыскивал вещи клиента в номере 712. При помощи служебного пароля он открыл сейф и сфотографировал все странички с адресами в записной книжке Эндрю, его паспорт и расписание дел.
Разложив все так, как было, он проверил работу пульта дистанционного управления, заменил батарейки и был таков. Встретившись у служебного входа гостиницы с щедрым заказчиком, он вернул ему цифровой фотоаппарат.
* * *Насытившись, Эндрю крепко уснул. В ту ночь обошлось без кошмаров, и он проснулся с восходом солнца в отменном настроении.
Позавтракав в отеле, он вышел под козырек и стал ждать Марису.
— Антонио мы не навещаем, — объявила она севшему к ней в автомобильчик Эндрю.