— Решено, — подтвердила Родис, — вы останетесь в столице среди ученых и инженеров. Тор Лик и Тивиса пересекут планету до полюса, побывают в заповедниках и на морских станциях; Эвиза — в медицинских институтах; Чеди и Гэн просто будут смотреть жизнь; я займусь историей, а потом посещу исторические места и памятники. Пора связаться с кораблем и разойтись. Наши хозяева рано ложатся и встают.
На следующее утро, едва семеро землян успели собраться для совместной еды, явился новый «змееносец» в угольно-черном одеянии с голубовато-серебряными змеиными вышивками. Он пригласил Фай Родис на свидание с «самим великим Чойо Чагасом». Остальным членам экспедиции он предложил прогулку по садам Цоам, пока не настанет время идти в центральный «Круг Сведений», куда передадут информацию «по приказу великого Чойо Чагаса».
Фай Родис, послав товарищам воздушный поцелуй, вышла в сопровождении молчаливого охранника в лиловом. Почтительно кивая, он показывал дорогу. У одного из прикрытых тяжелым ковром входов он застыл, раскинув руки и согнувшись пополам. Фай Родис очутилась в комнате с темно-зелеными драпировками и резной мебелью черного дерева.
Чойо Чагас стоял, слегка прикасаясь пальцем к хрустальному переливчатому шару на черной подставке. Взгляд «великого» не был тяжелым, как в прошлые встречи на экране и в сиянии абсиды дворцового зала. Чагас улыбнулся хитровато и ободряюще, и Родис улыбнулась ему в ответ, уютно располагаясь в широком кресле.
Чойо Чагас уселся поближе к своей гостье, доверительно наклонился вперед и сложил концы пальцев грубоватых рук со сморщенной на суставах кожей.
— Теперь мы можем говорить вдвоем, как и подобает вершителям судеб. Пусть звездолет — только песчинка в сравнении с планетой, психологически ответственность и полнота власти одно и то же… Скажите правду: зачем вы явились сюда, на планету Ян-Ях?
— Повторяю прежнее объяснение — наши ученые считают вас потомками землян пятого периода древней эпохи, называемой на Земле ЭРМ — Эрой Разобщенного Мира. Вы должны быть нашими прямыми родичами — да разве это не очевидно при одном взгляде на нас с вами?
— Народ Ян-Ях иного мнения, — раздельно сказал Чойо Чагас. — Но допустим, что сказанное вами верно. Что дальше?
— Дальше естественно нам вступить в общение. Обменяться достигнутым, изучить уроки ошибок, помочь в затруднениях, может быть, слиться в одну семью. Теперь наши звездолеты прямого луча…
— Вот оно — слиться в одну семью! — вознегодовал Чойо Чагас. — Так решили вы, земляне, за нас. Слиться в одну семью — покорить народ Ян-Ях. Таковы ваши тайные намерения! — взвинчивал себя владыка.
Фай Родис выпрямилась, застыла и посмотрела на Чойо Чагаса упорно и понимающе. Зеленые глаза ее утратили свое звездное сияние, потемнели. Какая-то незнакомая сила сковала волю председателя Совета Четырех. Он подавил мимолетное ощущение испуга и сказал:
— Пусть наши опасения преувеличены, но ведь вы не спросили нас, явившись сюда. Надо ли мне называть все причины, по которым наша планета отвергает всех и всяких пришельцев из чужих миров? Мы создали здесь счастье не для того, чтобы его разрушили иноплеменники, даже претендующие на кровное родство с нами!
— Счастье моллюска, укрывшегося в раковину, которую вот-вот раздавит нога того неизбежного стечения обстоятельств, которое раньше называли на Земле и сейчас называют у вас судьбой.
— У нас все предусмотрено!
— Без знания? А недавняя катастрофа с перенаселением? Мне думается, что вся ваша планета покрыта кладбищами с десятками миллиардов костяков — безответных жертв невежества и упорства, — горько сказала Фай Родис.
— Вот как! Вам известна история Ян-Ях? Откуда? — недобро прищурился Чойо Чагас.
— Только обрывок из сообщения чужого звездолета, наблюдавшего планету двести восемьдесят лет назад. Ему отказали в посадке ваши предшественники, тоже воображавшие, будто они держат в своих руках судьбу планеты. Удержали! — Фай Родис говорила насмешливо и резко, осознав, что только так можно было пробить скорлупу самоуверенного величия, прочно внедрившегося в психику этого человека.
Чойо Чагас вскочил и смерил Родис с головы до ног гневным взглядом, У подвластных ему людей Ян-Ях подкашивались ноги и парализовалась речь, ибо они знали, что последует. Женщина Земли тоже встала медленно и спокойно, наблюдая владыку, как нечто подлежащее изучению. Люди Земли давно научились чувствовать психологическую атмосферу, окружавшую каждого человека, и по ней судить о его мыслях и чувствах.
— Уничтожение несогласных людей — прием древний и устаревший, — сказала она, читая мысли владыки. — Не только за посланцев других миров, вестников космического братства разума, но и за людей своего народа в конце концов придется отвечать.
— Каким образом? — сдерживая бешенство, спросил Чагас.
— Если исследователи установят вредоносную жестокость и намеренную дезинформацию, закрытие путей к познанию, ведущее к невежеству населения, тогда они могут апеллировать к арбитражу Великого Кольца.
— И тогда?
— После проверки можно совершить действия по устранению невежественной свирепости. Это очень сложно и требует тончайшего анализа. Мы лечим болезни не только отдельных людей, но и общества, особенно уделяя внимание профилактике социальных бедствий, Вероятно, следовало бы это сделать на планете Ян-Ях несколько столетий назад…
— Приму к сведению, — сказал Чойо Чагас, снова ставший любезным и усадивший Родис на прежнее место. — Думали ли вы о планах знакомства с нашей планетой?
Фай Родис изложила намеченное вчера распределение товарищей. Чойо Чагас слушал внимательно и не высказал никаких возражений.
— С одним лишь условием, — сказал он, — чтобы вы пока оставались гостьей садов Цоам!
— В качестве заложницы? — полушутя, полусерьезно спросила Родис.
— О нет, что вы! Просто я должен узнать первым про свою прародину.
— А вы сами не знаете? Владыка планеты чуть дрогнул и уклонился от понимающих зеленых глаз. Несколько минут оба молчали.
— Я познакомлю вас с моей женой, — внезапно сказал Чойо Чагас и исчез за складками зеленой ткани.
Фай Родис не поняла, что удостоилась неслыханной почести — настолько приблизиться к верховному владыке, чтобы встретиться с его женой в неофициальной обстановке. Личная жизнь членов Совета Четырех всегда была скрытой. Считалось, что эти сверхлюди вообще не снисходят до столь житейских дел, как женитьба, зато мгновенно могут получить в любовницы любую женщину планеты Ян-Ях. На самом деле владыки брали жен и любовниц лишь из узкого круга наиболее преданных им людей.
Чойо Чагас вошел бесшумно, метнул два быстрых взгляда по сторонам и лишь потом посмотрел на неподвижно стоящую гостью…
— Они на месте, — тихо сказала Родис, — только…
— Что только? — нетерпеливо воскликнул Чойо Чагас, в два шага пересек комнату и отдернул складчатую драпировку, ничем не отличавшуюся от обивки стен. В нише за ней стоял человек и широко раскрытыми глазами смотрел на своего господина. Тот гневно закричал, но страж не двинулся с места. Чойо Чагас бросился в другую сторону. Родис остановила его жестом.
— Второй тоже ничего не соображает!
— Это ваши штуки? — вне себя спросил владыка.
— Я опасалась непонимания вроде вчерашнего приключения с окном, — с оттенком извинения призналась Родис.
— И вы можете так каждого? Даже меня?!
— Нет. Вы входите в ту пятую часть всех людей, которая не поддается гипнозу. Сначала надо сломить ваше подсознание… Впрочем, это вы знаете и умеете делать. У вас собранная и тренированная воля, могучий ум. Вы подчиняете себе людей не только влиянием славы, власти, соответствующей обстановки. Хотя и этими способами пользуетесь отлично. Ваш приемный зал — вы наверху в озарении, а внизу, в сумерках — все другие, ничтожные служители.
— Разве плохо придумано?
— Очень давно известные вещи — на Земле уже много тысячелетий! И куда более величественные!
— Например?
— В древнем Китае верховный владыка — император, он же Сын Неба — ежегодно совершал моление об урожае. Он шел из храма в специальную мраморную беседку-алтарь через парк дорогой, по которой имел право ходить только он. Дорога была поднята до верхушек деревьев парка и вымощена тщательно уложенными плитами мрамора. Он шел в полном одиночестве и тишине, неся сосуд с жертвой. Всякому, кто подвернулся нечаянно там, внизу, у подножия дороги, под деревьями, немедленно отрубали голову.
— Значит, для полного величия мне следовало бы вчера отрубить головы всем вам?
— С точки зрения китайского императора — да! Но мы явились к вам, как к людям, стоящим на более высоком уровне культуры, иначе…
— Иначе?
— Мы бы не пришли.
— Только и всего! — со странным облегчением рассмеялся Чагас. — Но оставим это. Как вы справились с моими стражами?
— Очень легко. Они тренированы на безответственное и бездумное исполнение — владыка знает, он отвечает. Это влечет за собой потерю разумного восприятия, скотскую тупость и утрату воли — главного компонента устойчивости. Это уже не индивидуальность, а биомашина с вложенной в нее программой. Нет ничего легче, как заменить программу…
Из-за драпировки, так же внезапно, как и ее муж, появилась женщина необыкновенной для тормансианки красоты. Одного роста с Фай Родис, гораздо более хрупкая, жена владыки двигалась с особой извивающейся гибкостью, явно рассчитанной на эффект. Волосы, такие же черные, как у Родис, но матовые, а не блестящие, были зачесаны назад с высокого гладкого лба, обрамляя виски и затылок тяжелыми волнами. На темени сверкали две переплетенные змеи с разинутыми пастями, тонко отчеканенные из светлого, с розоватым отливом металла. Покатые узкие плечи, красивые руки и большая часть спины оставались обнаженными, отнюдь не в правилах повседневного костюма Торманса. Длинные, слегка раскосые глаза под ломаными бровями смотрели пристально и властно, а губы крупного рта с приподнятыми уголками плотно смыкались, выражая недовольство.
Женщина остановилась, бесцеремонно осматривая свою гостью. Фай Родис первая пошла навстречу.
— Не обманывайте себя, — негромко сказала она, — вы, бесспорно, красивы, но прекраснее всех быть не можете, как и никто во вселенной. Оттенки красоты бесконечно различны… В этом богатство мира.
Жена владыки сощурила темные коричневые глаза и протянула руку жестом величия, в котором проступало что-то нарочитое, детское. Фай Родис, уже усвоившая приветствие Торманса, осторожно сжала ее узкую ладонь.
— Как вас зовут, гостья с Земли? — спросила она высоким резковатым голосом, отрывисто, как приказывая.
— Фай Родис.
— Звучит хорошо, хотя мы привыкли к иным сочетаниям звуков. А я — Янтре Яхах, в обыденном сокращении — Ян-Ях.
— Вас назвали по имени планеты! — воскликнула Родис. — Удачное имя для жены верховного владыки.
По губам женщины Торманса пробежала презрительная усмешка.
— Что вы! Планету назвали по мне!
— Как это может быть? Жизнь человека — мгновение перед существованием человечества. Если переименовывать планету с каждой новой властительницей — какой громадный и напрасный труд в переписке всех обозначений, путаница в книгах! Наконец, это не годится для внешних сообщений…
— Нам не нужны внешние сообщения, — вмешался Чойо Чагас, — а хлопоты с изменением имен пустяк! Нашим людям не хватает занятий, и всегда найдутся работники.
Фай Родис впервые растерялась и молча стояла перед владыкой планеты и его прекрасной женой.
Оба по-своему истолковали ее смущение и решили, что настал благополучный момент для завершения аудиенции.
— Внизу, в желтом зале, ждет инженер, приданный вам для помощи в получении информации. Он будет всегда находиться здесь и являться по первому вашему зову. — С этими словами Чойо Чагас подал руку и вдруг остановился: — Да, вы сделайте с этими… Верните их в прежнее состояние.
— Можете подать сигнал, они свободны.
Владыка щелкнул пальцами, и в ту же секунду оба стража вышли из-за драпировок, глядя исподлобья, со склоненными головами. Чойо Чагас отдал приказ, и один из стражей пошел впереди Фай Родис через коридоры и залы до места удивительной траурности, завешанного черными драпировками и устланного черными коврами. Отсюда лестница черного камня двумя полукружьями спускалась к золотисто-желтому убранству нижнего зала. Страж остановился у балюстрады, и Фай Родис пошла вниз одна, чувствуя странное облегчение, будто за угрюмой чернотой вверху осталась тревога о судьбе экспедиции.
Посреди желтого ковра стоял человек, бледнее обычного тормансианца, с густой и короткой черной бородой. Человек, будто в трансе, смотрел, как спускалась по черной лестнице одетая в черное земная женщина, поразительно правильные и твердые черты лица которой были полускрыты прозрачным щитком.
Преодолев минутное смятение, инженер подошел.
— Я Хонтэлло Толло Фраэль, — четко произнес он.
— Я Фай Родис.
— Фай Родис, я послан в ваше распоряжение. Мое имя сложное, особенно для гостей с чужой планеты. Зовите меня просто Таэль, — инженер улыбнулся застенчиво и добро. Родис еще раньше поняла, что это первый по-настоящему хороший человек, встреченный ею на планете Ян-Ях. — Может быть, вы хотите выйти в сад? — почти робко предложил он. — Там мы можем…
— Пойдемте… Таэль, — сказала Родис, даря инженера улыбкой, прекраснее которой еще ничего не встречалось в его жизни.
Безлепестковые цветы-диски, ярко-желтые по краям и густо-фиолетовые в середине, качавшиеся на тонких голых стеблях, веером развернутые над бирюзовой травой, ничем не напоминали Землю. Чуждо выглядели желтые воронковидные деревья, срезанные под один уровень. Через биофильтры едва уловимо проникал пряный запах других цветов, резкого синего оттенка, гроздьями свисавших с кустарника вокруг овальной полянки. Фай Родис сделала шаг к широкой скамье, намереваясь присесть, но инженер энергично показал в другую сторону, где конический холмик увенчивала беседка в виде короны с тупыми зубцами.
— Это цветы бездумного отдыха, — пояснил он, — достаточно просидеть там несколько минут, чтобы погрузиться в оцепенение без мыслей, страха и забот. Здесь любят сидеть верховные правители, и слуги уводят их в назначенное время, иначе человек может пробыть тут неопределенно долго!
Тормансианин и гостья с Земли поднялись в беседку с видом на все пространство, занятое садами Цоам и ограниченное голубыми стенами. Далеко внизу, у подножия плоскогорья, раскинулся огромный город. Его стеклянные улицы поблескивали наподобие речных проток.
— А теперь расскажите мне о способах хранения информации на планете Ян-Ях. Помогите получить ее, — сказала Фай Родис.
— Что интересует вас прежде всего?
— История заселения планеты.
— Все, что касается нашего появления здесь, — запрещено. Также запрещена вся информация о периодах Большой Беды и Мудрого Отказа.
— Не понимаю.
— Владыки Ян-Ях не разрешают никому изучать так называемые запретные периоды истории. Почему — это их воля и тайна.
— Невероятно. Спрошу об этом у председателя Совета Четырех — мне кажется, тут недоразумение. А пока познакомьте меня с той историей, какая разрешена, но только с точными экономическими показателями и статистическими данными вычислительных машин.
— Данные вычислительных машин никому не показываются и ранее не показывались. Для каждого периода они обрабатываются специальными людьми в секретном порядке. Обнародовалось только позволенное.
— Какое же значение эти сведения имеют для науки?
— Почти никакого. Каждый период правители старались представить таким, каким они хотели.
— Есть ли возможность добыть подлинные факты?
— Лишь косвенным путем — в рукописных мемуарах, в литературных произведениях, избежавших цензуры или уничтожения.
Фай Родис встала. Инженер Фраэль тоже поднялся, потупившись, униженный в своем рабстве исследователя. Родис ласково положила руку на его плечо.
— Так и поступим, — мягко сказала она, — сначала общий очерк истории в разрешенном объеме, потом постарайтесь достать все, что уцелело от прошлых цензур, исправлений, вернее искажений и прямой дезинформации.
Инженер молча проводил ее до дворца. Он смотрел на Фай Родис, поднимавшуюся по лестнице, и что-то шептал про себя, облизывая пересохшие губы.
Цена рая
— Эвиза, где Родис?
— Тот же вопрос вам, Вир.
— Не видел ее три дня.
— Вероятно, и все мы тоже. Чеди искала ее повсюду — от Круга информации до покоев верховного владыки, но оттуда ее прогнали.
— Родис исчезла после показа стереофильмов, как только наша юная пара — Тивиса и Тор — улетели в хвостовое полушарие Торманса, так и не дождавшись снятия скафандров, — сказал Вир.
— Увы, — согласилась Эвиза, — придется еще немного носить броню. Я привыкла к металлической коже, а освобождение от трубок и лицевых щитков было чудесным. Биофильтры мешают меньше… Но вот Гэн Атал — знаете ли вы что-нибудь о Родис?
— Родис в Зале Мрака. Я поднимался по черной лестнице, а она шла рядом с Чойо Чагасом.
— И с тех пор ничего? — беспокойно спросил Вир Норин.
— Почему вы тревожитесь? — невозмутимо спросил Гэн Атал. — Фай уединяется с Чагасом, владыка с владыкой, как она шутит.
— Я тревожусь, — ответил Вир. — Эти плохо воспитанные и считающие себя выше дисциплины владыки похожи на тигров. Опасны несдерживаемыми эмоциями, толкающими их на нелепые выходки. А СДФ Родис стоит здесь, выключенный.