Но тот, выслушав отцовский рассказ, только хмыкнул:
– Прикольная история. Найти моих бабку с теткой, наверное, можно. Только на фига?
Борис даже опешил:
– Что ты имеешь в виду?
– Да зачем они нам? Чтоб явились из своих Апатитов в Москву да еще и на жилплощадь нашу претендовали?
Видно, лицо у Бориса в этот момент стало очень нехорошим – потому что Женька на всякий случай отодвинулся от родителя и примирительно закивал:
– Хорошо, хорошо, бать. Как, ты говоришь, их звали? Анастасия и Матильда Громовы? Попробую. Может, найду. Хотя вряд ли на них в Интернете есть хотя бы единственная ссылка…
А через неделю Женька снова явился. Не с дежурным вафельным тортиком, а с огромным бисквитом. Сияющий. С горящими глазами. И едва не с порога выпалил:
– Бать! Ты понимаешь, что ты гений? Непонятно только, чего ж ты раньше молчал!
Когда отец непонимающе уставился на него, триумфально заявил:
– Сидишь тут в своей халупе и ведать не ведаешь, кто на самом деле твоя родная сестра! Да она же – чертова богачка! Миллионерша!
– А… мама? – пробормотал Борис. – Моя мама?
– Да она-то померла уж сто лет назад, и не в ней вообще дело!
Женька снисходительно потрепал совсем растерявшегося отца по плечу и закончил:
– Тут вот в чем штука… Ты ведь у нас – нетрудоспособный инвалид. А значит, Матильде с тобой в любом случае поделиться придется. Закон, батя, строг – но это закон!
* * *К двенадцати часам того же дня Павел Синичкин добрался наконец до убогой хрущевки, расположенной в шаге от МКАД. Местный участковый охотно рассказал ему об одном из своих подопечных – инвалиде Борисе Мединове, жалком пьянице. И предупредил, что тот сейчас, скорее всего, уже навеселе. Но Синичкин решил, что любой выпивоха, особенно употребляющий в одиночку, никогда не выгонит невесть откуда взявшегося возможного собеседника, особенно если тот придет с бутылкой. И не ошибся: Борис Мединов принял его с распростертыми объятиями. Когда выпили за знакомство и за хорошую погоду, дядька сам, почти без наводящих вопросов, начал повествовать историю своей не задавшейся жизни. О тиране-папаше, предательнице-жене и сыне, выросшем совсем не таким, каким хотелось его видеть.
– Он ведь, Женька, – жаловался Борис, – даже познакомиться мне с Матильдой не дал. Потерпи, говорит, отец, мы к ней не просителями явимся… А что задумал – не говорит. Только обещает, что скоро, мол, в золоте купаться будем…
* * *Возможно, в российской тюрьме Евгений еще бы попробовал поломаться, но в индийской – раскололся быстро. Рассказал, как выведал у выпивохи-отца семейную тайну, как, ни на что не надеясь, вбил имя-фамилию своей тетки в поисковике Интернета и с удивлением обнаружил, что на нее существует больше ста ссылок. Кто бы мог подумать – его родная тетка Матильда откровенно преуспевает и является как минимум долларовой миллионершей!
Когда первые восторги прошли, Евгений стал думать, как прибрать к рукам хотя бы часть теткиного богатства. Просто навестить ее, предъявить несчастного инвалида Бориса, родного брата, и попросить о помощи? Но только все эти миллионеры (а с ними Евгений иногда сталкивался по своей работе) плевать хотели на бедных родственников и помогали им разве что жалкими грошами. Или, может, подать на тетку в суд? А тот обяжет ее содержать нетрудоспособного брата. Но у богачки Матильды наверняка целый штат опытных адвокатов, и они без труда добьются, чтобы иск остался без удовлетворения… По всему выходило, что проще всего – от тетки избавиться. Тем более что иных близких родственников у нее не имеется, а значит, ее родной брат, с учетом своей инвалидности, по-любому имеет право на обязательную долю наследства.
Но каким образом уничтожить Матильду? Заказать ее? Только где найти надежного человека? И, главное, чем ему платить… Или же просто положиться на судьбу и ждать, что Матильда откинет копыта сама? Но вдруг батяня помрет раньше, что тогда?
Евгений тщательно и тайно следил за жизнью тетушки и очень забеспокоился, когда выяснил, что у той вдруг разгорелся страстный роман с эффектным тренером по восточным единоборствам. Не выйдет ли Матильда замуж? Не оставит ли все свои денежки хлыщу? Право на обязательную долю наследства у ее брата есть, конечно, по-любому, но с хватким Валентином, чувствовал Женя, лучше не связываться. Тогда надо – мелькнула мысль – просто корыстолюбивого тренера подставить.
И Мединов-младший решил: он отправится вслед за теткой на семинар по карате. Риска тут никакого – Матильда понятия не имеет о его существовании. А он внимательно понаблюдает за ней. И, возможно, там же, в Индии, от нее избавится. Тем более что как избавиться – Женя уже знал. Он с детства занимался дзюдо и, помимо общеизвестных приемов, тщательно отрабатывал (пока на манекенах) те удары, что могли стать смертельными.
Евгений записался на семинар. Приехал в Индию. И, не выдавая себя, не спускал с Матильды глаз… Убедился, что та действительно как кошка влюблена в Валентина – и тот отвечает ей (точнее, ее деньгам) взаимностью. И однажды – после того как Матильда провела страстную ночь со своим тренером – решил действовать. Дождался, когда Валентин покинет коттедж своей возлюбленной. Тихонько вошел (двери в спортивном городке никогда не запирались) и просто резко ударил сладко спавшую после сексуальных утех тетку. Ударил по спине. Точно напротив сердца. Этот способ – среди многих других знакомых ему – он счел наиболее для себя безопасным. Гарантий, что удар окажется смертельным, конечно, не было, но спровоцировать инфаркт, Евгений знал, подобным образом можно. Особенно у человека не самого юного. И, главное, никаких орудий убийства, никаких доказательств, что убийство произошло. Ведь даже если после удара останется синяк – подумают, что Матильда заработала его на тренировке по карате. А умрет она от сердечного приступа. Тоже вероятно: для женщины ее возраста, которая вдруг стала, словно молоденькая, по двадцать пять раз отжиматься от пола и часами отрабатывать всякие мао-гири.
Евгению все удалось. Почти. Если бы не Винсент, которому так некстати приспичило подметать в четыре часа утра улицу… И если бы не Римма с ее самочинно начатым расследованием… И если бы не ее начальник Павел Синичкин, который смог быстро вытащить на свет давно, казалось, похороненную семейную историю.
* * *Следователь Джай был безупречен. Все та же накрахмаленная рубашка, отглаженные брюки и начищенные ботинки. И никаких похотливых взглядов, хотя Римма, как водится, была одета откровенно, на сей раз в очень открытое платье.
Он церемонно произнес:
– Вы оказали следствию неоценимую помощь, мадам… Но могу я узнать одно: как вы догадались?
– Честно? – усмехнулась Римма. – Дедуктивный метод!
Джай тонко усмехнулся:
– Однако в ваших прежних подозрениях, я имею в виду насчет Валентина и Людмилы, вы руководствовались скорее эмоциями.
– Я и сейчас ими руководствовалась, – уголком рта улыбнулась Римма. – Просто не нравился мне этот Мединов, и точка. Слишком блестящий. Слишком нарядный. – И подпустила шпильку: – Почти такой, как вы.
Следователь не обиделся:
– Ну, я-то, в отличие от Мединова, не преступник.
– А вас я тоже подозревала, – призналась Римма. – Не исключала, что вы убийцу покрываете – слишком уж настаивали, причем сразу, что смерть Матильды была естественной. Но как мне было под вас копать – в Индии, на вашей территории? Проверить, нет ли связи между Матильдой и Мединовым, оказалось гораздо легче.
– Да уж, женская логика, – хмыкнул Джай.
– Но ведь именно благодаря ей мы нашли преступника, правда? – просияла в ответ девушка.
– Да, – кивнул Джай. – Вы просто молодец. Кстати! Английский вы знаете неплохо. И с разрешениями на работу у нас сейчас стало проще. Я мог бы похлопотать… Не хотите пойти ко мне в помощники?
– Нет уж, спасибо, – отказалась Римма. И добавила (получилось довольно эффектно): – Я, знаете ли, уже работаю в детективном агентстве.
Мандариновый июнь
– И так… победителем конкурса «Охота на Диму»… объявляется… Ася Акимушкина!
И «конферансье» – рыжая Катька из параллельной группы – принялась аплодировать.
– Йес! Ура! Банзай! – подхватили остальные девчонки.
Пожилая профессорша, случайно забредшая в студенческую курилку, поморщилась:
– Потише, деточки, не на базаре…
– И чего вы тут, правда, разорались? – досадливо поморщилась Ася.
– Так это ж мы от счастья неземного, – недобро пропела одна сокурсница. – Очень рады мы за тебя, Акимушкина.
– И желаем, чтоб вы прожили с Димочкой всю жизнь в любви да согласии, – подхватила другая, – покуда смерть не разлучит вас.
«Шипите, кобры, шипите», – усмехнулась про себя Ася. Она старалась, как учили на психологии, «настроиться на позитивный лад» – только не получалось. И больше всего ей хотелось схватить с подоконника «пепельницу», жестяную банку из-под кофе, – сейчас, после пятой пары, окурки заполняли ее под завязку – и швырнуть в стену, да так, чтоб противных девчонок засыпало содержимым с ног до головы.
Вот злобные мымры! Хотя однокурсниц тоже можно понять – в «охоте на Диму» участвовали всем коллективом, а победа досталась единолично ей, Асе. С ее обычным лицом, заурядной фигуркой и постоянной пропиской в поселке Марково Смоленской области.
Марково – местечко умирающее: два с половиной молодых мужика, да и те алкаши с юных лет. Девчонки оттуда, конечно, рвутся в город. В Смоленск, в Липецк. Ну а самый идеал – это, безусловно, Москва.
Когда Ася объявила, что поступила в институт в Белокаменной, мама сначала обняла ее так, что косточки захрустели. Потом заплакала. А отрыдавшись, воскликнула:
– Прошу тебя, сделай все – только чтоб сюда не возвращаться! Выходи за любого: пусть старик, пусть не красавец. Хоть кто, лишь бы за столицу зацепиться…
Столица из их Маркова казалась почти другой планетой. Глянцевая картинка, напоенная ароматом мандаринов. Ася и подумать боялась, что в этом душистом мирке найдется местечко и ей. Однако жизнь повела себя как отцовский «уазик»: вроде бы безнадежно застрял в колее, колеса зарылись по самую маковку, оставляй машину и веди трактор на выручку… И уже безнадежно, в последний раз даешь по газам – и вдруг визг шин, ошметки грязи из-под колес, и вот, глядишь, вырулили!
Так Ася и в столицу вырулила – нежданно-негаданно. И самого Димку Дементьева отхватила!
Димка на их факультете – не просто принц, а принц крови. Злые языки, правда, болтают, что принцем его папочка делает – бизнесмен большого влияния и денег – и сам Дима ничего собой не представляет. Однако красоты, бархатного голоса, да и ума у сыночка не отнять. Как пройдет по коридору, весь в «Хьюго Боссе», как улыбнется мимолетно синейшими глазами (злопыхатели говорят, что это у него контактные линзы такие), так сердечко и екает. И сразу чувствуешь себя тем, кто ты есть на самом деле: девчонкой без кола без двора – все богатство на двух полках общежитского шкафа умещается.
С Димкой даже в курилку сходить почтешь за счастье. Если позовет в кино – потом неделю возвышенные сны видишь. А уж дождаться, чтобы он сказал, как ей вчера: «А переезжай-ка, подруга, ко мне…»
– В смысле? – опешила тогда Ася.
– Хочу, чтобы ты у меня жила, – терпеливо повторил Дима. – Присмотримся друг к другу. Адаптируемся, как говорится, к личным привычкам. А осенью, если согласна, – поженимся.
– Поженимся? – глупо переспросила она.
– А ты не хочешь, что ли? – удивился он.
– Да нет, хочу, конечно… – Просто поверить было невозможно, что Димон не прикалывается!
– Ну тогда и разговоров нет. Сегодня собираешь манатки, а завтра я тебя перетаскиваю. Прямо с утра. Чтоб ты передумать не успела. – Димка ослепительно улыбнулся.
Вещи Ася паковала без азарта – прямо скажем, не верилось, что Дементьев предлагает всерьез. Однако на следующее утро к общаге и правда подкатила ослепительная «Тойота», а Димка взлетел на их этаж и забарабанил в дверь комнаты:
– Алё, девчонки: такси пришло!
Зашвырнул в багажник скромные Асины чемоданы, а через час она уже развешивала вещи в красивейшем зеркальном шкафу. И каждые пару минут бегала к окну – убедиться, что она не грезит. Что за тройными стеклопакетами – самая настоящая Тверская, полная дорогих машин и красивых женщин.
Так и балдела б хоть вечность, да Димка позвал:
– Аська, вылазь! Я кофе сварил.
И вот она уже проходит сквозь огромный холл, и Димка (он босиком, потому что полы во всей квартире подогреваются) предлагает:
– Вот, смотри: самое уютное место в кухне – тут, в уголке. Обычно я сам здесь сижу, но, если ты очень попросишь…
…Пока Ася «просила», кофе успел остыть. Но даже холодный, он оказался божественным. А главное: наливал его Дима в чашки нежнейшего фарфора из благородной, тусклого серебра, турки, и стояли чашки на старинном, красного дерева, столе, а за окном кипела центральная улица столицы…
– Супер, – выдохнула Ася.
– Если хочешь, по утрам в постель буду приносить, – благородно предложил Димка.
– Нет, Димон, я все же не понимаю… – покачала она головой.
– Чего?
И Ася честно сказала:
– Ну за тобой же все наши девчонки бегают. Москвички, красотки, таланты. А ты вдруг меня выбрал…
– Вот за то и выбрал! – хохотнул Дементьев. – За искренность. За душевность. За простоту. Да и внешность у тебя вполне ничего, зря ты.
Ася недоверчиво покачала головой.
– Ну, и еще мне отец давно говорит, чтоб я себе ограничитель скорости завел, – признался Димка.
– Это что значит?
– Да то, что я по жизни мчусь. На всей скорости, без тормозов. Ну, иногда меня и заносит… в канавы. А ты – девушка здравомыслящая. Вот и будешь меня притормаживать.
– Пиво, что ли, после пятой бутылки отбирать? – лукаво уточнила Ася.
– Ну, типа того, – вздохнул Дима. – Хотя самый кайф только после пятой и начинается…
– Ладно уж, не стони. Особо притеснять не буду, – заверила его Ася.
– И посуду мыть не заставишь?
– Нет. – Ася легко порхнула к раковине, включила воду. – Но разные поручения давать буду. Знаешь, какое на сегодня?..
– В кабак сходить. Отметить вместе с тобой начало семейной, так сказать, жизни, – охотно предположил Дима.
– Ничего подобного, – покачала головой Ася. – В первую очередь нужно на автосервис сгонять.
– Это еще зачем? – изумился Дементьев.
– Не слышишь, что ли, как твоя колымага скрежещет? – в свою очередь, удивилась Ася. – У тебя ж тормозные колодки в ноль стерты!
– Ты разбираешься в машинах? – захлопал глазами Дима. Кажется, ей чуть ли не впервые удалось его удивить. – Вот никогда бы не подумал…
– А тебя со мной еще ждет множество чудесных открытий, – пообещала Ася.
…И действительно старалась чуть не каждый день удивлять. То по хозяйству хлопотала: пироги с капустой пекла по секретному маминому рецепту или коктейль «Пять оргазмов» взбалтывала из книги эротической кулинарии. Или мебель в квартире переставляла – совсем слегка, но так, что потолки еще выше казались, а антикварная мебель – еще благороднее. Ну и помимо хозяйства: исполнить танец живота в ночном клубе. Исправить ошибки в Димкиной контрольной по английскому. Или сгорланить душевный «Шумел камыш» – в полный голос, под собственный аккомпанемент на старинном рояле…
– Ты, Аська, просто глупышка, – сказал ей Дементьев после месяца «семейной жизни».
– Вот еще новости! – возмутилась Ася (как-то незаметно, но робеть перед своим прекрасным принцем она уже перестала). – Почему?
– Да потому, что такой скромницей притворялась, – чуть не с досадой ответствовал Димка. – Я-то думал: простая деревенская девочка. Будешь моей бледной тенью. А у тебя, оказывается, груда разнообразных талантов…
– Ты этим недоволен? – царственно улыбнулась Ася (царственно улыбаться она тоже уже научилась).
– Ну что ты, солнышко! – Димка растроганно чмокнул ее в переносицу. – Я тобой горжусь.
…Саму Асю в ее новой жизни тоже ждали открытия. И мелкие – вроде того, что в джакузи, оказывается, валяться куда приятней, чем в почернелой от времени общежитской ванне. И посерьезней – что с этой элитой: самим Димкой, его друзьями, а пуще с его папашей – ухо нужно держать востро, иначе заклюют! Ну, и еще Ася, можно сказать, философское открытие сделала. Сформулировала она его так: чем больше блеску, тем пустее нутро. А она-то, дура, раньше считала: чем ярче бриллиант, тем ценнее. Но в Москве порядки оказались другие: тут только бижутерия «пыхает».
Взять хотя бы Димку: пока смотришь издалека – принц, натуральный принц. А поживи с ним почти что семьей – и узнаешь множество совсем не королевских подробностей. Вот, например, притча во девчоночьих языцех, его якобы шикарная фигура, а на самом-то деле тело у Димки дрябловатое, ни одной мышцы нет. А ослепительный вид создается умело подобранной одеждой – и Димка, кстати, даже выбрать ее сам не может, а раз в месяц делает покупки под чутким руководством своего папочки. А не менее ослепительная «Тойота», на которой Димон обожает изображать из себя крутого гонщика? Если присмотреться, непременно заметишь: несчастная машина вся в «шрамах» от неудачных парковок великого «Айртона Сенны». Ну и, наконец, ум. В институте почему-то никто не сомневался, что Дементьев чертовски умен, – но это тоже оказалось под большим вопросом… Нет, Димкины пятерки в институте, конечно, вполне честные, но подумаешь, доблесть: освоить немудреную учебную программу. А по жизни – когда, например, нужно принять мгновенное решение или придумать нестандартный, но ловкий ход – Димка сразу теряется…
Вот, скажем, все кругом хотят собственный бизнес делать – и Димочка, конечно, тоже пытается. Придумал, например, автомобильные наклейки на задние стекла продавать, с прикольными надписями – всякая глупость типа «Куда прешь?» или «В машине – кобра!». Не самая блестящая идея, но «чайники» на ржавых «шестерках», может быть, покупать и будут. Если дизайн сделать красивый да напечатать ярко. И что же? Дизайн Дима, как Ася его ни отговаривала, разработал сам – в итоге получилось на уровне стенгазеты. А напечатал, чтоб денег поменьше вложить, в забытой богом типографии «в полторы краски». Вышло, конечно, дешево – зато настолько тускло, что Димкины наклейки сразу же стали ассоциироваться у Аси с унылым, дождливым ноябрем…