Ее тон стал градуса на два холоднее, чем минуту назад. Но Джордан решил не сдаваться.
— Это меня мало заботит, доктор. Я…
— А как раз это и должно вас заботить. Потому что он открыт.
Стоун в удивлении отступил на шаг назад.
— Что?
Эрин ногтем пальца постучала по экрану, показывая место на изображении, передаваемом камерой ровера.
— Смотрите. Это крышка. Она стоит на ребре рядом с саркофагом. Вероятно, кто-то вскрыл саркофаг и снял с него крышку.
Как жаль, что она это увидела. Насколько теперь усложнится его жизнь…
— Мы и представить себе не можем, что может оказаться внутри, — понизив голос, произнесла Эрин. — Тело иудейского царя. Одна из первых копий Торы. Масада — это бесценное историческое место для еврейского народа. Если что-то будет повреждено…
Джордан открыл рот, намереваясь возразить ей, но вместо этого сделал глубокий вдох, за которым последовал медленный выдох. Израильтяне получат его голову, если его команда допустит хотя бы малейшую ошибку. Да пропади все пропадом.
— Там же могли находиться и неповрежденные емкости с газом. И если так, то кто даст гарантию, что они не могут быть в любой момент повреждены очередным подземным толчком? И нас ждет такой же конец, как и тех людей, что вы видели наверху…
Эрин побледнела, а затем, выпрямившись, произнесла:
— Я понимаю, сержант, какие могут быть последствия.
Но в этом-то Джордан как раз и сомневался.
— Вам когда-нибудь доводилось спускаться вниз на веревке?
— Конечно, — ответила она. — Я давно потеряла счет таким спускам.
Он пристально посмотрел на нее.
— Я полагаю, что вы можете считать больше, чем до одного?
Она улыбнулась.
— Со счетом у меня все в порядке. Я даже могу сосчитать до ста.
Джордан почувствовал некоторое облегчение. По крайней мере, с тем, чтобы опустить ее вниз, проблем не будет.
— С этого момента вы подчиняетесь всем моим командам. Когда я скомандую прыгать…
Эрин сделала серьезное лицо.
— Я спрошу, на какую высоту. Мне все это известно.
Теребя себя за мочку уха, Джордан сказал:
— Сэндерсон, подбери доктору Грейнджер подходящие ремни. Она пойдет с нами.
Глава 6
26 октября, 16 часов 42 минуты
по местному времени
Тридцать миль от Масады
Батория снова задернула занавеску, которая скрыла от нее голый пустынный пейзаж вокруг ангара аэропорта, и вдруг задумалась, а не в последний ли раз она видела сейчас солнце.
На несколько мгновений женщина закрыла глаза и погрузилась в себя. Она глубоко вдохнула и попыталась заглушить боль, которую кровь беспрерывно разносила по всему ее телу, эту тупую боль, которая всегда при ней и которую невозможно забыть, — напоминание об обете, который она дала, когда была намного моложе. Эта боль была так же неразлучна с ней, как черная ладонь, вытатуированная на ее шее и похожая на сдавливающую горло руку; боль и ладонь появились одновременно, связывая данную на крови клятву и готовность пойти на любые жертвы ради Него.
Протянув пальцы к горлу, Батория ощупала этот источник боли и символ, напоминающий об обете. Он служил и еще одной цели: защите. Это был знак того, что она является одной из избранных Им; он как бы возвышал ее над всеми. Никто не смел к ней прикоснуться, и все подчинялись ей.
Батория с усилием отвела руку назад, напомнив себе о том, что никогда не должна проявлять даже малейшей слабости, в особенности перед другими людьми.
Она повернулась, всматриваясь в черный провал ангара, чуть освещенный цепочкой светильников, свешивающихся с укрепленной к стропилам арматуры. Ее команда уже была на борту вертолета и дожидалась ее.
Кто-то из членов экипажа с лязгом закрыл задний грузовой люк. Что-то громко стукнуло в эту закрытую дверь, затем человек отошел на шаг назад, так чтобы изнутри машины могли видеть его дрожавшую фигуру, после чего дверь закрыли на замок.
Она позволила себе чуть улыбнуться, успокаивая и подбадривая себя. Черная метка на ее горле не только защищала ее.
Тсс, издала она звук, обращенный в темноту. Подожди немного, и ты станешь свободной.
Послание это содержало не слова — оно отгоняло прочь желания тепла и комфорта.
Батория почувствовала, как ей ответило эхо: удовлетворение, голод и глубокий колодец, наполненный любовью.
Греясь в этом свете, она подтянула кевлар[17] и кожаные брюки так, чтобы они облегали ее формы, после чего пристегнула кобуру с «ЗИГ-Зауэром»[18] к одному из плечевых ремней безопасности и пошла через широкий ангар к вертолету, чтобы присоединиться к своей команде. Винты уже вращались, и машина была готова подняться в воздух, шум, казалось, заполнял все ближнее пространство.
Пригнув голову под вращающимися лопастями, Батория взобралась в кабину специально спроектированного вертолета «Еврокоптер Пантер»,[19] и герметичная дверь захлопнулась за ней. Внутри было темно и холодно, в замкнутом пространстве салона, казалось, можно говорить только шепотом. Эта машина средней грузоподъемности была способна взять на борт десять человек и шестьсот фунтов груза, помещенного в хвостовой отсек.
Но это был не обычный вертолет. Модифицированный на основе технологии «стелс», он был практически невидимым, а звукопоглощающая изоляция двигателя делала его почти неслышным. К тому же он был окрашен в израильские камуфляжные цвета, принятые в данном регионе. Исключения составляли окна кабины — они были закрашены черным, что делало их невидимыми снаружи.
Когда Батория пробиралась к своему изолированному от других сиденью, все глаза следили за ней. Все девять человек в вертолете были сезонными охотниками, профессионалами. Она видела голодный блеск в их глазах, видела дикость, прикрытую их пустыми, ничего не выражающими взглядами.
Не обращая на них внимания, женщина села рядом со своим помощником Тареком. В сумраке кабины он казался тенью и был таким же холодным, как тень. Она вспомнила жар, исходивший от Фарида, прикосновение его горячей руки к своей спине. Сейчас это казалось ей воспоминаниями о чем-то очень давнем.
Надев наушники, Батория связалась по радио с пилотом. В затемненной машине он будет ориентироваться в полете только по приборам, показания которых будут корректироваться программами, моделирующими маршрут полета.
— Какой наш статус? — спросила она.
Ответ пилота был скорым и лаконичным:
— Я уже получил по радио соответствующие израильские коды безопасности, необходимые для посадки на вершине. Они ожидают грузовой вертолет. Мы будем готовы приземлиться на вершине через двадцать две минуты.
Батория проделала простые вычисления в уме. Спустя семь минут после захода солнца.
Отлично.
По еле слышному шуму, доносившемуся снаружи, она поняла, что двигатели заработали быстрее. Батория представила себе двери ангара, раскрытые у нее над головой, и солнце, светившее через них. Вертолет накренился вперед, к солнцу, и она представила себе, как он летит над горячими песками — темная пылинка над огненно-красным морем.
— Сколько? — прорычал Тарек.
Батория поняла, о чем он спрашивает: с какими силами им предстоит встретиться в Масаде? Но, кроме этого, в этом слове ей послышалась жажда боя. Оно как будто наполнило салон вертолета сильным эмоциональным возбуждением, оно было спичкой, брошенной в бензиновую лужу.
Она ответила ему и на то, о чем он спросил, и на то, что не было сказано:
— Семнадцать.
Лицо Тарека оставалось в тени, но Батория почувствовала его суровую усмешку, представила себе, как встают дыбом короткие черные волосы на его шее — инстинктивная реакция на присутствие невидимого хищника.
В соответствии с данными, полученными от осведомителей, плоскую вершину горы сейчас охраняло только небольшое подразделение солдат. Девять ее мужчин и преимущество, обеспечиваемое внезапностью, — по ее прикидкам, это позволяло захватить вершину примерно за пару минут.
А после этого должна быть найдена Книга.
Рука Батории снова потянулась к горлу, но она, сцепив пальцы рук, прижала их к коленям.
Подвести Его она не может.
Но во всем этом деле присутствует один неизвестный элемент: у нее из головы не выходило предупреждение, содержавшееся в Его письме:
Один из рыцарей направлен туда для того, чтобы разыскать ее.
Не останавливайся ни перед чем.
Батория рассказала об этом Тареку.
— Будь готов. Один из рыцарей Христовых может оказаться там.
Тарек, напрягшись, застыл, его тень казалась ей скульптурой, высеченной из черного льда. Его голос, который больше походил на шипение, произнес древнее имя, каким называли таких людей, но в его устах оно звучало как проклятие.
Сангвинист.
Глава 7
27 октября, 16 часов 44 минуты
по местному времени
Масада, Израиль
Эрин, оставшись одна в палатке, украдкой осмотрелась вокруг и прислушалась. Джордан велел ей дожидаться его возвращения и оставаться внутри. Это дало ей возможность несколько минут побыть в одиночестве. Вынув мобильный телефон, она посмотрела пришедшие сообщения.
Сообщение от Нейта: «НЕ МОГУ СВЯЗАТЬСЯ С ПОСОЛЬСТВОМ. ОНИ ПЕРЕГРУЖЕНЫ ДЕЛАМИ ИЗ-ЗА ЗЕМЛЕТРЯСЕНИЯ. ВЫ В ПОРЯДКЕ?»
Боясь, что неожиданно может нагрянуть Перельман, Эрин торопливо набрала ответ: «Я В ПОРЯДКЕ. ВСЕ ДЕЙСТВИЯ ЗАКОННЫ. ЧТО С ХАЙНРИХОМ?»
Дисплей долго оставался черным, и она подумала, что Нейт отошел далеко от телефона.
«НЕЙТ?»
«МОЖЕТЕ ПОЗВОНИТЬ МНЕ?»
Звонить ему Эрин не могла. Ее бы услышали. В этом она не сомневалась. Перельман сломает ее телефон, если снова увидит, что она им пользуется.
«НЕТ». Она быстро набирала ответ. «ОТВЕТЬ МНЕ. НЕМЕДЛЕННО».
Еще одна долгая пауза.
«ХАЙНРИХА УЖЕ НЕТ».
Она рухнула на стул Сэндерсона. Хайнрих умер. Он умер в больнице в тысячах миль от своего дома, умер из-за нее. Ведь это она оставила его одного в котловане, чтобы пойти за щетками, которые и нужны-то ей не были — ей просто не хотелось продолжать спор. Что она скажет его родителям? Из мусорного контейнера, наполненного использованными резиновыми перчатками, невыносимо пахло кровью. Эрин с трудом подавила позывы к рвоте.
— Док? — Джордан, просунув голову в палатку, повел глазами вокруг. — Мы готовы вас снарядить, если… — Он вошел внутрь палатки. — Эрин, вы в порядке?
Подняв голову, она посмотрела на него. Его голос доносился до нее как будто издалека.
— Эрин? Что-нибудь случилось?
Стоун быстро подошел к ней. Она в ответ покачала головой. Если она скажет ему о смерти Хайнриха, то сорвется прямо здесь, в этой палатке, окруженной телами мертвецов.
Джордан с тревогой смотрел на нее.
Не в силах выдержать его взгляд, Эрин взялась снова за телефон и набрала очередное сообщение Нейту. Она не думала, что Джордан будет против этого.
«ПОНЯЛА. ПОЗВОНЮ, КОГДА СМОГУ».
Отправив сообщение, женщина спрятала телефон в карман.
— Это касается моих раскопок, — сказала она, стараясь заставить его поверить ее лжи. — Много лет ушло на планирование и подготовку, и вот на тебе — столько бед из-за этого землетрясения…
— Мы скоро доставим вас обратно.
— Я знаю.
Он, наверное, подумал, что она явно не в себе, если так переживает из-за каких-то древних костей, выкопанных из земли. Однако Эрин слегка успокоилась, и даже душевная боль из-за смерти Хайнриха стала немножко слабее. Эти мысли, а может быть, присутствие Джордана, подействовали на нее положительно. Только вот где взять силы на то, чтобы пройти мимо мертвецов, лежащих вокруг палатки? Эрин сделала последний глубокий вдох.
— Я готова, — объявила она, вставая.
— Тогда пошли. Мы наденем на вас страховочные ремни безопасности.
Она дошла с Джорданом до края расселины, где он вручил ей запутанный клубок из ремней и защелок. Армейское оснащение, не имеющее ничего общего с тем, к чему она привыкла. Эрин тупо смотрела на выданную ей путаницу ремней.
Джордан пришел на помощь:
— Ставьте одну ногу сюда. Вторую — туда.
Стоя за ее спиной, он помогал ей совладать с ремнями. Его уверенные руки скользили по ее телу, разглаживали ремни, закрепляли их зажимами и защелками. Наконец, когда страховочные ремни были надеты, Эрин почувствовала, что температура ее тела поднялась не меньше чем на десять градусов. Она проворно защелкнула замки ремня, охватывающего грудь.
Поднялся вертолет. Эрин обвела взглядом плоскую площадку на вершине. Спасшийся подросток улетел вместе с основной командой и трупными мешками. Сейчас, похоже, на площадке, над которой с каждой минутой сгущались тени, работало не больше дюжины людей.
Джордан, обойдя ее, встал с ней лицом к лицу. Нагнувшись, он подтянул ремни на ее бедрах, строго соблюдая все формальности этикета и не скрывая в то же время своей заботы о ней. Подтягивая ремень, закрепленный на ее талии, Стоун притянул ее к себе. Эрин смотрела в его голубые глаза, которые становились более темными при свете закатного солнца.
— Скажите, может, вам надо сообщить мне что-то перед тем, как мы отправимся туда? — спросил он. — Если да, то как раз сейчас для этого самое время.
— Нет, нет. Ничего. — Эрин считала, что лучше уж лезть в эту дыру, чем оставаться здесь, наверху, среди мертвецов. — Просто неудачный день.
— Кстати, Сэндерсон согрел для вас стул, — Стоун смотрел ей в лицо изучающим взглядом. — Посредством ровера вы сможете управлять нашим продвижением под землей прямо отсюда.
Собрав все силы, которые еще у нее оставались, Эрин с трудом улыбнулась.
— Вижу, вам очень хочется позабавиться?
Он еще раз посмотрел на нее встревоженным взглядом, прежде чем направиться к своим людям.
На другом краю парни перебрасывали веревки через край расселины. По краю расселины были расстелены голубые одеяла, чтобы уменьшить трение веревок об острые края камней. Казалось, парни знают, что и как надо делать. Однако Эрин дважды проверила крепость веревки.
Сэндерсон шел позади нее. Он не должен был спускаться и сейчас помогал своим товарищам готовиться к спуску. Капрал протянул ей что-то напоминающее карандаш — круглый предмет такой же длины и толщины.
— Сержант велел дать вам шприц с атропином, — пояснил он. — Лучше всего суньте его за носок.
— И что с ним делать?
— Если вы попадете в зону действия этого таинственного газа, снимите колпачок и ткните себя в бедро.
От одной мысли о том, что такое может случиться, у нее похолодело в груди.
— А я думала, что внизу уже нет активного газа…
— Это просто предосторожность, но все равно будьте внимательны. Вещество достаточно сильное. Не используйте его, пока не будете точно знать, что вы попали в атмосферу, где присутствует этот газ. Под воздействием атропина ваше сердце станет биться так, что выскочит из груди. Он настолько силен, что если вы не находитесь под воздействием газа, то ваше сердечко может не выдержать и разорваться. Причем достаточно быстро.
— А нам надо надеть биозащитные костюмы?
— В них было бы слишком тяжело спускаться. Да и ремни могут перетереть ткань. Только не волнуйтесь, при первых же симптомах — тошнота, кровотечение — сразу воспользуйтесь шприцом. Вы должны оставаться живой столько времени, сколько нам потребуется для того, чтобы вытащить вас наверх.
Эрин пристально смотрела в его веснушчатое лицо, стараясь понять, говорит он серьезно или шутит, стараясь ее напугать.
Сэндерсон сжал ее плечи.
— У вас все будет хорошо.
Но чувствовала себя Эрин совсем не хорошо. Дыхание у нее было чуть учащенным, когда она поднимала штанину и засовывала шприц поглубже в носок.
Лейтенант Перельман в сопровождении двух солдат — молодого израильтянина и более старшего по возрасту американца — подошел к провалу. Американец с густыми каштановыми волосами нес на плече ранец. Эрин прочитала его имя, вышитое над карманом форменной куртки: Маккей. На его большом ранце были три выпуклые буквы: «АТС».
Поймав ее взгляд, он объяснил:
— «Артиллерийско-техническая служба». Я занимаюсь взрывными работами.
Они, должно быть, планируют взорвать все уцелевшие емкости, которые обнаружат там. Это причинит ей дополнительные волнения; к тому же, испытав шок, вызванный смертью Хайнриха, она теперь очень легко поддавалась панике.
Маккей протянул руку. Эрин пожала ее. Он был крупным мужчиной, весьма расположенным к полноте и примерно лет на десять старше своих сослуживцев. На ее взгляд, ему было сорок с небольшим. Маккей широко улыбался, пожимая ей руку.
— Вы самый симпатичный спутник-скалолаз, которого я встретил за многие годы службы, — игриво подмигивая, признался он, она попыталась улыбнуться в ответ.
Маккей подошел к краю расселины, словно это был поребрик тротуара. Расселина была достаточно широкой, и спуск в нее не должен был вызывать никаких затруднений, да и на горе не было острых камней с безобразными, вызывающими страх зазубринами. Но женщину не переставая колотила дрожь.
Маккей и Купер прикрепили свои ремни к паре веревок. Эрин, отойдя на свободное место, проделала то же самое, дважды дернув веревки и проверяя надежность крепления.
Еще один человек из команды Джордана — женщина по имени Тисон, встав на колени возле расселины, опустила в нее длинный шланг. Возле ее колен, обтянутых камуфляжными брюками, примостился газовый хроматограф.