О! — обрадовано воскликнула она, присев у клетки. — Привез. Вот этот мой, — тыкая пальцев в полосатого кота с роскошными белыми усами, — утвердительно заявила Старшая.
— Твой, — нетерпеливо подтвердил я, — специально старался. Ты лучше объясни толком. Оборотни бегут с равнин?
— Ну, не прямо бегут, — засовывая пальцы в клетку и давая понюхать их, пояснила Старшая. — Пока время терпит, но ничего хорошего. По одиночке сейчас не отобьешься, у всех племенные союзы, сегодня дружат с одним, завтра с другим. — Кот внимательно изучил руку, благосклонно принял кусочек мяса из кармана и позволил вытащить себя наружу. — Многие не имеют что сеять на следующий год — говорила она, поглаживая горло котяры, — а стада диких травоядных дохнут прямо на глазах. Еще немного и падаль начнут жрать. Плохо в степи. Эти самые умные оказались. Разрезающая плоть постоянно делилась информацией со своими приматами и про наши дела, и про зону, и про Федерацию. Вот они прикинули все и решили сделать интересный финт.
Волки вполне родственный вид собакам и больших проблем в принципе не ожидается, вливание свежей крови всех устраивает. А приматы отдельно, будем употреблять их по всей программе. Не просто союзники, но в младшие союзники вербуем. Так мне пояснили большие начальники и посоветовали не лезть не в свое дело. Всего под тридцать тысяч желающих новой жизни.
— Сколько? — поразился я.
— Ага, — подтвердила Старшая. — Может и больше. Посмотрят на пример и родственники подтянутся. Поэтому проблема. Что можно, что нельзя, и на каких условиях. Клыкастая совсем не прочь получить дополнительный вес в Федерации за счет новичков, а вот люди опасаются. Давать гражданство сразу такому количеству чужаков, неизвестно еще что дальше будет. Вот и говорят уже десятидневку. Каждый подозревает другого в страшных кознях, но все хотят договориться. К лучшему или к худшему, но мы показали дорогу с равнин и возможность жить по-другому. Теперь не удержать, если у этих выйдет, появятся и другие. Не обязательно всем племенем уходить, но получить разные вкусности можно и не только торговлей. Наемничество самое милое дело. Уходить на заработки, а возвращаться с земными вещами. Некоторые могут и не вернуться. Осядут где-то в зонах, потом их не выковыряешь.
— И как они в этом без Зверя обойдутся? — скептически спросил я. — Через леса и расстояния?
— Со временем смогут, — убежденно ответила Старшая. — Кто мешает большим отрядом на юг через вампирские земли? Раньше не требовалось, а теперь пройдут непременно. Выход как раз к горам, а там и Федерацию найти не особая проблема. Теперь будут точно знать, что ищут, а не наугад. Протопчут дорогу, и появляется куча вариантов, вплоть до набегов не хуже крысиных, просто работы или даже через нас к славянам и французам. Ты что станешь воевать с такими? Проще пропустить. Не завтра, понятно. Еще лет десять-двадцать, но уже видно — процесс пошел.
Чем плохо устроится как она, — спросила Старшая, кивая на выход из конторы, где появилась Разрезающая плоть. Та осмотрелась и целеустремленно двинулась в нашу сторону. Волки вроде бы случайно вставали на дороге, мешая пройти. Разрезающая с совершенно невозмутимым видом обходила их и перла дальше.
— Регулярно плачет, как ей тяжело и какие люди временами противные, но из Нахаловки ее теперь автокраном не вытащишь. Ладно бы еще одна, их там уже полсотни собралось, если с охраной считать, и лечиться в ее клинику ездят со всей славянской зоны. К комфорту быстро привыкаешь, и занимается она теперь чем хочет, не обращая внимания на других пауков. Она ведь правила нарушает не на равнинах? Какие претензии могут быть!
И вообще, — быстро сказала Старшая, — я тут нахожусь не языком трепать, а выполняю официальные обязанности по поддержанию порядка. Чтобы младшие не устроили чего похуже речевок. Очень им не понравилось, что в свое время запрещали переселяться те же самые пауки, которые теперь сами намылились в горы. Так что я пошла к своим доблестным Хищникам...
Я посмотрел, как она поспешно удаляется к группе сидящих у ворот подчиненных, с деревянными дубинками в руках. Неподалеку устроилась и Охотница, беседующая с Вертухаем, и я понял, что порядок будет. Даже, если кто-то сильно получит по башке.
— А может нам тоже пора? — спросил я Клоуна.
— Поздно, — ответил он, — увидела. Думаешь, чего она сюда идет, прогуляться? Разрезающая уже всех достала — подавай ей Гнома. Вон, — с неодобрением пояснил Клоун, — твоя заместительница срочно сбежала, чтобы лишний раз не встречаться. Отдала тебя на растерзание и даже не предупредила.
— Наконец я тебе поймала, — закричала паучиха еще издали. — Теперь не скроешься.
— Что-то мне не нравится такое начало, — пробурчал я Клоуну, поспешно слезая с сиденья и изображая всей позой готовность внимательно слушать. — Вижу тебя, — начал я привычно...
— Можно без этого, — небрежно отмахнувшись, сказала Разрезающая плоть. — Я прекрасно знаю, что ты меня видишь. Я тебя тоже заметила. В последнее время, — доверительно сообщила она, — я с близкими знакомыми стараюсь общаться неформально.
«Я уже попал в почти друзья», — в панике подумал я, — «тут дело на миллион, не меньше. Непременно наколет».
— Сначала, — доверительно сообщила она, — я тебе звонила, но ответа не было. Потом связалась с твоей женой, но ничего не добилась, кроме дурацкой фразы про страшную занятость и предложения обсудить вопрос с ней. — Она обиженно фыркнула. Разрезающая была искренне возмущена — игнорировать ее, надо было обладать страшной наглостью, тем более, что мы давно работаем вместе. Я ей молодых на обучение, она с меня немаленькие денежки сосет и некоторые вещички, которые проще в Федерации достать послушно передаю по первому требованию.
— Даже обращение к Зверю не помогло. Он пообещал тебя найти и больше об этом не вспоминал. С тех пор, — прислонившись к моему транспортному средству, пояснила она, — как я стала чаще бывать в горах, — она посмотрела на площадь, — да и у вас на острове, — я стала замечать интересные вещи, которые от меня скрывали. И чем дальше, тем больше это все связано с тобой.
— Ничего не понял, — подал я голос, пытаясь понять, что именно из всех наших бесконечных тайн она вычислила и что ей, в конце концов, от меня надо. — Мои щенки не желают учиться или какие-то еще проблемы имеются, требующие вмешательства?
— Вот только дурака из себя не строй, — негромко сказала Разрезающая плоть. — Мне совершенно не интересно, куда тебя Зверь гоняет в очередной раз. Еще где-то людей нашли — великая важность, мало вам этих, что уже имеются. Сразу же видно. Вот таких котов, — она постучала по клетке, — у нас не бывает. Почему-то даже до Войны не было. Спорили еще ученые, от какого животного кошачьи произошли. Да и не любили предки их, даже мелких лесных — пользы почти никакой. Только у людей можно было взять, но и там редкость. Они с собой домашних животных редко берут с Земли. Так что ваши тайны мне под хвост.
Гораздо интереснее другие вещи. Например, вот это чучело, — она показала пальцем на фею, молча сидящую на руле. Никто толком не знает, что это и для чего нужно, но вот управлять машинами он может и разговаривать при желании тоже. Может твоя жена со Зверем в курсе, но помалкивают. Только все в один голос говорят, что это твое детище. Я тебя давно знаю, даже откуда ты всяких идей набрался, знаю. Зверю за такую работу руки поотшибать не мешает, но никогда не доставала вопросами, а?
— Вот и не надо, — согласился я. — Ни для чего он не нужен, сам по себе существует и вполне разумный.
Клоун, можешь послать Разрезающую плоть в любом направлении, если приставать начнет.
— С большим удовольствием, — ответил тот. — Ты сама-то для чего нужна? В глобальном смысле?
— Хороший вопрос, — согласилась она. — Философский. Для чего мы живем. Творить, изучать окружающий мир, любить и в меру возможностей помогать ближним. Лучше объяснить не могу.
— Тогда, тебе стоит извиниться, — сказал я. — Он вполне соответствует твоему определению разумного и знает в чем смысл жизни. Что это за хамство, про чучело?
— Старый проверенный способ, — невозмутимо сообщила Разрезающая, — спровоцировать и посмотреть на реакцию. Он обиделся, а значит точно не железка бездушная. Компьютер даже молотком бей, эмоций не дождешься. Это не человеческая работа — это ты, — обращаясь ко мне, сказала она, — у нас великий мастер, производящий то, что может иметь далеко идущие и непредсказуемые последствия.
Я, — официальным тоном, провозгласила Разрезающая, — прошу прощения за нанесенную обиду. Уж очень я любопытна, по части изучения мира. Хотелось понять, с кем или чем имею дело.
— Да ладно, — согласился Клоун, — я тоже понимаю, с кем дело имею. Следующая стадия будет задавание вопросов. Нет, я не биообъект, о чем ты прекрасно знаешь, отношусь скорее к артефактам. Да, я могу изменять внешность, но к Зверю не имею отношения, ничего общего. Все остальное на обмен. Хочешь услышать ответы, отвечаешь на вопросы.
Я, — официальным тоном, провозгласила Разрезающая, — прошу прощения за нанесенную обиду. Уж очень я любопытна, по части изучения мира. Хотелось понять, с кем или чем имею дело.
— Да ладно, — согласился Клоун, — я тоже понимаю, с кем дело имею. Следующая стадия будет задавание вопросов. Нет, я не биообъект, о чем ты прекрасно знаешь, отношусь скорее к артефактам. Да, я могу изменять внешность, но к Зверю не имею отношения, ничего общего. Все остальное на обмен. Хочешь услышать ответы, отвечаешь на вопросы.
— Договорились, — согласилась паучиха, — но я собственно не за этим встречи искала. Это уже попутно было.
В последнее время я обнаружила, что ты, — обращаясь ко мне, сказала Разрезающая, — делаешь очень нестандартные медицинские амулеты. Вот это, — с возмущением заявила она, — уже моя специальность. Мало того, что твои медальоны лечат, так они еще и молодость возвращают, а людям возраст консервируют.
— Ну, про молодость — это сильно сказано, — не согласился я. — Так, легкое улучшение работы организма. И потом я не понимаю в чем проблема. Не намного лучше стандартного изделия, что у каждого из Народа на шее висит. Я ж не даю тебе указаний, как резать на операционном столе. Нашел возможность слегка подработать, ничем при этом, не мешая твоему бизнесу. У тебя работы будет сколько угодно, я физически не могу много сделать.
— Ага, — с сарказмом воскликнула Разрезающая, — стандарт. Смотрела я у Клыкастой внимательно. Ей самой было интересно посоветоваться, а другие даже в руки не дают. Люди вообще помалкивают, от таких как они может и скрыть можно, что на шее висит, но не от меня. И про цену я интересовалась. Ничего там нет стандартного ни в том, ни в другом. Ты зачем все закрываешь и запутываешь? Да еще таким странным способом. Это не ты придумал, — обвиняющее заявила Разрезающая, — это твоя подружка-сучка Черепаха намудрила, что вскрыть невозможно без поломки.
— А чтоб разные пауки не лезли без спроса, — поясняю. — У них обычно совести нет, про права Мастера не думают. Начинают моментально копировать, ставят на поток производство, сбивают цену и лишают при этом моих детей последнего куска хлеба.
— Вот еще бедный-несчастный, — после паузы сказала Разрезающая плоть, — ты хоть понимаешь, что сделал? Охотница еще лет пять назад помереть должна была. Не сказать, что заново родилась, но еще года три нормально пробегает. А Клыкастой ты обеспечил возможность править еще очень долго, кто теперь посмеет ее подвинуть? Сила-то при ней, дряхлости не наблюдается. Причем она не сказала, сколько это стоило, но думается очень не мало.
Я с удовольствием вспомнил, насколько немало. Пробить два канала вокруг водопадов у Клана никакого здоровья бы не хватило, даже при наличии техники и малом размере трасс, всего в несколько километров. На самом деле это не водопады, а скорее пороги, в месте, где река была зажата в ущелье. А теперь нормально, баржи ходят по графику. И удобнее и намного больше можно перевозить за один рейс. Технику по горам вообще таскать не будешь, а по реке самое милое дело. Пришлось строить небольшую плотину и теперь там водохранилище с двумя шлюзами. 8,5 километров длины, чуть больше километра в ширину и глубина почти 6 метров. В тех местах температура сильно не падает, до вершин гор очень далеко и водоем не замерзает, большой плюс в общении.
Сама Клыкастая это оплатила или запрягла в работу весь город, под завлекательными лозунгами о светлом будущем в результате появления речных путей связывающих зоны, мне никакого дела нет. Условие выполнено, дорога по реке появилась. Правда, я тоже одним амулетом не отделался, пришлось еще один жене мэра делать и десяток «телефонов» для высокопоставленных лиц добавить, но это уже мелочи жизни, нам даже удобнее узнавать коварные планы из первых рук.
— Я все-таки не понимаю, — говорю, — уважение к твоему возрасту и положению это нормально, но считать добро в моем амбаре несколько выходит за рамки. Моя работа, что хочу, то и запрошу. Собственным родственникам могу и бесплатно, а остальных никто не заставляет. Кто не может себе позволить, ничего не поделаешь — перебьется.
— Вот про возраст — это ты сказал как честный оборотень или человеческие намеки строишь? — заинтересовано спросила Разрезающая. — У людей женщины страшно не любят на эту тему говорить, как будто по лицу не видно. Это вообще, — оживившись, сообщила она, — интересная разница в нашей психологии. Есть вещи, которые люди считают неприличными... Этот странный запрет на хождение раздетым даже в жару...
Впрочем, не важно. Была бы я помоложе, непременно соблазнила бы тебя и все узнала без проблем. Да ладно, — усмехнулась она на мои выпученные глаза, — вы в Клане все извращенцы. Ты в особенности. Одна жена чего стоит. Так мало того, кругом тебя люди собрались. Скоро они вообще здесь править начнут. Следить надо за такими вещами, — наставительно сказала она, — и не допускать сильно большого веса человеческой группы в руководстве. Впрочем, как и любой другой. Равновесие должно быть, если уж декларируете равноправие всех видов.
Что ты хочешь, — без перехода спросила она, — за то чтобы снять щит и показать, как ты добиваешься такого результата?
— А можно я подумаю? А то тут разные интересные нюансы имеются, вроде моего нежелания дарить паукам на равнинах такую интересную вещь. Замечательная вещь монополия, зачем мне вообще делиться?
— Подумай. С женой посоветуйся, — согласилась Разрезающая, — с Черепахой. — Имя она буквально выплюнула. Молодец, волчица, когда обещала, что очередная идея с этим самым инвертированием нитей, скрывающая основу, покраденная не то у Джордана, не то еще у кого из земных писателей, я так и не собрался выяснить у кого именно, не позволит понять, что я собственно сделал — не ошиблась. Сука она в натуре, тоже свой кусок оторвала, но скопировать пауки не смогли. А это именно то, что нам и нужно. С самого начала было понятно, что кто-то появится с предложением, такие вещи не спрячешь и именно на такое развитие событий мы и рассчитывали.
— Ну, к примеру, с каждой проданной будешь иметь стабильный процент, не шевеля даже пальцем, — предположила паучиха, — сам говорил, много сделать не можешь, а тут и делать ничего не надо. Сосредоточишься на других, — посмотрев на Клоуна, закончила она, — интересных идеях.
— Вечером? — с вопросительной интонацией спросил я.
— Обязательно зайду.
Подозрительно посмотрев на меня, Разрезающая резко повернулась и пошла обратно на площадь. Радостно оживившиеся при ее виде волки опять начали свои речевки. Она, старательно не обращая внимания на издевательские слова, и местами переступая через развалившиеся на дороге туши, прошла в контору.
— Поехали домой, — сказал я Клоуну. — Доигрался со своими экспериментами, ездил бы в одном виде, никто бы не посмотрел второй раз. Ну очередная железяка, мало ли их незнакомых вокруг. Все давно усвоили, не знаешь — не лапай. Отломаешь случайно, какую антенну, потом всю жизнь расплачиваться будешь. А ты выпендриваешься.
— Тебе хорошо, — обиженно ответил Клоун, даже не думая притормозить на повороте, — есть два облика и даже не утруждаешь себя мыслями о подобных вещах. А вот представь себе Зверя. Он может стать любым. Думаешь, не экспериментирует?
— Хм, — чуть не подавился я, — он гораздо более... э... консервативный и практичный. В феечку с крылышками даже не подумал бы превращаться. Скорее уж в такого здорового мордоворота с большущими кулаками.
— Это, — пренебрежительно отозвался Клоун, — просто отсутствие развитой фантазии и глупость. Вот попробовать погулять в женском теле и соблазнить мужика — это еще то развлечение!
Какое счастье, — подумал я, — что ты не биологический. Иметь подобного типа с развитой фантазией по соседству крайне не хочется. Ему еще, что похлестче может в голову прийти. Залезть в постель под видом мужа или наотдавать от моего имени приказов. Недаром к перевертышам всегда относились подозрительно. Слава Медведю-первопредку, что у нас Вожак без развитой фантазии и с могучим чувством долга. Можно ведь жить гораздо проще — убил-ограбил и в портал.
— Знаешь что, — просительно сказал я вслух, — сделай одолжение, не обсуждай со Зверем подобные идеи.
— За кого ты меня принимаешь? — обиделся Клоун. — Я прекрасно знаю с кем можно говорить и кому выдавать тайны.
— Э?
— Ну не сказал же, что у тебя дома давно написан такой интересный список, за какую цену ты сделаешь одолжение и покажешь, как сделать особый амулет.
— Откуда ты знаешь? — возмутился я. — Меня и Дашку подслушивать не положено — у нас договор.
— А Черепаху можно, — невозмутимо сообщил Клоун. — Ее в списке нет. Мог бы и не сказать, но пользуйся на будущее. Я у вас начальник разведки и обязан знать, что происходит вокруг. На том стою, и претензии не принимаю. Увеличения количества посвященных в мою деятельность не допущу. «Телефоны» сами по себе, а я сам по себе. Никакой связи.