Внезапно Хокмун передвинул лезвие своего меча под рукоятку шпаги Мелиадуса, чуть развернул руку, выбил эту шпагу, которая отлетела далеко в сторону. Он уже было занес свой широкий меч для удара, не увидел, что на помощь Мелиадусу спешит слишком много гранбретанцев.
— К сожалению, барон, мне пора. Но я не забуду твое обещание — когда ты станешь моим пленником!
Он развернул своего коня и, смеясь во все горло, ускакал прочь, уводя за собой отряд. Сердито взмахнув рукой, Мелиадус спешился и подобрал свою шпагу.
— Щенок! — выругался он. — Посмотрим, как он запоет у меня через месяц.
* * *Наступил день, когда Хокмун со своим отрядом, перестав нападать на войско Мелиадуса, отправился по болотистой местности, лежащей подле той линии холмов, где граф Брасс, Леопольд фон Вилак и вся армия Камарга поджидали их. Высокие темные башни, такие же древние, как и сам Камарг, возвышались над пейзажами и слышалось бряцанье оружия солдат охраны.
Хокмун верхом на лошади поднимался по склону, приближаясь к одинокой фигуре графа Брасса, который с явным облегчением улыбнулся, увидев молодого герцога.
— Я рад, что не убил тебя, герцог Кельнский, — с усмешкой в голосе произнес граф. — Ты выполнил почти все свои планы — привел свой отряд домой с небольшими потерями. Не уверен, что даже в пору моего расцвета мне удалось бы сделать такое.
— Благодарю вас, граф Брасс. Но теперь нам надо приготовиться. Войска барона Мелиадуса не более чем в двенадцатичасовом переходе от нас.
Ниже, на дальней стороне холма, он мог теперь видеть армию Камарга, в основном пехоту, которая выстраивалась в одну цепь.
Их было от силы тысяча человек и выглядело это зрелище слабым по сравнению с мощью военной машины Гранбретани, которая маршировала, чтобы уничтожить их. Гранбретанцы превосходили их в численности, может, в двадцать раз, а может и в сорок.
Граф Брасс обратил внимание на выражение лица Хокмуна.
— Не волнуйся, мальчик. У нас есть оружие получше шпаг и мечей, чтобы выстоять против любого нападения.
* * *Хокмун ошибался, считая, что войска Гранбретани доберутся до границ Камарга за полдня. Видимо, они решили разбить лагерь и передохнуть перед наступлением, потому что только в полдень следующего дня увидели камаргцы приближающееся войско. Оно продвигалось по болотистой равнине, рассыпавшись на довольно большое расстояние. Каждый отряд пехоты или кавалерии принадлежал к определенному Ордену, и каждый член Ордена приносил клятву защищать члена своего Ордена, будь тот живым или мертвым. Такая система усиливала войско Гранбретани, потому что, согласно уставу, ни один человек не может отступить без специального приказа Гранд Констебля Ордена.
Граф Брасс сидел на лошади и смотрел на приближающегося врага. По одну его сторону находился Дориан Хокмун, по другую — Леопольд фон Вилак. Здесь пришла очередь графа Брасса командовать. «Вот теперь начинается настоящее сражение», — подумал Хокмун, и честно говоря, он не понимал, как они смогут победить. Может быть, граф Брасс слишком уверен в своих силах?
Огромная масса войск и боевых машин остановилась в конце концов, от войск отделились два всадника и направились к холму. Когда они приблизились, Хокмун узнал штандарт барона Мелиадуса и через секунду понял, что один из всадников — сам барон, скачущий вместе со своим герольдом, в руках которого он увидел бронзовый мегафон — символ мирных переговоров.
— Ведь не собирается же он нам сдаться или ждать, что сдадимся мы, — произнес фон Вилак. Тон у него был неприязненный.
— Думаю. — улыбнулся Хокмун, — это просто один из его фокусов. Он славился своими обманами.
Обратив внимание на улыбку Хокмуна, граф Брасс заметил:
— Опасайся своей ненависти, Дориан Хокмун. Не то она помутит твой разум, как уже помутила разум барона.
Хокмун, не отвечая, уставился прямо перед собой.
В это время герольд поднес к губам мегафон.
— Я говорю от имени барона Мелиадуса, Гранд Констебля Ордена Волка, Первого Командующего Войсками нашего самого благородного Короля-Императора Гуока, правителя Гранбретани и, по велению судьбы, будущего правителя всей Европы.
— Передай своему господину, чтобы он снял маску и говорил сам, — крикнул в ответ граф Брасс.
— Мой господин предлагает вам почетный мир. Если вы сдадитесь сейчас, он обещает, что никто не будет убит, а он просто назначит себя губернатором вашей провинции именем Короля Гуона, чтобы восторжествовала справедливость и был водворен порядок на этих землях… Мы предлагаем вам полное прощение. Если же вы откажетесь, весь Камарг будет превращен в руины, все будет сожжено, а оставшееся — затоплено морем. Барон Мелиадус заявляет, что вам прекрасно известно, что все это в его власти и что ваше сопротивление будет причиной гибели ваших родственников, так же как и лично вас.
— Передай барону Мелиадусу, который прячется за своей маской, потому что ему, видимо, стыдно говорить самому, поскольку он знает, что он не более как недостойный простолюдин, нарушивший законы гостеприимства и побитый мною в честном бою, так вот, передай ему, что мы можем оказаться причиной его собственной гибели, а кроме него, и таких же как он. Он трусливый пес и что даже тысяча таких, как он, не смогла бы победить одного камаргского быка. Нам смешно слушать его предложения о мире — такой обман распознал бы и ребенок. Нам не нужен глупый губернатор, мы управляем сами к полному нашему удовольствию…
Граф Брасс расхохотался, увидев, что барон Мелиадус в бешенстве развернул лошадь и скачет обратно в свой лагерь вместе с герольдом.
Они прождали примерно с полчаса, пока увидели, как в воздух поднимаются орнитоптеры. Хокмун вздохнул. Его уже один раз привели к поражению летательные аппараты. Неужели и во второй раз ему придется испытать горечь поражения?
Граф Брасс поднял вверх шпагу, подавая сигнал, и вокруг вдруг раздалось хлопанье крыльев. Оглянувшись, Хокмун увидел красных фламинго, несущихся вверх, их грациозный полет был необычайно красив, особенно по сравнению с неуклюжими движениями металлических орнитоптеров, выглядевших как жалкая пародия на птиц. Устремившись в небо, ярко-красные фламинго, на спинах которых в высоких седлах восседали наездники с огненными копьями в руках, полетели навстречу орнитоптерам.
Набрав высоту, фламинго оказались в лучшем положении, но было трудно поверить, что они смогут противостоять металлическим машинам, пусть даже и столь неуклюжим. Едва заметные с такого расстояния, красные языки пламени ударили по орнитоптерам. Один пилот погиб практически мгновенно, вывалившись из кабины своего аппарата. Орнитоптер без пилота взмахнул несколько раз крыльями, потом они автоматически сложились и он камнем пошел вниз носом, как птица, и рухнул в болото за холмом. Хокмун видел, как из другого орнитоптера выстрелили из огненной пушки с двумя дулами во фламинго и его наездника. Красная птица подпрыгнула в воздухе, несколько раз перевернулась и рухнула на землю, роняя перья. Воздух был раскаленным, а летательные аппараты производили много шума, но внимание графа Брасса сейчас было сосредоточено на гранбретанской кавалерии, что галопом неслась на холм, где они располагались.
Сначала граф Брасс стоял неподвижно, просто наблюдая, как всадники скачут вперед, не встречая на своем пути сопротивления, и стремительно приближаются. Затем он поднял вверх свою шпагу и громко крикнул:
— Башням — открыть огонь!
Жерла совершенно неизвестного оружия развернулись в сторону скачущих кавалеристов и прозвучал визгливый свист, настолько неприятный, что Хокмуну показалось, будто его голова сейчас расколется, но он не заметил, чтобы из этих жерл вылетело хоть что-то. Затем он увидел, как лошади врага поднимаются на дыбы. Глаза лошадей бешено вращались, на губах выступила пена. Всадники были сброшены с седел, многие из них ползли по болотистой жиже, рискуя утонуть, скользя и пытаясь сдержать своих коней.
Граф Брасс повернулся к Хокмуну.
— Оружие, которое выпускает невидимые лучи, сопровождаемые звуком. Ты слышал лишь его незначительную часть — лошади же получили полную меру.
— Мы нападем на них сейчас? — спросил в ответ Хокмун.
— В этом нет нужды. Сдержи свое нетерпение, подожди.
Лошади падали замертво.
— К сожалению, этот звук убивает их только в конце, — произнес граф Брасс.
Вскоре все лошади валялись в грязи, а их всадники ругались на чем свет стоит, с трудом выбираясь на твердую землю и в нерешительности останавливаясь.
В небе фламинго кружили и пикировали на орнитоптеры, восполняя грациозностью своих движений отсутствие силы и мощи металлических машин. Но этих гигантских птиц падало на землю больше, чем орнитоптеров с их лязгающими крыльями и жужжащими двигателями.
Рядом с башнями начали падать огромные камни.
— Военные машины! — взревел фон Вилак. — Они пустили в ход свои катапульты! Может быть, нам…
— Терпение, — ответил граф Брасс, совершенно, по-видимому, не волнуясь.
Сильная горячая волна ударила их, и они увидели, как о стены ближайшей башни сверкнул огонь.
Хокмун показал рукой:
— Огненная пушка — самая большая из всех, что я когда-либо видел. Она уничтожит всех нас.
Граф Брасс направился к башне, подвергшейся нападению. Они увидели, как он быстро спрыгнул с лошади и вошел внутрь здания, которое, казалось, было обречено. Минутой позже башня начала вращаться, постепенно увеличивая скорость вращения, и Хокмун с изумлением увидел, как она медленно погружается в землю и исчезает, а пламя продолжает реветь над тем местом, где она только что была. Дуло огненной пушки тут же развернулось к другой башне, и, как только это произошло, вторая башня начала вращаться, как и первая, и исчезла под землей, а первая в мгновение ока появилась на прежнем месте и саданула по огненной пушке из орудия, расположенного на ее зубчатой стене. Это орудие переливалось синим и зеленым, и пурпурным цветами, у него было странное дуло в форме колокола. Из дула вылетело несколько белых предметов, которые опустились рядом с огненной пушкой. Хокмун видел, как эти предметы, словно мячики, скакали по земле среди инженеров, возившихся с огненной пушкой. Затем его внимание отвлеклось, потому что совсем рядом с ним рухнул орнитоптер, и ему пришлось пустить коня галопом по вершине холма, чтобы уйти подальше от его энергочасти, с распадом которой на мелкие куски осколки металла летели в разные стороны. К нему присоединился фон Вилак.
— Что это такое? — спросил его Хокмун, но фон Вилах лишь покачал головой, удивленный не меньше молодого товарища.
Затем Хокмун видел, что белые предметы перестали прыгать и что из дула огненной пушки больше не вырываются клубы пламени. Помимо этого, более ста человек, находившихся в непосредственной близости от пушки, перестали двигаться. Хокмун даже вздрогнул, когда понял, что они были просто заморожены. И вновь белые сферические мячики вылетели из похожего на колокол дула и запрыгали рядом с катапультами и другими военными машинами Гранбретани. Вскоре солдаты, их обслуживающие, тоже застыли без движения, а камни из пушки прекратили падать.
Граф Брасс вышел из башни, вскочил на коня и присоединился к ним.
— У нас есть еще много оружия, которое сможем применить против этих дураков, — сказал он.
— Но сумеем ли мы победить такое количество людей? — спросил Хокмун, потому что именно в этот момент вперед выступила пехота в столь неисчислимом количестве, что, казалось, остановить ее продвижение не сможет никакое оружие.
— Посмотрим, — произнес граф Брасс, сделав знак часовому на ближайшей башне.
Небо над ними было черным-черно от летательных аппаратов и фламинго. По нему красными огненными нитями прочерчивались полосы, а вокруг сыпались перья и куски металла. Определить, кто выигрывает битву в небе, было невозможно.
Пехота была совсем рядом, когда граф Брасс взмахнул шпагой, давая знак дозорному на башне, и внезапно на пехоту Гранбретани уставились широкие дула необычных орудий. Стеклянные шары, сверкая голубым светом, понеслись навстречу приближающимся солдатам и упали в самой их гуще. Хокмун увидел, как строй сломался и солдаты принялись метаться в разные стороны, размахивая в воздухе руками и срывая со своих лиц маски Орденов, к которым принадлежали.
— Что случилось? — удивленно спросил Хокмун.
— В шарах заключен галлюцинарный газ, — пояснил граф Брасс. — Он заставляет людей видеть наяву страшные кошмары.
Он повернулся в седле и, махнув рукой, показал отряду воинов, что пора выступать.
— Пришло время встретиться с гранбретанцами в обычном бою, — произнес граф.
Из оставшихся в строю рядов пехоты навстречу им полетела туча стрел, и солдаты с огненными копьями открыли огонь. Лучники графа Брасса ответили, а его солдаты с огненными копьями тоже умели с ними обращаться не хуже гранбретанцев. По их доспехам застучали стрелы, несколько солдат упало. Многие были убиты пламенем. Несмотря на море огня и летящих стрел, пехота гранбретанцев неумолимо продвигалась вперед, не обращая внимания на громадные потери. Дойдя до болотистой местности, пехота остановилась, и офицеры криками принялись гнать ее вперед.
Граф Брасс приказал своему герольду выйти вперед, и тот исполнил приказание, держа в руках простое знамя своего господина — красную боевую перчатку на белом фоне.
Трое смотрели, как пехота противника нарушила стройность своих рядов и, начав пробираться по болоту через трупы лошадей, пыталась добраться до холма, где их ожидали отряды Камарга.
Хокмун на довольно большом расстоянии разглядел барона Мелиадуса, узнал маску Стервятника, принадлежащую Аэроваку Микосеваару, и увидел, как бешеный варвар-мусковит повел свой Легион Стервятника. Этот отряд одним из первых пересек болото и добрался до холма.
Хокмун чуть тронул поводья своей лошади, направляя ее так, чтобы точно оказаться на пути Микосеваара, когда тот начнет взбираться наверх.
Он услыхал рык, и маска Стервятника сверкнула на него рубиновыми глазами.
— Aral Хокмун! Шелудивый пес, который осмелился столь долго нас беспокоить! Теперь посмотрим, как ты можешь биться в честном поединке, предатель!
— Не смей называть меня предателем, — злобно огрызнулся Хокмун. — Ты, пожиратель падали!
Микосеваар перебросил громадный боевой топор из одной руки в другую, вновь издал звериный рык и побежал навстречу к Хокмуну, который спрыгнул с лошади и приготовился защищаться своим мечом и щитом.
Топор, сделанный из тяжелого металла, включая и рукоятку, с грохотом ударил по щиту Хокмуна, и он попятился от силы этого удара. Настала очередь Хокмуна, занесшего меч и опустившего его на закованное в доспехи плечо Микосеваара с громким звоном, выбив при этом снопы искр. Оба остались стоять на месте, не желая уступить ни пяди земли, обмениваясь страшными ударами, в то время как вокруг них кипела сеча. Хокмун бросил взгляд на фон Вилака и увидел, что тот дерется с герцогом Лондрским, равным ему и по силе, и по возрасту, а граф Брасс пробирается между воинами, рубя направо и налево, в поисках барона Мелиадуса, который явно предпочитал наблюдать за сражением с безопасного расстояния.
Занимая более выгодную позицию, отряды Камарга выдерживали натиск солдат Темной Империи и строй их оставался таким же четким, как и в начале битвы.
К этому моменту щит Хокмуна превратился просто в кусок погнутого, пробитого во многих местах бесформенного металла и не мог больше служить защитой. Хокмун сбросил щит с кисти руки, к которой он был прикреплен петлей, и схватил свой меч обеими руками, поворачивая его так, чтобы отразить удар Микосеваара, нацеленный в его голову. Оба тяжело и хрипло дышали, осторожно переступая по скользкой земле на вершине холма, делали ложные выпады, чтобы противник поскользнулся и упал, внезапно ударяя по ногам или нанося колющий удар в бок.
В своих доспехах Хокмун изрядно вспотел. Внезапно он поскользнулся и упал на колено. Микосеваар тут же ринулся вперед, занося над головой боевой топор, чтобы разрубить своего противника. Хокмун бросился на землю плашмя в направлении Микосеваара и, схватив того за ноги, дернул так, что в результате оба покатились вниз с холма, прямо в болото, где валялись трупы лошадей.
Пыхтя и ругаясь, они очутились в жидкой грязи. Ни один не выпустил из рук оружия, так что, когда они поднялись на ноги, оба оказались в состоянии продолжить поединок. Хокмун оперся на труп громадной лошади и бросился на Микосеваара, и если бы тот вовремя не уклонился, то сила удара Хокмуна просто сломала бы ему шею. Вместо этого с головы слетел лишь шлем Стервятника и показались светлая неряшливая борода мусковита и его сверкающие, безумные глаза. Рукояткой своего топора он блокировал удар меча Хокмуна, направленный в живот. Разжав руку, державшую меч, Хокмун толкнул обеими руками Микосеваара в грудь и тот упал навзничь. Хокмун покрепче ухватился за свой широкий меч, высоко поднял его, и меч сверкающей дугой начал опускаться на голову Микосеваара. Тот взвыл. Меч поднялся и опустился еще раз. И вновь Микосеваар закричал, но крик этот почти сразу же оборвался. И снова Хокмун ударил своего противника и продолжал наносить удары, пока противник не превратился в месиво. Тогда Хокмун повернулся и посмотрел, как идет сражение.
Трудно было определить вот так с ходу. Всюду падали люди, и казалось, что гранбретанцев осталось больше. Битва в воздухе почти закончилась, и лишь несколько орнитоптеров кружили в небе, в то время как фламинго было несравненно больше.