— Я думаю, что если бы Доусон захотел перебить китайцев, он использовал бы Вайти. Берк подчиняется шайке Ламберта Дастера, а у них что-то вроде рабочего соглашения с Доусоном.
— Это интересно, — мрачно сказал Макдональд.
— И очень логично, — добавил Холмс. — Мы с Ватсоном знаем, что Доусону платит Базил Селкирк. Возможно, финансист опасается Чу и его людей.
Некоторое время Макдональд обдумывал его слова.
— Значит, Берк и его люди отправились в провинцию как армия наемников?
— Именно так, — согласился Холмс.
— Значит, как вы сказали, банда Доусона служит финансисту. Что ж, если они немного пощиплют друг друга, Скотленд-Ярд не будет особенно огорчен.
— А вы полагаете, инспектор, что прольется только кровь бандитов? — осведомился Холмс с мягкой улыбкой. — Однако вернемся к нашей проблеме: нам с Ватсоном повезло, мы довольно много узнали об истории неуловимой Птицы. Но необходимо понять, почему это произведение искусства привлекает к себе стольких преступников. Мы знаем, кто охотится за статуэткой, но не знаем, почему. Кроме того, остается загадкой смерть Баркера, сыщика из Суррея. Он занимался делом Золотой Птицы. Он работал в клубе «Нонпарель». Поспешные выводы гибельны для расследования, и все же я рискну предположить, что он узнал о роли Доусона в истории похищения статуэтки у Чу Санфу. Нам важно выяснить, что еще стало известно Баркеру. С каким известием спешил он к Нильсу Линдквесту, когда встретил свою смерть? Что означает последнее слово сыщика «паша»? У всех есть какие-нибудь соображения на этот счет, мистер Мак?
— В отношении Баркера, — ответил инспектор, — я могу кое-что сообщить. Свидетели утверждают, что его сбила двуколка. Скотленд-Ярд проверил все транспортные средства, какие смог. Мы обнаружили этот экипаж неподалеку от мебельного склада, в котором размещалось общество нищих-любителей.
Когда инспектор остановился. Холмс внимательно посмотрел на него. Я вспомнил об обществе, упомянутом Макдональдом. Это было дело, расследованное моим другом в 1887-м.
— На правом переднем колесе пятно: наши лаборанты установили, что это кровь. Должен признать, что они воспользовались именно вашим, мистер Холмс, реактивом. Кроме того, анализ показал, что колесо выпачкано кровью той же группы, что и у Баркера. Двуколка была украдена и потом брошена.
— Основательная работа, мистер Мак! — одобрительно произнес Холмс. — Мы предполагали, что смерть Баркера была подстроена, и все же полезнее получить подтверждение наших догадок. Возможно, это свидетельство недостаточно веско для суда, но я считаю, что на него можно положиться. В данном случае я исключаю вероятность совпадения. Хорошо, если других откровений не имеется, давайте сосредоточим наше внимание на Баркере и на том, что он мог узнать. Мне хотелось бы выяснить, чем он занимался в клубе «Нонпарель». Это помогло бы узнать, что он обнаружил.
— Предоставьте это мне, — вызвался Макдональд. — В процессе расследования обстоятельств смерти логично опросить работодателя убитого. Было бы даже странно, если бы я не сделал этого.
Холмс кивнул:
— Кроме того, тот факт, что смертью Баркера заинтересовался Скотленд-Ярд, может напугать Доусона, что совсем неплохо. Я, с вашего позволения, займусь личной жизнью и квартирой покойного. У меня есть в отношении этого несколько идей, Тощий, о которых мистеру Маку лучше не знать. Официально, разумеется.
Инспектор имел представление о методах Холмса. На его угловатом лице появилась лукавая улыбка.
— Домохозяйка сказала, что адвокат Баркера внес плату за аренду жилья до конца месяца, — заметил он. — Странно, что мы не обнаружили в квартире ничьих следов, — добавил он таким тоном, что я невольно отвел глаза. — Но, как сказал Гиллиган, иногда полезно знать меньше.
Инспектор собрался вставать, когда с улицы донеслись звуки музыки. Быстрый взгляд Холмса метнулся к окну. Мне показалось, что лицо моего друга неожиданно напряглось.
— Странно. Шарманщик на Бейкер-стрит в такой час, — отметил я, поднимаясь с кресла.
— Проходит мимо, — быстро сказал Холмс. Но мое любопытство было уже возбуждено и я приблизился к окну.
По старой привычке я выглянул из-за шторы, не отодвигая ее. Позади меня встал Макдональд. В голосе Холмса прозвучали тревожные нотки:
— Инспектор, может быть, в целях безопасности вы воспользуетесь черным ходом, — предложил он.
Я с удивлением взглянул на Холмса. Подобное предложение было нехарактерно для него, и я заметил, что оно озадачило и Макдональда. Однако он предпочел не обсуждать слова частного сыщика.
— Хорошо, — произнес инспектор.
Я снова выглянул в окно. На мостовой стоял человек в отрепьях и вращал ручку допотопной шарманки. Он с надеждой смотрел вверх на освещенные окна; одно из них действительно открылось и, сверкнув в свете газового фонаря, на булыжник упала монета. Маленькая обезьянка как молния метнулась подобрать деньги, что вызвало у меня улыбку. Но улыбка тут же исчезла, когда в неверном свете фонаря я заметил еще одну фигуру, застывшую перед дверью нашего дома. Несколько мгновений я смотрел на азиата, разглядывавшего обезьянку, потом незнакомец исчез во мраке.
— Господи! — воскликнул я, оборачиваясь к остальным. — Там, на улице, стоит китаец. Я уверен, он следит за домом.
— Я знаю, — спокойно произнес Холмс.
Гиллиган был невозмутимым, как обычно, но мы с Макдональдом подняли брови.
— Шарманщик прогуливается под окнами по моей просьбе. Я подозревал, что руки Чу Санфу способны дотянуться до Бейкер-стрит.
— И музыка служила сигналом, — добавил Макдональд. — Значит, азиат прибыл недавно. Теперь понятно, почему мне следует выбираться через задний ход.
Я отошел от окна, и Гиллиган занял мое место. Взломщику оказалось достаточно одного взгляда.
— Скользкий Стайлс, — воскликнул он с усмешкой. — Если соглядатай уйдет, он уйдет не один, хотя узнать об этом ему уже не придется, — удовлетворенно добавил он.
— Это по-новому освещает события, — пробормотал Макдональд, и его лицо стало озабоченным.
— Не беспокойтесь, — ответил Холмс. — Когда Стайлс уйдет — а ему скоро придется сделать это, чтобы не возбудить подозрение, — Виггинс и парочка его подручных окажутся неподалеку.
— Умный ход, приятель, — заметил Гиллиган. — Солдаты вашей нерегулярной армии могут шнырять где угодно, не привлекая к себе внимание.
— Когда имеешь дело с таким могущественным противником, поневоле заботишься о самообороне, — сказал Холмс, и было удивительно слышать от него подобное признание.
Мы с Макдональдом обменялись многозначительными взглядами. Холмс отличался беспечностью в отношении личной безопасности, и его последние слова вселяли тревогу. Меня утешала лишь уверенность в том, что теперь этим делом займутся лучшие профессионалы Скотленд-Ярда.
Макдональд пожелал нам доброй ночи, спустился по черной лестнице, миновал задний двор и вышел через незаметную калитку. Отсюда он мог легко выбраться на Кинг-стрит, не рискуя быть замеченным. Некоторое время я размышлял, не следят ли бандиты за черным ходом. Чу Санфу, казалось, обладал неограниченными людскими ресурсами. Но Виггинс и его помощники, несомненно, были уже на месте и предупредили бы Холмса в случае опасности.
Проводив инспектора, Холмс дал несколько указаний Гиллигану. Он что-то нацарапал на листке бумаги и подал записку взломщику.
— Тощий, по этому адресу жил Баркер. На входной двери установлен замок «Кроули». Задний вход может оказаться более удобным. В гостиной два окна, на каждое из которых вы потратите не более тридцати секунд. Задняя стена здания густо поросла плющом. Я немного покопался в вещах Баркера, но требуется более тщательный обыск.
— Вы правы, сэр, — ответил взломщик со своей неизменной улыбкой. — С вами приятно иметь дело. Каждая маленькая проделка для меня — как глоток свежего воздуха.
— Будем надеяться, что ваши проделки всегда будут оставаться такими, — улыбнулся детектив.
Холмс с Гиллиганом вышли вместе и я решил, что мой друг повел взломщика на чердак, где хранилась всякая рухлядь миссис Хадсон и было слуховое окно. Гиллиган всегда отдавал предпочтение крышам. Я не имел ни малейшего представления о том, как он собирается покинуть наше жилище, но не сомневался, что он с легкостью справится с этим делом. Холмс неоднократно отмечал, что профессионала характеризует способность превращать сложное в пустяк. Зная результаты работы самого Холмса, я, безусловно, готов согласиться с ним.
Вскоре мой друг вернулся с довольным видом.
— Говорят, что о людях судят по их окружению: это означает, что я самый удачливый человек. Завести помощника, который бы неукоснительно соблюдал инструкции, — это одно. Но заручиться помощью Гиллигана, который может приспосабливаться к изменяющимся условиям, — это редкое везение.
В моем сознании пронесся ряд случаев, когда я допускал грубые промахи или выходил на неверный след. На моем лице, должно быть, отразились эти грустные воспоминания, потому что Холмс заговорил вдруг с удивительной мягкостью в голосе:
— Не смущайтесь, дружище, все мы по-своему вносим свой вклад в дело, и я иногда бывал бы бессилен без вашего бесценного присутствия. — Сыщик редко позволял себе сентиментальности, и я заметил, как он поспешно изменил тон. — Скажите, нет ли поблизости той жуткой пушки, которую вы иногда носите с собой?
— Я сейчас же достану револьвер, — поспешно пробормотал я, довольный тем, что могу принести хоть какую-нибудь пользу.
— Обязательно сделайте это и убедитесь, что он заряжен. Я предупрежу миссис Хадсон и Билли, чтобы они не открывали входную дверь, не поставив нас в известность об этом. Теперь нам не помешает принять некоторые меры предосторожности.
Когда мы разошлись по своим комнатам, я не мог отделаться от жутковатого впечатления, что наше уютное жилище находится в осаде. Это, конечно, было совершенно необычным, однако не помешало мне заснуть.
14 ЗОЛОТАЯ ПТИЦА
На следующее утро на улице не было и следа китайцев. Прихлебывая кофе, Холмс составил телеграмму Трансконтинентальной страховой компании с предложением удовлетворить требования Эймоса Гридли и написал еще одну — Василу Д'Англасу, сообщая, что Птица в скором времени окажется в его распоряжении.
Последнее заявление, конечно, вызвало у меня интерес.
— Значит, вы действительно считаете, что Базил Селкирк передаст вам статуэтку?
— Хотел бы я знать точный ответ на ваш вопрос, Ватсон. Старик сказал, что сделает это, ему не было смысла давать пустые обещания. И все же я не понимаю, чем вызвана такая щедрость. Селкирк истратил кучу денег, чтобы обойти своего соперника Чу Санфу и заполучить Птицу. Зачем отказываться от приза в момент триумфа? Постойте! — неожиданно воскликнул Холмс.
Он вскочил со стула, бросив завтрак, и нервно зашагал по комнате.
— Все сходится, — бормотал он, сделав пять или шесть кругов. Его ястребиное лицо повернулось ко мне, проницательный взгляд светился мыслью. — Давайте вернемся назад, дружище. Нас выманили из Лондона в Берлин, прибыв туда, мы оказались под наблюдением по крайней мере двоих китайцев. Они следовали за нами до Сербии и потом исчезли. Заметьте, люди Чу Санфу не появлялись до прошлой ночи. Все становится ясным как день. Азиат понял, что Эймос Гридли приобрел Золотую Птицу у Доусона. Но не догадался, что торговец из Сент-Обри был всего лишь исполнителем. Чу выманил нас из Лондона, чтобы расправиться с Гридли и завладеть статуэткой.
Холмс замолчал и снова начал мерить комнату шагами. Наконец он произнес:
— Непонятно, зачем убийцам понадобилось следовать за нами в Восточном экспрессе. Здесь слабое место моей теории. Обратите внимание, Чу снова заинтересовался нами, когда разделался с Гридли и понял, что человеком, сорвавшим его планы, был Базил Селкирк.
Еще одна продолжительная пауза позволила мне задать вопрос:
— Боже мой, Холмс, я сбит с толку еще сильнее, чем раньше: что же нужно от нас китайцу?
— Видите ли, Ватсон, — отозвался Холмс, — Селкирк, гроссмейстер, люди для него не более чем пешки. Селкирк понимает, что привлек к себе внимание Чу. Конечно, в своей твердыне он может не слишком беспокоиться, но все же он отдает себе отчет в могуществе врага. И тут сама судьба дает отличную приманку, способную отвлечь от него Чу Санфу.
— Приманку? — не понял я.
— Ну да, милый Ватсон, именно приманку. И эта приманка — мы с вами. Базил Селкирк пускает слух, что Золотая Птица вскоре будет у нас, и король китайских бандитов немедленно высылает своих людей на Бейкер-стрит.
Холмс быстрым шагом подошел к окну.
— Соглядатая не видно, но это еще ни о чем не говорит. Шпионы Чу могли выбрать менее заметный наблюдательный пункт, чем темная подворотня. Смотрите-ка, приближаются даже не один, а два экипажа, и, похоже, они остановятся перед нашим домом. — Повернувшись ко мне, с почти ребяческим торжеством Холмс повторил свою любимую фразу: — Это должно было произойти.
И произошло. Присоединившись к Холмсу, я увидел, как два закрытых экипажа остановились на мостовой перед нашей дверью. Мне показалось, что экипажи полны людей, но только один человек, озираясь, вышел из переднего. Это был могучий Сэм Мертон. В руке атлет держал коробку. Прежде чем приблизиться к двери нашего дома, он еще раз огляделся с тем надменным видом, который часто встречается у очень сильных людей. В последний раз я видел этого профессионального борца в замке Селкирка.
Холмс вышел на лестничную площадку и дал указание слуге Билли впустить посетителя. Неожиданная мысль заставила меня кинуться в мою комнату, и когда я возвратился, ощущая в кармане халата успокаивающую тяжесть револьвера, Мертон уже вошел. Атлет с выражением некоторой неловкости стоял у стола, на который он поставил свою коробку.
— Вот, папаша, — говорил он Холмсу. — Та проклятая коробка, которую велели передать вам, не знаю, что в ней, но большой человек сказал, что вы не удивитесь.
— Не удивлюсь, — коротко ответил Холмс. — Сэм, я возлагал на тебя надежды, но вижу, что ты опять взялся за старое.
Мертон нервно переступил с ноги на ногу. Теперь он стащил свою кепку и стал очень похож на виноватого ученика, стоявшего перед директором.
— Нам всем нужно жить, мистер Холмс. Вы знаете, что я уже не такой шустрый, как раньше, но все равно могу уложить всякого, кто встанет на моем пути, — добавил он с оттенком гордости. — Как вы узнали, что я вернулся к темным делам? Вы заметили меня у Селкирка в Сент-Обри?
— Что ты снова связался с Доусоном, я услышал около трех месяцев назад, — сурово произнес Холмс. — Что мне с тобой делать, Сэм?
— Не волнуйтесь, мистер Холмс. Может быть, все не так плохо, как вы думаете. — Атлет нервно попятился к двери. — Берегите себя, мистер Холмс.
С этими словами он ушел. Это был необычный разговор, но я знал, что после дела с бриллиантом «Санси» Сэм Мертон испытывал перед Холмсом благоговейный страх.
С лица моего друга исчезло недовольное выражение, он забыл о заблудшем бойце и бросился к коробке. Ловкие пальцы Холмса мгновенно справились с бечевкой.
— Давайте посмотрим на приз, Ватсон, но с осторожностью. Как говорят наши американские коллеги, мы имеем дело с горячим картофелем.
Сняв крышку, Холмс извлек статуэтку из коробки, поставил ее на стол и отступил назад, чтобы осмотреть вещь, вызвавшую столько насилия и смертей.
Это была та самая Птица, которую мы видели в кабинете Доусона в клубе «Нонпарель». Статуэтка была сделана из странного беловатого золота и сверкала в лучах утреннего солнца. Хищный клюв напоминал орлиный, цепкие когти легендарной Рух, казалось, были способны схватить миниатюрный мир. Я никогда не видел столь изумительной работы.
Холмс бегло осмотрел предмет с помощью лупы и, видимо, остался доволен.
— Похоже, это подлинник, Ватсон. И все же я хотел бы проконсультироваться у искусствоведа. Но у нас мало времени.
— Вы думаете, Чу попытается отобрать ее у нас?
— Он приказал совершить налет на логово Доусона. Наше с вами жилище ничего подобного не выдержит. Однако Чу должен еще придумать, каким образом отнять у нас Птицу, и пока коварный азиат занят разработкой плана, мы будем действовать.
Оставив коробку и бечевку на столе, Холмс поспешно завернул статуэтку в газету. Сунув драгоценный груз под мышку, он обратился ко мне:
— Пойдемте, Ватсон, мы должны быть стремительными, как птицы.
Я последовал за ним. Мы поднялись по лестнице на второй этаж. Холмс открыл дверь комнаты, которую мы использовали как чулан; честно говоря, я даже не мог вспомнить, когда в последний раз заходил сюда. Здесь стояли полки с книгами и объемистыми пачками газет. В углу поместился мой старый армейский сундучок: комната была завалена разнокалиберной рухлядью, посеревшей от пыли. Все это я видел много раз. Но одна стена полностью изменилась. Возле нее стояла дубовая скамья со спинкой эпохи Якова I, на которой могли разместиться двое. По бокам располагались столики. Мне показалось странным, что скамья была немного утоплена в стену.
— Когда два года назад вы решили отдохнуть, я приказал произвести здесь небольшую перестройку. Помните, старина, как сильно вы загорели на морском побережье?
Говоря это, Холмс указал мне на скамью. Холмс запер дверь чулана, что было очень странным, уселся рядом со мной. Его пальцы надавили на дубовый боковой поручень, и мне показалось, что я падаю в обморок: скамья вместе со стеной двинулась, совершила полуоборот и замерла. Перед нами была темная комната соседнего дома, вплотную примыкавшего к нашему.
Холмс чиркнул спичкой, осветив скромную мебель и давно не метенный пол. Я наконец обрел дар речи.