— Чепуха! Следы этих двоих можно обнаружить везде. Если нас выманили из Англии — а я не вижу другого объяснения ложному посланию из Берлина, — значит, что-то планировалось. Участники же этого дела не из тех, чьи планы срываются. Следовательно, что-то случилось, но что-то, по-видимому, совершенно незначительное, чем не заинтересовался ни Скотленд-Ярд, ни мои агенты. Это не было ограблением, потому что не осталось ни одного сообщения о преступлении, которое я не изучил бы самым тщательным образом. И тут меня осенило. Почему мы ищем в Лондоне? Англия велика, но мы не можем просмотреть газеты, выходящие во всех городах. Тогда, наконец, я сделал то, что следовало предпринять с самого начала.
— Что же именно? — потерял терпение я. Холмсу действительно доставляло удовольствие держать меня в состоянии мучительной неизвестности.
— Я просмотрел архивы различных страховых компаний. Мы говорили об обычае фараонов брать с собой свои земные богатства в загробный мир. Англосаксы, покидая сей мир, тоже не бросают имущество на произвол судьбы. Самый распространенный способ обеспечения им достойного погребения — страхование. Вы помните, Линдквест заметил, что когда конец близок, возникает желание привести в порядок дела.
— К черту Линдквеста! — заорал я, кусая губу. — Что вы узнали?!
— Неделю назад в городке Сент-Обри умер некто Эймос Гридли. Мне было довольно интересно узнать, что покойный мистер Гридли сильно шепелявил.
— И это все? — Я был разочарован. — Разве с дефектами произношения рождается мало людей?
— Понятия не имею, — парировал Холмс. — Но Сент-Обри находится всего в тридцати милях отсюда, и если вы согласны отправиться в путь, мы сможем удовлетворить наше любопытство.
— Давайте так и поступим. А как умер этот Гридли?
— Согласно официальной версии в результате несчастного случая, но, похоже, в этом происшествии кое-что кажется подозрительным. Достаточно подозрительным для того, чтобы страховые агенты захотели все проверить повторно.
Теперь мне все стало ясно: смерть при сомнительных обстоятельствах неподалеку от Лондона! А я-то чуть было не поверил, что Холмс собрался в Сент-Обри только для того, чтобы посмотреть на шепелявого человека, пусть даже этот джентльмен был уже трупом.
Все самое необходимое я побросал в небольшой саквояж — на случай ночевки, хотя мой друг считал, что мы вернемся на Бейкер-стрит этим же вечером.
На станции Сент-Пэнкрасс мы сели в поезд и отправились на север, в старинный городок Сент-Обри. Холмс, похоже, собирался молчать всю дорогу. Я, в свою очередь, решил не отставать от него, пока не узнаю всех подробностей.
— Как вам удалось выйти на этого Эймоса Гридли, Холмс?
— Методом исключения. Мне пришлось изучить дело предпринимателя из Ливерпуля, который поскользнулся в ванне и умер из-за повреждения черепа. Потом была женщина из Лидга, утонувшая в горячей ванне. В истории ее болезни говорилось о шумах в сердце, эксперты сделали заключение о смерти в результате обморока. Во рту трупа была белая пена — верный признак утопления.
Признаюсь, что меня несколько покоробило столь бесстрастное описание этих двух трагедий.
— Но, Холмс, две смерти в ванной! Невозможно, чтобы это было простым совпадением.
— Я удивляюсь вам, Ватсон. Как медик вы должны бы знать, сколько несчастных случаев, в том числе и со смертельным исходом, ежегодно бывает в ванных комнатах. Нет, эти происшествия не заинтересовали меня. А вот смерть Гридли заинтересовала.
— Из-за того, что покойный шепелявил?
— Вы должны признать, что это действительно имеет отношение к делу о Золотой Птице.
Объяснение Холмса почему-то не удовлетворило меня, и я продолжал расспросы:
— Вы сказали, что в смерти Гридли есть что-то загадочное.
— Возможность самоубийства. Если версия самоубийства подтвердится, это освободит Трансконтинентальную компанию от финансовых обязательств. Я пообещал расследовать это событие в знак благодарности за разрешение воспользоваться архивом.
— Несомненно, есть еще какая-нибудь странность, которая побудила сотрудников компании прибегнуть к вашим услугам?
Мой друг язвительно усмехнулся:
— Страховые компании, дружище, не склонны к проявлению дедукции или интуиции — того, что можно назвать чутьем. Подобными заведениями управляют люди со средними способностями. Так же как и игорными домами.
Эта аналогия вызвала у меня удивление, и Холмс пояснил:
— Игорное заведение может время от времени нести большие потери из-за удачи игрока. Но руководство смотрит далеко вперед, зная, что в конечном счете перевес окажется в пользу заведения. Аналогичным образом наши гигантские страховые общества покрывают потери и выплачивают суммы в соответствии со средним количеством происшествий за определенный период времени. События в целом соответствуют модели. Мужчины обычно умирают раньше женщин. Из общего количества смертей какая-то часть приходится на несчастные случаи, какая-то на сердечно-сосудистые заболевания, какая-то на эпидемии и так далее. Статистическими таблицами такого рода занимается наука. Если что-то ухудшает баланс или противоречит норме, зоркий глаз актуария замечает это, и производится расследование.
Живое мышление Холмса ухватилось за новую тему, и он принялся осыпать меня фактами, относящимися к пункту нашего назначения Сент-Обри. Познания этого человека в географии и истории были действительно поразительными. Я не представлял себе, что городок был древним и стоял на месте бывшего римского лагеря, построенного в 40 году нашей эры. Эта местность когда-то была богата оловом, что объясняло присутствие здесь римлян. Городок гордится руинами, которые в прошлом привлекали туристов. Но теперь туризм не приносит прежних доходов, а оловянные рудники истощились.
10 СЕНТ-ОБРИ
Сразу по прибытии в Сент-Обри Холмс повел меня в паб «Кроссбоу», слава которого носила далеко не местный характер. Зная, как небрежно Холмс относится к своему желудку, я был сильно удивлен его первым шагом. Однако тайна быстро разрешилась, когда к нашему столику подсел некто Гарольд Витерспун, доктор медицины. Я не удивился, узнав, что наш новый знакомый служит в Сент-Обри медицинским экспертом. Холмс, вероятно, заранее назначил встречу с доктором в этом экзотическом заведении.
После соответствующих приветствий доктора Витерспуна уговорили заказать какой-нибудь напиток, и я присоединился к нему со стаканом портера. Холмс потребовал джин с лимонным соком и перешел к делу.
— Очень хорошо, что вы нашли возможность встретиться с нами, доктор.
Витерспун вежливо улыбнулся:
— Никаких проблем, мистер Холмс. Я встречался не только с инспектором Макдональдом из Скотленд-Ярда, но и служащим Трансконтинентальной страховой компании. Обычно здесь, в сонном Сент-Обри, мало официальной работы. Даже не верится, что рядом Лондон с его кипучей жизнью и обилием происшествий. Иногда я даже жалею, что отказался от частной практики, перед тем как взял на себя обязанности медицинского эксперта.
— Вы хорошо помните случай с Эймосом Гридли? — Холмс внимательно смотрел на доктора.
— Разумеется, сэр. Эймос был странным человеком. Он владел здесь антикварным магазином. Провел в одиночестве всю жизнь. Был прижимистым, но не по природе своей, а волею обстоятельств: магазин почти не приносил ему доходов, ведь люди теперь не приезжают, как раньше, чтобы полюбоваться на римские развалины. — Витерспун повернулся ко мне. — Вы когда-нибудь осматривали наши местные достопримечательности, доктор Ватсон?
Я не успел раскрыть рот, как вмешался Холмс:
— Мы, вероятно, сможем осмотреть их вместе, после того как покончим с делами, — в его голосе слышались нетерпеливые нотки. — Насколько мне известно, тело было найдено не в помещении.
Витерспун неуловимо подтянулся, мягкое благодушие провинциального доктора мигом уступило место деловитости и собранности.
— Труп лежал у самого крыльца — очевидно, что Гридли упал с навеса над входом. Причиной смерти послужил перелом основания черепа. Это не вызывает сомнения.
— Были ушибы или раны? — спросил Холмс.
— Некоторое количество. Следствие предположило, что Эймос находился на дощатой крыше своего дома. Между прочим, имеющей наклон. Он оступился, заскользил вниз по скату, приблизился к краю и… — Витерспун выразительно развел руками. — Удар был, конечно, достаточно сильным, чтобы сломать шею. — Доктор на мгновение взглянул на Холмса и продолжил: — Но я не ответил на ваш вопрос. На правой ноге была большая ссадина, возникшая в результате трения о доски. На это указывают торчащие из раны занозы. Голова Эймоса была сильно изранена, хотя и не так значительно, как можно было ожидать. Вероятно, перелом послужил причиной того, что голова откинулась и не была размозжена.
Холмс продолжал пристально разглядывать медицинского эксперта. Он, очевидно, не считал, что тема исчерпана.
Витерспун поежился под взглядом лондонской знаменитости и после долгой паузы продолжал со вздохом:
— Там был один синяк, мистер Холмс, который озадачил меня. За правым ухом трупа. Судя по цвету, он появился несколько раньше, еще до падения. Я сообщил об этом властям. Но никаких выводов сделано не было.
— И следствие вынесло заключение о смерти в результате несчастного случая, — подвел итоги Холмс.
В этот момент подошел официант. Холмс удивил меня, отнесясь к заказу с возможной серьезностью. Казалось, он был знаком с местной кухней, так как попросил яичный пирог и порцию картофеля по-лионски. Доктор Витерспун остановился на бифштексе, пирожке с почками и бутылке эля. Я предпочел камбалу по-дуврски и еще один стакан портера. Когда заказ был принят, нас удостоило присутствием еще одно лицо.
— А вот и констебль Дэнкерс, — сказал Витерспун. — Это мистер Шерлок Холмс из Лондона и его помощник доктор Ватсон.
Пока мы с Холмсом бормотали приветствия, я рассматривал местного представителя закона. Дэнкерс был дородным мужчиной с сероватым лицом, на котором выделялись густые усы, явно составлявшие гордость владельца. Констебль наградил нас ледяным взглядом; его манеры явно указывали на то, что в помощи детективов-консультантов из Лондона, знаменитых или нет, он не нуждается. Холмс, уже имевший дело с официальными лицами в небольших городах, вел себя чрезвычайно любезно:
— Присаживайтесь, констебль, и присоединяйтесь к завтраку.
Дэнкерс явно не желал приручаться. Он ответил с грубоватой деловитостью:
— Я очень занят, мистер Холмс. Мои обязанности…
Ему не суждено было закончить — открытая ладонь левой руки Холмса с такой силой шлепнула по столу, что судки с приправами подскочили.
— Невероятно! — голос моего друга был столь мрачен, будто он сообщал об эпидемии черной оспы. — Вы хотите сказать, констебль, что позволили распущенным нравам столицы вторгнуться в этот милый городок? Что происходит в этом цветущем крае?! На улицах свирепствует преступность?!
Дэнкерс поперхнулся и испуганно уставился на Холмса:
— Конечно, нет, сэр. Ничего подобного. Здесь даже пропажа велосипеда считается крупным происшествием.
Суровая складка на лице моего друга разгладилась.
— Отлично! В таком случае вы сможете ради нас ненадолго отвлечься от своих обязанностей. Присаживайтесь, констебль.
В голосе Холмса слышались властные нотки, и Дэнкерс занял стул с достойной одобрения готовностью. Когда его гонор улетучился как воздух из продырявленного шарика, констебль стал весьма почтительным. Холмс подозвал официанта, но Дэнкерс сказал, что в данный момент не может есть. Подавив улыбку, официант принес бутылку ирландского портера, при виде которой усатый констебль буквально расцвел.
— Доктор Витерспун ввел нас в курс дела о смерти Эймоса Гридли, — сообщил Холмс.
— Мы дошли до выводов следствия, — подтвердил эксперт. — Почему бы вам не продолжить с этого места, Дэнкерс?
Констебль подчинился.
— Несчастный случай представляется вполне очевидным, джентльмены, — сказал он. — Единственный наследник Эймоса — его племянник моряк Лотар Гридли.
— И, насколько я понимаю, он был в море, когда умер дядя.
— Совершенно верно, мистер Холмс. Корабль «Тихоокеанская королева», приписанный в Мельбурне, прибыл через два дня после смерти. Лотару были завещаны антикварный магазин и деньги, имевшиеся на руках у Эймоса. В сумме не так уж много.
— Лотар Гридли должен получить к тому же пятьсот фунтов страховки, — заявил Холмс.
Дэнкерс задумчиво потер подбородок:
— Это так, сэр. Тоже неплохо. Антикварный магазин и товары стоят не слишком много в твердой валюте.
Констебль замолчал. Холмс, немного подумав, одобрительно кивнул:
— Я вижу, почему вы отказались от мысли об убийстве ради корысти. Какими были отношения покойного с соседями?
— Что ж, — медленно произнес Дэнкерс. — Я не могу сказать, чтобы Эймос пользовался всеобщей любовью. Одиночка, видите ли, а люди обычно не доверяют таким типам. Он был довольно неприветливым, но не злым и не обидчивым человеком. Любил деньги.
— По необходимости, — вмешался в разговор Витерспун. — Как я уже говорил. Я неплохо знал Эймоса. Он надеялся, что его племянник расстанется с морем и поселится в Сент-Обри. Старику, вероятно, казалось, что Лотар возьмет на себя ведение дел в магазине.
— А как ему красили коттедж, — пустился в воспоминания констебль. — Не хочу отзываться дурно об умершем, но он нанял для этого Молтона Морриса. У них был такой спор о цене, что слышно было небось даже в Кенсингтоне. В конце концов Молтон вообще отказался заканчивать работу, пока ему не уплатят оговоренную сумму. И старый Эймос в конце концов вынужден был раскошелиться, но только после того, как маляр чуть ли не неделю не появлялся на работе.
— Старая вражда? — спросил я.
Витерспун и констебль обменялись улыбками.
— Одни разговоры, доктор. Я думаю, что у Молтона есть капля цыганской крови, потому что торговаться он любит до самозабвения.
Дэнкерс снова посмотрел на Холмса:
— На следствии было выдвинуто предположение о том, что Эймос покончил с собой. Лотар потребовал доказательств и выяснил странную вещь.
— То, что его дядя страдал акрофобией — боязнью высоты, — спокойно сказал Холмс.
Оба жителя Сент-Обри изумленно уставились на великого детектива. Я, несмотря на наше долгое знакомство, сделал то же.
— Как вы узнали об этом, мистер Холмс? — запинаясь спросил констебль Дэнкерс.
— Вы только что сами сказали это, — последовал ответ.
— Видите ли, — продолжил Холмс. — Вы утверждали, что мистер Гридли был крайне прижимист и все же нанял человека для покраски коттеджа. Работа, которая, без сомнения, была ему по силам. Когда маляр бросил работу, такой скряга, как покойный, закончил бы ее сам. Что помешало ему сделать это? Боязнь высоты.
Дэнкерс и Витерспун восхищенно смотрели на Холмса.
— Да, сэр, — произнес наконец констебль. — После того как вы все объяснили, дело представляется очевидным.
— И это наводит на еще одну очевидную мысль. Если Эймос Гридли страдал акрофобией, что он делал на крыше крыльца?
Дэнкерс бросил встревоженный взгляд на медицинского эксперта.
Слово взял Витерспун:
— Племянник Эймоса действительно доказал, что его дядя даже лечился от этой фобии, но безуспешно, — запоздало признался он.
— Лотар Гридли отрицал любую возможность самоубийства, в противном случае страховая компания была бы свободна от обязанности платить, — сказал Холмс.
— И Лотар лишился бы пятисот фунтов, — добавил констебль Дэнкерс. — Но его сведения верны, мы проверяли это.
Холмс не слушал.
— Человек, страдающий акрофобией, добровольно забирается на крышу, — размышлял он. — Полагаю, там была приставная лестница?
Мелкие капельки пота выступили на лбу констебля Дэнкерса.
— Вообще-то нет.
В этот момент мое собственное любопытство достигло предела.
— Господи! — воскликнул я. — Но не мог же он туда взлететь!
Холмс пригвоздил меня к месту ледяным взглядом. Дэнкерс терпеливо разъяснил:
— Коттедж двухэтажный, доктор Ватсон. Окно мансарды выходит прямо на наклонную крышу крыльца.
Несколько возбужденный Витерспун прервал его:
— Большая часть больных акрофобией боится высоты, находясь на открытом пространстве. Эймос Гридли в течение многих лет поднимался в свою спальню на втором этаже и совсем не испытывал страха. Возможно, он открыл окно и, не отрываясь от дома, вызывавшего у него ощущение безопасности, ступил на навес. Я знаю, он утверждал, что маляр Моррис так топал по доскам, что возникли протечки. Думаю, Эймос решился проверить состояние крыши и тут его охватил страх высоты или он попросту поскользнулся…
Закрыв глаза, Холмс ненадолго задумался. Похоже было, что он находит объяснение Витерспуна разумным.
— В любом случае мы с доктором Ватсоном хотели бы посмотреть на дом, — произнес Холмс безразличным тоном. — Закажите еще портера, констебль.
— Не возражаю, — поспешно ответил Дэнкерс. Он осушил стакан и аккуратно вытер усы, затем обратился к моему другу: — Простите за любопытство, мистер Холмс. Конечно, ни одна смерть не является маловажным событием, но какая особенность в деле Гридли заставила вас приехать из Лондона? Может быть, вы представляете интересы страховой компании?
Подошел официант, и Холмс велел наполнить всем стаканы, а себе заказал рюмку бренди.
— Как может подтвердить Ватсон, — произнес сыщик беззаботным тоном, — я люблю дела, содержащие элемент загадочности. Часто незначительное происшествие дает великолепный материал истинному любителю логики.