***
Только сейчас Олеся обратила внимание, как трясутся ее руки. До настоящего момента она не замечала этого. Перед глазами постоянно стояло лицо Яны, которое с каждой секундой обезображивалось, когда кожа превращалась в кровавое месиво. Олеся не хотела верить в случившееся, но прекрасно понимала, что с Яной им больше не увидеться.
Олеся была прикована к медицинскому креслу металлическими цепями, которые царапали ее ноги и руки. Поодаль стоял стол с различными приборами и шприцами, у которого в белом халате находился мужчина. Он из ампулы набирал в шприц мутную жидкость.
–Как вы себя чувствуете? Как ваше общее состояние? – спросил доктор, обернувшись к Олесе.
–Голова…очень болит голова, – попыталась совладать с языком Олеся, но это ей удалось с трудом.
–Да, Вам будет сложно говорить еще несколько дней. Это эффект от удушающего газа, который распылили на площади. Это скоро пройдет, – сказал доктор, прикладывая шприц к плечу Олеси.
– Что Вы мне…вводите? – медленно спросила Олеся. Она почувствовала боль в месте укола.
– Мы хотим с Вами серьезно поговорить и выяснить для себя важные вещи, – произнес доктор, бросил шприц на стол и отошел к двери. В комнату вошли двое мужчин в военной форме.
– Меня тошнит, я не чувствую…– тело Олеси перестало ее слушаться. Она ощутила резкий толчок, как кровь стала быстрее пульсировать в организме, сердце стало разгоняться, а виски начали разрываться от давления.
– Вы знаете, кто это? – подошел один из мужчин, погладил ее по голове. Перед лицом застыла фотография. Это была Яна.
– Вы были с ней в интимных отношениях? – последовал следующий вопрос. Мужчина прижал голову Олеси так, что она не могла подвинуться. Перед ней было только это фото, ничего больше увидеть она не могла.
– Нет, она просто сидела в камере, в которой была и я, – проревела, словно зверь Олеся. Она не понимала, что происходит. Одна эмоция заменяла другую, одно ощущение переходило в другое. Она хотела заплакать, но вместо этого громко засмеялась.
– Что смешного? – вызывающе спросил ее второй мужчина в форме, который стоял с доктором. Доктор что-то ответил, но Олеся не могла разобрать слов. Для нее окружающее пространство собралось в одну воронку, которая ускоряла свое вращение.
– Как вы относитесь к руководству страны? Как вы относитесь к Белославу Солнцеву?
– Отвратительно, – прохрипела Олеся, – я его ненавижу. Я хочу его смерти. Пусть он умрет, – и снова комнату оглушил пронзительный смех.
– Она находится под воздействием наркотиков, все реакции обострены до предела. Поэтому возможна переоценка эмоций, – сказал доктор, смотря на Олесю, – но чаще такой реакции не наблюдается. Возможно, доза оказалась большой.
– Доктор, Вам лучше выйти, – обратился мужчина, державший Олесю за голову, – дальше мы проведем разговор с заключенной.
– Но я должен присутствовать, я ответственен за каждого пациента, я должен следить за их состоянием, – возразил доктор.
– Проводи его, он не понимает слов, – кивнул мужчина другому, указав на дверь.
Он подошел к врачу, взяв его сильно за руку. Доктор стал выхватывать свой рукав, но это удавалось с трудом. Заломив руки за плечи, мужчина в форме вывел его из помещения и закрыл дверь.
– Доктора всегда присутствуют при допросах. Что ты хочешь спросить такого, что мне пришлось вывести врача, – задался вопросом мужчина у двери.
– Смотри, какая она красивая, – мужчина, стоящий около Олеси проводил ладонью по ее лицу, волосам, шее, все ниже и ниже, – не хочешь позабавиться?
– У меня есть жена!
– У меня тоже она есть. Считай, что это часть процесса допроса. Так можно выведать много информации, если по-другому ее не получить, – мужчина снимал с себя одежду и бросал на пол. Потребовалось несколько секунд, и он снял нижнее белье. Он подошел к своему коллеге и посмотрел ему в глаза, – я – твой руководитель. Раздевайся и помоги мне.
Мужчина стал медленно снимать с себя одежду, пока второй расстегивал рубашку на Олеси. Олеся не понимала, что с ней делают. Она была в призрачном сознании, а перед глазами стояла пелена.
– И что мне делать? – спросил мужчина, стоявший у двери, прикрываясь руками.
– Возьми телефон и снимай, что происходит. Потом поменяемся.
Глава 16
Севастополь
– Черт возьми, что все это значит. Да как это вообще возможно, – Константин ходил быстрым шагом по комнате и кричал. Кирилл сидел молча и смотрел в пол, не отрываясь.
– У тебя есть на это комментарии, – подойдя вплотную к Кириллу прокричал Президент.
– Я не знаю, что сказать…Это заказная статья… Да, – Кирилл пытался собраться с мыслями, но этого не получалось.
– Это заказная статья!!! Я тупой по-твоему? Я понимаю, что это исполнения воли. Когда я давал интервью Разумовской, я понимал, что Независимое Агентство будет меня смешивать с грязью. Когда я встречался с Тарасовым и говорил нет, я тоже понимал, что он даст команду «фас». Да и написали бы они, что я – гей. И сплю со своим помощником. Это все знают. Просто подтвердили бы. Но как они узнали конфиденциальную информацию, которую знают только члены Высшего Совета. Кто ее продал?
– Костя, успокойся, пожалуйста, не кричи, – Кирилл попытался успокоить Президента. Но это ему не удалось.
– Успокоиться? Ты предлагаешь мне в этой ситуации успокоиться? Я сделал огромный путь, я собрал куски от прошлого государства в Конфедерацию. Мне осталась одна Московия. А ты говоришь – успокоиться. Мне ставят подножку!!! Я хочу знать, кто это сделал.
Константин сел за стол и посмотрел на монитор. На главной странице сайта Независимого Агентства Конфедерации была размещена новость: «Высший Совет врет. Рейтинг Земства № 5 гораздо выше». Далее шел рассказ о том, как Президент переписывает рейтинги Земств, чтобы никто не получал большинства. Как скрываются истинные мнения народа.
– Я хочу, чтобы ты принял мою отставку, Кость, – прошептал еле Кирилл.
– Нет, этого не будет, – оторвал взгляд от монитора Президент, – сейчас ты не должен сидеть тут и мямлить. Сейчас ты должен бегать и искать выход из ситуации. Первое – Московия должна подписать Договор. Второе – найди того, кто питает информацией Тарасова и Разумовскую. Третье – организуй новую встречу с Тарасовым.
– Я не справляюсь, я больше не могу так, – отвернувшись, произнес Кирилл.
– Брось это! Брось! – Константин подошел к Кириллу и провел по его волосам, – я бываю жестким. Да, бываю. Но так я делаю тебя сильнее. Знаешь, как я стал сильным. Меня ненавидел мой отец. И я расшибался, но доказывал, что стою чего-то. Я терпеть не мог спорт, которым занимался, хотя получал медали, выигрывал Олимпиаду. Все для того, чтобы доказать. Докажи мне, кто ты такой. Я не просто полюбил красивое лицо. Я в тебе увидел путь. Путь, который сделает нас великими, – Президент отошел подальше, – Совет Безопасности ООН не одобрит предложение о вводе войск в Москву. МИД позаботится об этом. Ты же позаботься о том, что я тебе сказал.
Константин вышел из комнаты, оставив Кирилла одного. Он посмотрел на дверь, затем встал и начал ходить по периметру помещения, пытаясь продумать дальнейшие действия. Но в голову совершенно ничего не приходило. Перед Кириллом проносились картинки в голове, воспоминания.
Он прекрасно помнил, как впервые увидел Константина Высокина по телевизору. Будущий Президент участвовал в прыжках в воду на Олимпиаде. Выиграл золотые медали, став любимчиком всей страны. Он стал появляться везде: на экранах, на рекламе в журналах, газетах, на билбордах. Везде. Многие связывали его победы с отцом, Кониным Алексеем Алексеевичем, который возглавлял Демократическую Партию и был одним из лидеров оппозиции. Когда встал вопрос о выборах, Алексей Алексеевич стал представителем межпартийного блока, однако для того, чтобы занять кресло Президента ему не хватало голосов. Тут на помощь пришли политтехнологи. Они посоветовали привлечь к выборной кампании Константина. Он был символом страны, его ставили в пример, его рейтинги были на высоте. Тем более, после травмы, уйдя из спорта, Константин вошел в состав Госдумы. Риск был велик. С одной стороны – это могло привлечь большое количество голосов. С другой стороны – молодость, неопытность, незнание некоторых дел могли спровоцировать атаку на предвыборный штат. Но решение было принято.
Кирилл тогда работал в предвыборном штате, занимался организациями пресс-конференций в регионах. Они пересеклись в Нижнем Новгороде. Именно с того момента начались их отношения.
Когда Конин-отец победил, Константин стал премьер-министром страны, самым молодым во всей истории. Кирилл же отправился работать в Министерство Культуры, где его ответственностью было общение с прессой. Постепенно он перебрался в штат Председателя Правительства, став его пресс-секретарем.
Кирилл вспоминал, как много они пережили вместе: теракт в Москве, побег в Крым, война с Дальним Востоком и Сибирью. И каждый раз им удавалось выходить из ситуации. И становились с каждым разом сильнее. В голове сразу стала проигрываться фраза, которую Константин сказал несколько лет назад: «Настоящий союз двух людей – это союз самодостаточных, где каждый делает своего партнера сильнее». И так оно было.
Когда Конин-отец победил, Константин стал премьер-министром страны, самым молодым во всей истории. Кирилл же отправился работать в Министерство Культуры, где его ответственностью было общение с прессой. Постепенно он перебрался в штат Председателя Правительства, став его пресс-секретарем.
Кирилл вспоминал, как много они пережили вместе: теракт в Москве, побег в Крым, война с Дальним Востоком и Сибирью. И каждый раз им удавалось выходить из ситуации. И становились с каждым разом сильнее. В голове сразу стала проигрываться фраза, которую Константин сказал несколько лет назад: «Настоящий союз двух людей – это союз самодостаточных, где каждый делает своего партнера сильнее». И так оно было.
Кирилл почувствовал прилив сил и энергии, хотел уже встать и начать переговоры с Тарасовым, как в комнату вбежал Константин.
– Где пульт от телевизора? – с бешенным взглядом он задал вопрос.
– Он лежит на столе, – тихо сказал Кирилл. Иногда он терялся от вопросов, которые задавал ему Константин.
Президент подбежал к столу, взял пульт и нажал кнопку.
Это была трансляция из Земства № 5. Прямой эфир. На экране крупным планом показывали Андрея, который разговаривал с Михаилом.
– Ты обезумел. Я говорю тебе точно, – тихо произнес Михаил. Они стояли в заброшенной комнате, где окна были забиты досками, и не падал солнечный свет. Однако, камера ночного видения отлично их отслеживала.
– Почему ты так неуверен, Миш? Мамонтов – это пережиток прошлого. Он никому не нужен. Он пытается строить тут Московию, террористическую страну. Если все молчат о том, чтобы свергнуть его, это не значит, что не думают об этом. Нужно создать запрос на новое устройство. На свободу. На демократию.
– Этого не произойдет никогда, – Миша повысил голос, но Андрей поднес к его губам палец, попросив снизить громкость, – никогда этого не произойдет. У Мамонтова в Земстве своя сеть. Черт знает сколько ушей, микрофонов и так далее. Нас раскроют на самом начале.
– Не раскроют, – уверенно сказал Андрей, – мы проведем все тихо. Мамонтов обо всем узнает, когда мы придем к нему и скажем, что время его власти закончено.
– Нет, нет, я не хочу в этом участвовать. Это очень опасно. Подумай о последствиях, – стал отнекиваться Михаил.
– Вот именно! Подумай о последствиях. Неужели ты хочешь сидеть здесь, быть подопытным. Мамонтов и его власть убивают в человеке человека, его главные составляющие. Неужели ты хочешь вернуться домой и понять, что Мамонтов везде и всюду. Что Московия проникла в Конфедерацию. Мы можем уничтожить Земство изнутри. И стать свободными. Я тебе обещаю, что мы станем свободными, если ты пойдешь за мной. Ты согласен? – Андрей посмотрел в глаза Михаила.
– Мне нужно время подумать, можно? – отвернулся Михаил.
– Только недолго. Мы должны сделать все очень быстро. Информация должна остаться между нами.
Андрей обхватил за спину Михаила и они скрылись от камеры. Эфир заняла трансляция из столовой Земства № 5. Президент выключил телевизор.
– Что скажешь? – торжественно спросил Константин.
– Это очень плохая идея, слишком плохая. Сегодня же Мамонтов прикажет их арестовать. Завтра они окажутся в тюрьме, где из них выбьют всю дурь.
– Да, наверное, ты прав. Если только мы не возьмем их под свою ответственность.
– Не понял тебя, – Кирилл сделал удивленное лицо и замер.
– Поможем ребятам уничтожить Земство № 5. Ликвидируем его. Покажем, что нет места в мире диктатурам, государствам по типу Московии. Пусть рейтинги Земства упадут в минус.
– Ты хочешь вмешаться в течение жизни Земства? – удивленно посмотрел Кирилл на Президента.
– Я не собираюсь вмешиваться. Я просто намекну Воеводе, кого стоит поддержать, а кого стоит опустить.
– Воевода не имеет права принимать такое решение. Он простой наблюдатель. Он не исполнитель чьей-либо воли. Он смотрит, как реализуется жизнь в Земстве, чтобы не было нарушений Общественного Договора. Ты же хочешь грубым образом начать писать сценарий.
– Иногда мне кажется, что мы из разных миров, Кирилл, – Константин подошел поближе, – иногда мне кажется, что ты хочешь нас потопить. Может, это ты сливаешь информацию Тарасову? – Президент посмотрел в упор на своего помощника, – может быть, ты играешь в политику за другого человека?
– Ты серьезно так считаешь? – Кирилл встал. На его лице за несколько секунд пронеслась серия эмоций, – если ты серьезно говоришь, то моя отставка неминуема. Мне надоело ссориться из-за всего этого говна. С каждым разом мы вязнем все больше и больше, я устал от этого.
– Мы с тобой не ссоримся, мы ищем выход из конфликта, – глубоко выдохнув, начал Президент, – только наш с тобой конфликт лежит за рамками отношений. Ты пытаешься смешивать работу и наши чувства. Этого не стоит делать. На работе мы одни, а в постели – другие.
– Я говорю тебе, не как твой молодой человек, я говорю тебе как профессионал, – перебил Константина Кирилл, – ты идешь по слишком тонкому льду. Мы не публиковали истинные рейтинги Земств, мы скрывали их. За это получили. Сейчас ты хочешь влиять на Воеводу, который в свою очередь будет влиять на Земство. Это же лакмусовая бумажка дл любого журналиста.
– Я услышал тебя и твое мнение. Я его ценю, но я решение мной принято. Подготовь мне самолет, желательно в течении двух часов. Найди досье на Воеводу Земства № 5, хочу знать про него больше. Я лечу туда. Все должно пройти в состоянии строгой секретности. Никто из членов Высшего Совета не должен знать об этом. Ты занимаешься теми поручениями, о которых я говорил, – Константин подошел вплотную к Кириллу, встал лицом к лицу, – мы приблизились к финалу. Я вижу ленточку, но кто ее первым разорвет – непонятно. Это должны быть мы. Времени на раскачку нет. Работай на результат. Если нужно отойти от принципов – отойди. Политика любит беспринципных. Да и я тоже.
Президент развернулся и направился к выходу. Кирилл молча проводил своего начальника до двери. Затем подошел к столу и набрал номер на телефоне.
– Это Кирилл Высокин, мне нужны материалы обо всех Воеводах Земств. Без исключения. Собрать материал в течениечаса. Пришлите мне на электронную почту.
***
Когда он целовал ее тело, она становилась самой счастливой женщиной во всей Вселенной. Она забывала про все дела, про политику, про власть, она становилась Женщиной. Ради этих минут можно было ждать по несколько недель, когда они встретятся снова.
Елена наслаждалась прикосновениями Руслана, его кончиками пальцев, которые скользили по ее коже. Она крепко его поцеловала и встала с кровати, направившись к окну обнаженная.
– Министр Обороны, Вам нужно давать пресс-конференции в таком виде. Глядишь, и вся Конфедерация проголосует за тебя, – лежа на подушке, сказал Руслан, Президент Дальневосточной Демократической Республики.
– Ты хочешь, чтобы другие мужчины смотрели на меня голую? – хитро спросила Кожевникова.
– Да, пусть смотрят и завидуют, как мне повезло.
– Тебе нужно улетать, ты должен находиться сейчас на месте, – перевела тему Елена. Даже в разговоре с близкими людьми она старалась быть рациональной. Ее чувства сложно было разгадать. Она сама их боялась и стеснялась.
– Выгоняешь меня с постели? – пытался пошутить Лобов.
– У нас будет много времени для нашего общения. Но чуть позже, – Елена подошла к кровати и обняла Руслана, – в ближайшее время решится очень многое. Непонятно, что будет с Московией, непонятно, что будет с Конфедерацией. Нам нужно иметь свежую голову на плечах.
– Чего ты боишься? Скажи мне, – Руслан взял руку Лены и стал ее целовать.
– ООН не даст разрешение на проведение силовой операции. Это бутафория. Конин хочет выиграть время. Чтобы иметь свое предложение. А я должна буду иметь свое. Но пока мне нечего предложить, кроме как перебросить армию к границе с Московией.
– Так может нам стоит его ослушаться, хватит быть подчиненными этого сопляка!
– Он – Президент, так уж получилось. Он был премьер-министром, когда славянисты взорвали к чертям Парламент, – вздохнула Елена.
– Подожди, – Руслан закусил палец Кожевниковой, – что, если члены Конфедерации выразят вотум недоверия Президенту. Большинством голосов.
– Когда создавалась Конфедерация, когда писались законы, мы думали, что это государство будет временным, и власть Конина будет временной. Он – лидер временного Правительства. В законах нет ни слова, как его можно убрать с поста Президента.
– В законах нет, а в жизни мы это реализуем. Мы выступим против. Да, это не приведет к его отставке. Но как он будет управлять государством, если члены Высшего Совета против него. Можно создать информационный повод. Дальше он сам сломается.
– Или все произойдет с точностью да наоборот. Глав государств Конфедерации он не сможет поменять, а вот кабинет министров отправить в отставку запросто. Кирилл – опасный человек. Не думай, что он очень прост. На самом деле его единственная цель – это власть, обладание ею и удержание. И ради этого он пойдет на все.