— М’лорд, да я… — как он сможет находиться с ними в одном лагере? Их слуги станут ставить шатры, конюхи станут чистить лошадей, а повара приготовят каждому по курице или огромному куску говядины, а Дунк и Эггом будут довольствоваться жесткой солониной. — Я не могу.
— Вот видите, — сказал Лорд с замками. — Он знает, где ему место, и оно не с нами. — Он вновь выехал на дорогу: — Лорд Кокшоу уже опередил нас на пол-лиги.
— Полагаю, мне снова нужно догонять этого грубияна, — Скрипач виновато улыбнулся Дунку. — Быть может, когда-нибудь мы встретимся снова. Я на это надеюсь. Очень хочется преломить с вами копье.
Дунк не нашелся, что на это ответить.
— Удачи на турнире, сир, — сообразил он, наконец, но к этому времени Сир Джон уже мчался вдогонку колонне. Старик скакал следом. Дунк был рад увидеть его спину. Ему не понравился ни взгляд его жестких глаз, ни наглость лорда Алина. Скрипач был довольно вежлив, но и в нем было что-то странное.
— Две скрипки, два меча, зазубренный крест, — обратился он к Эггу, наблюдая вместе с ним, как за всадниками оседает пыль. — Какой это род?
— Никакой, сир. Никогда, ни в одном гербовом свитке не видел ничего подобного.
«Может, он и вправду был межевым рыцарем». Дунк сам выдумал свой герб на эшфордском поле, когда кукловод Тансель Длинная спросила его, что нарисовать на его щите.
— А старший из них не какой-нибудь родственник Фреев? — У тех на гербе были башни, и их владения находились как раз неподалеку.
Эгг закатил глаза.
— Герб Фреев две соединенные мостом синие башни на сером поле. А это, сир, три черных замка на оранжевом. И мост вы где-нибудь видели?
— Нет.
«Он это делает только, чтобы меня позлить».
— В следующий раз, когда так же закатишь глаза, я тебе так двину в ухо, что они закатятся внутрь поглубже.
Эгга начал оправдываться:
— Я вовсе не хотел…
— Не важно. Просто ответь, кто это был.
— Гормон Пик, лорд Звездного Пика.
— Это в Просторе, не так ли? У него в самом деле есть три замка?
— Только на щите, сир. Род Пиков когда-то владел тремя замками, но потом потерял два из них.
— Как можно потерять два замка?
— Нужно сражаться на стороне Черного Дракона, сир.
— О! — Дунк снова почувствовал себя дураком.
В течение двухсот лет королевством правили потомки Эйегона Завоевателя и его сестер. Они объединили Семь Королевств и выковали Железный трон. На черных королевских стягах реяли красные трехглавые драконы Дома Таргариенов. Но шестнадцать лет назад внебрачный сын короля Эйегона IV по имени Дэймон Черное Пламя поднял мятеж против своего законнорожденного брата. Гербом Дэймона также был трехглавый дракон, но, как и многие бастарды, он поменял местами цвета. Его мятеж окончился на Красном поле, где под ливнем стрел лорда Кровавого Ворона погибли сам Дэймон и его сыновья-близнецы. Выжившие и склонившие колени мятежники были прощены, но часть из них потеряли владения, часть свои титулы, а часть — золото. И все, для гарантии своей верности в будущем, дали заложников.
Три черные башни на оранжевом фоне.
— Теперь я вспомнил. Сир Арлан не любил вспоминать о Красном поле, но однажды, напившись, рассказал, как погиб сын его сестры. — Он почти мог представить голос старика, винный перегар в его дыхании.
— Его звали Роджер из Пеннитри. Его голову проломил булавой лорд с башнями замками на щите. — Значит, это лорд Гормон Пик. Старый рыцарь не знал его имени, или не захотел узнавать. Лорд Пик и Джон Скрипач с их отрядом уже превратились в столб красноватой пыли вдали.
«Миновало шестнадцать лет. Самозванец погиб, его последователи были прощены или скрылись на чужбине. В любом случае, мне нет до этого никакого дела».
Какое-то время они ехали молча, слушая печальные птичьи трели. Спустя пол-лиги, покашляв, Дунк спросил:
— А владение Баттервелла где-то рядом?
— Они на противоположном берегу озера, сир. В годы правления Эйегона лорд Баттервелл был мастером над монетой. Король Дэйрон ненадолго сделал его Десницей. На его гербе зеленые, белые и желтые волны, сир. — Эгг обожал блеснуть своими познаниями в геральдике.
— Он друг твоего отца?
Эгг скорчил рожу.
— Моему отцу он никогда не нравился. Во время мятежа второй сын лорда Баттервелла сражался на стороне самозванца, а старший — на стороне короля. Так он хотел быть уверен, что при любом исходе окажется на стороне победителей. Сам лорд Баттервелл ни за кого не сражался.
— Некоторые назвали бы это разумным.
— А мой отец зовет это трусостью.
«Да, с него станется».
Принц Мэйкар был жестким человеком, гордым и полным презрения.
— Чтобы добраться до королевского тракта, нам придется проехать мимо Белостенья. Почему бы не набить животы? — При одной мысли об этом его живот заурчал. — Возможно, кому-то из гостей на свадьбе на обратном пути понадобиться охрана.
— Вы же сказали, что мы направляемся на Север.
— Стена простояла восемь тысяч лет, постоит еще немного. До нее отсюда тысяча лиг, и по пути нашим кошелькам не помешает немного серебра. — Дунк представил скачущим верхом на Громе на встречу этому кислолицему лорду с тремя замками. Это было бы мило.
— Вас победил оруженосец старого сира Арлана, сказал бы я ему, когда он явится с выкупом за свое оружие и доспех. Парень, который сменил убитого вами мальчишку. Старику бы это понравилось.
— Вы же не собираетесь вписать свое имя на турнир, сир?
— Возможно, уже пора.
— Нет, сир.
— Возможно, пора дать тебе в ухо.
«Мне нужно победить всего в двух схватках. Если я получу два выкупа, а заплачу всего один, то мы будем целый год пировать как короли».
— Если будет общая схватка, я могу принять участие. — В рукопашной рост и сила Дунка послужит лучше, чем в конном турнире.
— На свадьбах общих схваток обычно не бывает, сир.
— Однако, на свадьбах обычно пируют. Нам предстоит долгая дорога. Почему бы хоть раз не наестся в волю?
Глава 2
К тому времени, когда они увидели озеро, солнце на западе уже низко висело над горизонтом. Воды озера, будто чеканный медный лист, ярко мерцали красными и золотыми отблесками. Завидев над ивами башенки постоялого двора, Дунк вновь снял потную тунику и остановился поплескаться. Насколько мог, он постарался смыть с себя дорожную пыль, и провел влажными пальцами по копне выгоревших волос. Ни со своим ростом, ни со шрамом на щеке он ничего поделать не мог, но не хотел выглядеть диким разбойником с большой дороги.
Постоялый двор был крупнее, чем он ожидал. Это было крупное серое разросшееся строение, сложенное из бревен, с башенками наверху, половина которого расположилась на сваях прямо над озером. По болотистому берегу к парому была сооружена дорога из грубо оструганных досок, но, ни парома, ни паромщика видно не было. На противоположной стороне дороги находилась крытая соломой конюшня. Внутренний двор окружала каменная стена, но ворота стояли открытыми настежь. Во дворе оказался колодец и поилка для лошадей.
— Присмотри за животными, — приказал Дунк Эггу. — Но гляди, не давай пить слишком много, а я схожу, узнаю насчет еды.
Он застал хозяйку за подметанием крыльца.
— Вы приехали на переправу? — спросила женщина. — Вы припозднились. Солнце садится, а Нед не любит переправляться в темноте, если только ночь не лунная. Однако с первым светом он будет тут как тут.
— Не знаете, почем он возит?
— По три пенни с каждого и десять за лошадь.
— У нас две лошади и мул в придачу.
— С мула тоже десять.
Дунк мысленно подсчитал итог, и вышло тридцать и шесть, что было больше, чем он рассчитывал.
— В прошлый раз, когда я был в этих краях, это стоило всего два пенни, и шесть за лошадь.
— Разбирайся с Недом. Мне-то что? Если нужен ночлег, то свободных мест нет. Лорды Шоуни с Костейном притащили с собой свиту. Дом переполнен, того и гляди треснет.
— А лорд Пик тоже здесь? — Он убил оруженосца сира Арлана. — Он был с Лордом Кокшоу и Джоном Скрипачем.
— Нед перевез их за последний рейс. — Она оглядела Дунка с головы до ног. — Вы вместе, что ли?
— Просто повстречались на дороге. — Из окон шел приятный запах, от которого у Дунка потекли слюнки. — Если жаркое не слишком дорого, то возможно, мы его попробуем.
— Это дикий кабан, — ответила женщина, — отлично проперченный, с луком, грибами и с гарниром из пареной репы.
— Обойдемся без репы. С нас достаточно несколько кусков кабанятины и кружки вашего доброго темного эля. Сколько попросите за это? И не найдется ли на полу в вашей конюшне местечко, чтобы переночевать?
Это было ошибкой.
— Конюшни для лошадей. Поэтому их и называются конюшнями. Ты точно здоров, как лошадь, но у тебя одна пара ног. — Она махнула, отгоняя, в его сторону метлой. — Мне не накормить все Семь Королевств. Кабан, как и эль, только для гостей. Не хочу, чтобы господа жаловались, что у меня закончилась еда и выпивка прежде, чем они насытились. В озере полно рыбы, а на лесосеке найдете, где среди пней ночует такой же сброд. Если верить их словам, они межевые рыцари. — По ее тону было понятно, что она им не верит. — Может, у них есть чем поживиться. Меня это не касается. А теперь убирайся, у меня еще полно работы. — И прежде чем Дунк успел спросить, где находится лесосека, за ней с грохотом захлопнулась дверь.
Это было ошибкой.
— Конюшни для лошадей. Поэтому их и называются конюшнями. Ты точно здоров, как лошадь, но у тебя одна пара ног. — Она махнула, отгоняя, в его сторону метлой. — Мне не накормить все Семь Королевств. Кабан, как и эль, только для гостей. Не хочу, чтобы господа жаловались, что у меня закончилась еда и выпивка прежде, чем они насытились. В озере полно рыбы, а на лесосеке найдете, где среди пней ночует такой же сброд. Если верить их словам, они межевые рыцари. — По ее тону было понятно, что она им не верит. — Может, у них есть чем поживиться. Меня это не касается. А теперь убирайся, у меня еще полно работы. — И прежде чем Дунк успел спросить, где находится лесосека, за ней с грохотом захлопнулась дверь.
Он обнаружил Эгга сидящим на поилке, болтающим ногами в воде и обмахивающимся полями шляпы.
— Они жарят свинину, сир? Я чувствую запах.
— Дикий кабан, — мрачно ответил Дунк, — но кому нужен кабан, когда есть отличная солонина?
Эгг скорчил рожу.
— Можно я лучше съем свои сапоги, сир? А новую пару я сделаю из солонины. Она покрепче будет.
— Ну, уж нет, — сдерживая улыбку, ответил Дунк. — Не смей есть сапоги. Еще слово, и вместо этого отведаешь кулака. И вынь ноги из поилки. — Он взял свой большой шлем со спины мула и протянул Эггу. — Лучше пойди, набери воды из колодца, чтобы размочить солонину. — Если ее хорошенько не размочить, об нее можно сломать зубы. Лучше всего размачивать в эле, но на худой конец сойдет и вода. — И не вздумай набирать воду из поилки. Не хочу чувствовать запах твоих ног.
— Вкус стал бы только лучше, сир, — откликнулся Эгг, пошевелив пальцами ног, но поступил так, как было велено.
Отыскать стоянку межевых рыцарей оказалось совсем не сложно. Эгг заметил в лесу у берега мерцание костра, туда, прихватив животных, они и направились. Мальчишка нес подмышкой шлем Дунка, в котором на каждом шагу хлюпала вода. Солнце, как напоминание о себе, оставило лишь алые всполохи на западе. Идти было недолго, и за прогалиной в лесу они обнаружили бывшую богорощу. О некогда возвышавшихся здесь деревьях в пору, когда Вестеросом правили Дети Леса, напоминали лишь кольца белых пней и переплетенные бледные, как кости, корневища.
Между пней они увидели двоих мужчин, притулившихся вокруг костра, поочередно прикладывавшихся к меху с вином. Их лошади паслись на лугу за рощей. Свое оружие и доспехи они уложили в аккуратные кучки. Отдельно от них, прислонившись к каштану, сидел парень помоложе.
— Рад встрече, сиры, — издалека поприветствовал их Дунк бодрым голосом. Благоразумный человек всегда предупреждает о своем появлении вооруженных людей. Меня зовут сир Дункан Высокий. Паренек со мной Эгг. Разрешите присесть у вашего огня?
Навстречу им поднялся крепкий мужчина средних лет, облаченный в поношенный яркий костюм. Его лицо окружали ярко-рыжие бакенбарды.
— Рад встрече, сир Дункан. Вы действительно крупный… да, и разумеется, добро пожаловать вам и вашему пареньку. Как его, Эгг? А что это за имя такое?
— Для краткости, сир. — Эггу было хорошо известно, что лучше не упоминать, что это сокращение от Эйегон. По крайней мере, не первому встречному.
— Ясно. А что случилось с твоими волосами?
«Вши, подумал про себя Дунк — Парень, скажи, что это из-за вшей». Это было самой простой отмазкой, которой они часто пользовались прежде… но порой на Эгга находило подурачиться.
— Я сбрил их, сир, и буду оставаться лысым, пока не заработаю шпоры.
— Благородная клятва. Меня зовут сир Кайл, Кот из Туманного Болота. А там под каштаном сидит сир Глендон, ох… Бол. И, наконец, прямо перед вами добрый сир Мейнард Пламм.
Услышав последнее имя, Эгг встрепенулся.
— А вы не родственник лорду Визерису Пламму, сир?
— Очень дальний, признался высокий, худой и сутулый сир Мейнард. У него были длинные прямые волосы льняного цвета. — Хотя, сказать по правде, сомневаюсь, что их лордство признает подобное родство. Можно сказать, что мы разного поля ягоды. Он из сладких, а я из кислых.
Плащ Пламма был фиолетовым, под стать сливе, давшей его роду имя, однако был истрепан по краям и плохо прокрашен. На плече он был скреплен фибулой из лунного камня величиной с куриное яйцо.
Прочая его одежда была из посеревшей из-за плохой выделки и заляпанной пятнами коричневой дубленой кожи.
— У нас есть солонина, — объявил Дунк.
— У сира Мейнарда мешок яблок, — откликнулся Кайл Кот. — У меня вареные яйца с солью и лук. Мы можем устроить настоящий пир! Присаживайтесь, сир. Здесь великолепный выбор удобных пней. Если не ошибаюсь, нам предстоит проторчать тут почти до обеда. Паром здесь один, и он невелик, поэтому все разом на него мы не поместимся. В первую очередь переправляются знатные господа со своей прислугой.
— Помоги мне с лошадьми, — попросил Дунк Эгга. Вдвоем они быстро расседлали Грома, Дождя и Мейстера.
Только накормив, напоив и стреножив животных, Дунк согласился отхлебнуть из предложенного сиром Мейнардом меха с вином.
— Даже кислое вино лучше никакого, — заявил сир Кот. — В Белостенье подадут вина получше. Говорят у лорда Баттервелла лучший винный погреб к северу от Арбора. Когда-то он был Десницей Короля, как и его дед до него, и кроме того, что он человек набожный и очень богатый.
— Богатство ему приносят коровы, — заявил Мейнард Пламм. — Ему бы следовало поместить на свой герб коровье вымя. У этих Баттервелов по венам течет молоко, да и Фрейи ничем их не лучше. Нам предстоит свадьба скотокрадов со сборщиками податей. Один кошелек женится на другом. Когда восстал Черной Дракон, этот коровий лорд, чтобы уж быть уверенным, что Баттервелл окажется на выигрышной стороне, одного сына отправил к Дэймону, а другого к Дэйрону. В итоге на Красном Поле пали оба, а младший умер весной. Вот почему он снова решил жениться. Если новая жена не даст ему сына, род Баттервеллов умрет вместе с ним.
— Туда ему и дорога, — сир Глендон Бол провел точильным камнем по лезвию меча. — Воин ненавидит трусов.
Презрительный тон говорившего заставил Дунка присмотреться к нему повнимательней. Одежда из доброго сукна, бывшая на сире Глендоне, была изрядно поношена и плохо сочеталась, словно он покупал готовое платье. Из-под его шлема выбился локон темно-рыжих волос. Парень был невысоким и коренастым, с маленькими, близко посаженными глазами, широкоплечим и с сильными руками. Брови у него были мохнатые, словно две гусеницы дождливой весной, нос картошкой и дерзкий подбородок. И он был молод.
«Скорее всего, ему где-то шестнадцать, но точно не больше восемнадцати», если бы сир Кайл не назвал его рыцарем, Дунк принял бы его за оруженосца. Вместо бороды щеки парня были покрыты прыщами.
— Давно стал рыцарем? — спросил его Дунк.
— Уже давно. Когда минет месяц уже с полгода будет. Меня посвятил в рыцари сир Морган Данстобл из Переменных Водопадов, чему свидетелями было две дюжины человек, но к этому меня готовили самого рождения. Править лошадью я научился еще до того, как ходить, и, не потеряв молочных, выбил свой первый зуб взрослому. Я хочу прославиться в Белостенье и заполучить яйцо дракона.
— Яйцо дракона? Это приз победителю? Честно? — Последнего дракона убили полвека назад. Но сир Арлан говорил, что как-то видел кладку ее яиц. «Они были тверды как камень, но это было прекрасное зрелище», — так говорил старик.
— Откуда у лорда Баттервелла яйцо дракона?
— Его деду яйцо подарил король Эйегон, проведя ночь в его старом замке, ответил Мейнард Пламм.
— В награду за некий подвиг? — уточнил Дунк.
Сир Кайл рассмеялся:
— Может, кто-то назовет это и так. Говорят, когда их величество прибыло погостить, у старого лорда были три юных дочери, три девственницы. А к утру все три понесли в животах королевских бастардов. Так, что это награда за горячую ночку.
Дунку приходилось слышать подобные истории и раньше. Эйегон Недостойный переспал с половиной девственниц королевства и, якобы, многих из них обрюхатил. Хуже всего то, что на смертном одре старик признал всех, и низкородных, что произвели на свет кабацкие девки, шлюхи или пастушки, и Великих Бастардов, от высокородных матерей.
— Если хотя бы половина этих историй была правдой, мы все были бы бастардами старого короля Эйегона.
— А кто сказал, что нет? — съязвил сир Мейнард.
— Сир Дункан, вы должны отправиться с нами в Белостенье, — настаивал сир Кайл. — При вашем росте, вы наверняка приглянетесь какому-нибудь знатному лорду. И сумеете устроиться на хорошую службу. Я уверен, что я-то точно устроюсь. Там на свадьбе будет Джоффри Касвелл, лорд Горького Моста. Когда ему было три, я сделал ему из сосны его первый меч, в точности по его руке. Зеленым юнцом я своим мечом служил его отцу.
— Он тоже был из сосны? — спросил сир Мейнард.