– Не пытайся починить то, что не сломалось, – напомнил он народную мудрость, которую часто повторял. – Лучшее – враг хорошего.
Музыканты провели за ужином около часа и на автобусе вернулись в отель. Чейз проводил Стефани к лифту. Прощаясь, она не пригласила подняться, а он не предложил посидеть в баре и что-нибудь выпить. Певец заметно устал: концерт отнял много сил.
– Что собираетесь делать завтра? – спросил Чейз с мягкой улыбкой. – Поедете в Сан-Франциско?
Стефани кивнула. Вечер прошел замечательно, и Чейз ей очень понравился. Он оказался хорошим человеком с правильными ценностями и надежной жизненной философией. Поступай честно, говори правду, не пытайся навредить ближнему, работай добросовестно – все эти старые как мир истины до сих пор не утратили смысла.
– Пора возвращаться, – пояснила она, сама не понимая, почему пора и зачем возвращаться.
– Стоит ли спешить? – уточнил Чейз. Он уже знал, что дома Стефани не ждут ни дети, ни работа. – Почему бы не задержаться еще на день? Мы даем здесь три концерта, а потом уезжаем в Нэшвилл. Почему бы завтра не прокатиться по пустыне? Там очень красиво. Репетиция начнется только в шесть, а до этого времени я свободен. – Чейз упорно работал сам и не позволял лениться музыкантам; запас прочности у всех был солидным. – Что скажете?
Он смотрел так умоляюще, что Стефани сдалась и коротко кивнула. Почему бы и нет? Этот человек не пытался ухаживать, а держался дружески, так что она чувствовала себя рядом с ним легко и свободно.
– Хорошо. Какого черта? Раз заехала в такую даль, то имею право остаться еще на день, – заявила она не столько Чейзу, сколько самой себе.
– Вот умница, Стиви. Помните, что сказали древние римляне? Carpe diem. Лови день. Все мы живем только здесь и сейчас; значит, нельзя упускать ни единого мгновения. Кто знает, что случится завтра? Сегодня – это все, что у нас есть.
Этот урок Стефани уже выучила на собственном горьком опыте, когда внезапно умер Билл. И латинское изречение она знала. Carpe diem. Вот только никогда не предполагала, что оно может иметь отношение непосредственно к ней. Прежде ничего подобного не случалось.
– Позвоню около десяти, – предложил Чейз. – Тогда и решим, куда лучше поехать. У меня здесь есть машина, так что брать автобус не придется.
План звучал заманчиво: как и сегодня, провести день в замечательной компании. Кто бы смог догадаться, что длинноволосый, покрытый татуировками парень, которого Стефани Адамс встретила на туристической тропе Большого каньона, окажется знаменитым артистом, звездой музыки кантри? Кто бы смог предсказать, что они подружатся? Чейз Тейлор не ошибся: Carpe diem. Лови день.
Глава 8
Утром они встретились в половине одиннадцатого, и к этому времени в голове Чейза созрел план. Он ждал в «Мерседесе» возле служебного входа в отель, где никто не мог его увидеть, и предложил отправиться за тридцать миль от Лас-Вегаса, в резервацию Моапа-Ривер, к индейцам-пайютам.
– Изначально их территория насчитывала два миллиона акров, а сейчас осталась только тысяча, – пояснил он, выезжая на федеральную трассу 15. – Ничего особенного там нет: пайюты держат казино и несколько магазинов. В казино я познакомился с местным целителем. На редкость духовный человек. Думаю, вам будет интересно с ним встретиться. – Дорога рассекала пустыню, и Чейз признался, что бывал здесь уже несколько раз. Приехав в резервацию, они первым делом осмотрели суровую местность, единственным украшением которой можно было считать величественные скалы из песчаника. Чейз уверенно повел спутницу к скромной хижине целителя, расположенной на окраине городка. Едва познакомившись, тот изрек, что Стефани предстоит долгий путь по новой дороге.
– Вы успели рассказать ему обо мне? – с подозрением спросила она Чейза. Он покачал головой и поклялся, что не произнес ни слова. Целитель посоветовал открыть глаза, чтобы лучше видеть дорогу, а также расстаться с прежней жизнью и прежними обычаями. Чейзу индеец рекомендовал открыть сердце, потому что оно долго оставалось запертым – возможно, с ранней юности. Беседа продолжалась с полчаса, и на прощание Чейз протянул несколько купюр.
– Страшновато, – призналась Стефани, когда машина тронулась. Целитель производил впечатление человека необыкновенно глубокого и проницательного, а Чейз не скрыл, что давно находится под сильным впечатлением. Он любил общаться с необычными людьми в стороне от проторенных дорог.
– Целители – особенные люди, – заметил он.
– Вам он сказал правду? Сердце действительно закрыто?
– Во многом так оно и есть, – легко согласился Чейз, не сводя глаз с дороги. – Конечно, за исключением музыки. Думаю, что после девушки, на которой женился в семнадцать лет, больше по-настоящему никого не любил. Привязался к Тамре, но все получилось как-то сложно, да и вообще речь шла больше о работе и карьере, чем об отношениях, и отношения постепенно улетучились сами собой. Тамра – жесткая женщина, целиком сосредоточенная на собственной персоне. В нашем бизнесе каждый стоит за себя и не думает о том, через кого переступает, шагая к цели. Так разрушаются души. – Однако Стефани уже не сомневалась, что душа Чейза осталась целой и невредимой.
– А почему вы не такой? – спросила она на обратном пути в Лас-Вегас.
– Может быть, потому, что не слишком забочусь о том, куда иду. Мне повезло: люблю свое дело, но не настолько, чтобы ради него кого-то убить или отказаться от себя. В отличие от многих, не готов приносить жертвы. Согласен работать до полного отупения, но душу не продам никому и никогда. – Он сумел сделать правильный выбор и остаться человеком. – Ну, а как вы? Что собираетесь делать?
– Не знаю. До сих пор ни разу не приходилось выбирать жизненный путь. Всегда шла по дороге, которая казалась вечной. Не думала о том, что дети когда-нибудь вырастут. Не представляла, что брак может внезапно оборваться, и уж тем более не верила, что муж способен внезапно умереть и бросить меня на произвол судьбы – во всяком случае, до глубокой-глубокой старости.
– Вы с ним были счастливы? – осмелился спросить Чейз.
– Поначалу да. А потом как-то потеряли друг друга в суете. Я занималась детьми, Билл сосредоточился на карьере. Слишком много работал. Встречались мы уже усталыми, и постепенно чувства притупились. Просто привыкли друг к другу и делали то, что должны делать супруги. – Она глубоко вздохнула. – А потом муж и вообще завел роман на стороне. Измена окончательно разрушила все, что оставалось от отношений, да и оставалось уже немного. – Она никогда не говорила об этом вслух, даже с Биллом. – При жизни мужа я не хотела себе в этом признаваться, но, кажется, так оно и было. Когда узнала об измене, мы на пару месяцев расстались. Та женщина тоже была замужем и решила вернуться к мужу, а Билл вернулся ко мне. Но с тех пор все стало иначе, и так прошло семь лет. До этого я не сознавала, насколько пуст наш брак. Страсть и даже возбуждение давным-давно умерли. Может быть, он и роман завел потому, что хотел вновь почувствовать себя живым. Наверное, в тот момент следовало развестись, но из-за детей я не хотела развода. Так мы и остались вместе. Не думаю, что хотя бы однажды разделили счастье на двоих. Случались неплохие дни, но замечательных, чудесных, великолепных больше не было. Исчезла магия, и брак превратился в рутину. Правда, до его смерти я этого не понимала. – С тех пор как Билла не стало, Стефани постоянно думала о муже и о своих с ним отношениях.
– Вот почему я не женился во второй раз, – негромко заметил Чейз. – Не хотелось довольствоваться «в меру хорошим». Решил, пусть будет сказочно или никак. Любви больше не случилось. Думаю, целитель говорил именно об этом. Но в нашем бизнесе трудно встретить любовь. Слишком много самолюбия, и многие стремятся использовать тебя, чтобы добиться своего. Сердце и душа ушли в музыку, а в жизни тепла почти не осталось. Нередко люди просто присасываются, как пиявки. – Сравнение показалось забавным, но точным. А Чейзу Тейлору приходилось особенно трудно, ведь он был яркой звездой. Каждый встречный хотел что-то получить от артиста или использовать его в собственных интересах. Стефани высказала мысль вслух, и он согласился: – Постепенно к подобному отношению привыкаешь. Сейчас я уже не принимаю корысть близко к сердцу – сказывается жизненный опыт. Когда-то был наивным, но с возрастом поумнел. Ничего не поделаешь, приходится учиться, иначе погибнешь: выбора не существует. Но то, что происходит с вами, подобно второму рождению. Можно начать жизнь с чистого листа. Открывается миллион возможностей для новых свершений.
Стефани немного подумала и кивнула, понимая, что так оно и есть.
– Не знаю, – печально произнесла она. – На что я гожусь? Хочу работать, но сама не знаю, что умею делать. Много лет сидела дома, а таланта, хотя бы в малой степени подобного вашему, у меня нет.
Стефани немного подумала и кивнула, понимая, что так оно и есть.
– Не знаю, – печально произнесла она. – На что я гожусь? Хочу работать, но сама не знаю, что умею делать. Много лет сидела дома, а таланта, хотя бы в малой степени подобного вашему, у меня нет.
– Что вас привлекает? Чем нравится заниматься?
– Не знаю. Наверное, нравится быть женой и матерью. Развлекать гостей и клиентов мужа. Складывать постиранное белье. Придумывать костюмы к Хэллоуину. Люблю петь, но никаким особенным даром не наделена. Когда-то умела сочинять стихи и рассказы, но что с этим умением делать? Не так давно устроилась волонтером в приют для бездомных подростков. Правда, работа там организована не очень четко: когда понадобится помощь, заранее не известно, и поэтому трудно планировать время. Но дело мне нравится. Дети действительно нуждаются в помощи, в отличие от собственных сына и дочерей, которым я больше не нужна.
– Скорее всего, вы нужны им гораздо больше, чем думаете. А если это не так, то можете гордиться отличной работой. – Помимо прочего, Чейз Тейлор оказался практичным, вполне земным, все понимающим человеком.
– Меня влечет к детям намного сильнее, чем их ко мне. А сейчас общаться стало особенно трудно: отец едва обращал на них внимание, но после смерти сразу стал святым.
– Ослепление скоро пройдет. Наверное, сказывается горе.
– Должна признаться, что слушать их разговоры очень тяжко. Пусть на здоровье думают, что он был отличным человеком: я сама всегда пыталась представить их отца героем. Но все, что делала я, теперь приписывают ему, а дочери и вообще ведут себя так, как будто я виновата в том, что еще жива, а он умер. – Стефани без стеснения делилась переживаниями, о которых вряд ли рассказала бы кому-то другому.
– Просто вы – безопасная мишень, и они вымещают на вас горе и гнев.
– До недавних пор я и сама злилась на мужа, – призналась Стефани. – Всегда честно выполняла свои многочисленные обязанности. Стерпела измену и осталась с ним, а он взял и умер. Можно сказать, бросил, и теперь мне придется до конца дней своих тосковать в одиночестве. Кто окажется рядом, когда я состарюсь или заболею, кто поведет дочерей к алтарю? Не подумал даже о том, каково мне жить одной в пустом доме. Он возвращался с работы поздно, но я хотя бы знала, что придет. А теперь никто не приходит. Я одна. – Не хотелось показаться жалкой, но так оно и было на самом деле.
– Похоже, супруг не очень-то присутствовал даже тогда, когда приходил домой, – рассудительно заметил Чейз. – А вы ни за что на свете не останетесь в одиночестве до конца дней своих. С вашей внешностью это невозможно. – Он улыбнулся. – Вы по-прежнему молоды. Черт возьми, мы же с вами ровесники. – Оба засмеялись. – Одиночество временно; к тому же вокруг существует множество дел. Можно устроиться на работу, переехать в другой город, познакомиться с новыми людьми. Перед вами весь мир. Вспомните, что сказал индеец-целитель: откройте глаза для новой дороги. Похоже, что прежний путь привел в тупик. При всем глубоком уважении, ваша жизнь с мужем закончилась. Ни один из вас не хотел этого признать, но так случилось. Просто нужно время, чтобы осознать невеселую реальность.
Стефани понимала, что Чейз абсолютно прав.
– Может быть, устроиться на место крупье в одно из многочисленных казино Лас-Вегаса? – предположила она с грустной улыбкой.
– Или певицей в группу кантри. Как у вас с музыкальным слухом? – Чейз откровенно дразнил, и Стефани засмеялась.
– Боюсь, для этого недостаточно хорош. – Разговор плавно перешел к Сэнди, и Стефани выразила восхищение ее голосом. Девушка обладала заметным талантом, А Чейз, как он сам виновато признал, оказался требовательным, а порою и слишком жестким наставником.
– Бедной девочке мама нужна куда больше, чем строгий учитель пения, – вздохнул он. – С пеленок не видит ничего, кроме сцены и кулис. После смерти жены отец повсюду таскал ее за собой: и на гастроли, и на репетиции. А теперь то же самое делаю я. Сэнди выросла с гитарой и микрофоном в руках. Но нет худа без добра. Думаю, когда-нибудь она всех удивит. Приятно смотреть, как растет талант. Девочка очень живая, и я стараюсь немного ее приструнить. Постоянно влюбляется в сопляков вроде этого Бобби Джо. А для него она – просто удобная в дороге подружка. К тому же непосредственно связана со мной. Но если вдруг обидит, полетит так быстро, что голова закружится. Он всего лишь панк и не настолько одарен, как думает. В нашем бизнесе долго не протянет. А у Сэнди настоящий талант и большое будущее. Бобби – всего лишь ловкий делец, который продает второсортный голос и забавную внешность. Она же – чистое золото. Когда-нибудь обязательно запишет платиновый альбом, особенно если я приложу к этому руку. – Чейз всерьез воспринимал свою роль воспитателя, учителя и защитника, чем вызывал глубокое уважение. Точно так же Стефани относилась к своим детям, но ведь Сэнди не была ему дочерью; просто с пятнадцати лет находилась на попечении.
На поздний ланч остановились в придорожном кафе, а не в городе, где певца сразу окружили бы почитатели. Даже в закусочной люди подходили за автографами, и он никому не отказывал. Но сейчас хотелось побыть вдвоем. Чейзу понравился и разговор, и все, что сказала спутница. Стефани тоже с радостью продолжила общение. Во многом их взгляды совпадали, хотя к выводам они приходили разными путями. Жизненный, светский опыт Чейза был несравнимо богаче: по сравнению с ним Стефани вела скромное существование затворницы. Он много лет сражался на переднем крае безжалостного музыкального мира, однако борьба не ожесточила его, а победы не избаловали. Чейз сумел сохранить верность себе и идеалам. Близкое знакомство со столь интересным, внутренне богатым человеком стало для Стефани замечательным опытом. А его скромность вызывала восхищение.
В отель вернулись к пяти. Через час у Чейза начиналась репетиция, и он сказал, что до этого должен поплавать и поработать на тренажерах. А Стефани мечтала снова пройтись по магазинам, так как наметила несколько мест, где хотела, но не успела побывать. Лас-Вегас бесконечно искушал и игроков, и завсегдатаев торговых галерей, а Стефани так давно ничего себе не покупала! Джин заполняла пустоту жизни бесконечным обновлением гардероба, а Стефани носила одежду по двадцать пять лет и считала, что это нормально. И все же сияющие витрины Лас-Вегаса взяли в плен даже такую убежденную скромницу.
– Спасибо за фантастический день, – поблагодарила она с теплой улыбкой.
– Похоже, вчерашний день стал для меня счастливым. Поехал в каньон, чтобы привести в порядок мозги, а встретил чудесное создание.
– По-моему, все наоборот, – возразила Стефани, глубоко тронутая изящным комплиментом.
– Не хотите посидеть на репетиции? Позанимаемся пару часов, пройдем некоторые сложные куски. Если интересно, то добро пожаловать. – Стефани поблагодарила за приглашение и ответила, что, возможно, придет. На этом и простились. Она поднялась в номер, чтобы умыться, передохнуть и отправиться на прогулку по удивительному городу. На репетицию попала только через час после начала. От намерения уехать в ночь она уже отказалась и теперь собиралась вернуться в Сан-Франциско на следующий день. Позвонила в приют, чтобы предупредить, что явиться пока не сможет, а в ответ услышала, что в ближайшие две недели в ее услугах не нуждаются.
Когда Стефани появилась в зале, репетиция была в полном разгаре. Чейз как раз пел одну из своих знаменитых баллад, и она с удовольствием дослушала знакомую музыку до конца. А когда Сэнди спустилась со сцены, села рядом и сжала ее руку, Стефани вспомнила слова опекуна о том, как девочке не хватает внимания и советов взрослой женщины. В джинсах и футболке, с конским хвостом на затылке и без макияжа молодая певица выглядела как подросток.
– Чем вы сегодня занимались? – шепотом поинтересовалась Сэнди.
– Прошлась по магазинам, – с виноватым видом ответила Стефани и вытянула ноги в новых мокасинах с забавными мышиными мордочками на носках, которые только что купила в салоне «Марк Джейкобс». Сэнди беззвучно захихикала и прошептала, что туфли классные. – Какой у тебя размер? Завтра могу купить такие же. – Сэнди заметно удивилась и ответила, что носит восьмой – так же, как и обе дочери Стефани.
Вскоре Сэнди пришлось снова подняться на сцену, а в перерыве, пока музыканты настраивали аппаратуру, в зал спустился Чейз и дружески обнял. После двух дней знакомства и долгих разговоров он казался близким приятелем. Потом Стефани ушла, чтобы заглянуть в «Марк Джейкобс», купить Сэнди мокасины и вернуться в номер. Чейз позвонил после репетиции.
– Придете сегодня на концерт? – В голосе слышалось волнение.
– Конечно. – Ради этого она и осталась в Лас-Вегасе еще на одну ночь.
– Хотите послушать из-за кулис или посидеть в зале?