Снова с воем поднялся ветер. Но земляне уже так привыкли к нему, что уже не обращали внимания. В одном из немногих перерывов, когда горы замирали, Кана снова прислушался. Слышал ли он? Но за стеной ничего не двигалось.
Спали они урывками, по двое карауля лагерь. Кана дремал, когда кто-то толкнул его локтем.
— Смотри! — прошептал человек голосом Сунга.
Далеко вверху мигнул свет. Это не звезда! А слева еще одна вспышка. Кана схватил бинокль.
Огонь костров. Сигналы!
Он насчитал их пять. Сигнальные огни в этих высотах могли означать только одно — кто-то следит за передвижениями землян. Не роялисты — это не голубое пламя ллорских факелов. Вот один огонь мелькнул и исчез, снова загорелся и погас, — определенная последовательность. Ошибки быть не может — это сигналы. Приведет ли этот обмен информацией к такой же односторонней битве, следы которой они видели в долине?
Рядом неслышно возник Богат.
— Они нас засекли!
Кана скорее услышал, чем увидел, как ветеран вскарабкался на стену. И тут же послышалось его недовольное ворчание. Кана оглянулся на дорогу, которой они пришли. Высоко над стеной утесов, ограждающих ущелье, вспыхнул огонь. И тут же исчез. Ответ на те сигналы?
Ветеран прокашлялся.
— Возможно, это означает «приказ получен». Сунг, включи передатчик. Расскажи Хансу об этих сигналах. Ну, — добавил он спустя несколько минут, — на сегодня, должно быть, представление окончено.
Богат был прав: три из пяти огоньков впереди исчезли, оставшиеся медленно угасли. Кана вздрогнул от ледяного прикосновения ветра. Что ждет их впереди?
— Лагерь ответил, — доложил из темноты Сунг. — Они видели костер немного впереди себя, но лишь один. Я рассказал им о билле. Они сейчас на том конце долины костей.
— Хорошо. Выключай. Продолжим утром.
Утром Богат избрал для исследования южную развилку бывшей реки. Поскольку Тарк находился на юге, логично было бы двигаться в этом направлении. Повлияло ли на это решение появление билла на северной развилке или то, что все огни размещались к северу, он стал объяснять остальным разведчикам.
Новая тропа оказалась шире, чем где-бы то ни было раньше. И спустя уже полмили Кана заметил, что она неуклонно поднимается.
Прошел еще час, и группа обнаружила первые следы горных жителей. К счастью, происшествие с биллом научило их осторожности, и теперь они были предельно внимательны ко всему необычному.
Ларсен, идущий впереди, резко остановился на краю широкой и гладкой полосы песка и, подозвав Богата, указал на странное углубление в центре борозды.
Кана, вспомнив предупреждение Хансу о косах, заговорил первым.
— Возможно, это ловушка…
Посмотрев на него недоверчиво, Богат отошел, подобрал камень и, пошатываясь под его тяжестью, бросил на ровную поверхность.
Послышался шум обваливающихся камней. Кана заглянул внутрь открывшегося отверстия. Ему стало дурно, когда начало действовать воображение. Это без сомнения, была западня, коварная, смертоносная ловушка. Пленник, попавший в нее, мучительно долго умирал бы на искусно размещенных внутри кольях.
Обмениваясь впечатлениями, земляне осторожно пробрались по краям ямы. А Сунг сообщил орде о новой опасности.
С этого места их продвижение еще больше замедлилось. Все казалось теперь подозрительным. Они проверили еще три подобных места по методу Богата, и одно действительно оказалось ловушкой, из которой исходил такой отвратительный запах, что никто не захотел рассмотреть ее содержимое.
— Не идем ли мы прямо к чьему-то парадному входу? — спросил Сунг, перемещая передатчик с одного бедра на другое.
— Если даже и так, то этот кто-то — не очень радушный хозяин, — ответил Кана.
Внимание его разделялось между утесами, возвышающимися над руслом, и его дном — смерть могла неожиданно появиться в любом направлении. А ведь он — специалист по контактам, единственный человек, который может обеспечить установление взаимопонимания. Однако ничто в предыдущей подготовке не готовило его к нынешней ситуации — голые скалы и следы невидимых защитников, противостоящих вторжению. Вступить в контакт с чужаками, которые отсутствуют, невозможно. Косы, если это только были косы, явно полагались на свои устройства полностью… Если бы он только мог передать горцам мысль о том, что орда, идущая по этой местности, ревностно охраняемой, не враждебна им и враждует с их собственными врагами!
Кана был уверен, что, если косы подглядывают за ними, то делают это только с высоты. И когда разведчики расположились на очередной часовой отдых, он отправился к Богату со своим планом. Ветеран с беспокойством оглядел верхушки утесов.
— Не знаю… — Он колебался. — Да, если они шпионят за нами, то только оттуда… Но мы не можем ждать, пока вы будете искать там кого-то. Вполне возможно, там никого и нет. Посмотрим позже…
Кана был вынужден удовлетвориться этим обещанием. Но через несколько минут его план получил подкрепление: за поворотом ордгруппа обнаружила перед собой скальную стену. Видимо, когда-то исчезнувшая река низвергалась здесь водопадом. Богат помнил Кану.
— Ладно. Здесь кто-то должен подняться. Попробуйте. Посмотрим, что вы обнаружите. С собой возьмите Сунга.
Они сняли ранцы и амуницию, оставив только ружья и начали подъем — не вверх по сглаженному водой руслу водопада, а по относительно неровному утесу слева. Когда это назначение окончится, думал Кана, распластавшись, он получит квалификацию службы в специализированной горной орде.
Добравшись до вершины, они увидели западный срез. Дно реки было здесь гораздо уже. Недалеко впереди природная мрачность скалы нарушалась пятнами желто-зеленой растительности.
— Там что-то…
Сунг настороженно осматривался, изучая местность.
Кана понял, что беспокоит радиста. Он тоже чувствовал, что за ними наблюдают. Не видно было никакого движения, лишь ветер нес пыль со склонов ущелий. Они были одни в мертвом море… И все же за ними наблюдали! Кана определил это по холодному напряжению нервных окончаний, по мурашкам, пробегающим по спине. Да за ними наблюдали… с пристальным нечеловеческим любопытством.
Он достал свой набор для обмена и торговли, выбрал плоский камень и разложил на нем предметы, которые, как ему казалось, способны привлечь внимание любого туземца. Потом потащил Сунга в укрытие, над дном ручья.
Шли минуты, и Кана начал думать, что нервы подвели его. Золотая цепь и пригоршня драгоценных камней горели под лучами солнца, и блеск их должен бы был привлечь внимание наблюдателя любой расы.
— Боги космоса! — прошептал внезапно Сунг сквозь зубы.
Что-то, наконец, шевельнулось. Неяснная тень мелькнула между двумя скалами, вышла с кошачьей грацией на свет и остановилась над камнем с образцами. Кана затаил дыхание.
Тсор!
Зеленоватая шерсть, ценимая ллорами как признак высокого положения, округлый череп, острые уши; хвост, способный хватать и удерживать, поднес золотую цепь к большим желтым глазам. Обнюхав остальные предметы, тсор ударил их лапой и бросил цепь. То, что нельзя съесть, его не интересовало.
Кана перехватил ствол ружья Сунга.
— Не стреляй! Он не нападает!
Внезапно тсор застыл. Тело его напряглось, голова повернулась в сторону реки. И вдруг зверь исчез в мгновение ока. Они увидели хищника, когда он уже большими прыжками поднимался вверх.
Какой-то звук, смутный рев, который Кана не мог опознать, донесся до них сквозь вой ветра. Он взглянул вверх по руслу, схватил Сунга за руку и потащил от дна долины, превратившегося в смертельную оловушку. Вскарабкавшись на утес, Кана увидел внизу обращенные к нему побелевшие лица товарищей. Сунг выстрелил вверх три раза — сигнал тревоги, а Кана отчаяннными жежжстами произывал всех к бегству. Его послание было понято, солдаты кинулись в рассыпнную…
А потом черая стеа воды обрушилась с водопада и закрыла сцену внизу сплошным месивом брызг.
Вода лизннула сапоги Кана. Теснно прижавшись друг к другу, они с Сунгом цеплялись за камни.
Невидимые горцы использовали природу для защиты своей территории, выбросив воду…
Сунг торопливо связался с ордой, медленно шагающей навстречу гибели. Голос его тонул в реве потока водопада.
8. Смерть в воде — смерть в огне
Из пены внизу показалась голова и плечи человека, пробивающегося в безопасное место и тянущего за собой кого-то обессилевшего. Они глотнули воздуха и вцепились в булыжник, пережидая вал накрывшей их воды. Кане показалось, что на другом берегу каньона мелькнула еще одна фигура. Неужели выжили только трое?
Они спустились со стены и помогли выбраться Богату и почти потерявшему сознание Ларсену. Дрожа, все четверо расположились на узком выступе утеса в футе над потоком, который не проявлял никаких признаков отступления. Богат потряс головой, как бы приходя в себя.
Они спустились со стены и помогли выбраться Богату и почти потерявшему сознание Ларсену. Дрожа, все четверо расположились на узком выступе утеса в футе над потоком, который не проявлял никаких признаков отступления. Богат потряс головой, как бы приходя в себя.
— Кто-то вытащил пробку… — между приступами кашля проговорил Ларсен.
— Вы видели кого-нибудь там, вверху? — спросил Богат.
— Только тсора. Это он предупредил нас о наводнении. Иначе нас бы захватило…
— И нас тоже, — сказал Ларсен, выжимая куртку.
— Как остальные ребята внизу по течению?
— Им сообщили, — ответил Сунг. — Но вовремя ли…
Ему не было необходимости заканчивать предложение.
Над каньоном послышался слабый крик. Богат осторожно встал.
— Хэ-эй! — раздался его бычий рев.
В ответ донеслись три крика. Но пересечь буйное течение, чтобы соединиться с товарищами, не было возможности. Поэтому они начали обратный путь к развилке по двум сторонам каньона. Кана и Сунг сберегли ружья, но их ранцы унесло. Холодный ветер леденил одежду. Когда солнце зашло, солдаты забились в узкую щель между двумя скалами, куда не проникал ветер. Ночь прошла относительно спокойно. Только один раз с вершины раздался печальный низкий рев тсора. Присутствие в этих местах этой гигантской кошки еще раз подтверждало наличие здесь жизни. Тсоры всеядны — они употребляют в пищу, наряду с мясом, фрукты и зерно — возможно, они совершают набеги на горные поселки косов.
Если солдаты и спали этой ночью, то только от крайней усталости. К утру руки и ноги Каны так затекли, что ему стоило большого труда возобновить кровообращение.
С другой стороны каньона размахивали руками уцелевшие. Нужно было продолжать путь. Кана увидел, что часть утеса впереди медленно движется, и спустя несколько секунд она с грохотом обрушилась в поток. Получив это предупреждение, они стали держаться подальше от края.
Трещины, ущелья, пики… Продвижение было медленным и мучительным, на камнях оставались кровавые следы от израненных ладоней. Даже невероятно прочная кожа сирианских рептилий, из которых были изготовлены солдатские сапоги, начала рваться.
И все время рядом с ними полз страх, о котором никто не упоминал.
Когда утром Сунг попытался связаться с ордой, ответа не пришло. На каждом привале, пока остальные тяжело отдувались, радист склонялся над проклятым прибором и с неустанной энергией вызывал орду. Но безрезультатно.
При каждом взгляде на согнутую фигуру воображение рисовало Кане яркую картину: по руслу реки движется орда, а навстречу ей — поток, набравший силу на пологом склоне… Когда же они приблизились к равнине, он тащился в самом хвосте, боясь увидеть следы катастрофы. И тут его внимание привлек крик Сунга.
Как раз под ними между скалами была втиснута одна из повозок, изломанная и потерявшая форму. Богат, рискуя свесился над краем, разглядывая обломки.
Это было доказательство гибели орды, убившее в них всякую надежду.
И тут с другой стороны донесся громкий крик. Богат рывком поднялся.
— Может, кто-нибудь спасся?
Два разведчика с другой стороны ущелья исчезли, но третий продолжал махать руками.
— Остается проблема перехода, — заметил Ларсен. — Переплывать тут…
— Но мы уже однажды переправились через реку, — перебил его Сунг. — А то, что сделано, можно повторить.
Надежда, что они все же не остались одни, послужила хорошим стимулятором, заставив их спуститься к самой воде. Богат попробовал ощупать дно прикладом ружья, но поток тут же чуть не вырвал оружие у него из рук. Подняв голову, он издал радостный вопль — на противоположном берегу появился Хансу в сопровождении группы людей. Они были нагружены кольцами веревок и разделились на две группы: одна осталась прямо против отрезанных разведчиков, другая во главе с Хансу пошла вверх по течению, разматывая веревку по мере удаления.
Ущелье здесь было уже и глубже, чем в любом другом месте от самого водопада. Люди Хансу смотали веревку в громоздкий сверток и бросили его в поток. Течение понесло его, но Богат и Сунг ружьями перехватили эту руку помощи, протянутую с другого берега.
Преодоление нескольких футов потока потребовало поистине кошмарных усилий. Кану ударило о торчащий из воды камень с такой силой, что он едва не потерял сознание, но тут же чьи-то руки схватили его и вытащили на сушу. Отплевываясь и с трудом справляясь с приступами головокружения, он долго лежал на гравии.
Остальная часть пути к другой долине была для него механическим исполнением приказов — он шагал туда, куда его вели. И пришел в себя по-настоящему лишь на привале, где Мик и Рэй помогли ему снять мокрую одежду и, лежащего, завернули в одеяло.
— А что вы сделали там, наверху? — спросил Мик. — Взорвали дамбу?
— Попали в ловушку… думаю… — Кана отвечал, глотая горячую жидкость, протянутую Рэем.
Поблизости горел костер. Чувство теплоты в дрожащем теле казалось необыкновенной роскошью.
— А у нас есть один из тех, кто приготовил эту ловушку.
Кана взглянул туда, куда показывал товарищ.
У огня скорчилась фигурка. Существо не было ни ллором, ни землянином. Почти полностью покрытое густой серо-белой шерстью, оно едва ли достигало четырех футов ростом. Поясница его была обернута широким поясом из шкуры тсора, шею охватывало ожерелье, с которого свешивались когти того же животного. Еще более непроницаемый для чувств, чем менее волосатые ллоры, пленник не мигая смотрел на огонь, не обращая никакого внимания на окружающее.
— Кос?
— Думаем, да. Его поймали прошлой ночью, когда он зажигал на скалах сигнальные костры. Не отвечает ни на какие вопросы, ни на торговом языке, ни на ллорском наречии. Даже Хансу ничего от него не добился. Когда мы останавливаемся, сидит… Ничего не ест…
Рассказывая, Мик доставал из своего ранца запасную одежду. Рэй тоже добавил кое-что, и Кана с благодарностью принял их дар. Его собственная одежда сохла у костра.
— Хорошо, что вы вовремя предупредили нас. Поток захватил пятерых. Повозка наскочила на камень, они пытались ее высвободить… Потом мы потеряли еще троих, когда перебирались первый раз… И еще нескольких, когда меховые лица напали на нас позже…
— Ллоры следовали за вами?
— Часть пути. Они перешли реку, когда мы достигли долины костей. Думаю, ллоры знали, чего следует ожидать. Во всяком случае, они закрыли нам отход… разве что пришлось бы сражаться с целой нацией. Все повстанцы превратились в лояльных роялистов и готовы атаковать проклятых захватчиков — землян.
В его словах звучала горечь.
— Что там, впереди? — спросил Рэй.
Кана коротко описал виденное. По мере его рассказа лица друзей мрачнели. Он не успел закончить, когда у костра появился Хансу.
— Вы видели какие-либо сигналы косов перед тем, как хлынула вода? — поинтересовался он.
— Нет, сэр. Нас предупредил тсор. Я разложил товары на камне, чувствуя, что за нами наблюдают. Тсор вышел посмотрел на них, и тогда…
Хансу посмотрел на пленного коса.
— Все, что нам нужно знать, заключено в этом круглом черепе. Но он отказывается от нашей пищи, ничего не говорит. Держать его, пока он не умрет с голоду, мы не можем. Нам не нужны основания для войны с косами.
Обойдя костер, начальник лезвия остановился рядом с пленником. Но волосатый пигмей не шевельнулся и ничем не показал, что заметил соседство человека. Хансу опустился на колено, медленно произнося слова на языке ллоров. Кос даже не моргнул.
Кана порылся в мешке с торговыми образцами и протянул Хансу маленький пакет с сахаром и усаженный яркими каменьями браслет. Тот долго вертел драгоценность перед угрюмым пленником, стараясь, чтобы камни играли и переливались. Кос никогда, должно быть, не видел ничего подобного. Но ни в этом случае, ни тогда, когда ему прямо под нос сунули сахар, он не сделал попытки получше рассмотреть подношение. Для него земляне и их дары как бы не существовали.
— Да это просто каменная скала! — взорвался Хансу. Мы можем только…
— Отпустить его, сэр, и надеяться на лучшее?
Это предположение подсказали Кану уроки по Экс-Тии.
Хансу поднял на него глаза.
— Да.
Он встал, поднял коса и потащил его к краю лагеря землян. Затем отпустил и отошел в сторону.
Довольно долго кос оставался в том же положении, в каком его оставили. Даже головы не повернул, чтобы проверить, следят ли за ним. И вдруг неуловимым броском растворился в темноте. Только где-то стукнул камень.
Новых сигнальных огней в эту ночь не появилось.
— Может быть, река была самым сильным их оружием? — предположил с надеждой Мик. — И, увидев, что оно не сработало, ни уйдут в укрытия и позволят нам пройти?
— Мы не знаем образа их мышления, — ответил Кана. — Для некоторых рас — для нас, например, — неудача явится лишь поводом для повторения попытки с удвоенной энергией. А для других неудача означает, что боги, которым они поклоняются, судьба или другие силы не покровительствуют им в этом, и они тут же забудут о неудавшемся мероприятии. Наше будущее может зависеть от освобожденного нами коса и от того, что он расскажет своему племени. Нужно быть готовыми ко всему.