– Одни мужики? Может, сходка криминальная?
– Слава! Это семейные пары пришли мирно посидеть. Дамы в вечерних платьях в пол. Когда мы приехали, драка продолжалась. На полу жертвы. Дамы задирали свои шлейфы и ругались отборным матом, как бандитские марухи. Какими по породе, похоже, и являются. Оказались законными женами тех мужей, которые и пришли вооруженными до зубов. Все собственники недвижимости поселка.
– Нормально. Вяжем эту элиту. Вместе с дамами. Будут свидетельствовать. Ну, жмурик, если это случилось, поедет в другое место. Если честно, я бы плюнул. Все равно к утру нам позвонят, чтобы всех отпустили. Без такой элиты день – это не день для государства. Но раз приехали, не пустыми же возвращаться.
Дальше их работу можно было назвать тусклым разгребанием человекоподобных муляжей. Ругаться они перестали, ножи побросали. Один человек оказался-таки покойником, его отнесли в «Скорую». В другую машину отнесли раненых. К Славе подошел элегантный менеджер.
– Прошу прощения. Отвлеку вас на минуту. Я от имени владельца и коллектива. Мы надеемся на понимание. Никакой информации по поводу наших постоянных клиентов сообщить не можем. По простой причине: мы ничего не видели.
– Понятно, – сказал Слава. – Обойдемся. Не первый случай.
– Спасибо, – церемонно произнес менеджер.
Потом к Славе подплыла женщина в ярко-красном платье, декольтированном, кажется, ниже груди. Она поддерживала подол. На Славу смотрела, как на булыжник, о который нечаянно споткнулась.
– Меня не выпускают. Сказали, к вам обратиться.
– Правильно не выпускают. Следствию нужно восстановить картину происшедшего. Инцидент с летальным исходом и другими жертвами.
– Но я уже ни при чем.
– То есть?
– То есть это моего мужа увезли в морг.
– Мои соболезнования, но именно вы – и есть главная пострадавшая. Вероятный истец по делу.
– Нет. Никакого дела. Ничем не могу быть полезной. Я ничего не видела. Скажите, чтобы меня выпустили.
– Выпусти ее, – крикнул Слава сотруднику у выхода. – У нее все в порядке. Ее мужа убили.
Женщина быстро взглянула на него, проверяя, показалось ли ей презрение в его голосе. Не показалось. Она пожала плечами и спокойно пошла к выходу.
«Поганый день, – подумал Слава. – Сейчас они все начнут врать и путать картину. Потом окажется, что никто не имеет ни к кому претензий… Скучно, господа. Тысячу раз это было».
Он даже успел помечтать о том, как постарается все это быстро свернуть и поехать домой, выспаться, как раздался новый звонок диспетчера.
– Вячеслав Михайлович, опять я. Раз уж вы там. Вроде убийство примерно в километре от «Зеленого дола». Там маленькая деревня – Гусичи. Соседи позвонили. Одинокая женщина. Где-то днем к ней во двор въехала машина. Вышла тоже женщина… Долго никто не появлялся из дома. И только что соседи решились проверить… Хозяйка лежит на полу в изувеченном виде, может, убита. Кровь везде. А та, которая приехала, тоже лежала рядом. Когда соседи вошли, она встала. Целая. Убийца, выходит. Дала связать себе руки, запереть в кладовке.
– Странная история, – произнес Слава. – Сейчас отправлю ребят в отделение с этим табором, который пел и гулял, а сам поеду туда. Раз одна женщина, да еще дала себя связать…
Глава 13
Дина никогда не встречала собеседника, который умел бы так хорошо слушать. Говоришь с другим человеком, как с собой. Можно путаться, забывать, возвращаться, пропускать что-то… А он все понимает. Когда она закончила, посмотрела на Александра устало и безнадежно. Самой стало понятно, что речь всего лишь о психозе. Ее психозе. Ну что можно узнать через два года? Да и тогда вряд ли было возможно. Разве сейчас проводят нормальное следствие? Разве это вообще реально? Несколько убийств практически в каждой сводке новостей. Концов никогда не найдешь. Профессионалы уходят или их уходят… Нет, она лукавит с собой. Самое главное: она не хотела тогда ничего знать. А сейчас эта сумасшедшая мысль: будто именно Вадим ее посылает – что-то узнать, отомстить.
– Дина, – сказал Александр. – Вы проделали большую работу. Вы грамотно очертили круг возможных подозреваемых. Вы логично анализировали найденные свидетельства. Очень заметно, что вы жалеете о том, что затеяли это, но совершенно точно – вы не остановитесь. Такой человек. Будете мучиться и… только вперед. А теперь признайтесь – не мне, я пришел и ушел, – себе признайтесь в том, что вы пытаетесь расставить акценты так, чтобы избавить себя от слишком большой боли.
– Что вы имеете в виду?
– Вы практически уже назначили убийцу или заказчика убийства – Валерия Николаева, по письму действительно очень похоже, что это бандит с опытом. Мы найдем его, если он жив. Не вопрос. Он может быть виноват. Не знаю, реально ли сейчас это доказать, это нужно обсуждать со следователем, экспертом, и они есть у нас. Но он может быть не виноват. А вы к этому, мне кажется, не готовы. Вот вы в первую очередь поехали к Людмиле Арсеньевой, основания ее подозревать очень серьезны. Но вам очень не хочется, чтобы это была она, так?
– Да. После встречи с ней я была в ярости. У нее такое вызывающее поведение, она меня оскорбляла. Она очень похожа на человека, который совершил что-то ужасное… Но она действительно родила ребенка, и этого ребенка теперь действительно нет. Это ведь такое страшное несчастье. Быть причастной к ее травле…
– Даже если она сама убила этого ребенка? Ведь это возможно, раз нет нигде записи о смерти. Даже в этом случае вы готовы искать ей оправдание?
– Какая-то бумага у нее есть, она мне не показала. Зачем она его могла убить? – нервно спросила Дина.
– К сожалению, это очень распространенный случай в криминалистике. Месть бросившему мужчине. Пусть это момент депрессии, срыва, но так бывает.
– Я знаю на самом деле. Но для меня эта история оказалась невыносимой. Я решила дать Людмиле возможность забыть обо мне, самой поискать что-то другое… Да, я бежала от этого горя, не зная, о чем речь. Виновницей горя она считает меня. Только это я поняла.
– С этим разобрались, – кивнул Александр. – Можно продвинуться дальше. Ваш первый муж Артем. Эта шутка насчет Крупской, в мужа которой стреляли не из-за нее. Его стремление контролировать и опекать вас. Вы говорите, как нужного работника? Дина, вам же не пять лет. Любой, кто видит вас обоих с расстояния двух метров хотя бы, понимает: это порабощение. Он отказался от брака с вами, но держит вас в клетке. Создал себе иллюзию свободы, которая основана на том, что вы – в его клетке!
– Как ужасно вы говорите об Артеме! Вы видели его минут десять…
– Да хоть бы две. Ужасно? Вы хотите разобраться в убийстве близкого человека. Я – юрист. Это моя профессия – давать адекватную характеристику человеку, отвечать себе на вопрос: он мог или не мог. Ваш первый муж – собственник в степени патологии. Это не значит, что он очень плохой или очень хороший. Он просто тот человек, который мог убить соперника.
– Вадим не был его соперником. Артем сам его взял заведующим нашей редакции.
– Сам взял, сам развелся, сам покупает вам платья, сам… Все делает сам. Продолжает называть Галатеей, то есть и вас сделал сам… Дина, я просто вас готовлю к любым неожиданностям. Разумеется, Артем, скорее всего, ни при чем… Может, и Людмила в убийстве Вадима не виновата. Но они могут быть и при чем. Все придется принимать. Я бы легко защищал такого человека, как Артем. Он сложный, интересный, уверен, что владеет собой, а на самом деле может быть рабом чувства. Есть у меня такое ощущение.
– Я не могу… Не вынесу, – беспомощно сказала Дина.
– У меня предложение. Скажите себе сейчас, что вы завтра с утра, к примеру, забываете об идее расследования. И все. Разумеется, вы вернетесь к этому, но уже в более спокойном состоянии, имея в виду равноценность всех обстоятельств и… меня. Имея меня в качестве пажа, скажем так. Мой постоянный помощник, частный детектив Сергей Кольцов займется Валерием Николаевым. А вы… Вы тут собаку чем-то вкусным кормили. Для меня не осталось немножко?
– Ох, извините. Я не предложила даже чашки чаю. Совсем себя загнала в смятение. Да еще ваш процесс сегодня… У меня для нас, может, менее вкусная еда, чем для Лорда, но она вполне человеческая. Колбаса и сыр для бутербродов. Творог. Еще есть клубника. Я покупаю замороженную, размораживаю, ем со сметаной и сахаром, как мама делала.
Опять у нее глаза стали, как у заблудившейся сироты. Александр отвел взгляд. Тут тоже что-то больное… Всеми оставленная девочка с собакой. Клубника со сметаной…
Глава 14
Слава рассматривал дурацкий рисунок с павлинами на дешевой клеенке, которая покрывала стол деревенской кухни. Кругом грязь и алюминиевые подгорелые кастрюли. Нищета, запустение. Слава прятал свое изумление. Разумеется, он знал Людмилу Арсеньеву, владелицу Лавки восточных деликатесов и нескольких магазинов. Для холостяка в этих магазинах – рай. Чисто, красиво, отличный персонал, который всегда все объяснит и покажет, нормальные цены, и, главное, все это готовится дома хоть на плите, хоть на спиртовке за минуты. Вкуснятина. Можно нормально поесть, если не приглашать на ужин Кольцова.
Арсеньева – образец порядка, пунктуальности, ответственности. Никакого разухабистого хамства, как это бывает у теток, темным образом сорвавших куш и почувствовавших себя царицами морскими. Арсеньева – с достоинством, но держится скромно и сдержанно. Был в ее заведении всего один случай с поножовщиной. Она помогала разбираться, дала показания даже на постоянных клиентов и стала закрывать лавку на ночь, лишаясь самого большого дохода вообще-то.
У ее жертвы, которую очень осторожно собирали сейчас с пола, – сердце билось, но мелкие кости все разбиты, мягкие ткани растоптаны в такой степени, что врачам взять было не за что. Это безработная Райка Чибиряк, любительница выпить, занимающаяся чем угодно, но лишь тогда, когда ей не на что купить хлеба и водки. В деревне все с ней иногда имеют дело. Добираться отсюда даже до райцентра тяжело. Деревня бедная, машин нет. Райку просят присмотреть за больными, детьми, покормить скот, иногда посылают в райцентр за какими-то продуктами, чтобы сдачу – копейки – оставила себе. Она ничем не брезговала. Но работу, которую поручали, выполняла нормально. Домишко ее просматривается тут из всех окон. Всего-то жилых домов в деревне чуть больше двадцати. К Раисе не ходят собутыльники. К ней вообще почти никто не ходит и не приезжает. Потому на машину Арсеньевой, конечно, все и обратили внимание. Это довольно далеко от Москвы. Так рассказали односельчане. Что могло сюда привести такую гостью? Что их вообще может связывать? Что это за дикая выходка? Да, без психэкспертизы не обойдешься. Но она не объяснит, почему именно Раиса Чибиряк. И Людмила ничего не хочет объяснять. Она просто торопит, чтобы ее арестовали поскорее. Устала, говорит. Ну, еще бы. Превратить человека в отбивную.
– Скоро поедем, – сказал ей Слава. – Пока немного потерпите. Не ближний свет. А мне придется сюда ездить, чтобы в чем-то разобраться. В том, о чем вы молчите.
– Не разберетесь. Просто не в чем. Нашло…
– Вы трезвая.
– Сегодня да. А вчера переночевала в тюрьме. Немного помяла ментов, пардон, коллег ваших. Выпила. Депрессия.
– Бывает, – кивнул Слава. – Подождите минут пятнадцать. Мне нужно позвонить.
Он вышел на террасу, позвонил в отдел. Вася был уже на месте. Пробил информацию.
– Да, Арсеньева задерживалась вчера за ДТП в пьяном виде. Сначала обвинялась в наезде на сотрудников полиции и избиении их. Заявления должны прилагаться, но не прилагаются. Забрали, конечно, по звонку. Продолжила, что ли?
– Да трезвая. И не ДТП. Вошла к деревенской женщине, изувечила так, что не знаю, довезут ли живой. Вряд ли. Так что мы имеем убийство, в лучшем случае покушение на убийство, но с доведением до инвалидности. Страшное зрелище. Это я тебе говорю. Не ошибусь.
– Да, понесло тетку. А я так люблю морепродукты, – задушевно сказал Вася.
– Все любят. Вася, с этими, из «Зеленого дола», справятся ребята и без тебя. Поищи, будь другом, во всех документах любую инфу на Арсеньеву. Пока, главное: нет ли у нее родственницы, к примеру, Раисы Чибиряк. Ну, и вокруг этой Раисы. Мы с мадам Деликатесы прибудем часа через два-три. А морепродукты могут спускать траурные флаги. По звонку теперь не получится. Это надолго.
В машине Людмила сидела рядом со Славой, ее «Лендкраузер» они оставили во дворе Раисы.
– Потом скажете, куда перегнать, – сказал Слава.
– Неважно. Пусть стоит. Как памятник мне. Так я убила Райку?
– Пока сердце бьется.
– Не достала его, значит, ботинком. Но интересно уже то, что оно есть.
– Ваши отношения, какой-то инцидент, ссора – это может быть для вас смягчающим обстоятельством.
– А я что, кого-то просила смягчать мои обстоятельства? Знать я ее не знаю. Заехала случайно во двор, воды попить. Спросила, как зовут, она сказала. Морда не понравилась. Ну, и того… Отметелила. Или убила. Уже неважно. Дело сделано.
Глава 15
Артем собирался на большую пресс-конференцию, посвященную правам человека. То есть пресса будет не только задавать вопросы, но и отвечать. Руководители популярных телеканалов, главные редакторы газет, ведущие журналисты. Артем хотел взять с собой Дину. Но это никогда не получается. Она даже рассмеялась:
– Артем, там будут споры и, фигурально выражаясь, драки на много часов. И мы оба точно знаем, что скажет каждый участник, я смотрела список. Ты там необходим, твое дело – представительствовать. А мне там делать совершенно нечего. Я всю эту повестку уложу по привычке в две минуты. С проблемами – пять. Это же мой предел. И на меня будут плохо и подозрительно смотреть люди, для которых словоговорение – это жизнь и деньги. Мне покой собаки дороже.
– Я так и думал, на всякий случай предложил. Ты, конечно, права по поводу самого разговора. Принесу тебе три цитаты, чтобы ты на них поплясала в передаче. Антон снимет несколько планов, на которых я буду выглядеть самым умным. Покой твоей собаки, конечно, дороже. Но я советую тебе подъехать к фуршету. Это не просто тусовка. Семенов покажет три своих фильма. Необъявленная премьера, чтобы не набежали нюхачи. Судя по темам, может быть очень сильно.
– Да, он отличный, цепкий, злой и глубокий документалист. Может, и подъеду. К тебе подходить не буду, сразу предупреждаю. Не обижайся, но ты же знаешь, что, если нас на таком большом сходняке профессиональных сплетников увидят вместе, завтра будем красоваться по всему интернету с лживой информацией. Они опять вместе и все такое… Нам не нужно.
– Разумеется, – сказал Артем.
Он ушел с работы раньше, поехал домой переодеться. Ехал медленно, очень хотелось самому плюнуть на этот цирк. Права человека – это защита твоего вздоха и каждого шага. На данном этапе – пустой миф. И эта долгая болтовня, из которой ничего не вытекает. Но он не так свободен от условностей и протокола, как Дина. Ехал он, и настроение падало в смутную, лишнюю, алогичную тоску. В такт словам: «Нам не нужно». Да, ему удалось сделать из нее редкого профессионала, способного сказать все тремя словами. И это всегда верно. Им действительно не нужно. Только тошно почему-то…
Лишь когда он вошел в квартиру и физически наткнулся на Аню в прихожей, он вспомнил, что она все еще здесь. Болеет. Все тот же его халат: у нее же нет здесь своих вещей, – огромные шерстяные носки, бледное лицо, красный нос и тоскливые глаза. Да… Ужасная ошибка. Что на него нашло? Устроил у себя благотворительный стационар. Надо было, разумеется, собрать ее в кучу и отвезти в клинику. Во всем виновата эта его вечная спешка. Сейчас он как будто не в свой дом пришел. Мелькнула в раздражении мысль и о симуляции, которая может продлиться сколь угодно долго. Состояние-то хуже не становится. Лучше тоже.
Он, не здороваясь и не задавая вопросов, пошел сразу в гостиную к бару, выпил крошечную рюмку коньяка. Нужно найти позитивное решение. Он повернулся и увидел на пороге это несчастное чучело. Значит, Дина к нему на людях не подойдет? Чтобы не было снимков по интернету? Ложной информации? Значит, им это не нужно? Без комментариев. Зато ему нужно для поднятия настроения и собственного самоуважения, чего тут скрывать, – пошутить над всеми. Хорошо так, чисто пошутить. Чтобы все было. И сплетни, и снимки в интернете, и… чтобы это видела и читала Дина.
– Аня, я еду на большую пресс-конференцию с интересным продолжением. Ты в состоянии составить мне компанию? Неохота там торчать одному.
– Я? С тобой?.. На пресс-конференцию? А как же… Я в состоянии, но…
– Да, – прервал Артем. – Видок у тебя такой, что можно непослушных детей пугать. Но еще есть время, да и меня будут в любом случае ждать. Я позвоню из машины в пару мест. Из тебя за сорок минут сделают человека. Одежду стилист тоже подберет.
Когда они вошли в большой зал, все действительно были на месте, операторы готовы. Не начинали явно из-за него. Артем подозвал, щелкнув пальцами, своего пресс-секретаря и поручил ему посадить в зале Аню. Сам пошел на сцену.
Аня была в черном костюме. Юбка до щиколоток, но из клиньев разной длины. В одном месте нога была открыта почти до колена. На талии и бедрах тесно облегающая. Сзади юбка откровенно и сексуально застегивалась на крупные пуговицы из голубоватого переливающегося перламутра. Жакет маленький, приталенный, очень короткий, несколько сантиметров ниже талии. Волосы подняты наверх и заколоты гребнем с узким кусочком вуали в мелких горошинках жемчуга. Лицо… Аня взглянула на себя в зеркало у визажиста и пропела про себя, как всегда, в минуты торжества: «…и любит девушку из Нагасаки». Таким незнакомым, красивым и загадочным ей показалось собственное лицо. Действительно похожа на японку с картин.
И все само как-то получилось. Ушла грусть-тоска. Испарились без следа неуверенность и робость. Ей ли робеть! Сколько голов повернулись в ее сторону и, самое главное, сколько объективов. Она села естественно, небрежно, на лице скрываемая пресыщенность сладкой жизнью и вниманием, немного надменности, а умело подведенные и накрашенные губы сами сложились в милостивый привет всем… Всем, кто на нее пялится! Давайте снимайте, вперед! Она здорово получится, это понятно. А дальше… Когда-то это происходит с каждой Золушкой.