— Можно только стоять, — заметил суперинтендант.
Найджел посмотрел вниз, на Клэр.
— Стой здесь. Это не займет много времени! — прокричал он ей сквозь глухой шум мотора.
С так хорошо знакомым ему лукавым и застенчивым видом она неслышно произнесла:
— Желаю успеха. Береги себя, дорогой.
Он сомневался, выполнит ли она его просьбу. Но спорить об этом уже не было времени.
Огромный трактор поехал вниз по улице, сопровождаемый, как казалось, всей деревней (население пятьсот тридцать два человека).
— Этот эскорт нам ни к чему, — заметил Найджел.
И Спаркс сопроводил эти слова такими жестами, точно отгоняя от себя рой мух. В ответ кое-где раздались веселые возгласы.
Через сто ярдов процессия была задержана командой полицейской машины, которая, пропустив трактор, перекрыла дорогу и заставила население Эггерсуэлла разойтись по домам. После этого Джим сразу же свернул вправо на дорогу, ведущую к ферме.
В автомобиле и в деревне они были защищены. Теперь же, забравшись на огромную машину, ничем не защищенные, они почувствовали, как северо-восточный ветер когтями дикого зверя впивается в их лица. Трактор медленно вкатывался на холм, оставляя следы своих огромных шин на заледеневших лужах, кренясь в сторону, точно маленькая лодочка, которую швыряли волны, когда колесо попадало в глубокую твердокаменную выбоину.
Найджел, хотя его ноги были зажаты железными деталями, обхватил одной рукой Елену, желая поддержать ее. Он чувствовал, как она дрожит. Ее бледное лицо окаменело. Она вцепилась в его руку, царапая ее своими ногтями.
— Только бы она была жива! — повторяла Елена, словно заклиная.
На полпути к ферме Найджел заметил:
— Отсюда нас не видно. Давайте попытаемся.
Впереди, на фоне бледного неба, стала видна крыша фермы. Пассажиры за широкой спиной Джима низко пригнулись. Если кто-то и вел наблюдение за подъездной дорогой к ферме, то мог увидеть лишь знакомую фигуру Джима, возвращающегося обратно на тракторе.
Джим свернул вправо во двор фермы за выступающим вперед строением, которое закрывало вид из Коттеджа контрабандистов. Все, кто был на тракторе, сошли на землю и поспешили в дом хозяина, где их встретил полицейский, наблюдавший за коттеджем.
— Произошли какие-либо изменения? — спросил Спаркс.
— Нет, сэр. Но вы прибыли как раз вовремя. Этот здоровенный детина — полагаю, он подходит под описание, которое вы нам дали, — вышел из коттеджа с другим мужчиной минут пятнадцать или двадцать назад. Они направились в гараж. Возможно, у них были затруднения с мотором. Здоровяк только что вернулся в коттедж. Другой, должно быть, все еще в машине или в гараже.
— Хорошо. Это двое из них. Видели ли вы остальных?
— Нет, сэр.
— И никаких признаков присутствия ребенка?
— Боюсь, что нет, сэр.
— Хорошо. Возвращайтесь на свой наблюдательный пост.
Полицейский быстро поднялся наверх.
Спаркс повернулся к Найджелу:
— Похоже, они еще ни о чем не подозревают. Мы не можем ничего предпринять, пока не прибудут мои ребята. Думаю, минут через десять. Неизвестно, сколько людей находится в коттедже. Известно лишь, что они готовы покинуть его в любую минуту. Если ребенок еще жив…
— Ребенок жив. Мы должны действовать, основываясь именно на этом допущении.
— Хорошо. Они постараются захватить девочку с собой. Далеко уехать им не удастся. Мы не можем рисковать ее жизнью во время перестрелки. Но если они увидят, что мы приближаемся к коттеджу, это создаст опасную ситуацию. — Он обратился к Елене: — Миссис Рэгби, теперь все зависит от вас. Постарайтесь задержать их разговорами как можно дольше, а также не находиться вблизи окон. Мы встретимся очень скоро…
— Не беспокойтесь. Я все поняла.
Спаркс колебался какое-то мгновение, затем пожал руку подопечной ему арестантки и, пожелав успеха, разрешил ей идти.
Из окна спальной комнаты хозяина фермы они видели, как она твердым шагом шла по дороге, постучала в дверь коттеджа…
— Идите и узнайте, кто там, — приказал Петров Энни. — Меня не должны видеть.
Он не заметил фигуры женщины, промелькнувшей за окном гостиной. Энни направилась к двери, решив, что это кто-то из деревни захотел осведомиться о здоровье «Ивэна». Поэтому когда она открыла дверь и посетительница, произнесла: «Здравствуйте. Я пришла узнать о…», то Энни с преувеличенной чистосердечностью прервала ее: «Очень любезно с вашей стороны. Ивэну лучше. Приехал его отец, чтобы отвезти его в Лондон. Мы уже уезжаем. Боюсь, я должна просить…»
Голос Энни постепенно смолк, потому что лицо посетительницы стало таким непреклонным и ожесточенным, точно перед ней была Медуза Горгона.
— Отец Ивэна? Он давно умер. Я — его мать.
Энни в замешательстве уставилась на нее. Петров никогда не рассказывал ей в подробностях о происхождении Ивэна. Но теперь Энни узнала голос посетительницы. Это была миссис Рэгби, которая звонила ей из Домика для гостей.
Энни попыталась захлопнуть дверь, но Елена оттолкнула ее в сторону и вошла в холл.
— Где Люси? Я пришла за ней.
Лицо Энни стало совсем желтым. Прежде чем она смогла ответить, Елена широко распахнула дверь, сделав это более величественно и впечатляюще, чем на сцене.
— Так это вы! — сказала она Петрову.
— Как вы попали сюда, черт возьми, миссис Рэгби?
Елена пересекла комнату и села у окна. «Слава Богу, — подумала она, — здесь только одно окно».
— Я доехала до деревни, спросила, где находится этот дом, и пришла сюда.
— А каким образом вы узнали об этом доме? — мрачно пробасил Петров.
Елена рассказала о послании, которое ухитрилась отправить Люси.
— Я получила его сегодня утром. Оно было адресовано моему мужу, и я вскрыла его.
— Вы вскрыли его?
— Мой муж едва ли смог бы это сделать. Он в больнице.
— В больнице?
— Вам не удалось убить его, — произнесла Елена бесстрастно и сухо. Она презрительно взглянула на Петрова. — Вам нет надобности так беспокоиться. Он все еще без сознания и ничего не рассказал полиции. Не понимаю, зачем вам понадобилось убивать его, если вы получили от него информацию.
Маленькие медвежьи глазки Петрова испытующе смотрели на Елену.
— Это вас не касается, — произнес он наконец. — Вы, конечно, сообщили полиции о письме Люси?
— Сообщила им? — Голос Елены был усталым и раздраженным. Она не совершила ошибки, произнеся следующие за этим фразы возмущенным тоном: — За кого вы меня принимаете? Я слишком глубоко увязла в этом деле, чтобы бежать в полицию.
— Тогда как вы одна нашли сюда дорогу?
— На конверте стоял почтовый штемпель Лонгпорта. Я вспомнила, что видела один коттедж, похожий на тот, что описала Люси, когда мы с мужем в прошлом году проезжали на автомобиле по этим местам.
— Хорошо. Продолжайте.
— Сегодня утром мне разрешили отправиться в Белкастер. Я сказала, что хочу навестить мужа в больнице. Но меня не пустили к нему… он в очень тяжелом состоянии. Потом я приехала сюда.
— С полицией, которая следует за вами по пятам. Это было глупо. Глупо, если не хуже.
— Совершенно уверена, что полиция не следовала за мной. Я привыкла уходить от преследования еще с давних времен.
— Когда вы пытались предать Народное правительство.
Елена пожала плечами.
— Я слишком дорого заплатила за это. Разве не так?
— Можете заплатить еще дороже. Я опять спрашиваю вас: зачем вы пришли сюда? Быстро. Мы должны уезжать.
Елена дотянулась до своей сумки на диване у окна. Петров с быстротой, казалось бы неожиданной в таком увальне, вскочил с места, вырвал сумку из рук Елены, открыл и высыпал содержимое на пол.
— Револьвера нет. До чего же вы нервный, мой бедный Петров, — произнесла Елена соболезнующе. — Вы бы лучше сняли пальто. Вы же вспотели.
— Я задал вам вопрос.
— Чего ради я оказалась здесь? Чтобы задать вам два вопроса. Первый вопрос. Где Люси? Жива ли она? — Произнеся последние две фразы, Елена повысила голос, глубокий и мелодичный.
Наверху их разговор почти не был слышен, но тут Люси узнала голос своей мачехи. Последняя неделя научила ее быть осторожной. Она подавила в себе желание крикнуть и снова стала прыгать через скакалку.
— Люси? — пролепетала Энни, которая слушала все, точно находясь в состоянии гипноза. — О, ее здесь больше нет. Ее увезли прошлой ночью. Она пыталась бежать, и мы подумали…
— Заткнитесь! — произнес Петров.
Легкий стук прыгающих ног, слышался откуда-то сверху.
— Это и есть ответ на мой первый вопрос, — сказала Елена.
На безразличном лице не отразилось ни малейшего признака радости, переполнявшей ее сердце. Люси здесь, и живая. «Мне как-нибудь нужно постараться, чтобы она и осталась живой. Время, время, старайся выиграть время». Она даже не решилась посмотреть в окно, чтобы узнать, не приближается ли полиция.
— Заткнитесь! — произнес Петров.
Легкий стук прыгающих ног, слышался откуда-то сверху.
— Это и есть ответ на мой первый вопрос, — сказала Елена.
На безразличном лице не отразилось ни малейшего признака радости, переполнявшей ее сердце. Люси здесь, и живая. «Мне как-нибудь нужно постараться, чтобы она и осталась живой. Время, время, старайся выиграть время». Она даже не решилась посмотреть в окно, чтобы узнать, не приближается ли полиция.
— Мой второй вопрос. Зачем вы убили Ивэна?
— Я не убивал его.
Елена бросила на Петрова взгляд, который другого человека заставил бы испугаться.
— И не пытайтесь отделаться ложью в добавление к вашим другим презренным качествам.
— Энни, через пять минут мы должны выехать. Вы хотели предложить нам выпить на дорогу. Угостите также и миссис Рэгби. — Когда Энни вышла, Петров обернулся к Елене: — Смерть Ивэна была ошибкой. Я об этом очень сожалею.
— Вы сожалеете! — воскликнула она.
— Да. Глупый молодой парень, который помогал Энни во всем этом деле, должен был отвезти его на станцию. По-видимому, начался буран, автомобиль угодил в сугроб, и этот молодой дурак испугался и велел Ивэну остальной путь пройти пешком.
На лице Елены, белом и неподвижном, словно мрамор, не отразилось и намека на ее чувства.
— Мы заключили сделку, — сказала она спокойно. — В обмен на мою помощь вы собирались вернуть мне Ивэна и в целости и сохранности доставить нас в нашу страну. Теперь я вижу, что доверять такому человеку, как вы, было просто глупо. — Она добавила еще два слова по-венгерски, которые привели Петрова в бешенство.
— Я совсем не собираюсь расторгать нашу сделку, — заметил он, сверкнув глазами.
— Но ее условия не были выполнены. Как я могу верить всему вами рассказанному? Вы не способны говорить правду. Вы так много лгали в своей жизни, что даже забыли, что такое правда. Мне жаль вас.
— А что вы скажете насчет той лжи, которую вы говорили своему мужу? Вы говорите о правде, вы — женщина, предавшая своего мужа и его маленькую дочь!
— Мне нечем гордиться, — сказала Елена дрожащим и умоляющим голосом. — Жизнь для меня потеряла всякий смысл. Поэтому я предлагаю вам сделку. Отпустите Люси, а со мной поступайте как хотите. Убейте меня, сделайте меня своей любовницей — что угодно.
— Ну-ну. Вы думаете, мне нужна такая старая кляча?
— Возможно, и нет. Но вам нравится убивать, не так ли? Не так ли, Петров? Возможно, вы раньше не убивали женщину и вам это понравится больше? И я уже не буду представлять для вас никакой опасности.
Елена произнесла эти слова глубоким, волнующим голосом, что привело Петрова в замешательство. Их неожиданная встреча показалась ему какой-то нереальной, просто фантазией. Избавиться от этого ощущения он не мог. Безусловно, с этой женщиной надо кончать. Но она способна хоть на какой-то момент вселить в него глубокое беспокойство. Его первой реакцией была мысль, что у нее имеется какой-то козырь в запасе. Оттолкнув ее, он подошел к окну.
Нет, на ферме справа все, казалось, было так же спокойно, как и раньше.
Вошла Энни с подносом и рюмками на нем. Бренди, содовая, лимонад. Петров обменялся с ней молчаливыми взглядами. Энни кивком головы указала на стакан с лимонадом и рюмку с бренди. В них был наркотик.
— Где Пол? — спросила Энни.
— Ждет около дома.
Петров передал Елене рюмку с бренди, на которую ему указала Энни. Его ум снова заработал с лихорадочной быстротой, звериное чутье опять вернулось к нему. Пускай выпьет эту рюмку с наркотиком. Нужно подумать о месте для нее в автомобиле. Она просила его убить ее. Ну что ж, прекрасно. Она также должна умереть смертью, которую он готовил для Пола и Люси.
— Ура! — сказал Петров, поднимая свою рюмку. — Подойдите, миссис Рэгби, и выпейте. Вы, должно быть, замерзли, а мы торопимся.
— Я не пью с провокаторами. Я предложила вам сделку. Вы согласны на нее?
Петров пристально посмотрел на Елену.
— Приведите ребенка, — приказал он Энни.
Вооруженные полицейские с отставшего автомобиля лишь за пять минут до этого добрались до Эггерсуэлла. Чарли Дикэн, которому Спаркс приказал ожидать их, двоих из них послал окольным путем подойти с тыла к Коттеджу контрабандистов и предотвратить чье бы то ни было бегство оттуда. Остальных он повел вверх по склону холма, но справа от дороги, так что ферма оказалась между коттеджем и ними, шестью вооруженными людьми, запыхавшимися после пробежки длиной в милю.
Еще со времен мальчишеских проделок он помнил здесь каждую впадину в земле и каждый пролом в изгороди. Они тихо, один за другим прошли через ворота огороженного пастбища и приблизились к ферме с тыла.
— Супер наверху, — сказал мистер Туэйт. — Я провожу вас.
— Все налицо, сэр, — отрапортовал Чарли. — Двоих я послал в обход к задней двери фермы. Они доберутся туда через три-четыре минуты.
— Молодец. Пусть два лучших стрелка с винтовками поднимутся наверх. Холфорд и Брайт. Если этот детина попытается удрать, они накроют его.
Чарли быстро спустился вниз и прислал Спарксу двух стрелков.
— Ну вот, — произнес Спаркс, продолжая наблюдать через окно. — Один из них выходит из гаража. Это уже другой. Идет чуть пошатываясь.
Пол Каннингем вошел в дом через парадную дверь.
— Хорошо, — сказал Спаркс, — остальные пойдут со мной. — Он быстро спустился вниз. Найджел и Чарли следовали за ним. — Мы собираемся выступать, — объяснил он четверым полицейским. — Думаю, что ребята Чарли уже на месте. Кто из вас хочет получить медаль? — Полицейские смущенно улыбнулись. — Сегодня это вполне возможно. Человек, находящийся в коттедже, — убийца. Там же могут быть и другие люди. Мы должны застать их врасплох до того, как они успеют причинить какой-либо вред маленькой девочке. С этой стороны в коттедже нет окон. Поэтому, пока кто-нибудь из них не растянет себе шейную мышцу, высовываясь из окна на фасаде дома, они не увидят, как мы приближаемся. Мы выйдем из двора фермы, пересечем дорогу и по траве пойдем вдоль ее левой стороны. Дойдя до гаража, если такое произойдет, мы обсудим наш дальнейший маневр. А теперь берите вот это. — И Спаркс протянул своим людям рабочую одежду доильщиков коров, которую он взял у мистера Туэйта. — И не очень-то привлекайте к этой одежде внимание. Держите свое оружие под ней. — Он отступил два шага назад, чтобы полюбоваться на своих молодцов. — Ламми, как ты выглядишь? Точно третейский судья в игре в крикет.
Ребята заулыбались. Чарли спросил:
— А что мне делать?
— Ты организуй пункт первой медицинской помощи.
Парни снова засмеялись.
— А у вас самого есть белый халат, сэр?
— Не волнуйся по пустякам, Чарли. Я буду командовать этими молодцами с тыла. Пошли.
Энни Стотт втолкнула Люси в комнату. Несколько мгновений Елена не могла узнать ее. Люси же не видела Елену, сидевшую спиной к окну. Сверкающий снег за ним резал глаза Люси.
— Здравствуй, дорогая, — произнесла Елена тихо. — Что они с тобой сделали?
Глаза Люси широко раскрылись. Затем она бросилась Елене в объятия.
— Я знала, что вы найдете меня! Ты приехала выкупить меня? Где папа?
— Он в больнице. Не волнуйся. Произошел несчастный случай. Но он скоро поправится. Он сожалеет, что не мог приехать со мной.
— Когда он поправится, мы все будем кататься на санках, правда?
— Да, дорогая, — ответила Елена, вздрогнув.
— А мои волосы отрастут?
— Конечно. И будут прежнего цвета.
Люси просияла от радости.
— Елена, ты просто замечательная мать.
Елена на секунду спрятала свое лицо на плече у девочки. «О Господи, чего же они медлят? У меня уже нет сил».
Люси обернулась:
— Кто этот человек?
— Не показывай пальцем. Друг вот этой леди.
— Друг тети Энни. Она говорила, что он приедет. Но я не понимаю…
— Так это Люси, — сказал Петров, положив руку на ее тонкую шейку. — Хорошенькая маленькая девочка. Ну, Люси, мы сейчас уезжаем. Вот вкусный лимонад. Пей быстро, и мы отправляемся.
Люси взяла стакан, помня о словах, сказанных ей Энни. Та сидела сжавшись в комок, боясь пошевелиться. Она чувствовала себя растерянной и беспомощной и даже думать не могла о том, что у Петрова на уме. Уготована ли такая же смерть миссис Рэгби, как Полу и Люси, или же он собирался откликнуться на ее предложение и заключить с ней сделку? Предчувствие провала и несчастья охватило Энни. Миссия, которую она с такой гордостью возложила на себя и столь успешно выполняла, теперь была окутана пеленой нереальности, за последние дни все более сгущавшейся, скрывая какие бы то ни было очертания будущего.
Она заметила, что Люси лишь делает вид, что пьет из стакана, пересекая комнату и направляясь в угол, где стоял горшок с комнатными растениями. Энни должна отвлечь внимание Петрова в тот момент, когда Люси выплеснет содержимое своего стакана в этот цветочный горшок. Ведь если эта самая девчонка теперь умрет, то их затея потеряет всякий смысл и послужит лишь страсти, которая обуревала Петрова. Энни поднялась со своего места, намереваясь встать между Петровым и Люси. Но вдруг остановилась, подумав, что, может, оно и лучше, если Петров заставит ребенка выпить напиток, лучше, если он убьет ее сонной.